Чуть помедлив, и слегка придя в себя от свалившегося сверху неожиданного сюрприза, осторожно переставляя ноги, подошел к телу. Я конечно не трус, и всякое бывало, но вот такое я видел впервые. Это был белый, совершенно обнаженный человек. Нет, не человек, даже не знаю, как описать. Ну обезьяна, не иначе. Бывал я в зоопарке, и встречал там этих братьев меньших, так вот, это... не знаю что, было очень похоже на одну из тех шимпанзе, только абсолютно безволосое, белое и ростом метра два не менее.
С опаской подойдя ближе, и потрогав для начала ногой, я попытался прощупать все-таки пульс у этого чудища, но наклонившись, чтобы взять руку понял, что это муляж. Резиновая копия, силиконовая пародия на человека.
'Откуда это тут взялось? Дом его знает!' Утратив к странной находке интерес, я вновь поспешил наверх.
и вот, заглянув мельком за угол в коридор пятого этажа, и не увидев там ничего подозрительного, я собрался уже было, мчаться дальше, когда неожиданно до моего слуха донеслись какие-то сдавленные стоны и чье-то тихое бормотание.
Я, развернувшись, вновь выглянул в коридор, но там было сумрачно и пусто. Ни души, видно все попрятались по своим комнатам. И тут вновь раздался сдавленный крик, а затем последовали звуки ударов и какой-то возни.
Поняв, откуда доносятся эти странные звуки, я в три прыжка оказавшись у соседнего модуля, распахнул пластиковую дверь.
Здесь, в ярко освещенной маленькой комнате, происходило настоящее непотребство. Два здоровенных амбала в черных комбинезонах, сняв шлемы, и покидав как попало свое снаряжение, насиловали какую-то девчонку. Тот что сидел лицом ко мне, прижимал к себе спиной, уже почти не шевелившуюся, темноволосую девушку, белая платье на которой, было разорвано с верху до низу, обнажив маленькую подростковую грудь, в то время как второй, скинув портки, и держа жертву за ноги, двигал тощим задом.
Лица девушки не было видно, все оно было в кровоподтеках и ссадинах. Волосы ее тоже были испачканы чем-то липким, а из разбитого носа стекала на подбородок и шею тонкая алая струйка.
тот что был лицом к двери, заметив меня открыл было рот, чтобы что-то сказать, но тут в голове моей отчетливо щелкнуло, мир вокруг как-то странно схлопнулся, и в следующий миг я ощутил себя едущим в лифте, а на табло высвечивался двадцатый, последний этаж четвертого уровня.
Я как стоял, так и сел прямо на истоптанный пол кабины, в недоумении раскрывая и закрывая рот. Этот переход, стал для меня такой неожиданностью, что я заподозрил было, некое умственное расстройство. Но лифт был абсолютно реальным. И грязный обшарпанный пол, и слегка поцарапанный блок управления, и отпечаток чьей-то маленькой ладошки на зеркальной стенке прямо у меня перед носом. Это говорило о том, что я не сбрендил, и все вокруг не мерещится. Не знаю сколько я так просидел, однако, мелодичный звук колокольчика оповестивший о прибытии, вывел меня из ступора. Когда створки раскрылись, я уже был на ногах, и сообразив-таки в чем дело, сломя голову помчался к видневшемуся впереди лестничному проему.
Я был уверен, что успею. И взлетев как ураган на пятый этаж, увидел ожидаемую картину. Два черных буйвола, волокли по направлению к той самой комнате, вырывающуюся девчонку, одетую в знакомый, белый балахон.
Эти гады были так увлечены предстоящим развлечением, что даже не успели понять, откуда пришла смерть.
