Было совсем не похоже на то, что капитан "Ненасытного" глуп. Жаден и корыстен несомненно, но никак не глуп. Более того, высказанные им мысли и то, в какой форме они были, поданы, говорили совсем об обратном. Хитрость и алчность, смешавшиеся со страхом в опаснейшее зелье, придавали командиру десантной галеры способность быстро просчитывать свои ходы. Когда его предложение не нашло у Нуена живого отклика, и Вако понял, что именно за человек сидит сейчас перед ним, то он сразу же пошел на попятную, и Басо лишь теперь, спустя какое-то время, сумел оценить "быстроту реакции" капитана и всю "изящность" исполненного маневра. Нет, Кёрнчи прекрасно понимал, что тысячник доложит об этой беседе, едва они вернутся обратно в столицу или в ближайший союзный порт. Он не мог не понимать этого, а значит...
Длинный кинжал с плоским широким лезвием, напоминавший по форме цзун-хэ, сам скользнул в руку к Басо. Поднявшись и стараясь ступать как можно тише, тысячник прошел к двери, за которой скрылся Вако, и аккуратно потянул перегородку в сторону. В узком проходе, открывшемся глазам Нуена, никого по счастью не оказалось. Двигаясь все также тихо и осторожно, Басо направился к ближайшему повороту, отмеченному круглым масляным светильником, и замер, едва впереди стали слышны приглушенные голоса.
— ... и когда он уснет, сразу же уберете мальчишку в трюм.
Несмотря на то, что Кёрнчи отдавал команды шепотом, тысячник прекрасно сумел разобрать каждое слово. Сам он в этот момент старался не делать даже лишнего вдоха.
— После этого, немедля, вызовешь на борт всех его солдат, только аккуратно, чтобы офицеры панцирников ничего не успели сообразить. Они тут и так уже задают чересчур много недовольных вопросов относительно наших целей здесь, а ответить им правду я, понятное дело, никак не могу. Так что, если поднимется буза из-за этих новеньких, то план нужно будет менять кардинально. А поэтому, чтобы через час вся основная команда была на галере. Если и придется уходить, бросив этих "меднолобых" умников на берегу, то ничто не должно нас задерживать. Что с припасами?
— Хватит до самого Гуррама, если потребуется, — ответил низкий хриплый голос, владельца которого Басо не знал.
— Отлично, тогда действуйте, а я продолжу развлекать нашего гостя. Через полчаса подашь к столу настойку с сюрпризом...
Слушать дальше Нуен не стал — все, что ему нужно было знать, он уже получил. Быстро, но по-прежнему соблюдая тишину, Басо вернулся обратно в капитанскую каюту, прикрыл дверь и сел на прежнее место. План действий созрел почти сразу же, и царский командир слегка успокоился. Если у Вако не было надежной поддержки со стороны панцирной пехоты, то положение Нуена и его бойцов не было таким уж безнадежным. Главное теперь — опередить заговорщиков и взять ситуацию в свои руки.
Убирать кинжал в поясные ножны Басо не стал, просто положил его на левое бедро и прикрыл полой расшитого манеритского кафтана, который до сих пор был на нем. Когда в помещении вновь появился Вако, тысячник вежливо склонил голову.
— Ничего неожиданного?
— Нет, обычная походная рутина.
Возвращаясь к оставленному в каюте офицеру царской армии, капитан не мог отделаться от мысли, что в этот раз он, похоже, рискует гораздо больше, чем обычно. Правда, если смотреть с другой стороны, его маленькое доходное дельце пока хоть и осуществлялось весьма успешно, но было это ровно до того момента, когда появился Нуен и его беглецы. Трюмы "Ненасытного" действительно не были заполнены еще и на четверть, а аппетитных целей вдоль побережья Цинхай оставалось пока предостаточно. Вот только теперь ни о каком продолжении разбойных набегов не могло идти даже речи. И по большому счету, Кёрнчи не врал Басо, когда говорил о том, что понимает ценность доставленных им чертежей. Ситуация была практически патовой, и капитан все-таки решил рискнуть, предложив тысячнику сделку, от которой тот в свою очередь отказался. Выбора у Вако фактически не оставалось — всё или ничего, и никакого третьего варианта сложившийся ребус не предусматривал, а капитан при этом прекрасно понимал, что довел до такого положения ситуацию он исключительно своими силами.
