Точка перехода

Поселили эту бригаду в отдельном бараке, куда завезли массу всяких приборов. Даже отдельную дизель-электростанцию поставили. И охраняли — едва ли не лучше, чем товарища Сталина. После Курской дуги часть заключённых с лесоповала перевели на рытьё тоннелей. Одного — в склоне Большого Иремеля, а второго — в горе Ямантау. Что-то очень специфическое обнаружилось то ли в минеральном составе, то ли в расположении пластов, слагающих эти горы. К сорок пятому, говорят, первый успех в работе этого инженера наметился. А из Кузъелги перестали освобождать тех, кто свой срок отсидел.

Я-то те времена не застал. Я, как в тридцать девятом на Дальний Восток загремел границу от японских империалистов защищать, так всю войну и просидел в тех краях. Ну, да, повоевал немного, когда япошек погнали...

Мне уже потом всю предысторию рассказали. А к сорок девятому, когда мы с твоим дедом из Порт-Артура лишнюю технику вывозили, и установка, собранная этим помощником Теслы, работала, и сама программа начала раскручиваться.

Что за программа? Не считай меня сумасшедшим, но программа колонизации иного мира.

— А вы, Иван Андреевич, случайно не перечитались книжек Обручева и Ефремова?

— Ты, Николай, не хами, когда с тобой полковник КГБ разговаривает! Разумеется, и "Плутонию" Обручева, и книжки Ефремова я в своё время читал. Как только узнал, что именно мы охранять приставлены. Выяснилось, что этот ученик Теслы, основываясь на опытах своего наставника, открыл мгновенный перенос в какой-то иной мир. Причём, если в расчётах Теслы установка должна была иметь существенные ограничения по габаритам перемещаемых объектов, а её работа нестабильной из-за то ли космических лучей, то ли солнечной активности, то особенности Ямантау и Иремеля позволяли избавиться от этих проблем.

Опыты ставили, само собой, на заключённых, приговорённых к смерти. Выдержали они этот переход, а учёный, ушедший с ними добровольно, во время работы установки регулярно рассказывал по рации, с чем они столкнулись. Недолго, правда: буквально на третий день троих из пяти заброшенных местное зверьё схарчило. А ещё через день рация и вовсе замолчала. Как позже оказалось, её растоптало стадо четвероногих. Тогда и направили в тот мир первый взвод солдат-добровольцев, которые должны были создать укреплённое поселение для приёма учёных, обещавших соорудить установку для обратного перехода.

К сорок девятому году, когда я в Кузъелгу попал из Порт-Артура, на ту сторону уже переправили до полка солдат и около двух тысяч гражданских. В первую очередь — из числа "парившихся" в лагерях. А узкоколейка Катав-Ивановск — Белорецк работала на пределе возможностей, доставляя в Кузъелгу и Верхний Аршан технику, людей, оборудование, продукты. Всё это шло по двум каналам ТУДА. Поэтому я и говорю тебе: молись на четыре часа, которые прогулял на работе твой дед. Поскольку у него была судимость, а людей с судимостями ТУДА не отправляли. За исключением учёных и смертников.

— Смертников? — прервал я.

— А кого же ещё отправлять туда, откуда возврата нет? Только добровольцев, солдат и смертников, которым было обещано освобождение после того, как отработают пять лет. Тебе известна формулировка "десять лет без права переписки"? И много ли людей с таким приговором вернулось из лагерей после пятьдесят третьего года? Хотя кое-кто из тех, кого по официальным документам НКВД похоронили где-нибудь на Колыме или в пермской тайге, до сих пор живы.

— Подождите. Вы же говорили, что учёные должны были построить установку для обратного перехода.

