Архивраг. Книга вторая. Путь к цели.

* * *

"Чтоб меня!" — от увиденного у Ворона медленно отвисла челюсть. Высматривая в прицел станцию и позиции часовых, как перед его взором только что стоявшее здание в мгновение ока превратилось в хаос огня и дыма, просто стертое с лица земли множеством взрывов.

"Нет, только не это... не верю. Командир, Гунн, Барс, Князь, Араб — все мертвы?! Я не верю в это!!"

Лейтенант действительно не мог принять гибель своих товарищей как и трое остальных бойцов, следивших за станцией на своих позициях. Настало чувство потрясения, когда человек понимает, что произошло нечто ужасное, но до конца это еще не осознает. Разум отказывается воспринимать действительность, ведь, черт побери, еще несколько часов назад ты ходил плечом к плечу вместе со своими соратниками и вот теперь их всех не стало? Да такого не может быть! Но постепенно голос разума прояснился и восприятие становилось более четким, не подверженным воздействию первых шоковых минут. Связаться со второй подгруппой не представлялось возможным, значит, осталось действовать согласно заранее выбранному плану. Послав два длинных и один короткий сигнал, Ворон обозначил отход в точку сбора, а от каждого из оставшихся бойцов пришел ответ в виде трех коротких щелчков, подтверждавших приказ.

"Пора выбираться отсюда"

* * *

Сектор контроля НАТО

После того, как четверо оставшихся в живых наемников скрытно убрались со своих позиций, им удалось относительно без существенных задержек добраться к схрону, который был создан группой глубинной разведки за пять месяцев до их прибытия в Зону. В ней хранилась переносная спутниковая радиостанция, на развертывание параболической антенны которой затратили одну минуту и еще менее пяти на настройку. После этого с ее помощью на военный спутник связи группировки AEHF, запущенный двумя годами ранее с базы ВВС США на мысе Канаверал, был отослан сигнал сверхвысокой частоты шифрованного сообщения. После маршрутизации и обработки, его ретранслировали на мобильную станцию спутниковой связи "Троян Спирит-2", доставленную в зону ответственности НАТО в ста семидесяти километрах от западной границы ЧАЗ самолетом военно-транспортной авиации С-141 "Стар Лифтер". Сидевшие в нем два офицера РУМО — разведывательного управления министерства обороны США (операторы-связисты не имели точного представления откуда они) неустанно координировали деятельность спецотряда "Нептун", хотя могли только догадываться о том, кто конкретно выполнял задание руководства. Срочное сообщение от отряда оказалось неожиданным и говорило о чем-то в высшей степени экстраординарном, поскольку выход на связь произошел раньше установленного срока. Как только передача завершилась, первый офицер округленными глазами посмотрел на своего коллегу и заметил, что тот выглядит не менее удивленно.

— Это чертовски плохо, — сглотнул офицер и тут же снова связался, но уже по другому каналу: — "Пантеон", докладывает "Фэлкон", — сказал оператор, имея ввиду свой код. — На связь вышел "Нептун" и сообщил, что улей разворошен. Теперь приступают к действию по плану Сьерра-один ... Вас понял, конец связи.

Он отъехал на своем вращающемся стуле чуть назад и обратился к своему напарнику:

— Командование передает о начале фазы эвакуации, — и оба подумали про то, как вообще там можно столько пробыть да еще и выполнить какую-то миссию. Весь поток информации, пройденный через их станцию полностью шифровался, поскольку имел крайне важное значение. На мониторе высветилась точка, откуда должна осуществляться передача и оператор прикинул расстояние до пункта эвакуации. Оно оказалось вполне разумным, но недавно был Выброс, а значит расчетное время прибытия вертолета изменится.

— "Нептун", это "Фэлкон", как слышите, прием?

— "Фэлкон", говорит "Нептун", слышу вас хорошо, прием.

Сигнал был искажен помехами, но на четкость связи это влияло не слишком сильно и расслышать голос на другом конце не представляло особого труда.

— "Нептун", это "Фэлкон", выходите в точку "Омега", время прежнее, возможна задержка "кареты". Как поняли, прием?

— Говорит "Нептун", вас понял, выход в точку "Омега", время прежнее, конец связи.

И уже про себя офицер вслух мрачно добавил:

— Похоже ситуация вышла из-под контроля.

— По крайней мере, это уже не наша забота, — заметил второй и оба согласно кивнули. На этом их работа в операции закончилась.

* * *

Москва

— Николай Федорович, разрешите доложить? — спросил капитан.

— Докладывайте, — устало ответил генерал.

— Группа "Клинок", точнее ее подгруппа, возглавляемая Вороном, в установленное время вышла на связь. По их данным пятеро членов группы и Пророк, участвовавшие в рейде по захвату документов частиков, не вернулись. Как сообщается, сама база была уничтожена серией мощных взрывов, после которой на ее месте осталась только глубокая воронка. Подгруппа Ворона дает визуальное подтверждение, при этом, отмечает, что вторая подгруппа выходила на связь уже после спонтанного Выброса из туннеля, из чего следует, что если все, кто в нее входил и погибли, то энергохаос не мог стать тому причиной.

