Его КПУ вскочил на ноги и, покачиваясь из стороны в сторону, помчался вперед. Системы тем временем уже загружали заранее запрограммированную последовательность команд в российские радары, датчики и компьютерные системы. Находящийся на севере КПУ-два, управляемый Надей Розек, также запустил собственные средства информационной борьбы.
За оборонительным периметром все дистанционно-управляемые ИК-камеры вдруг замерли. По всей базе отключилась телефонная связь, так как отключилась вся местная телекоммуникационная сеть. Радиостанция высокой мощности, используемая для прямой связи с верховным командованием, вышла из строя, став жертвой собственного компьютера, обеспечивавшего шифрование и дешифровку сообщений. В эфире вдруг раздались десятки панических русских голосов, задавленные треском и воем статических помех. Так как использовалось множество отдельных тактических раций, не было способа задавить их все. Тем не менее, хаос и смятение, порожденное неожиданной потерей всех компьютерных и электронных систем, были оптимальны.
И Патрик увидел то, чего ждал. Постоянные трели сигналов российских радаров внезапно умолкли.
— "Койоты", это КПУ-один, — сказал он. — Они ослепли! Давайте быстро сюда и подключайтесь ко мне!
— Понял, первый, — сказал Брэд. — Выдвигаемся.
— КПУ-два, вперед! — Скомандовал Патрик, быстро продвигаясь к забору.
Удобно устроившись в кабине КПУ-два, Надя Розек высоко подпрыгнула — преодолев российское минное поле одним длинным прыжком. Ее "Железный волк" помчался вперед, вынеся забор, не замедлившись. Двигаясь на скорости более восьмидесяти километров в час, она сняла с крепления 25-мм автоматическую пушку и открыла огонь по российским огневым точкам. Пораженные очередями бронебойных снарядов, те разлетались в считанные секунды обломками дерева и обрывками мешков с песком.
Продолжая бежать к бетонной полосе, она стреляла снова и снова, выбивая всю российскую технику, оказывавшуюся в пределах досягаемости. Ответная очередь хлестнула рядом с головой ее робота. Разведывательная машина БРДМ мчалась в ее сторону. Коническая башня сверкала вспышками дульного пламени. Наводчик отчаянно пытался навести на нее 14,5-мм пулемет, но она двигалась слишком легко и слишком быстро, легко уклоняясь от потока трассирующих пуль. Еще одна очередь из пушки разорвала БРДМ пополам. Ее занесло с сторону, машина перевернулась и загорелась.
Надя громко рассмеялась, опьяненная силой, которую дало ей КПУ. Тренировки не обеспечивали этого ощущения ни в коей мере. На мгновение она испытала соблазн броситься прямо на группу паникующих обороняющихся. Сердце бешено колотилось, взгляд выцвел от адреналина.
— Не теряй голову, второй, — услышала она голос Патрика. — Сосредоточься и держись плана.
Надя потрясла головой, стряхивая волну безумного веселья, угрожавшую лишить ее способности рационально мыслить. — Есть, первый, — ответила она. Она медленно выдохнула, успокаивая пульс и дыхание. Несколько успокоившись, она заметила, что система целеуказания робота определила новые цели — крупные серые баки, полные авиационного керосина. Она повернулась вправо, чтобы получить наилучший ракурс и одновременно переключила пушку на зажигательные снаряды.
Еще несколько коротких очередей пробили баки и воспламенили тысячи литров топлива. Огромный шар пламени взлетел в небо, достаточно яркий, чтобы превратить ночь в день.
Подсвеченный пожарами вдоль всей взлетной полосы, "железный волк" Нади Розек вприпрыжку помчался дальше, ища новую добычу.
* * *
В четырехстах метрах на юге, Патрик повернул торс своего КПУ. Появились новые цели, рассредоточенная группа из четырех мобильных зенитно-ракетных комплексов "Тор" и командный пост. В одну руку он взял 40-мм гранатомет, который ранее использовал, чтобы пробить отверстия в здании аэровокзала, используемом русскими в качестве казарм для солдат охраны, пилотов и наземного персонала. Другой рукой он взял рельсовую пушку и запитал ее.
