Главная роль

Касперий Элиан... Максим невольно покачал головой. Касперий Элиан был начальником гвардии, им и остался. Максим не знал, к какой роли его подвигнуть.

Зато уверен был в другом: любую роль легко играть с хорошими партнерами.

Он был благодарен судьбе за каждого из своих партнеров. За Марцелла, Игнему, Нерву, Вибия, Гефеста, бестиария. И, конечно, за Сервию. Без таких партнеров он провалил бы свою роль в самом начале.

Он быстро пододвинул лист папируса и начал писать жене.

* * *

Максим много читал о римских военных лагерях. Воображал этакий палаточный городок, окруженный деревянным частоколом. И был просто ошеломлен, увидев настоящий город с домами — не только деревянными, но и каменными, прямыми улицами, просторной центральной площадью.

Здесь были не одни казармы, но и амбары, мастерские, госпиталь, помещение для военных упражнений. "Военный городок" окружало гражданское поселение: дома, таверны, рынки.

Траяна в лагере они не застали. Император был где-то на постройке укреплений. По словам часового, надежнее всего было поджидать во временном лагере, находившемся в двадцати милях от основного. Элиан вновь вывел отряд за ворота.

Под копытами коней бежала влажно поблескивающая дорога.

Вскоре Максим увидел, как прокладывают эту дорогу. Судя по всему, солдаты одинаково успешно владели как мечом и копьем, так лопатой и киркой. Высокая насыпь поднималась над болотистой почвой. Поверх насыпи легионеры укладывали первый слой — крупные, плотно подогнанные друг к другу камни.

Солдаты работали полуодетыми: в одних коротких штанах. Пар валил от разгоряченных тел. Максим услышал, как молодой легионер что-то сказал товарищу. Прислушался: солдаты говорили явно не на латыни. Будь рядом бестиарий, наверное, сумел бы перевести.

Сзади послышался резкий голос Элиана: начальник гвардии о чем-то расспрашивал центуриона. Центурион указывал за насыпь. Судя по всему, императора следовало искать там.

Лошадь поскользнулась на мокрой глине, и прежде, чем Максим успел опомниться, оказался на земле. Никто из отряда не заметил его падения — поспешали за Элианом. Актер поднялся, стараясь не обращать внимания на усмешки легионеров. Попробовал соскрести со штанов и туники налипшую глину. Получалось плохо. Тогда он спустился к воде, блестевшей за полосой плакучих ив. Дождь, моросивший с самого утра, прекратился. В зеленоватой воде отражались размытые очертания деревьев. С веток, дробя отражение, срывались капли.

Максим ополоснул лицо и руки, кое-как почистил одежду. Снял и отжал плащ, снова набросил. Становилось холодно. К тому же, следовало поскорее нагнать отряд. Максим повернул к насыпи. Навстречу ему направлялся высокий крепкий мужчина в промокшей насквозь тунике. С его слипшихся сосульками волос капала вода. На плече он нес тяжеленный камень.

— Послушай, приятель, — окликнул Максим, — где найти императора?

Человек бросил камень на землю и отер забрызганное грязью лицо.

— Я император.

* * *

Временный лагерь больше соответствовал представлениям Максима. Деревянный частокол со сторожевыми башнями, ровные ряды палаток — в каждой помещалось десять человек. Похоже, возведение временного лагеря (по соседству с основным) было одним из обязательных воинских упражнений. Таким, например, как сражение с деревянным чурбаном. Максим насчитал несколько десятков двухметровых чурбанов. Одни служили мишенью для копий и камней, пущенных из пращи. Возле других новобранцы отрабатывали удары: метили в голову, в ноги, отскакивали назад, совершали обманные движения. Максим подумал, что сам он, в первом бою с бестиарием, напоминал такой чурбан.

Максим с Аргусом поселились в одной палатке, другую заняли Клодиан и пятеро солдат, третью — Септимий, четвертую — Элиан. Максим с тревогой ожидал, как примет Элиана новый император. Видя, что начальнику гвардии оказывают положенные почести, чуть успокоился.