Генерал почувствовал будто его прошибло током. Он встал из-за стола и медленно прошел через весь кабинет с целым ворохом мыслей в голове. Капитан молча наблюдал за ним, выждав паузу. В таком состоянии человеку нужно время, чтобы прийти в себя. Соловьев ощутил, как на него накатывается вся тяжесть сообщения.

"Погибли?.. Но как такое могло случиться?"

Он вспомнил все свои выводы, все слова и приказы и теперь испытал глубочайшую вину, ведь идея использовать имевшихся в Зоне людей принадлежала ему, а стало быть, и ответственность нести должен он. Но это его не страшило — Соловьев никогда не избегал ответственности и относился к себе объективно и с самокритикой, — но гибель спецназовцев и одного из лучших агентов он не сможет себе простить. Постояв молча некоторое время, генерал постепенно избавился от первичной растерянности и стал мыслить уже сугубо аналитически, отбрасывая в сторону все, кроме фактов.

— Система самоуничтожения? — Николай Федорович обернулся.

— Не исключено, — ответил капитан. — По вей видимости, на случай атаки у них предусматривался подобный вариант. Вероятно, Егорову удалось добраться до базы, но внутри что-то пошло не так.

— Сталкер? — без всякой надежды спросил Селезнев.

— Аналогично. Ничего.

— Сколько времени прошло с момента взрыва?

— Десять минут.

— Значит у нас нет доказательств их гибели?

— Нет, но после такого...

— Нам не известно точно, сумел ли майор выбраться или нет, верно?

— Верно, — согласился капитан.

— Тогда на данный момент мы не можем утверждать что-либо конкретное, кроме факта взрыва базы, — заключил Соловьев. — Где сейчас подгруппа Ворона?

— В настоящее время движется в направлении основной базы. Как и задумывалось, оставшихся часовых было решено не выявлять в виду нецелесообразности, а также повышенной аномальной угрозы после Выброса. В таких условиях имеющимися силами найти и ликвидировать наемников просто невозможно.

Селезнев поморщился. Он и без разъяснений прекрасно знал, что могли сделать оставшиеся бойцы, а чего — нет.

— Еще что-то?

— Так точно, товарищ генерал-майор. С базы Иваново-Северный сообщают о готовности второго прототипа "Небесного взора" к вылету через сутки. Как только будут составлены первые маршруты, можно будет преступать к эвакуации.

— Хорошо. В очередной сеанс связи команде Ворона передать приказ следующего содержания. Как только они доберутся до базы, то в течение следующих тридцати шести часов им нужно укрыться в ней. Когда мы сможем сообщить точное время и место эвакуации, группа начнет выдвижение. До того момента покидать базу категорически запрещаю, за исключением случая возможной расконспирации, атаки на базу или непредсказуемой аномальной активности. Вопросы?

— Никак нет, все будет исполнено, — ответил капитан и Селезнев, кивнув, добавил: — Держите меня в курсе.

После того как офицер вышел Николай Федорович еще некоторое время смотрел на захлопнутую им дверь.

"Егоров, Пророк погибли?" — крутилось у него в голове. Генерал с трудом мог это принять.

"Меткий..." — в памяти возникло лицо сталкера, завербованного им много лет назад и которого Соловьев не видел уже очень давно. Имел ли он право использовать его в помощь Егорову? Ведь это совершенно не входило в круг задач сталкера. С другой стороны, Зона радикально отличалась от других мест на Земле и даже разведка здесь проводится с определенными ограничениями и особенностями. Самое же скверное заключалось в том, что проверить факт гибели никак не удастся. Снаряжать поисковую экспедицию в эти области Зоны, рискуя потерять еще больше людей было бы недопустимо. Единственное, на кого можно рассчитывать, так это на самого майора и его людей. Им уже не раз удавалось обвести смерть вокруг пальца, то же самое касалось и сталкера — ну не мог человек выжить столько лет в Зоне по чистому везению. Но генерал, при всем своем скепсисе к суевериям не мог не признать, что без некоторой доли удачи такого никто не смог бы сделать. Удача — дама с норовом и в любой момент кто угодно мог попасть к ней в немилость, пусть даже до того момента много лет созерцал ее улыбку.

Подойдя к своему столу, Соловьев оперся на него руками и обратил свой взор на висевший на стене портрет Рихарда Зорге, словно желая спросить совета у великого разведчика прошлого. Телефонный звонок по закрытой линии растормошил генерала и он быстро схватил трубку.

— Соловьев слушает. Здравствуй Гриша... Как успехи?.. Неужели?! Немедленно пришли их ко мне. Пускай даже предварительные! Все, жду.

