— Продал, или просто выдал под давлением шантажистов, — поморщился Дамиан. — Подробностей я не знаю, да, признаться, и не хочу. А остальное ты передал верно.
— Откуда ты знаешь?
— Вычислил. Да и потом, он сам мне об этом сказал.
— Что-то здесь не увязывается, — мрачно возразил Нортон. — С какой стати он стал бы рассказывать тебе о таком, рискуя, что ты выдашь его с потрохами?
— Думал, что выдать его я уже не успею, — невозмутимо пояснил Дамиан.
Нортон лишь энергично затряс головой.
— Ты несёшь какую-то чушь!
Впервые за время разговора в его тоне проскользнула враждебность.
— Вот как? — Дамиан моментально ответил тем же. — Значит, в его виновность ты верить не хочешь? Любопытно: в мою ты в своё время поверил легко.
— Это не доставило мне ни капли радости, — отрезал Нортон.
— А мы с тобой не про радость сейчас говорим, — сверкнул глазами Дамиан. — В любом случае, я своё дело сделал: предупредил. Пока он ещё надеется утопить меня, но если не выйдет, следующий на очереди — ты. Все остальные слишком высоко сидят.
— Предатель — генерал Бальи; все знают об этом давным-давно!
— В том-то и дело, что слишком давно. Информация устарела. Я не стану ничего тебе доказывать, Нортон. — Голос Дамиана звучал устало и одновременно неприязненно. — Решай сам, во что тебе верить, а во что нет. Это больше не моё дело. Спасибо, что зашёл.
— Всего наилучшего! — не менее раздражённо бросил Нортон.
Последние слова он произнёс, уже разворачиваясь на каблуках; спустя секунду его сапоги громко застучали по полу. Дамиан тоже развернулся и зашагал в противоположную сторону, к лестнице, ведущей на второй этаж. Вскоре я услышала, как под его ногами скрипнула ступенька. Секунду поколебавшись, я шагнула в прихожую следом за Нортоном. Тот уже подошёл к двери.
— Ему было нужно совсем немного, — негромко сказала я, опуская руку на крышку высокого сундука. — Чтобы кто-нибудь поверил в его невиновность. Просто поддержка. Неужели было так трудно это ему дать?
Нортон повернулся ко мне, выпустив из пальцев ручку.
— Откуда я мог знать тогда, что он невиновен? — мрачно спросил он. — Всё указывало на Дамиана.
Я непонимающе покачала головой.
— Я знала его всего три месяца, когда услышала эту историю. Но этого срока оказалось достаточно, чтобы я на секунду не усомнилась в его словах. А сколько были знакомы вы? Три года? Четыре?
Нортон немного помолчал.
— Шесть лет, — ответил он затем.
— Шесть? — повторила я.
И, возведя глаза к потолку, многозначительно развела руками.
— Тогда чего вы ждёте от него теперь?
На это Нортон ничего не сказал.
— Что за бред по поводу Джастина? — спросил он вместо этого немного погодя.
— Это не бред, — спокойно ответила я. — Это так и есть. Я сама слышала, как он говорил об этом Дамиану.
— Все всё слышали, — скептически отозвался Нортон. — Но отчего-то власти до сих пор ни разу не поинтересовались его персоной.
— Это дело времени, — откликнулась я.
— Я не верю в эту ерунду, слышите?
Он почти кричал.
Я пожала плечами. Наверное, похоже на то, как это сделал бы Дамиан.
— Это ваше право. Когда-то вы уже ошиблись, выбирая одного из двоих друзей. Не ошибитесь во второй раз.
— Что вы делали под чужим именем на приёме?
Нортон говорил почти агрессивно.
— Искала мужа. — Я не видела причин это скрывать. — Ваш друг обманом выманил его из виконтства, организовал его похищение и собирался убить, — жёстко произнесла я, чётко выговаривая каждое слово. — Я знала, что виновен один из вас. Не знала только, вы или Джастин.