Присаживаясь на тюфяк, Максим в сотый раз вызывал в памяти лицо Траяна. Старался по чертам определить характер. Лицо простоватое. Спокойный взгляд человека, уверенного в своих силах. Уравновешенного. Быть может, чуточку медлительного. Все? Как бы не так! Простоват?! Глаза с хитрецой. Затаенная усмешка в уголках губ.

Солдат. "Я не соврал Септимию и Элиану". Максим лихорадочно перебирал в памяти киногероев. Подыскивал схожий образ. Примерял на Траяна. Перед глазами проносились кадры из фильмов о войне. "Солдат. Смекалистый, опытный, бесстрашный". Кто из актеров сыграл такого? Фильмов о войне множество, прекрасных фильмов. Блистательных актерских работ. "Кто же создал образ, более всего похожий на Траяна?" Максим надеялся: если найдет ответ на этот вопрос, сумеет лучше понять императора.

Чуть не воскликнул вслух: "Николай Крючков! Николай Крючков в фильме "Парень из нашего города". Простота — и удаль, смекалка, бесстрашие".

Полог шатра откинулся. Появился незнакомый легионер.

— Игнем Максим. Тебя требует император.

...Пять человек, сгрудившись вокруг стола, рассматривали какую-то карту.

— Игнем Максим приветствует императора Траяна.

Пять пар глаз уставились на Максима. Ярче всех поблескивали черные, лукавые глаза Траяна.

Император выпрямился, и остальные тотчас оторвались от карты.

— О дунайских гарнизонах поговорим позже.

Командиры, поклонившись императору, вышли. Траян сел, снизу вверх с любопытством оглядел Максима.

— Садись.

Снова наступила пауза.

— Император Нерва писал о тебе.

Траян поднялся, знаком велев Максиму сидеть на месте. Прошелся по палатке. Остановился, опершись о стол. Проговорил:

— Итак. В последний год царствования Домициана в Риме появился некий чужеземец. Появился он в июле, в разгар Аполлоновых игр — прямо на арене цирка. Откуда он прибыл, как и когда — осталось загадкой. Объяснить это чужеземец не мог, ибо ни слова по латыни не знал.

Давно уже Максим не испытывал такого удивления. "Нерва писал обо мне? Но этих подробностей рассказать не мог!"

— В первый же вечер чужеземец явился во дворец. Предсказал императору скорую гибель.

Максим раскрыл рот, но слов не нашлось.

— Чужеземец поселился в доме сенатора Марцелла. Вскоре сенатора обвинили в оскорблении величества. Спасла его весталка Корнелия, удивительно кстати оказавшаяся на пути осужденного. Говорят, не обошлось без вмешательства чужеземца.

— Кто из нас прорицатель? — не выдержал Максим.

Император Траян продолжал, будто не слыша:

— Выручив сенатора, чужеземец спас еще одного человека.

"Кто мог рассказать об этом?!! Ясно, что не Марцелл и не Корнелия. Кто?!"

— Вскоре чужеземец был схвачен и отведен на допрос к императору. Многие полагали — чужеземец погиб. Но... сбылось предсказание. Погиб император.

"Августа Домиция! — осенило Максима. — Она переписывалась с Траяном!"

— Затем чужеземец сделался секретарем императора Нервы.

Траян медленно распрямился. Отошел от стола.

— Ты верно служил Нерве.

Максим ожидал продолжения: "Надеюсь, так же преданно будешь служить и мне". Но император сказал иное:

— Вот все, что мне удалось о тебе узнать. Очень мало.

— Мало?!

— Я не знаю, кто ты и откуда прибыл. Не зная корней, каких ждать плодов?

— Я римский гражданин.

— Римский гражданин ты полгода. Кем был предыдущие тридцать лет?

Максим внимательно оглядел Траяна. Такой человек заслуживал искреннего ответа. Да и ему самому до смерти хотелось рассказать правду.

— Трудно объяснить...

— Постарайся.