А работал я, после увиденного, не сдерживаясь. И когда оба насильника, не успев даже поднять свои грозные пушки, повалились на ковровое покрытие, девчонка в белом платье сборщиков, неожиданно вскрикнув, тоже обмякла. Я, долго не колеблясь, подхватил на руки совсем легкое-тело несостоявшейся жертвы, помчал в дальний не освещенный конец коридора. Оставив девушку в одном из тупичков, где ее не нашли бы вновь какие-то похотливые долдоны в черном, я рванул что есть сил к лежащим, и по всей видимости, уже мертвым воинам Леона.
Еще лифтовые створки открывались, когда я понял. Все! Прежняя спокойная жизнь кончилась! Либо я сейчас делаю этих уродов! И тогда прощай патруль и все остальное. Либо я умываю руки, сделав вид, что меня это не касается, и всю оставшуюся жизнь, каждую ночь буду просыпаться от кошмаров, кусая подушку в бессильной ярости. И никогда. Я знал. Никогда я не буду уже тем прежним Алексом. Своим парнем и любимцем психологического отдела нашей службы.
Поэтому, я решил на всякий пожарный позаботится о том будущем, которое ждало меня вскоре. Быстро обшманав тела, я собрал с них все полезное, и прилично нагруженный, поспешил к лифту.
На счастье, в лифтовом зале не оказалось никого, так что я, подскочив к закрытым створкам и бросив громыхнувшее оружие на пол перед собой, раскрыл панель управления дверями. Для экстренного открытия в случае пожаров, или каких других напастей, здесь было предусмотрено аварийное разблокирование шахты. И когда в настенном блоке пискнуло, а пластиковые створки с тревожным перезвоном разъехались, я не мешкая, собрал с пола все железки, и полез вниз. Здесь было тесно. Скобы ведущей куда-то вниз в бесконечность лестницы, были утоплены в специальной нише, потому лазить тут с таким грузом, да еще и ожидая, в любую минуту, когда тебе на голову свалится кабина лифта, было удовольствием весьма сомнительным. Но до ближайшей решетки оказалось не больше десяти метров, так что я успел.
Когда я взмыленный, и осознавший уже, что назад дороги нет, прискакал в тупичок, в котором оставил свою подопечную, оказалось, что эта темноволосая довольно симпатичная девчонка, до сих пор так и не пришла в сознание.
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ.
ИЗГОЙ.
19.
Меня схватили, когда я попробовал пройти на свой уровень. Прятаться я не собирался. С десяток черных вояк Леона в полном боевом снаряжении, сначала оглушили меня, выходящего из лифта чем-то тяжелым, после, сорвав мой жетон, в упор саданули слабым парализующим лучом. Затем попинав для порядка, сковали наручниками, и набросив на голову какой-то грязный мешок, вновь затолкали в лифт. Мы долго ехали по ощущениям куда-то вниз. Потом меня вели какими-то коридорами, переходами и лестницами, и наконец, грубо втолкнули в какое-то помещение. Наручники с меня так и не сняли, так что, мне пришлось здорово повозиться, чтобы стащить с головы мешок, и когда это наконец-таки удалось, я в сердцах отпихнул его ногой в дальний угол совершенно пустой, явно предназначенной для каких-то технических нужд комнаты.
Здесь не было ровным счетом ничего. Ни лежака, ни стула, ни даже самого захудалого одеяла. Голые пластиковые стены, плафон освещения в бронированном колпаке, и все. Лишь в дальнем углу виднелась сливное отверстие, над которым был встроен обычный водопроводный кран. Одно утешало, здесь было тепло, значительно теплее чем в остальных помещениях. Видно, где-то рядом находился один из отопительных агрегатов напоминавших огромный кондиционер, я видел такие не раз почти на каждом этаже. Кажется, я даже ощущал равномерный гул и легкую вибрацию пола.
Руки мои действовали плохо. Сказывалось воздействие парализатора. Благо настроен он был на минимум, иначе пришлось бы этим бравым воякам тащить меня на своем горбу. И хотя наручники были защелкнуты на заведенные за спину руки, я знал, что как только чувствительность к ним вернется, я сам смогу снять эти железки.