Басо, продолжавший с аппетитом уплетать нежнейшее рыбье мясо, встретил Кёрнчи классическим кивком головы и вежливым вопросом:
— Ничего неожиданного?
— Нет, обычная походная рутина, — непринужденно бросил Вако, садясь на свой стул.
— Полагаю, мы сможем выйти завтра к полудню?
— Да-да, конечно, если все отряды панцирников, разосланных по округе вернутся к утру, как мы и планировали изначально, то уже к вечеру мы выберемся в открытое море, — ответил капитан, разливая остатки вина по глубоким пиалам.
— Как много людей отсутствует?
Странное чувство тревоги кольнуло сердце Кёрнчи, но понять причину беспокойства Вако не смог, отвечая между тем все в той же светской манере:
— Около сотни, то есть примерно половина.
— Но ваши-то люди все на местах?
— Разумеется, но вы ведь не хотите намекнуть на то, что в случае необходимости нам придется... расстаться с некоторыми... союзными отрядами?
Интуиция все настойчивее наигрывала беззвучную тревожную мелодию в сознании капитана. Тысячник вел себя немного по-другому, старался делать вид, что ничего не изменилось, но все же был не таким хорошим актером. Попасть в каюту в отсутствие Вако, минуя выставленных часовых, не смог бы никто. Точнее, не смог бы сделать это так, чтобы Кёрнчи оставался не в курсе. Что еще могло встревожить Нуена? Может быть, он обдумал все сказанное и изменил свое первое торопливое решение? Или просто пришел к какому-то неутешительному для себя выводу?
На все подозрения капитана Басо ответил сам.
— Нет, я не намерен бросать соратников по присяге. Просто мне захотелось уточнить расстановку и соотношение будущих сил в нашей партии.
За мгновение суровый взгляд Нуена окончательно заледенел. Рука Кёрнчи метнулась к кинжалу на поясе, но тысячник резко вскинулся вперед, и холодная грань матового клинка коснулась капитанского горла. Режущая кромка вжалась в шею Вако чуть выше кадыка так сильно, что из-под нее по коже медленно вытекла густая капля темной крови. Но Басо не потерял разума и сохранял контроль над телом — это не был смертельный удар. И капитан послушно отпустил рукоять собственного оружия, чуть подняв обе руки в умиротворяющем жесте.
— Что это значит? — выдавил из себя Кёрнчи, стараясь немного отклониться назад.
— Боюсь, у меня нет времени объяснять тебе то, что ты и так знаешь — без эмоций процедил Нуен, не давая командиру судна уйти из "контактного захвата". — Поднимайся, медленно и без резких движений.
Разоружив капитана, Басо несколько секунд колебался, стоит ли связывать пленнику руки. Наблюдая за его метаниями, Кёрнчи быстро прикидывал свои дальнейшие шансы. Тысячник был моложе, крупнее и сильнее него, да и оружием, судя по всему, в отличие от большинства юньских полководцев, владел неплохо. Оставалось лишь попытаться переиграть Басо в ту непростую игру, в которой Вако чувствовал себя увереннее, чем в прямолинейной рукопашной схватке.
— Тысячник, вам нужно выйти с борта "Ненасытного", — подсказал командир судна Нуену, не дожидаясь, когда тот примет свое решение. — Без меня вам этого сейчас не сделать. Если у меня будут связаны руки, то матросы заметят это, и вам точно не дадут уйти. Мои люди преданы мне до последнего вдоха.
— И будут рисковать твоей драгоценной жизнью? — усмехнулся Басо.