КРРРАККК!
Он выстрелил пять раз подряд, прерываясь только на то, чтобы навести рельсовую пушку на новую цель. Краткие ослепительные вспышки перегретой плазмы от рельсотрона затмили даже более крупные и яркие взрывы, порожденные небольшими снарядами, ударившими на скорости в пять звуковых в российские ЗРК и командую машину.
Внимание, движение, предупредил его компьютер. Два вражеских самолета выруливали на взлет.
Патрик повернул влево и ускорился, чтобы получить более ясный обзор за толстыми столбами дыма, поднимавшегося от горящих машин ми зданий. Даже его превосходные тепловые системы не справлялись с потоками тепла от горящих обломков, разбросанных по всему аэродрому.
Он перепрыгнул перевернутую БРДМ и оказался прямо посреди группы ошеломленных русских солдат. Их глаза и рты расширились от ужаса, когда они заметили совсем рядом огромную смертоносную машину. Один из них, справившись со страхом достаточно быстро, вскинул свой АК-74 и открыл огонь. Пули ударили в торс КПУ и рикошетом ушли прочь.
Зарычав, Патрик развернулся, быстрыми движениями хватая вражеских солдат свободной рукой. Он швырнул их одного за другим в ближайшее здание. Их крики оканчивались приглушенными шлепающими звуками, когда они врезались в металлические и бетонные стены и падали на землю замертво.
Су-27 на взлете, сообщила система.
Он развернулся вправо, следуя индикаторам навигационной системы КПУ. Вдруг он заметил их за клубами дыма и пыли.
В паре сотен ярдов два двухкилевых российских истребителя в серых, белых и черных пятнах камуфляжа катились по взлетной полосе, быстро набирая скорость — оба пилота включили форсаж, чтобы взлететь как можно быстрее. Два Су-27 были дежурной парой, готовой ко взлету при первых признаках атаки. Это были храбрые летчики, с грустью подумал Патрик, но глупые. Тем не менее, он не мог винить их. Обязанностью любого пилота было поднять своей самолет в воздух в случае вражеской атаки.
А его обязанностью было их остановить.
Он направил рельсотрон на ведущий Су-27, уже оторвавшийся от полосы.
КРРРАККК!
Снаряд из вольфрамово-стального сплава* разорвал корпус российского истребителя и вылетел с другой стороны в сопровождении горящих искр и брызг металла. Потеряв управление, Су-27 завалился вправо, врезался в полосу и взорвался огромным оранжевым шаром огня. Второй истребитель, двигавшийся слишком быстро, чтобы уклониться, но слишком медленно, чтобы взлететь, врезался прямо в пытающую груду обломков ведущего Су-27. Нижняя часть самолета оторвалась с оглушительным треском и прокатилась по полосе в ослепительном облаке искр и горящего топлива. Вдруг он взорвался. Перекрученные обломки разлетелись по летному полю.
* Снаряд рельсотрона должен состоять из пластика или другого диэлектрика, и быть максимально легким, что никак не согласуется с вольфрамом или обедненным ураном. Твердость снаряда значения не имеет — снаряд поражение цель за счет одной кинетической энергии
Две зеленые точки появились на краю поля зрения.
— КПУ-один, это "Койоты". Соединение установлено, — услышал он голос Брэда. — Подходим на скорости восемьсот тридцать. Высота триста, дальность двадцать. Готов к работе.
Патрик услышал низкий гул. Радары "Большая птица" запускали, доложила система. Он кивнул. Российским расчетам, наконец, удалось очистить системы от вредоносного кода, загруженного в них им и капитаном Розек. Он повернулся и побежал к рядам земляных брустверов, обрамляющих оставшиеся российские самолеты. Одновременно он набрал и передал приближающимся MQ-55 GPS-координаты целей.