— Они её и построили. И много чего ценного через неё в этот мир переправили: золото, камни... Думаешь, почему Советский Союз так быстро восстановился после Войны? А попутно успел и атомную бомбу построить, и реактивную авиацию, и ракетную технику, и гидроэлектростанции на крупнейших реках. Да, энтузиазм. Да, трудовой героизм. А ещё — многие сотни тонн золота, тонны алмазов, тысячи тонн урановой руды, переправленные из Нового Мира. Что-то продавали капиталистам, что-то использовали для собственных промышленных нужд. Но вот людей назад не пропускали. За исключением самых-самых ответственных, докладывавших о делах лишь самому первому лицу. И немедленно возвращавшихся "за стену" после этого доклада. Тайна даже не номер один, а номер ноль, Коля! И представляешь себе, что бы началось в мире, сболтни дружкам освободившийся и вернувшийся в этот мир какой-нибудь зэ-ка, где он срок мотал? Поэтому проще было таких оставить навечно "за стеной", предоставив им возможность жить на свободе после отбытия срока.

— А те, кто связь держал с этим самым "Новым Миром"? Они что, проболтаться не могли?

— Могли. Поэтому они и не работали дольше трёх лет на своём месте. Оттрубил три года на обслуживании установки — и вперёд, осваивать новые просторы Нового Мира.

— Да уж! — хмыкнул я. — Нет человека — нет проблемы, как говорил товарищ Сталин. И что, никого из этих невольных переселенцев никто никогда не хватился?

— Во-первых, все они были военнослужащими. И в их личном деле ставилась пометка: "Откомандирован в распоряжение энного управления энной службы", о которых спрашивать было опасно для карьеры и даже здоровья. А во-вторых, на такую работу подбирались люди, не имевшие ни семьи, ни родственников: кто-то в детдоме воспитывался, у кого-то родственники в войну погибли или пропали. Думаешь, мало таких было? Миллионы! А простые солдаты... Простых солдат списывали как погибших на учениях, павших смертью храбрых во время оказания помощи братским народам Китая, Кореи, Израиля, чёрт возьми! Позже, насколько я знаю, была целая куча азиатских, арабских, африканских и даже южноамериканских стран. Да и вообще все эти "братские помощи", "стройки века" и перевооружения оказались настолько удачными операциями прикрытия для переброски за стену сотен тысяч людей, десятков тысяч единиц техники, миллионов тонн грузов промышленного назначения, оборудования для целых заводов, оружия и боеприпасов, что никто в мире даже не заподозрил ничего.

— Оружия и боеприпасов? Там война, что ли идёт?

Странный дедок засмеялся.

— Нет там никакой войны. Там другая проблема: живность весьма агрессивная. Настолько, что за пределы городов без оружия высовываться просто опасно для жизни. Да и не всякое оружие некоторых тварей возьмёт. Например, ППШ, с которыми первопереселенцы в тот мир попали, только против мелочи, размером со здешнюю корову, и годились. А на зверюг, размером со слона и поболее, как ты догадываешься, без крупнокалиберного пулемёта выходить и вовсе бесполезно. Против десятиметровых крокодилов, которые в низовьях крупных рек крутятся, неплохо глубинные бомбы работают, которыми подводные лодки уничтожают. На местных птичек типа птеродактилей хорошо с зенитными пулемётами охотиться.

— Так это что, древний мир какой? Типа Земли миллионы лет назад?

— Да хрен его разберёт! Деревья и трава, похожие на здешние, есть. Зверьё и рыбы — иногда попадаются похожие. Как и мелкие птицы. Но бОльшая часть таких, что ни один палеонтолог признать не может.

— Ну, а климат, природа? — заинтересовался я.

— Климат в тех местах, откуда мы расселение начали, существенно теплее, чем здесь. Примерно как в Центральной Европе: летом тепло и солнечно, зимой — прохладно и сыро. Иногда выпадает снег, но ненадолго. Севернее и восточнее — понятное дело, холоднее. Южнее — жарче. Вплоть до самой настоящей пустыни. Но мы туда не лезем, поскольку миллиона три населения на отдельном континенте, хотя и относительно небольшом, всего раза в два большем, чем Австралия, друг другу не мешаются. Есть горы, есть равнины. Реки-озёра, леса самые разнообразные, от редких перелесков до непролазной тайги вроде сибирской, степи и пустыни.