— Вот как? Должно быть, мне следует благодарить судьбу, что вы не подсыпали мне в вино какую-нибудь гадость вроде мышьяка?
Как это ни странно, сейчас раздражения в его голосе было куда больше, чем враждебности. Я улыбнулась.
— Можете не сомневаться: если бы виновным оказались вы, я сделала бы это, не колеблясь.
На сей раз мой голос был мягким, почти ласковым. И, что самое ужасное, я была вполне уверена в правдивости собственных слов.
— Не помню, говорил я уже это или нет, — заметил Нортон, внимательно глядя мне в глаза, — но Дамиану очень повезло с женой. И тем не менее, по-моему, вы оба сумасшедшие.
Бросив на меня один последний взгляд, он вышел за дверь. Я пожевала губами, обдумывая состоявшийся разговор, а затем пошла искать Дамиана.
Он как раз спускался по лестнице; видимо, собирался искать меня.
— Можешь считать, что твоя взяла, — объявил Дамиан, сбегая по ступенькам.
— В каком смысле? — не поняла я.
— Мы едем к Руперту, — пояснил муж. — Придётся посвятить его в наши дела. После того, как меня отыскал Нортон, я не уверен, что моё участие в предприятии по-прежнему возможно. Если он выследил меня здесь, может выследить и где-нибудь ещё. А если он в сговоре с Джастином, то всё ещё хуже.
— Думаешь, он действительно может оказаться в сговоре с Джастином? — с сомнением спросила я.
Отчего-то мне с трудом в это верилось.
— Не думаю, — признался Дамиан. — Но не могу быть безоговорочно уверен, что нет. И не имею права подвергать риску порученную леди Кейтлин миссию.
Руперт выслушал рассказ Дамиана сосредоточенно, не перебивая и даже почти не шевелясь, лишь изредка поворачивая голову, чтобы перевести на меня мрачный взгляд. Дамиан говорил лаконично, по-деловому, без подробностей и без эмоций. Когда он закончил, Руперт встал с кресла и, компенсируя предшествовавшую этому неподвижность, несколько раз прошёлся туда и обратно вдоль перегородившей подвал кушетки.
— Вы правильно сделали, что пришли и обо всём мне рассказали, виконт, — произнёс он, наконец, остановившись напротив сидящего на второй кушетке Дамиана. — Но я не считаю целесообразной отмену вашего участия в предприятии. Мы поступим следующим образом. Я отправлю кое-кого из своих людей, чтобы они проследили за Нортоном Кэмероном и удостоверились в том, что он не станет преследовать вас, а, стало быть, и нас всех. Это решит потенциальную проблему с путешествием в Ланрегию. Что же касается вашего дела в целом... — Руперт снова прошёлся из стороны в сторону. — Его следует решить более радикально. И, повторюсь, вы правы, что пришли с этим именно ко мне. Данное дело курирует сам король, и в него необходимо внести полную ясность. А между тем граф Брэдшоу до сих пор не был замечен даже в мельчайших нарушениях и оставался вне подозрений — насколько это вообще возможно при сложившихся обстоятельствах. Однако вы правы и в другом: как попало такие вещи не делаются. Доверить предоставленную вами информацию письму, посылаемому с обычным гонцом, бессмысленно, а, возможно, и вредно. Такую информацию должен правильно подать приближённый к королю человек. Предполагаю, что наилучшей кандидатурой будет леди Кейтлин. На этот счёт я поговорю с ней сам. Так или иначе, на это потребуется время, и заняться этим мы сможем лишь по возвращении из Ланрегии. Но, думаю, в перспективе мы сможем решить вашу проблему.
Я облегчённо выдохнула и сжала ладонь Дамиана.
— Пока же я отправлю людей проследить за Кэмероном, а также выяснить, где в данный момент находится Брэдшоу, — продолжал Руперт. — Насколько я слышал, несколько дней назад он уехал из этой части страны, но, впрочем, мы скоро будем знать наверняка. Ну, а теперь, леди Вероника, ваша очередь.