Сказанное в разговоре с Григорием Старцевым — заведующим отела аномальных исследований — было в высшей степени необычным и ожидание, когда ему в специальной папке принесут отчет, казалось невыносимым. Зная, что дешифровка самописца может длиться неделями, техникам дали задание работать круглосуточно в три смены с максимально возможной скоростью. К дешифровке подключили помимо технических экспертов так же и тех пилотов, которым уже доводилось летать на "Небесном взоре" в составе другого экипажа, естественно в условиях строжайшей секретности. В первую очередь им было дано указание обработать данные, касавшиеся всех зарегистрированных аномалий по исходящим от них излучениям. Именно по этой причине чаще всего падали самолеты над Зоной и в первую очередь вину за катастрофу возлагали на ее активность. Такие выводы имели под собой очень весомые основания, но не всегда причиной гибели экипажа и машины становилась именно аномальная активность. В любом случае расследование причин должно продолжаться непрерывно и чем быстрее удавалось понять подлинную причину падения, тем больше было шансов сохранить жизнь другим пилотам. Все, что касалось Зоны нельзя откладывать на потом и если имелась опасность, то выяснить природу ее источника следовало с предельной скоростью и тщательностью.

Собственно, когда Селезнев прочитал отчет техников, он не рассчитывал на что-то существенное даже после слов Старцева, но все же игнорировать фразу, бросившуюся в глаза, генерал не мог.

"...исходя из сказанного, дать количественную оценку интенсивности потока не представляется возможным, однако разрушение приемника Далматова, входившего в часть общей системы по измерению пси-активности, говорит о величинах многократно превышающих предел Войта-Рагимова..."

Селезнев оторвал взгляд от текста, оценивая сказанное. Из всего, что ему объясняли специалисты он понимал далеко не все (порой жалея, что не выбрал профессию физика), однако шкалу введенную независимо друг от друга русским и немецким учеными помнил хорошо. Ее создали на основе сканирования всех Выбросов огромным числом датчиков, установленных как в самой Зоне, так и вне ее пределов, начиная с того момента, когда впервые военные задействовали службу мониторинга. Верхняя граница — предел сто семи единиц потока пси-поля — были выбраны в ходе измерения параметров пси-излучения после Большого Выброса. Ни до, ни после него превышение предела никогда не наблюдалось. Теперь, соединив воедино имевшиеся факты, ему предстоит на общем совещании изложить свои мысли и выдержать удар критики за провал операции.

"Не уж-то все так и закончится?" — спросил себя Селезнев. — "Если Егоров, Пророк действительно погибли из-за моего решения, а задание провалено, то есть ли у меня моральное право оставаться на своем посту?"

Охота за наемниками продолжалась долго и ведомство потратило много сил, чтобы выйти на их след, а вместе с этим выяснить все подробности миссии "диких гусей" в Зоне. Представлявшую колоссальную ценность информацию теперь ГРУ не получит и кто-то должен будет понести за это ответственность. Да, сказал себе Селезнев, он готов взять ее на себя, но прежде ему хотелось бы еще раз доказать пользу агентуры в Зоне. С этими мыслями Николай Селезнев пошел на совещание, на котором будут присутствовать лишь несколько человек из высшего руководства Главного разведывательного управления.

* * *

29 октября 2016 года. Научно-исследовательский комплекс изучения

Чернобыльской аномальной Зоны

Подняться по шахте оказалось не так-то просто, особенно учитывая наличие защитного костюма и довольно скользких скоб, ставших влажными от конденсата. На высоте десятиэтажного здания Алексей невольно посмотрел вниз и тут же об этом пожалел; его правый ботинок скользнул вниз, в результате чего инженер чуть не отправился в свободное падение и если бы не его реакция, то покоится ему на бетонном полу в самом низу кабельной шахты. Данное событие замедлило продвижение наверх и последние метры дались куда трудней. Забравшись, Самонин с громадным облегчением повалился на бетон и долго приходил в себя от пережитого, унимая дрожь в теле. Наконец он встал и огляделся. Вперед уходил еще один туннель, как две капли воды похожий на нижнего собрата. Как жаль, подумал инженер, что из-за особенностей поведения электрооборудования вблизи поверхности Зоны, его вынужденно устанавливали в самом низу комплекса. Не будь ее, то не пришлось бы сейчас подниматься по мрачной шахте, где недолго и сорваться. Но оставив посторонние мысли в сторону, Алексей пошел вдоль толстых кабелей, облаченных в броню стальных проводов, обмотанных вокруг внутренних пластиковых кожухов для защиты от коррозии и прочих негативных факторов. В некоторых участках туннеля лампы освещения не работали и на помощь пришел ручной фонарик, предусмотрительно взятый инженером с собой. С его помощью более пристальное изучение туннеля выявило интересную деталь. На самом деле путь, по которому прокладывали кабель изначально предназначался совсем для иных целей. Собственно говоря это был обыкновенный коридор, выходы из которого намертво замуровали железобетонными стенами.

"Туннель должен быть изолирован от поверхности" — предположил Самонин, высвечивая фонарем стены. — "Но везде ли?"