— В моей стране многое знают о Риме, — осторожно начал актер. — Но мы слишком далеко, чтобы соперничать с твоей империей. Можем только у вас учиться. За этим я и пришел.

— Чему же научился?

Максим задумался. В самом деле, чему? "Владеть мечом и ездить верхом". И все? "Латынь освоил". Ну, ради этого не стоило попадать в Древний Рим. Можно было на курсы пойти.

Какой урок получил? Чему научился? Актер Максим не удержался от эффектной фразы. Эти слова из "Двух капитанов" и впрямь были его девизом. С детства повторял за героем книги и одноименного фильма:

— Бороться и искать, найти и не сдаваться.

Сразу увидел, что Траяну понравился ответ.

— Хорошо, римский гражданин Игнем Максим. Я тоже не привык сдаваться. Близится война. Долгая и тяжелая.

Максим вспомнил учебник истории. "Война с Дакией".

— Война будет тяжелой, — повторил Траян. — Что предскажешь, прорицатель?

— Победу, — сказал Максим.

Ответил бы так, даже если бы не прочел ни одного учебника истории. Достаточно было посмотреть на Траяна.

— Значит, пойдешь со мной, — без тени сомнения заметил Траян.

"Сколько еще впереди! Завоевание Дакии, благоустройство Рима". Максим воображал новые мосты, дороги, гавани, рынки, бани, библиотеки. Новый Форум. И, как монумент, венчающий все усилия, — величественную колонну Траяна, знакомую по картинам и фотографиям.

"Сколько новых ролей! Советника, путешественника, воина"...

Траян снова будто прочел его мысли.

— Да, дел будет много. А пока отдохни с дороги.

И, уже не обращая внимания на Максима, хлопнул в ладоши. Вошел солдат.

— Центуриона Септимия сюда. Элиана и остальных — обезоружить.

Часовой, коротким салютом подтвердив услышанное, вышел. Максим медленно повернулся.

— Хочешь казнить Элиана?

Траян внимательно посмотрел на него.

— Хлопочешь за Элиана? Напрасно. Предательство нельзя прощать.

— Элиан не предатель, — резко ответил Максим.

Траян чуть нахмурился. Актер понял, что взял неверный тон. Заговорил спокойнее.

— Элиан не предатель. Он истово служил Домициану. Именно поэтому Нерва не доверял начальнику гвардии. Этим недоверием оттолкнул и озлобил Элиана.

— Верно, — с грубоватой прямотой подтвердил Траян. — Элиан ждал от императора почестей — и не дождался.

— Он... отстаивал интересы гвардии.

— В ущерб интересам Рима?

Полог шатра откинулся. Явился посланный.

— Центурион Септимий...

— Пусть подождет, — перебил Траян.

Малиновое полотнище вновь упало. Император проговорил неторопливо и веско:

— Уверен, ты понимаешь не хуже меня: мятеж мог привести к гражданской войне. Гражданская война — к вторжению варваров. Беспорядки в государстве не обходятся без вмешательства соседей.

— Гражданской войны не было.

— Не было. Благодаря усилиям Нервы, сенаторов, да и твоим.

— Если ценишь мои заслуги, выслушай просьбу. Пощади Элиана.

— Нерва, мой названый отец, просил об обратном. Разве наказать человека, мучившего моего отца, — несправедливо?

Максим не желал уступать.

— Выше справедливости — милосердие.

Траян неожиданно улыбнулся.

— Не понимаю. Ты заслонил Нерву от меча убийцы. И хлопочешь за Элиана.

"От меча убийцы". Максим понял, что для Клодиана, помощника центуриона Септимия, нет надежды. Траян знал преступления и доблести каждого.

Тем отчаяннее продолжал Максим сражаться за Элиана.

— Элиан не хотел убивать Нерву.

— Начальник гвардии держал императора под стражей. По-твоему, это не преступление?

— Тебе Элиан будет предан.

— Я не нуждаюсь в его преданности.

— Он хороший командир.

— Напротив, — Траян впервые возвысил голос.

"Вот это голосовые связки! Да начни он шептать, на галерке услышат!"