Взгляд, устремлённый на меня из-под густых бровей, был чуть насмешливым, но я успела узнать графа достаточно хорошо, чтобы понимать: под этой мишурой скрывалась предельная серьёзность и сосредоточенность.
— В каком это смысле? — осведомилась я.
— В смысле вашей версии событий, — отозвался Руперт, усаживаясь в кресло. — Я хочу выслушать из ваших уст, что произошло после того, как ваш муж был похищен.
Он выжидательно сложил руки на груди.
— Это обязательно? — хмурясь, спросил Дамиан. — Моей жене и без того здорово досталось в этой истории. Так ли уж необходимо подвергать её теперь ещё и допросу?
— Ну, это отнюдь не допрос, — невозмутимо возразил Руперт. — Это обыкновенная беседа. Но в остальном полагаю, что да, — отметил он, и слово "полагаю" было, кажется, произнесено исключительно из соображений вежливости. — Во-первых, ваша жена вполне могла видеть или слышать что-то такое, что неизвестно вам. А во-вторых, она наверняка перескажет подробности с больше охотой, чем вы. А в делах такого рода незначительные на первый взгляд детали вполне могут оказаться решающими.
Я задумалась. И с чего же начинать? Немного поразмыслив, я решила начать с того диалога, который подслушала, пока пряталась в каминной трубе. Возвращаться к той части разговора, которую вкратце передал Дамиан, я не стала: вдаваться во все подробности действительно не хотелось. Но я пересказала разговор капитана и Андре, состоявшийся после того, как Дамиана увели. Потом перешла к тому, как, выбравшись из комнаты через окно, спустилась по стене и бежала из города. Я старалась концентрироваться только на тех вещах, которые имели отношение к Джастину и Нортону, и потому целый ряд событий предпочла пропустить. Правда, сообщила об ограбившем меня слуге трактира — но только для того, чтобы упомянуть отданный ему приказ проследить за мной. Дамиан уже успел услышать от меня эту историю, и тем не менее на этом месте выругался сквозь зубы и крепко сжал мою руку. Далее я перешла к своим скитаниям по лесу и встречей с наёмниками. О том, что они попытались меня ограбить, решила умолчать. Это уж точно не имело отношения к делу. Рассказала о том, как мы действовали, зная всего три основные вещи: что Дамиана увезли в Избург, что заказчик — его бывший сослуживец и что зовут его либо Нортон, либо Джастин.
Вдаваться в подробности поисков я не могла, поскольку этим в основном занимались наёмники. Зато рассказала о приёме, о том, как мы узнали, что там будет четверо подозреваемых, трое Нортонов и один Джастин, и о том, как мне удалось выяснить, что в доме барона обнаружились оба сослуживца. Своё общение с этими двоими я пересказала с максимумом подробностей. А также и то, как мы с Алонсо следили за Джастином, как вышли на дом, где держали Дамиана, пробрались внутрь и сумели освободить его с помощью подоспевших Дэна и Нэт. Уточнять, что Нэт использовала украденную карету, не стала. А вот о разговоре Дамиана с Джастином, а потом и с дознавателем, рассказала — несмотря на то, Дамиан уже успел об этом упомянуть, а возвращаться воспоминаниями к этой части событий не хотелось вовсе. И тем не менее эта часть истории казалась мне наиболее важной, ибо именно тогда прозвучало признание Джастина, и у этого признания оказалось несколько свидетелей. Справедливости ради я даже упомянула о том, как застрелила из арбалета палача. Мне так до сих пор и не удалось исповедоваться в грехе убийства перед жрецом. Возможно, именно поэтому я ощущала внутреннюю потребность честно признаться в этом проступке перед теми, с кем мне довелось поднять данную тему. Нет, я по-прежнему не раскаивалась в своих действиях. По-прежнему знала, что, повторись та история ещё раз, поступила бы так же. Тем более греховной мне казалась от этого собственная сущность. Да, тут было противоречие. Я не сомневалась в том, что поступила правильно, и одновременно знала, что совершила грех.
