Собрав и отправив под охраной собранный ясак в возводимый с середины весны на слиянии Тобола и Иртыша Тобольск, первопроходцы пошли по воде дальше — в земли Натсин и Харбин. Проведенная ранее экзекуция над непокорными в долине реки Аримдзянки, в значительной мере способствовала бескровному установлению власти белого царя в этих краях. Дальше путь Богданова с его стрельцами лежал в землю Туртас, занимавшую долину реки того же названия, на которой стоял городок, так же названный Туртас. Жившие чуть ниже уватские татары, объединившись с туртасскими, все они входили в один улус уничтоженного Сибирского ханства, встретили пришельцев стрелами. Однако, как бы они ни сопротивлялись, в конце концов вынуждены были покориться, заплот городка не долго сопротивлялся ядрам трехфунтовок. Уже первым залпом были выломаны лесины из тына, а после пятого образовался пятнадцатиметровый пролом в ограде селения, в который и вошла одоспешенная колонна милиционеров. И через полчаса не сильно интенсивного боя поселение пало, без безвозвратных потерь со стороны штурмующих. Пяток дней на экзекуции против главарей обороняющихся и их активных сторонников. Присяга от остальных по двойному обычаю, сбор и отправка дани и снова в путь.
Туртасскими и уватскими землями кончалась территория обитания сибирских татар, 'ниже', севернее начиналась территория остяков. В остяцкой земле первой на пути экспедиции стояла селение Назим, в которой татары и остяки жили рядом, дальше к северу татары больше не проживали. Не встретив никакого сопротивления, приведя населения к клятве новому государю, снова получив ясак за прошедший год и назначив его на будущее, отправив его в 'столицу', полусотня пошла дальше, её путь лежал на реку Демьянку. На которой в своем городке, построенном на высоком мысу, жил туре (князёк) Ниман, не придумавший ни чего умнее, как собрать две тысячи вооруженных подвластных ему остяков и вогулов и поджидать русских, для боя с ними. Богданов не долго думая попытался взять городок с ходу, вынеся парой залпов воротца и часть частокола около них. Однако, воины Нимана отбросили стрельцов от пролома, убив с полдюжины из них. После чего опциону пришлось взять городок в 'осаду', вернее изобразить её, со своими двумя десятками бойцов, сказалась отправка под охраной 'обозов' с трофеями, значительно уменьшивших и так то не великим числом подразделение, да и последние потери для пятидесяти сабель многого стоили. Ситуацию ухудшал и тот факт, что рассчитывая как обычно на быструю победу, Богданов недостаточно хорошо запаслись едой в Туртасе, что так же осложняло положение полусотни. Так бы и ушли не солено хлебавши, да вовремя подошло подкрепления из 'столицы', вернулась, на паре стругов, часть охранников отправленных с ясаком и подкрепление в два десятка милиционеров. Да и ещё улыбнулась удача, в лагерь пришёл мелкий торговец из чувашей по имени Апаш, оказывающий 'орлам' Брусилова 'постоянные услуги' по их профилю деятельности в этих местах. В 'осажденном' городке у него имелись торговые связи среди его жителей и Апаш по просьбе Богданова ушел со своим товаром в городок. Через пару дней он вышел из поселения и к вечеру пробрался в лагерь отставников, в котором и поведал полусотнику, что и князек Ниман, и призванные им воины, и жители городка сильно перепуганы, целыми днями молятся идолам своих божков, приносят жертвы, камлают, желая узнать, что их ждет впереди и прося своих 'высших покровителей' отвести от них и селения пришедшую беду в виде воинов белого царя. После чего не задерживаясь покинул милицейский стан, уйдя далее по маршруту определенному ему его куратором из 'конторы' Брусилова. А полусотня на утро следующего дня, после получасового артобстрела, не только ядрами городского тына, но и гранатами территории самого городища, пошла на очередной штурм, который в этот раз увенчался успехом, Ниман со своими воинами и жителями сдался на милость победителей. На этот раз никто не пострадал от репрессий победителей, правда взяли все ценное что нашли в городке, да забрали аманатами пару старших сыновей князька и по первенцу ещё у десятка лучших местных мужей и наложили двойную дань на население землицы. Проведя в поверженном вражеском поселении полудюжину дней Богданов собрался