— Рядовые нет, а вот офицеры, — капитан дотронулся пальцами до царапины на шее и покачал головой. — Они все поймут, и поймут очень-очень быстро. А уж этих мерзавцев я подбирал себе под стать, и рисковать своей шкурой...
— Я понял тебя, — тысячник перебил Кёрнчи без всякой почтительности. — В таком случае, пойдешь на шаг впереди, руки все время держать на виду. Малейшее подозрение, пусть даже мне что-то просто случайно покажется, и все будет сразу кончено. Надеюсь, сомнений в моих способностях исполнить угрозу, ты не испытываешь.
— Как можно? — натянуто улыбнулся Вако.
— Это не был вопрос, — отрезал Нуен. — Вперед.
Первая возможность, по расчетам Кёрнчи, должна была представиться ему в тот момент, когда они миновали охрану, выставленную у винтовой межпалубной лестницы. Однако хитрый тысячник велел Вако еще издали приказать солдатам спуститься вниз. Переходы галеры были слабо освещены, и Вако ни выражением лица, ни как-то по-иному не мог показать солдатам, что ситуация требует их вмешательства. Узнав голос капитана, бойцы послушно загрохотали по ступеням, видимо, полагая, что командир хочет переговорить о чем-то с гостем на ходу, но без лишних ушей.
Второй шанс должен был представиться уже наверху. Под открытым небом в ночное время на палубе собиралось немало народу, кто-то из моряков даже предпочитал здесь спать, пользуясь тем, что корабль стоит у причала, а не бороздит океанские просторы. В такой обстановке, Вако рискнул бы даже попытаться сбежать, но первыми кто попался им на пути, едва они покинули тесную надстройку у главной мачты, оказались несколько офицеров панцирной пехоты.
— Тысячник, капитан, а мы как раз собирались поискать вас, — обратился к пленнику и его конвоиру кто-то из командиров латников.
— У нас возникла небольшая проблема, — прежде, чем Вако успел что-либо сказать или сделать, Нуен вновь перехватил инициативу. — Обсудим ее на берегу.
Острие кинжала кольнуло Кёрнчи под лопатку, веселые улыбки разом исчезли с лиц других юнь, и к ужасу капитана, все остальные сразу же образовали вокруг них сплошной круг и, не задавая вопросов, двинулись в сторону сходен.
До офицерского шатра они добрались быстрым шагом за считанные минуты. Теперь Вако оставалось рассчитывать только лишь на сообразительность и расторопность своих подчиненных, которые должны были понять, что произошло, и принять хоть какие-то меры. При этом капитан очень наделся на то, что в число этих мер не войдет приказ отдать концы, вышвырнуть с галеры немногих посторонних и отчалить в ночное звездное море. Кое-кто из офицеров Кёрнчи вполне был способен на подобный поступок, не столько даже из природной хитрости и чувства самосохранения, правильно высчитав единственный наиболее приемлемый "способа отхода", сколько просто перепугавшись спьяну нависшей угрозы.
В походном штабе латной пехоты капитану связали руки за спиной и усадили в дальнем углу под надзором пары дюжих мечников. В небольшое полутемное помещение быстро набились царские офицеры и большинство седоусых десятников, которым тысячник Нуен быстро, но красочно поведал о подслушанной беседе и своих собственных мыслях по этому поводу. Вако же в это время пытался сохранять невозмутимое спокойствие, проклиная себя мысленно на все лады за глупую самоуверенность. Что стоило выставить одного лишнего часового в том дурацком проходе? Или просто прикрыть перегородку обычной щеколдой? Но нет, на своем корабле Кёрнчи чувствовал себя слишком уверенно и властно, за что и поплатился теперь сполна. Однако это был еще не повод отказаться от продумывания дальнейшего плана действий, а в том, что он еще мог вывернуться даже сейчас, Вако не сомневался.