Это было одним из основных контрольных заданий еще там на земле, во время наших тренировок с дядей Ваней. Здесь было несколько секретов, а так же пару собственных наработок, благодаря которым можно было выпутаться из любых, даже самых профессиональных пут. А уж наручники, тем более такую простую модификацию, которой пользовались здесь в доме как патрульные, так и эти черные хлопцы, снять было делом пяти минут.
Но понемногу успокаиваясь, и приходя в себя после удара по голове и довольно ощутимых пинков по ребрам, я решил все же, не показывать этим гадам своих способностей. Пусть когда нужно будет, это станет для них приятным сюрпризом. И походив с полчаса туда-сюда, по обшарпанному пластиковому полу, разминая затекшие суставы, я уселся под дальней от двери стеной, и крепко задумался.
'Итак, сработало. И хотя я сейчас самый настоящий преступник, а по меркам дома меня должны приговорить минимум к пожизненному седьмому уровню. То, что случилось со мной там на пятом, было куда серьезнее. Даже нет, это событие было, пожалуй, одним из самых важных в моей жизни здесь в доме. И я осознавал, что отныне для всех жителей подзаконных уровней, я самый настоящий изгой. Но поступи я сегодня иначе, и изгоем был бы я сам для себя. Что гораздо, гораздо страшнее, и лекарства от этого не существует.
А что касается моей новой способности, значит это не сон и не бред, а реально работающая вещь, которую, как говориться, я сегодня пощупал руками.
В миг, когда я распахнув дверь злосчастного модуля, и увидел ту страшную картину, я четко понял что опоздал. Безнадежно, и бесповоротно опоздал. И в тот, именно в тот момент, когда все казалось уже непоправимо упущено, в моей голове что-то щелкнуло. Да так основательно, будто некий древний рубильник виденный мною однажды в нашей котельной. Вот тогда то и случился скачек во времени, или еще какая похожая ерунда, которая отбросила меня на несколько минут назад. А на сколько, интересно минут? Это, между прочим, важнейший вопрос. Что ж, можно примерно прикинуть. После этого самого перехода, или временной петли, я очнулся в лифте. Буквально сразу же он остановился на том самом этаже, на котором я до этого, или после... (короче с этим сейчас не стоит морочиться), вышел. Значит, остается посчитать, за сколько минут бегом можно преодолеть расстояние от лифта до холла, а за тем от холла до лестничной клетки, и то время что я поднимался до четвертого этажа. И так, вместе с остановкой у той резиновой гориллы, что едва не зашибла меня, получалось около четырех-пяти минут. Немного. Но и немало. Иногда, а особенно в критических ситуациях, даже несколько секунд спасут жизнь, а тут целая прорва времени. Я же успел. Кстати, а кто просчитывает длину этого хроно-реверса? Не уж то данный отрезок вбит в настройки как единственно возможный? Это конечно хорошо, знать точно, что произойдет в следующие пять минут, но может случиться так, что этого времени будет недостаточно.
— Ну ты Ал и наглец! Нет, чтоб радоваться! — Прервал я эти размышления, — Ведь, по сути, данное свойство сознания, или тела, или дом его знает чего еще, есть ни что иное как самое настоящее чудо. И все остальные подарки сектора инициации, не идут ни в какое сравнение с этим. Да узнай о таких моих способностях кто из верховных, они же просто перегрызутся все из-за меня. Либо по-тихому шлепнут, дабы не рисковать.
Да! Подумать есть о чем! Ну и подарочек. Спасибо конечно! Но теперь я самая настоящая ходячая бомба. И где я теперь окажусь благодаря этому подарочку? На седьмом неподзаконном, или совет таки приговорит бедного Алекса Некоего к распылению? В общем, думаю, что в случае прямой угрозы, эта моя новая способность может и мне самому спасти жизнь. Между прочим, эта способность совершенно необъяснима с точки зрения известной мне науки. Каким образом такое вообще возможно? Возвращаться, на любой отрезок во времени? И еще, этот феномен, явно завязан на мой эмоциональный блок. Иначе как объяснить первый, тот самый скачек с Миленой, и второй, сегодняшний, спасший эту девушку. Я ведь знал наверняка, что эти уроды, наигравшись вдоволь, убьют ее, и по тихому запрячут останки в какой-нибудь технический колодец.