на утро седьмого дня выйти в дальнейших поход. Но судьба распорядилась по своему, в этом городке полусотню нагнал трибун Медведев с двумя сотнями стрельцов, после чего объединенный отряд на утро следующего дня пошел далее, на этот раз путь вел к лежащему невдалеке остяцкому городку Рачи, в котором был установлен весьма почитаемый местными аборигенами идол божка Рачи, в честь которого городок и получил свое название. При подходе стругов к Рачи, там как раз проводили великое камлание окрестные шаманы с целью отведения от местных беды в виде пришельцев с заката, при этом не забывая брать от 'паствы' 'добровольные пожертвования', почему-то в основном остатками добытой прошедшей зимой пушнины, которой уже было собрано от жертвователей великое количество. Увидев подходящие по речному стреженью стрелецкие струги, шаманы с помощниками, а за ними и их 'паства' бросились в леса. Пока струги причаливали к берегу к бежавшим присоединились и все жители селения, за исключением не более десятка стариков и старух. Войдя в городок и не обнаружив в нем ни души, за исключением оставленных стариков, частью сил встали на постой до утра, а пока стали собирать оставленный ценный хабар в том числе и 'добровольные пожертвования' божку Рачи. Но и утром, так никто из аборигенов не появился. Добрав не собранные за прошедший день трофеи, подкормив стариков и не запалив селение, погрузились в струги и пошли далее по реке, по дороге заходили в каждое встречное поселение, чтобы привести их жителей, в случае если успевали перехватить бежавших, в повиновение, беря с них шерт государю и назначая ясак в количестве пушнины исходя их наличия населения (с души) и жилищ (с дыма) в селище. А пока в счет ясака за прошедший год брали все, что подворачивалось под руку, в основном продовольствие. Пройдя Цингальскую землицу, вышли к остяцкому городку Нарым. Местных мужиков-остяков в нем почти не оказалось. При опросе установили, что все они ушли на Иртыш, где поджидают в засаде пришельцев, чтобы не пропустить их вниз по реке. Оставшихся немногих мужиков, женщин да детей притеснять не стали, даже постоем в городке не стали, просто собрали наспех все ценное что нашли да ушли к берегу, на котором разбили свой лагерь. Весть о захвате Нарыма быстро достигла сидящих в засаде остяков и когда стемнело, ушедшие мужики стали крадучись возвращаться домой, опасаясь за судьбу своих оставленных домочадцев, боялись, что находники станут за них мстить захваченным семьям. Однако, убедившись, что все близкие живы, невредимы и не пострадали, на утро подавляющая часть местных остяков присягнули на верность русскому царю, внеся назначенную дань и обязались привезти к весне следующего года пушной налог. Простояв у Нарыма с неделю, отряд снова начал сплав по Иртышу, поход продолжился. 20 июля стрельцы прибыли в Тарханскую землицу в которой правил туре Калпухов, очень гордящийся своим происхождением. Все тарханские остяки уверены, что родоначальники их туре (князьков) произошли от пришлых татар, предки которых жили у слияния Тобола и Иртыша. У городка милиционеры снова встретили отпор от туземцев. Бой, со стоянием перед началом и преследованием в конце, продолжался пару-тройку часа, в ходе которого многие остяки полегло на вечно в землю, в том числе и туре Калпухов со своим окружением из лучших местных людей. И снова пушки и ружья 'рулили' в этом сражении. 'Ливень' картечи и пуль в первые минуты битвы буквально выкосил центр 'боевой толпы' остяков, в котором находились наиболее одоспешенные воины, туре со своими ближниками. Еще пара залпов по флангам и четвертый, добивающий, в спины бегущих врагов. Потери среди аборигенов были огромные. После чего началось преследование драпающего противника и занятие его городища. На утро собрав весь необходимый стрельцам хабар, Медведев приступил к принесению клятвы верности русскому монарху всеми оставшимися живыми после сражения и штурма поселения взрослыми жителями городка. Шерт брался по обычаям местных, благо ранее было кому просветить находников про местные верования и быту. После чего получив дань за прошлый год и назначив ясак на следующие лета, струги с русскими пошли далее. К этому времени во всей долине Иртыша оставалось лишь одно место, неподвластное русскому царю— городок, в котором жил сильный туре по имени Самар, именем которого называлось и само городище. Данному князьцу были послушны все остяки Иртыша и Оби. Городок Самар стоял на месте, названным в будущем русскими первопроходцами Самарский ям. Кроме Самар у князьца было и второе укрепление на Иртыше, ниже первого, где он укрывался в случае сильной опасности. 