— У меня уже давно были определенные подозрения на счет этого проходимца, — сказал, наконец, сотник Зошу, недобро поглядывая на Вако, когда Басо закончил свой краткий пересказ событий на корабле. — Было что-то мутное во всем этом странном рейде с самого начала.
Капитан в ответ лишь слегка скривил губы, не рискуя высказывать вслух свое мнение о чутье и умственных способностях офицера пехоты, негласно считавшегося старшим над остальными командирами панцирников в силу почтенного возраста и долгой выслуги лет.
— Что дальше? — задал тем временем главный вопрос кто-то из полусотников.
— Нам потребуется установить полный контроль над галерой, в особенности над ее орудийными палубами, а также выяснить, кто являлся непосредственными сообщниками Кёрнчи, — рассудительно ответил Нуен, оглядывая лица остальных.
Большинство офицеров хмуро кивнули ему, соглашаясь, но некоторые все же были настроены куда более скептически.
— Начнется бойня, — заметил пожилой одноглазый десятник, — матросы не будут просто так смотреть на то, что мы делаем. Они потребуют объяснить, зачем все это, и куда подевался их капитан? Сделать последнее будет особенно сложно, тем более что многие видели, как вы увели Кёрнчи с корабля. Даже те, кто могут быть ни при чем, вступятся за остальной экипаж, а в этом случае, времени для долгих разъяснительных бесед у нас может и не оказаться.
— Но нельзя же просто бездействовать, — нахмурился Зошу. — Может быть, попробуем вызвать сюда остальных офицеров судна?
— Это только лишь спровоцирует подельников капитана и приведет к куда более резкому обострению ситуации, а вот этого нам сейчас как раз очень хотелось бы избежать, — через лоб молодого тысячника пролегли две глубокие складки, постепенно Нуен начинал понимать в каком сложном положении оказался он сам и его люди. — Боюсь, придется действовать жестко...
Пола шатра внезапно распахнулась, и самым первым движением большинства присутствовавших людей были руки, потянувшиеся к оружию. На пороге, тяжело дыша, замер молодой десятник, облаченный в полный доспех и сжимавший в руке длинный обоюдоострый меч, какими обычно вооружались все панцирные пехотинцы. Судя по редкой еще поросли не выросших усов на верхней губе, парень получил свое звание совсем недавно, однако застарелый рваный шрам на правой щеке, оставленный без сомнений сиртакским кривым ножом, говорил, что за плечами у этого солдата уже имеется немалый опыт.
— Там, на галере...
Объяснять дальше десятнику не было нужды, его и так прекрасно поняли.
— Поднимайте людей, — распорядился Нуен, и никто из офицеров на этот раз не стал ему возражать, признавая за Басо полное право на то, чтобы отдавать такие приказы. Никто, кроме одного человека, услышать которого сейчас никто не ожидал.
— И чего вы добьетесь? — Вако очень старался, чтобы его голос прозвучал не просто ясно и громко, но и так резко и отчетливо, будто удар хлыста. — Перебьете половину моей команды, а вторую половину запрете в трюмах? И что дальше? Как вы вернетесь в Жемчужное море без моих гребцов и матросов?! Никто из вас даже близко не имеет понятия, как управлять таким судном, как "Ненасытный"! Вы не знаете лоций, не увидите погодных примет, не умеете читать морские карты! Вам совершенно незнакомо это побережье, неизвестны течения, мели, банки и рифы! А уж если вы столкнетесь с усиленным патрулем одного из местных портов, то в морском бою от ваших бравых вояк будет не больше толку, чем от тяжелой кавалерии в болоте!
Договорив, Вако победоносно вскинул подбородок и широко ухмыльнулся, рассматривая офицеров, замерших в нерешительности. Нуен, помрачневший еще больше, раздумывал дольше всех, но он и не был бы командиром столь высокого ранга, если бы не умел признавать банальных истин. На это капитан и делал свой расчет.
— Еще одна сделка? — явно через силу выдавил из себя Басо.
