Ангел Специального Назначения

-Здравствуй Оля. — Произнес великан, и заглянул в лицо лежащей на полу. — Или не Оля?

И тут ее мозг обожгло узнавание. Перед ней стоял человек с пыльного чердака.

"Как же его звал Алексей? Вовка? Да, именно. Он же Лютый, он же Майор. Бывший сослуживец Алексея, ставший ее, Олиным палачом. Выходит, не пропал? Обрюзгшее лицо, шрам, реденькие волосы, зачесанные на довольно приличных размеров плешь. Однако что он делает здесь, и почему... — Додумать не успела. Нога, обутая в щегольский ботинок пошла вперед с невероятной для толстячка скоростью и тут-же вспыхнула боль в боку.

— Владимир Иванович, что вы делаете? — проблеял Воронков. -Это журналистка.

— Цыц.— рявкнул тот и покосился на Орфея Степановича с нескрываемым презрением. -Все в порядке. Это я поймал шпиона Гадюкина. Помнишь такой детский рассказ?

Он вновь склонился над лежащей ничком жертвой: — Ты меня тогда здорово развела. Поверил даже. Только потом сообразил. Нет, не Леха, точно. Он на такое фуфло не клюнул бы. Ага.

-Стоп. Успеем еще. — Он повернулся к Воронкову. — Ну чего ты застыл, как жена Лота? Свободен. Слышишь, Орфей, тебе говорю. Дольского позови и свободен. Занимайся своими связями... с общественностью сколько влезет.

Воронков, лицо которого стало вовсе белым, выбрался из-за стола и осторожно, словно мимо клетки с опасным зверем, проскользнул мимо лежащей на полу журналистки.

Пользуясь секундной паузой Оля попыталась привести в порядок расстроенные мысли, но в голове, гудящей от удара крутилась только одна, но предельно матерная, мысль. — Никакой это не директор, обычный болванчик. А кто же тогда здесь главный? Неужели Лютый? Если так, то по всему выходило, что ее сделали. Просто и незатейливо, словно в примитивном лохотроне. Развели на три наперстка заставив играть по их правилам.

— Что собственно?— попыталась Оля изобразить непонимание, чтобы прокачать ситуацию, но вновь задохнулась от острой боли в боку.

— Не устраивай спектакль.— Нарушил молчание Владимир, поправляя реденькие волосики, растрепавшиеся от резкого движения. — Говорить будешь, когда скажу. А пока лежи молча. Для здоровья полезнее.

Дверь скрипнула и в кабинете возник новый персонаж. Оля не могла рассмотреть вошедшего, но судя по всему это вошел Дольский.

Начальник охраны замер на пороге и осторожно кашлянул.— Вызывали Владимир Иванович?

-Вот, познакомься. — С усмешкой произнес Лютый, присев на край директорского стола. -Это и есть та самая Ирина, вернее якобы Ирина Авдеева. А на самом деле Ольга Орлова, двадцати одного года, уроженка города Краснодара. Несостоявшаяся певичка, но, должен отметить, не по годам шустрая. И вообще, надо сказать, весьма и весьма загадочная личность. И опасная.

Дольский недоверчиво посмотрел на лежащую. -Эта пигалица?

-Эта, Саша, эта. Ты будешь удивлен, узнав, что именно эта. Как ты выразился, пигалица уделала столько народа, что даже я, человек видавший виды, могу снять шляпу. Да что там... она и меня самого чуть было в двухсотые не снарядила. Да, было дело. И вообще, я бы не советовал тебе, Александр подходить к ней ближе, чем на пару метров. Наручники дело хорошее, но спокойнее было бы ее обездвижить полностью.

— А точно она? У той вся рожа была в порезах, а у этой и ран никаких нет ? — недоверчиво возразил начальник Службы безопасности. Да и вообще, я фото Ирины видел. Не похожа вроде.

— Фото, фото. -Лютый прищурил реденькие ресницы. — Это ты месяц за мои деньги тут в офисе балду пинал, а она успела операцию сделать. Аккурат после твоей идиотской выходки с такси, в клинику и легла. Только лоханулась. В скорой тоже люди работают. И пятьсот евро им за просто так не каждый день платят. Такие вещи запоминаются.

" Глупо, конечно глупо было ехать в клинику сразу.— С горечью подумала Оля. — Но кто мог подумать, что за всеми событиями стоит именно этот упырь.