— Есть координаты, КПУ-один, — доложил Брэд. — Загружены в головки наведения.
— Бей их, "Койоты", — скомандовал Патрик.
* * *
Дистанционное управление было чертовски странным делом, подумал Брэд. В основном, он ощущал себя так, словно реально летел внутри "Койота-один", направляясь на высокой скорости к горящей российской авиабазе. Но в то же время он понимал, что видит в темной кабине дистанционного управления в тысяче километров западнее, глядя на экраны, показывавшие картинку и показатели, передаваемые с беспилотника MQ-55.
— "Койоты" один и два, — скомандовал он. — Атакуем с подброса.
— Второй понял, — ответил Марк Дэрроу из соседней кабины. — Атакую.
Брэд дважды проверил настройки системы наведения. В гарнитуре он слышал, как открылись створки бомбоотсека. Он видео, как авиагоризонт вдруг резко устремился влево и вверх. Он затаил дыхание, глядя, как MQ-55 накренился влево до упора и с ревом круто пошел в небо, быстро набирая высоту полторы тысячи метров.
Он увидел, как на экране появились и быстро замигали три отметки "GBU-32". Одна за другой, три 454-кг бомбы GBU-32 JDAM вылетели из бомбоотсека и пошли вниз по крутой дуге. Маневр "подброс" обеспечивал бомбам большую дальность полета, чем было возможно при обычном сбросе с такой малой высоты и, в свою очередь, гарантировало, что "Койотов" не заденет взрыв собственных бомб. Когда бомбы понеслись к земле, их системы наведения уже начали принимать данные от спутниковой группировки на высокой орбите.
Внутри каждой JDAM заработала инерциальная система наведения на лазерном гироскопе "Хонейуэлл HG-1700", определяя скорость, положение и скорость бомбы, выдавая эти данные через микропроцессор системе управления. С коррекцией по спутниковому сигналу, система обеспечивала бомбам наведение с высокой точностью и коррекцию курса. Плоскости управления в хвосте бомбы наклонялись и поворачивались, внося коррективы, необходимые для точной коррекции траектории полета бомбы, направляя ее вниз с верхней точки "подброса" к цели с точностью до двух метров.
"Койот" Брэда выровнялся, закрыл створки бомбоотсека и снова ушел на малую высоту. На экране он мог видеть лоскутное одеяло полей и небольших населенных пунктов вокруг Конотопа. Он выровнялся на высоте сто пятьдесят метров, достаточно высоко, чтобы избежать столкновения со зданиями, но достаточно низко, чтобы быть трудной целью для радаров.
— JDAM сброшены, — услышал он голос Дэрроу. — Идем на базу.
Брэд нахмурился. Так и планировалось — после сброса бомб "Койоты" стали бесполезны и беззащитны, будучи вынуждены полностью полагаться на свою ограниченную малозаметность ради своего выживания. По любым здравым соображением, следовало уводить их так быстро, как это было возможно. Но он не мог избавиться от мысли о том, что Надя все еще находилась в эпицентре боя и была в опасности. Вне зависимости от плана, он находил неправильным просто улететь, оставив ее там.
Шесть огромных взрывов по периметру аэродрома осветили небо. Когда они рассеялись, он смог увидеть небольшие вспышки оранжевого и белого пламени — это взрывались ракетные двигатели и боевые части.
— "Большие птицы" выбиты! — Сказал отец. — Хорошие попадания всеми JDAM. Отличная работа, "Койоты". Очень признателен.
— Я "Волчий паром один", взлетаю, — вышел на связь пилот XV-40 "Сперроухоук", находящегося на скрытой позиции на Западной Украине. — РВП примерно тридцать минут.
— Я "волчий паром два", взлетаю, — сказал другой голос, принадлежавший пилоту вертолета МН-47 "Железного волка". Огромный "Чинук" был намного медленнее XV-40 и находился еще ближе к Днепру.
Все еще колеблясь, Брэд слегка переместил джойстик вправо, начав мягкий поворот, благодаря которому его аппарат останется в районе Конотопа еще несколько минут.