8 августа рано утром, практически перед рассветом, когда сон караульных самый сладок, ночная тьма еще не полностью уступила дневному свету, а над водой и по берегам курится туман, стрельцы показались на Иртыше в видимости из Самара. Заранее высаженные отставники из полковых и дивизионных разведок, подобрались к спящим часовым, выставленных местным правителем на берегу реки у пристани, у тына и ворот самого Самар и перерезали их. После чего основные силы милиционеров хлынули в открытые ворот обреченного селения и приступили к его зачистке. Проснувшийся от криков своих подданных, Самар-туре попытался защитить себя и своих людей, организовать отпор нападавшим, но был быстро сражен метким выстрелом из 'сакмарочки' и упал мертвы на землю, чем вызвал панику среди своих приспешников. Остяки, перепугавшись, начали разбегаться кто куда, но бежать из окруженного поселения было некуда и оставшиеся в живых жители покорились силе находников, не посмев отказаться ни от шерта новому монарху, ни от дани за прошедший год, ни от ясака в будущие лета. После чего одна полусотня ушла ко второму укреплению и полностью разрушив его, а развалины предав огню, забрав собранный в нем хабар, вернулась к основным силам.
Стрельцы-отставники стояли в Самар и около него целых десять дней, пока к городку не прибыл со своими людьми остяцкий туре Алыч, ранее, ещё в Искере, принесший клятву верности Ивану Васильевичу. Медведев, выполняя ранее состоявшийся уговор, назначил Алыча-туре вместо погибшего Самара, тем более что и сам Алыч и его племя были хорошо известны местным остякам. После чего все поселения по берегам озера Кунда и обширные земли по Оби были в их подчинении. Да и по Иртышу уже не оставалось туземцев, способных оказать сопротивление новой власти. Где бы отряд ни появлялся, всюду милиционеров встречали с изъявлением покорности и согласия на шерт, дань и ясак. После чего струги спустились до устья Иртыша и 19 августа отряд Медведева пошел вверх по течению Оби от слияния с ней Иртыша, для присоединения племен проживающих в её среднем течении.
Единственное крупное столкновение с аборигенами, растянувшееся на пару лет, до зимы 1578 года, стала война с так называемой 'Пегой ордой', рыхлым племенным объединением самоедов-селькупов, населяющих среднеприобские земли, под общим предводительством князца Воня с титулом ом-дыль-ко-ку (русские подьячие перевели этот титул как царь), ранее состоящем в унии со свергнутым Сибирским ханом Кучумом. Впервые название селькупы упоминаются в русских письменных источниках XVI века, как существующее племенное объединение селькупов, которое в русских источниках назвали 'Пегой Ордой', воинскую силу которой составляли не менее четырех сотен воинов-ля-ков, 'у Вони князя з братьею и с детьми сбирается с 400 человек, а все около его ходом в днище, а иные де волости подошли к Воне близко ж'. А при полном призыве численность войска могло возрасти многократно, не менее чем до полутора тысяч ополченцев-ку-ты-па-ра из охот-ни-ков, рыболовов и земледельцев с ремесленниками. Территория занятая селкупами делилась на три части: Верхнего Нарыма (южные селкупы) под властью князьца Воня; Нижниего Нарыма (северный селкупы) под управлением князьца-мар-гко-ко Кичей, связанного с Воней родственными узами: его внучка была замужем за сыном Вони— Тайбохтой; и племя отстоящее несколько территориально обособленной от прочих селькупов, в котором княжий парабельский князёк-мар-гко-ко Кирша Кунязев. В 'Пегую Орду' входили селькупские племена: кайбангула, пайгула, сельгула, соргула, сюсигула, тегула, чумульгула и шиешгула, под управлением своих племенных князьцов-ко-ко. Название— селькупы, местные туземцы получили от контактирующих с ними русских, при этом у них имелось самоназвание — пегораль, то есть 'лося сильные люди' или 'большого лося сильный народ'; от селькупского 'пек' — лось и 'ора' — сила.