-Ладно, поболтали.— Вовка сделал вроде совсем незаметный шажок, но мгновенно оказался рядом с ней. Мелькнула сжатая лодочкой ладонь с короткими пальцами, и Оля погрузилась в забытье не успев даже среагировать на умело проведенный удар.

Очнулась от того, что по лицу текла вода. Затекала в рот, не давала дышать.

Закашлялась, прочихалась, и только тут поняла: сидит на чем-то жестком, примотанная к сидению так, что даже трудно шевельнуть плечом.

— С добрым утром, любимая. — Произнес это Владимир без какой либо интонации, скорее просто озвучил строчку какой то песенки.

Она незаметно осмотрелась. Похоже этот промежуток ее беспамятства ее похититель использовал с пользой. Пустая, без окон комната, похожая на кладовку или подвал. Никакой мебели, труб, нет даже лампочек. Свет падает сквозь матовую поверхность, непонятного, но явно прочного материала.

Оля провела языком по разбитой губе, слизнула соленую, смешавшуюся с кровью воду. -Вы сдурели?

-Хорош придуриваться.— Построжел Лютый. — Врать не буду, бумажки твои мне конечно пригодятся, но ежели что, и без них, обойдусь.

-Так зачем тогда? — от удивления Оля даже забыла, что находится в несознанке.— Что за театр?

-Театр это ты мне тогда выдала. — Вновь сменил тон на совершенно нейтральный Владимир.— Было время подумать. А сейчас я просто... В общем моральное удовлетворение хочу получить. За все что ты мне сделала.

-Да что собственно все? -Оля попыталась произнести это спокойным, благожелательным тоном.— Вы оружием торговали. Это плохо, конечно, только и я свое дело делала. И пулю по честному поймала. Ну не повезло вам. Я тут при чем?

-Молодец, методичку помнишь.— Похвалил Лютый. — Налаживай контакт, налаживай. Только, если тебя там по уму учили, должны были и про меня рассказать. Не проскочит психология. У меня учителя куда лучше были. Кстати, вот и первый вопрос: Про цель не спрашиваю. А вот где тебя так натаскать сумели, и кто, это мне интересно.

Отвечать на дурацкий вопрос Оля даже не стала. Ну а как?

-Один раз скажу. — Лютый вынул из кармана сидящего на нем пыльным мешком, пиджака коробочку. — Это химия. Хорошая. Даже крышу не сдернет. Только отходняк после нее такой, что... не дай бог. Поэтому, ты уж сама лучше давай.

" — Да чтоб тебе.— Сомневаться в словах помятого жизнью профессионала у Оли не было никакого повода. — Человек, разыгравший столь серьезную комбинацию исполнит угрозу не моргнув глазом".

— Ну что я тебе скажу, такого, что ты не знал бы? Про Звягина? Про Атолл? Про Ирину? Но если ты с самого начала при генерале был, и так знаешь.

— Знаю, конечно. — Лютый едва заметно усмехнулся. — Я ему эту операцию и готовил. И про твои выдумки тоже я. Реанкарнаторша долбаная.

— Ругаться то зачем?

— Нет, блин, я тебе должен комплименты говорить? Чудом ведь с ними в особняк не сунулся. Веришь-нет, охренел, когда увидел, какой ты вместе с этим паразитом, с Глебом, им устроила. С голой жопой на ветру остался... — Лютый шевельнулся, как видно его эти воспоминания и впрямь зацепили за живое. — А ты молодец. Нет, правда. Толково Максимовских развела. Только на хрена тебе яхта понадобилась? Ну да теперь это и не важно.

— Так это ты ее? — вопрос Оля задала, твердо зная ответ.

— Ну а кто? Пушкин, что-ли? Нет, я сперва всех валить и не собирался. Старик там вовсе не при делах. Глеб в принципе то же. Я Максимову информацию слил, думал он тебя сам запрессует, а он ни с того ни с сего соскочил. Пришлось по старой памяти, тряхнуть стариной.

Лютый махнул ладонью, словно даже смутившись своей непосредственности, и внезапно рявкнул, мгновенно меняя течение беседы, — Кто? Кто отвечай сука.