— А люди чем живут?

— Кто чем. Пока у нас связь с этим миром была, мы успели построить мощную промышленную базу. Несколько ГЭС, перекрывающих наши потребности в электроэнергии раз в пять. На перспективу работали! Металлургические заводы, химическое производство, машиностроение, производство стройматериалов, лесозаготовка и деревообработка. Угольные карьеры и нефтепереработка. Сельское хозяйство, само собой разумеется.

Мне резанула слух фраза "пока у нас связь с этим миром была"...

— Вы говорите, что связь была...

Иван Андреевич вздохнул и умолк на несколько секунд.

— Я понял, о чём ты спрашиваешь. В тайну Нового Мира было посвящено три-четыре человека в высшем руководстве страны, не больше. При Сталине исследование Нового Мира было направлено на разведку полезных ископаемых и их скорейшую добычу. Во времена Хрущёва началось создание строительной базы, закладывалась энергетика, исследовался континент, и мы совершили переход на самообеспечение сельхозпродукцией. Промышленный рывок сделали, по вашему летоисчислению, в конце 60-х, 70-е. В семидесятые же у нас заработало несколько научных групп, исследовавших местные ресурсы и формы жизни. Перспективы открывались мощнейшие. Насколько я знаю, именно в это время к Куъелге построили полноценную железную дорогу из Уфы, а у нас развернулось строительство мощного транспортно-складского комплекса по двусторонней перевалке крупных объёмов грузов. То же самое строилось в недрах Ямантау.

По сути, наши предприятия готовились влиться в единый народно-хозяйственный комплекс СССР. А медики получили первые обнадёживающие результаты по тематике, которую из Старого Мира обозначили как задачу первостепенной важности: регенерация стареющих клеток организма и продление жизни человека. И буквально через месяц после того, как сообщение об этом ушло "наверх", нас предупредили о прекращении переходов "в связи с плановой реконструкцией оборудования и переходом на новую технику". И с весны 1981 года связи с вашим миром у нас нет.

Несколько попыток возобновить связь с нашей стороны привели к трагическим последствиям: гибли люди при попытке перехода, уничтожалась техника. Как мы поняли, выходы из установок по переходу просто забетонировали, чтобы не допустить контактов с нами.

Миасс, Челябинская область, 6 июля 1996 года, 19:30

Вчера, рассматривая дедовы фотографии, он ткнул пальцем в майора лет тридцати пяти, стоящего вместе с группой солдат возле какого-то здания, похожего на станционное. Один из этих солдатиков был моим дедом

— Узнаёшь?

Присмотревшись, я кивнул.

— Это мы перед самой отправкой эшелона в Порт-Артуре снялись... Почти все, кроме твоего деда, вот этого и вот этого, в Новый Мир переправились. Те двое, как и твой дед, тоже по анкетам не подошли...

Накануне после бани мы долго засиживаться не стали, поскольку дорога у обоих была неблизкая, а разговоры оставили на потом. Впрочем, кое-что успели обговорить, и теперь я рапортовал:

— Я не знаю, Иван Андреевич, что Вы хотите от спецслужбистов, но завтра к нам приедет мой хороший знакомый из "конторских". Я ему, конечно, доверяю, но, боюсь, у него далеко не тот уровень допуска, чтобы он Вам объяснил, почему вас от Земли изолировали.

— А мне, Коля, этого и не надо. Я тут передачку сегодня посмотрел про Брежнева, потом на какого-то краснобая наткнулся, вещавшего о том, какие великие дела начались после прихода этих Горбачёва с Ельциным, — старик с таким отвращением произнёс эти фамилии, что мне не по себе стало. — И старому энкавэдисту всё стало понятно.

— Ну-ка, ну-ка, расскажите, до чего вы додумались!

Я аж жареную картошку, которую всегда обожал, жрать перестал.