— Хороший командир учит солдат оберегать Рим от бед, а не навлекать беды на Рим.

— Солдаты его любят.

— Тем он опаснее, — последовал неумолимый ответ. — Солдаты должны любить того, кто ведет Рим к победе.

— Элиан считал Нерву плохим императором.

— Вот как? — Траян снова заговорил тихо, рассудительно. — Что же совершил Нерва? Может, задумал уступить римские земли варварам? Позволил варварам грабить римлян? Неужели Элиан поднял мятеж, защищая Рим от предательства императора?

Насмешливый взгляд уперся в Максима.

— Элиан требовал денег и славы. Пусть не только себе, но и солдатам. Всего лишь денег и славы.

Император был прав. Неумолимо прав.

— Щадить Элиана я не намерен, — сухо, буднично сказал Траян. — Разрешаю тебе, если хочешь, с ним проститься.

...Максим шел следом за солдатом к палатке Элиана. Возле палатки стояли часовые. Бежать было некуда. Кругом — лагерь. Ров, вал и частокол.

Он не сумел убедить Траяна. Не нашел нужных слов. Провалил роль. Теперь Элиана казнят.

Шаг за шагом Максим приближался к палатке. Сколько времени ему дано? Несколько минут. Что можно сделать? Ничего. В небо не воспаришь, под землю не скроешься, темноты не дождешься. Элиана казнят на глазах солдат. Помочь нельзя.

"Не сдаваться". Максим ускорил шаг. "Не сдаваться". Это его девиз. Этому он научился у Аматы Корнелии, Марцелла, Сервии, Нервы, Вибия, Гефеста, бестиария. У самого Траяна.

Если плохо усвоил урок — не смеет остаться в этом мире. Должен признать поражение и вернуться назад.

Назад? Максим засмеялся так зло и отрывисто, что солдат обернулся. Будто это зависит от его воли!

Смириться? Служить Траяну? Переступить через кровь? Забыть? Успокоить себя? В самом деле, кто ему Элиан? В Риме казнят ежедневно.

"Не сдаваться". Либо он спасет Элиана, либо вырвется из этого мира.

Ветер рванул стены палаток, взметнул вихри пыли. Воины, упражнявшиеся у деревянного чурбана, разом запрокинули головы. Небо было серым.

Максим ждал раздирающего уши громового раската, но его не было. Ветер улегся. Пыль осела.

Солдат сказал что-то часовым, и Максим вошел в палатку Элиана.

Бывший начальник гвардии стоял в центре палатки, низко наклонив голову и опустив руки. Он был в короткой черной тунике. Без оружия и доспехов казался еще более худым и жилистым, чем обычно.

Подняв голову, Элиан несколько мгновений смотрел на Максима. Наконец узнал.

— Кто теперь будет начальником гвардии? Ты?

— Нет.

Элиан бесцветно улыбнулся.

— Жаль. Тебе бы я доверил гвардию.

Он помолчал. Сказал так же бесцветно:

— Напрасно я не послушал твоего совета.

Тихо, зло добавил:

— Траян знал, что делал. В Риме поднялась бы гвардия. А здесь — я один.

— Ты не один, Элиан.

Максим сразу пожалел о своих словах — такая надежда вспыхнула во взгляде Элиана. И тотчас угасла: Элиан умел читать по лицу.

— Спасибо, что пришел проститься.

Центурион Септимий вошел в палатку. Кашлянув, сказал:

— Пора.

Септимий смотрел в сторону.

— Успокойся, — сказал Элиан. — Солдату надлежит исполнять приказ. Сам учил вас этому.

По лицу Септимия было видно, что он понимает бунтовщиков.

— Иди, — сказал он.

Наверное, ни одно слово не произносил с таким трудом.

Элиан сжал кулаки.

— Прошу тебя. Не в лагере. Не хочу, чтобы меня казнили на глазах солдат, точно жалкого дезертира.

Септимий молчал.

— Прошу тебя, — с силой повторил Элиан.

— Да.

Максим представить не мог, что центурион способен говорить так мягко.