Ударил с виду не сильно, однако боль возникшая в груди едва не вывернула наизнанку. Усилием воли погасила болевой шок. Сумела даже выдавить слабое подобие улыбки. Перевела дух, и с искренним сожалением попросила: А может и я разок? Для баланса, а? У кого лучше выйдет?

— И это умеешь? — в голосе мучителя прозвучало даже некоторое уважение. — Молодец. Не ты, дура... Молодец тот, кто тебя всем нашим премудростям смог научить. Такого спеца даже убивать жалко.

— Так отпусти. — Предложила Оля, старательно борясь с дурнотой. Показав, что может блокировать боль, все же до конца погасить не сумела.

Лютый не ответил, задумчиво крутя в пальцах коробку.

"Похоже, будет колоть.— Поняла Оля.

" Еще раз попробовать рассказать правду — бесполезно. Он уверен, что меня подвели к нему спецслужбы. Вложили всю возможную информацию, обучили. Его не переубедить.

— Ну, нет. Так нет, придется колоть. — Теперь в его голосе не было ни капли игры, только спокойная констатация факта.

Дернулась, почувствовав, как кожи коснулось что-то острое, и тут-же начала кружиться голова. Пронеслись перед мысленным взором все, с кем ее успела свести судьба, замелькали, меняясь с чудовищной быстротой события жизни, факты, слова, жесты. Казалось еще мгновение и голова просто разорвется, но тут на самом краю безумия провалилась в спасительную темноту.

Вынырнула из беспамятства от острого запаха нашатыря. И даже не пошевелилась. Сил не было, только всеобъемлющая, немыслимая слабость.

-Интересно. А ведь ты и вправду веришь во всю эту мистику. — Сейчас голос Лютого был куда менее спокоен, чем прежде.

Оля открыла глаза и попыталась сфокусировать взгляд на чем-нибудь конкретном. Не получилось. Зажмурилась вновь.

— Не открывай. — Запоздало предупредил голос Лютого.— Сейчас полегчает.

Вновь кольнуло в плечо. Растеклась по руке тяжесть от непонятного укола.

— Ну как? Ожила?

Кивнула, чувствуя, что и вправду немного полегчало.

-Выслушай меня. — Голос Владимира стал необычайно вкрадчивым, звучал так. Словно голос лучшего друга. — Тебя просто обманули. Не знаю кто, но... ничего этого не было, ничего... Ни Лехи, который вернулся в твое тело с того света, ни тех кавказцев. Никого. Ты стала жертвой чьих-то опытов. Тебе внушили все это. Слышишь меня? Ты простая русская девчонка, которой не повезло. Сейчас ты уснешь. И забудешь все чужое, не принадлежащее тебе. Оно уйдет, растворится. Останется только твоя жизнь.

-Ты едешь в поезде, тебе хорошо, позади экзамены. Выпускной. Впереди взрослая жизнь. И все будет хорошо. Даже если что-то не выйдет сразу. Нет ничего, нет ничего, нет ничего... А потом ты вспомнишь! Вспомнишь все, что было на самом деле.

Голос вползал в уши, заставлял поверить себе, и убеждал .

Чувствуя, что не в силах противостоять этому напору Оля опустила подбородок на грудь, пытаясь вспомнить что-то действительно важное. Такое, без чего ее жизнь станет пустой и бесполезной.

И вдруг словно разряд молнии пронзил ее мозг. Вспышка ослепила. Тело рванулось в дикой судороге, выгнулось, несмотря на прочные зажимы, а потом обессилено замерло.

Боль заполнила все ее существо. Она рождалась где-то в глубине головы, и плотными, пульсирующими толчками расходилась по всему телу. Казалось нет никакой возможности противостоять ей.

-Стоп! — Голос вырвал ее обратно в пустую комнату. Открыла глаза, недоуменно прислушиваясь к себе.— Странно дикая, всепоглощающая боль исчезла, словно ее и не было.

-Ну я даже и не знаю. — Лютый выглядел так, словно человек, которого обманули в лучших его ожиданиях.— Может сыворотка просроченная? Да ну, с какого вдруг.

Пожал плечами, и словно бы видя ее в первый раз, всмотрелся в Олю. — Не понимаю.

Он запихал использованный шприц в футляр, и двинулся к плотно запертой, без каких-то следов замка, двери. Уже почти дойдя до нее, остановился, вновь озадачено хмыкнул, и обернулся.