* * *
Пилотирующая КПУ-два Надя Розек пробежала прямо к одному из укрытий для самолетов. На бронированные ноги ее машины налипло множество грязи и мусора, но она двигалась так быстро, что это не имело значения. Достигнув одного из укрытий, она подпрыгнула, перелетев через кевларовый бокс с российским самолетом, и приземлилась с другой стороны, прямо посреди стоянки. Она обернулась, увидев длинный заостренный нос истребителя-бомбардировщика Су-24М.
Она дала по Су-24 очередь из автоматической пушки в упор. Обломки полетели во все стороны, снаряды разворотили всю авионику и средства управления. Пушка прожужжала еще немного и утихла. Боеприпасы ноль, сообщила система управления.
Надя повесила ее на крепление и сняла рельсовую пушку. Она включилась с пронзительным стоном.
Что-то большое появилось всего в нескольких метрах. Она резко дернулась в ту сторону, вскидывая оружие. И мгновенно ее опустила. Это был второй КПУ, пилотируемый безымянным незнакомцем, командовавшим этой операцией. С момента поступления в эскадрилью "Железный волк" она поняла, что один из двух роботов был постоянно закреплен за кем-то, которого никто никогда не видел, и этот кто-то был самым загадочным членом подразделения.
— Полегче, капитан, — несмотря на шифрование и сжатие передачи, в голосе послышались нотки юмора. — Вы берете укрытия справа, я слева. Тщательно рассчитывайте боекомплект. У нас кончаются боеприпасы и энергия.
— Поняла, первый, — сухо ответила Надя, ощущая, как ее лицо краснеет от смущения. Она повернулась вправо и побежала вдоль ряда российских самолетов, разнося их одиночными выстрелами из рельсотрона. Из-за спины она услышала, что другой КПУ занимался тем же самым. Застигнутые на земле в укрытиях, истребители-бомбардировщики Су-24, штурмовики Су-25 и истребители МиГ-29 и Су-27 оказались разнесены высокоскоростными снарядами.
* * *
В небе над Курском, западная Россия
В это же время
Два одноместных российских истребителя Су-35 летели на восток на высоте десять тысяч метров, направляясь "в сарай" на аэродроме Воронеж-Малшево после очередного рутинного патрулирования над восточной Украиной. Ведущий, майор Владимир Черкашин, зевнул под кислородной маской, а затем подавил желание зевнуть еще раз. Эти ночные вылеты были смертельно скучны. Пилоты, прикрывавшие армейские части, направляющиеся в Польшу, днем, по крайней мере, могли посмотреть на бесконечные колонны танков, самоходных артиллерийских установок и боевых машин пехоты. Ночью смотреть было не на что, за исключением слабых огней какого-нибудь украинского села внизу и бесконечного моря звезд над головой. В отсутствие какого-либо противодействия поляков или украинцев, делать было решительно нечего.
— Drobovik-ведущий, это Воронеж-контроль. Ожидайте приказа, — раздался напряженный голос в наушниках гарнитуры.
— Контроль, я дробовик-ведущий, ожидаю, — ответил Черкашин, стряхивая оцепенение. — Ты слышал, Олег? — Запросил он ведомого, летевшего примерно в двух километрах справа.
— Da, майор, — ответил ведомый, капитан Олег Бессонов. — Раз слышать, что не мы одни не спим так поздно.
— Дробовик-ведущий, я Воронеж-контроль, — раздался напряженный новый голос. К своему удивлению, Черкашин узнал голос генерал-майора Корнилова, командующего 7000-й авиабазой в Малшево. Он поднял брови. Новые приказы определенно не будут рутинны. — Приказываю направиться к Конотопу. Повторяю, немедленно. Соблюдать осторожность! Мы только что потеряли радио и телефонную связь с аэродромом, включая дивизион С-300. Обойдете аэродром на высоте пять тысяч и ожидайте указаний. Доложите состояние и расчетное время прибытия.