— Да всё достаточно прозрачно. Кому-то очень мешал Брежнев, и единственным способом избавиться от него было — позволить ему поскорее уйти в мир иной. Ему и его соратникам, которые больше напоминали дом престарелых, чем боевой авангард советского народа. А тут мы вылезли со своим обещанием вот-вот выдать чудо-лекарство, которое продлило бы царство этой, как его, ге-рон-то-кратии минимум на два-три десятка лет. Андропов, похоже, был извещён о Новом Мире, а вот "Меченого" посвящать не стали, поскольку прекрасно знали, что это за фрукт. Потом и Бориску, развалившего Союз, в известность ставить не стали. Иначе бы тот всё американцам продал. А со временем те, кто имел доступ к Тайне, то ли не у дел оказались, то ли померли.

Так что с этим мне всё ясно. И, как говорится, хрен с ним! Пятнадцать лет прожили в изоляции и не померли. Дай бог, доживём и до того времени, когда нормальный человек страну возглавит. А этого уродства, что сейчас у вас творится, нам в Новом Мире и на дух не надо!

В словах старика резон был. Оставалось непонятным, зачем он здесь. Да и как вернулся, если обратный переход заблокирован.

— Заблокирован-то он заблокирован, — пояснил Иван Андреевич. — Да только заблокирована новая, мощная установка для промышленных масштабов. А старенькую, использовавшуюся буквально в первые годы, наши спецы законсервировали, и когда очень большая нужда пришла, восстановили и отправили меня, старого, ничего не боящегося и не вызывающего особых подозрений. В тоже время, знакомого с деятельностью органов, но не способного восстановить переход из-за отсутствия каких-либо знаний о его устройстве. Чтобы не смог помочь восстановить проход, если здесь всё наперекосяк пошло.

Дедок рассмеялся, но потом снова посерьёзнел.

— Мы всё время жизни в Новом Мире были уверены, что одни на той планете. Да только вскоре после того, как нам проход закрыли, один из радистов, дежуривших на связи в посёлке на западном побережье материка, что-то не то переключил и поймал радиопереговоры на английском языке. На коротких волнах. Это такая зараза, что даже сигнал слабого передатчика, много раз отразившись от поверхности и ионосферы, может на тысячи километров распространяться. У нас-то этот диапазон практически не использовался, мы давно "межгород" на кабель перевели, а для оперативной связи армейские УКВ-станции используем, танковые преимущественно.

Наши спецы несколько месяцев эфир слушали, и, в конце концов, убедились: таки да, есть радиообмен. И, судя по всему, действительно американский. Но ещё — немецкий, французский, испанский, китайский и даже арабский. Причём, многие из них вовсе не военного, а чисто бытового характера. То есть они тоже начали колонизацию Нового Мира. И очень масштабную, с привлечением гражданских переселенцев из самых разных стран. Пришлось связь на коротких волнах полностью запретить: хрен его знает, что американцам на ум взбредёт, если они узнают о нас...

Нужда, спрашиваешь, какая? Маленький пример тебе приведу. Год там длится четыреста сорок суток.

— Ого! — не сдержался я.

— А сутки — тысячу восемьсот двенадцать минут вместо тысячи четыреста сорока здесь. Поэтому нам пришлось перекроить длительность месяцев: теперь в коротком месяце, которых четыре — февраль, май, август и ноябрь — по тридцать шесть дней, а во всех остальных по тридцать семь. А вот с часами пришлось повозиться: слишком много единиц измерения завязано на секунды, минуты и часы, чтобы их было можно произвольно изменить. Вот и решили ничего не трогать, а утвердить тридцатичасовые сутки с дополнительными двенадцатью минутами. Часовщики, которые нам механизм для часов выдумывали, наверное, с ума сходили. Потом, правда, когда в Минске наладили производство электронных часов, полегче стало. Жаль, ненадолго. За пятнадцать лет часть из них испортилась, часть потеряна или уничтожена, а прирост населения у нас довольно неплохой, так что снова умельцам приходится извращаться, чтобы народ мог время узнать...