-Жаль, конечно. Только оставить тебя в живых тоже не могу. Нафига мне эти проблемы? Ничего личного, девочка. Мы могли бы даже сработаться, но ты слишком непредсказуема. Кто его разберет, какая программа забита в твоей подкорке. Увы. Придется...

Оля слышала все, но слова проходили мимо измученного сознания. Единственно чего ей сейчас хотелось -это просто заснуть, и лучше всего навечно.

-А знаешь, — на губах Лютого появилось некое подобие улыбки, — я попрошу, чтобы тебя оставили в живых. Точно. Зачем помогать им. А то что это получается, ерунда какая-то. Ты нам всю малину... поломала, и по легкому выскочишь? Ну уж нетушки. У тебя там в мозгах на суровую групповуху кажется завязано? — Он глянул в листок густо исписанный мелким почерком.— Точно. Ну вот мы все и поправим. Глядишь, клин клином вышибем. Я тебе по Камазовским каналам за бугор отправлю. Валюту для страны зарабатывать. Подальше отсюда. Скажем к Латиносм. Они блондинок жуть как любят. Всяко любят. Но не долго. Долго там ни одна не протянула. Может тебе их подготовка чуть подольше продержаться позволит. Адье, синьорита. Удачного перелета. Прощай.

-До встречи.— Только и смогла выдавить из себя Оля, когда дверь захлопнулась. Веки ее налились чудовищной тяжестью, в голове зазвучала тоскливая мелодия флейты. А может быть это был скрип трущейся о толстый сук пеньковой петли, в которой висит бесформенное, распространяющее невыносимый смрад, ее тело. Казалось, сон не кончится никогда.

Скрип, карканье сидящей на сухой ветке вороны, палящее солнце, пустое небо... Мгновение темноты и вновь налетает рвущий на части сердце монотонный скрип...

Сколько времени длился этот, кажущийся бесконечным сон, неизвестно, однако в какой-то момент он незаметно уступил место абсолютному, всепоглощающему безразличию. А еще безмыслию и покою. Наверное, именно это и зовется нирваной. Только где-то там, на самом краю неясными тенями скользят какие-то силуэты, ничего не значащие события, люди.

И в то же время Оля отлично сознавала, что не спит. Она даже выполняла какие-то действия. Куда-то шла, останавливалась, повинуясь движениям непонятного спутника, отвечала на ничего не значащие, вопросы людей в какой-то форме, вновь шла.

Но вот наконец досадные события, не дающие погрузиться в блаженный покой окончились, и она смогла насладиться этим состоянием сполна.

Слабое беспокойство возникло без всякой причины. Возникли откуда-то глухая, но с каждым мгновением все более различимая вибрация, потянуло холодком от закрытого темным стеклом овального окошка, за которым белели кудрявые облака.

Оля повернулась к сидящему рядом с ней человеку, который держал ее руку в своей ладони, собираясь выяснить что-то, но сосед опередил ее вопрос. Только кольнуло вдруг где-то на сгибе локтя, и вновь опустилась блаженная безмятежность.

Вновь вынырнула в реальность в салоне пропахшей потом и табачным перегаром машины. Блаженный покой едва не сменился необъяснимой, но вполне осязаемым беспокойством, перемешанным с недоумением. Успела только удивиться тяжелой почти физической духотой, но пришел на помощь безликий спутник. Вновь сдавил железной хваткой предплечье, а следом за привычным уколом вернулось райское наслаждение.

И вдруг все изменилось. Сначала навалилось необъяснимое беспокойство, его сменила тревога, а уже потом пришел настоящий страх. А чуть позднее пришла боль. Тягостная, мутная, выворачивающая каждый сустав, каждую косточку. Бьющая в виски, мешающая дышать. Оле казалось, что она умирает. Невыносимо захотелось вернуться в прекрасную тишину, забыться. Попыталась встать, но не сумела даже шевельнуть рукой. Собралась, настроилась, и вложив в усилие все чему ее успел научить старый мастер, заставила организм отвлечься от выматывающей боли. Справиться до конца не смогла, однако стало немного легче. Совсем чуть-чуть, но теперь сознание включилось в работу. И первым сюрпризом стало осознание того, что она лежит на какой-то рваной подстилке, пристегнутая за руку к трубе.