Наконец, я указала Руперту точный адрес того дома, где мы отыскали моего мужа, адрес, которого сам Дамиан не знал. Он же, в свою очередь, дополнил собственный рассказ, добавив в него координаты дома, где после похищения держали меня.
Мой рассказ получился более длинным, чем у Дамиана. Не потому, конечно, что содержал больше важной информации: наиболее серьёзные факты как раз изложил именно Дамиан. Скорее дело было в тех самых подробностях, которые рассчитывал услышать из моих уст Руперт. Граф и слушал меня несколько иначе, чем Дамиана. Мрачность в его глазах нередко сменялась изумлением, а то и любопытством; к концу же истории он смотрел на меня с нескрываемым уважением. Надо сказать, такая реакция немного меня смутила, хотя одновременно и польстила. Я поспешила отвести взгляд и прокашляться, благо долгий рассказ оказался немаленькой нагрузкой на моё горло.
Руперт ещё несколько мгновений рассматривал меня проницательным взглядом, будто по новой изучал, а затем произнёс, как мне показалось, невпопад:
— Если не секрет, какую сумму с вас затребовали эти вымогатели?
— Двести золотых, — буркнула я, косясь на него исподлобья.
Меньше всего мне сейчас хотелось слушать, как он станет распространяться о моей наивности и излишней доверчивости. И о том, что ребята, которых я считала приятелями, а то и друзьями, ловко обвели меня вокруг пальца. Но, в конце-то концов, на тот момент мы не были друзьями. К тому же когда речь шла о спасении Дамиана, мне было действительно наплевать на деньги. Я подписалась бы на любую сумму, не задумываясь, даже если бы заведомо знала, что она выходит за все допустимые рамки.
— Можете смело оставить эти деньги себе, — заявил Руперт, отчасти подтверждая мои опасения.
Я даже задумалась, что бы такого едкого сказать ему в ответ. Но следующее предложение, произнесённое графом, заставило меня заново интерпретировать мотивы его высказываний.
— Эти ребята стали помогать вашей жене вовсе не из-за денег, — объяснил он, обращаясь в первую очередь к Дамиану. — Вымогатели они, конечно, ещё те, да и моральный облик у них хромает на обе ноги, чтобы не сказать "на все четыре лапы". — Руперт говорил так, словно его собственный моральный облик был на заоблачной высоте, но тут я промолчала, только едва заметно ухмыльнулась. — И тем не менее своя система ценностей у них налицо, и относятся они к ней весьма серьёзно. Им просто понравилась ваша жена, виконт. Их подкупила та безграничная преданность и решимость, какую проявила такая юная и хрупкая на вид девушка. И должен признать: тут я их прекрасно понимаю. — Серьёзное выражение лица сходу сменилось на более привычное насмешливое. — Так что, повторюсь, очень рекомендую вам ничего им не платить. Экономия ещё никогда никому не вредила.
— Непременно перескажу ребятам, кто подал нам такую блестящую идею! — тут же подхватила его тон я.
— Непременно перескажИте, — хмыкнул Руперт. — Ну, а сейчас вы можете со спокойной совестью отправляться отдыхать перед завтрашней поездкой. Тревожить вас больше сегодня никто не будет. Об этом я позабочусь.
Глава 17.
Хоть все и говорили о предстоящей поездке как о путешествии, ехать в действительности было недалеко. Ренберри располагался куда ближе к ланрежской границе, нежели столица; потому-то посланница короля и выезжала в соседнее государство именно отсюда. Мы рассчитывали добраться до Ланрегии примерно за семь-восемь часов.
Ехали в карете. Нас было семеро — трое наёмников, Кейтлин, Руперт и мы с Дамианом. В поездку королевская протеже оделась, как и мы с Нэт, по-мужски: в брюки и рубашку. По-видимому, сочла, что в путешествии такой наряд будет куда как более удобным, и была абсолютно права. И тем не менее видеть её в этом облачении было чрезвычайно непривычно, хотя надо признать: оно ей шло.