Видимо нужно очень коротенько описать экономику селькупов. 'В основном население 'Пегой Орды' живет в землянках, для защиты жилищ строят земляные крепости. Главными отраслями хозяйства у южных селькупов была охота и рыболовство, в качестве транспорта использовались собаки и лошади, соответственно в рудиментарном состоянии имелось коневодство. У северных селькупов средством передвижения служила упряжка оленей, которое (оленеводство) было заимствовано селькупами у ненцев и эвенков. Рыболовство осуществлялось посредством крапивных сетей, запорных сооружений, крючково-остроговых снастей. Основными охотничьими орудиями являлись лук со стрелами, самострельные установки, давящие ловушки. Продукция промыслов составляла основу пищевого рациона. Растительное выращенное и собранное продуктовое сырье дополняло основной — мясорыбный пищевой рацион. Так же промысловая добыча служила сырьем для изготовления зимней меховой одежды 'парка', 'сокуй', обуви 'пеема'. В отличии от северных, у южных селькупов имеется примитивное земледелие в виде выращивания ячменя-аариа. Но имело широкое распространение и собирательство корня сараны, ягод, орехов. Выпекались лепешки из ячменной муки 'мыр-са') и сараны 'тогул', приготовлялось собственное хлебное вино 'уль'. Одним из распространенных блюд была заквашенная в бруснике рыба. Обычной пищей являлось вареное и сырое мясо, вареная или запеченная на огне рыба. Пушнина играла роль в основном внешнего торгового эквивалента и средства уплаты податей. При том, что во внутреннем обмене товарами служили также рыба, олени, лошади, луки со стрелами, лодки. Для торговле с русскими в продажу шли пушнина, рыба, ягоды, орехи, приобретались металлические предметы, оружие, ткань, пищевые продукты, в основном различное зерно. Среди селькупов выделялись торговцы (таксыбылькуп-товарные люди), занимавшиеся посреднической торговлей. Необходимые селькупам привозные товары стоили относительно недорого: например, топор — 30 копеек, речное дощатое судно — 5 рублей, при переводе на русские деньги. При этом в дорусский период, до XVI века, у селькупов было высоко развито керамическое производство: из глины изготовлялась не только разнообразная посуда, но и курительные трубки, грузила для сетей, литейные формы, тигли, детские игрушки, культовая скульптура. Правда в последствии гончарство полностью исчезло, русская более дешевая и качественная привозная керамика полностью вытеснила её с рынка. В это же время под воздействием торговли, по тем же причинам что и гончарное производство, пришло в упадок местное ткачество, основанное на обработке крапивного волокна 'саатчу' ('сота'). В результате большинство ремесленных товаров селькупов не выдержали конкуренции с более массовой, дешевой и качественной продукцией русского производства. Только северные селькупы сумели сохранить кузнечество; прежде селькупские кузнецы-чотрлькум славились среди соседних народов умением изготовлять оружие, панцири, шлемы, маски, зеркала, украшения, вот это то оружие и доспехи пользовались спросом у местных аборигенов. Да ещё в том же Нижнем Нарыме наибольшим спросом пользуются мастера по изготовлению лодок-долбленок и мастерицы по пошиву местной национальной меховой одежды. При этом маргкоки и коки 'Пегой Орды' вели постоянные войны между собой, с тюрками — на юге, кетами и эвенками — на востоке, остяками (хантами) — на севере'. Так, несколько позже ныне описываемого времени, характеризовали самоедом 'Пегой орды' русские переселенцы в мире 'витязей'.