Как она там сейчас? Надеюсь, девчонки позаботились о ней'.
Когда я вернулся к лежавшей без сознания девушки, подходя к заветному тупику, краем глаза заметил какое-то движение в соседнем коридоре. Обернувшись, я увидел, как за одной из дверей скрылась чья-то любопытная мордашка. Долго не раздумывая, я направился в ту сторону. Мне нужно было оставить несчастную, потерявшую сознание от страха девушку, в надежном месте. И подойдя к пластиковой двери с номером 95, вежливо постучал. За дверью кто-то тихо ойкнул, а затем, послышались приглушенные голоса, будто спорили двое, видно решая открывать или нет. И вот, любопытство все-таки взяло верх, в замке щелкнуло, и сквозь небольшую щель на меня глянули черные любопытные глазенки. В них не было ни капли страха, а лукавое, какое-то чисто детское любопытство. Затем выражение сменилось, и тут же дверь закрылась, чтобы открыться уже полностью. Стоявшая за ней девчонка, сняла цепочку, которая устанавливалась здесь как естественная необходимость.
А когда эта смелая малышка, широко улыбнувшись, показав крепкие белые зубки, шагнула внутрь, приглашая меня войти, я вдруг узнал ее. Это была Лика. Та самая малявка, которой я вчера оставил свой щит. Она тоже узнав меня, быстро затараторила.
— Привет! А твой щит не здесь! Он в моем модуле на шестнадцатом! Я здесь с подружками была. А тут началось это. Мы все попрятались. Здесь даже черных видели, говорят. Ну вот ... А я как стихло, к себе на верх хотела, открываю, гляжу ты не ты. Темно здесь, видно плохо, но я узнала. Мы видели, как ты Лизку на руках притащил сюда. Но трогать побоялись. Вдруг выйдешь, а тут черные. Олька с милкой вообще в туалете закрылись, думают глупые, там их не найдут. А что с ней? С Лизкой?
Я все это время слушал не перебивая. Пусть выговориться, авось чего полезного расскажет. И когда эта черноглазая симпатяшка поинтересовалась лежащей по-прежнему без сознания девчонкой, которую оказывается звали Лиза, я, коротко, не вдаваясь в детали, рассказал ей и появившимся из маленького санузла еще двум ее подружкам, рыжеволосой, веснушчатой Ольге, и блондинистой, довольно симпатичной Милке, что отнял Лизу у черных, и что она от страху потеряла сознание. И что я очень прошу их позаботится о ней. Затем, я не мешкая, перенес Лизу в модуль к девчонкам, и коротко попрощавшись погнал на поиски Романа.
Но к тому времени все уже закончилось, так что, оббегав пол-уровня, я так никого и не обнаружил. И наконец, догадавшись набрать его по коммуникатору, коротко рассказал обо всем произошедшем. Роман, узнав о том, что я замочил двоих громил Леона, завис на целую минуту, а затем, охрипшим вдруг голосом, произнес:
— Это все Ал! Они тебя уже ищут!
И вот теперь я сижу в этом склепе, понятия не имея, что там для меня готовит глава всех насильников и беспредельщиков — Леон, а так же, вся эта шайка-лейка, которую здесь кличут советом верховных. Нет, я был уверен, что Приторий на суде замолвит за меня словечко. Но два трупа, это два трупа. И как тут не крути, а наказания не избежать. Так что остается один вопрос, каким будет оно, это наказание?
И тут за дверью послышались чьи-то голоса. Встав на ноги, я прислушался. Показалось, кто-то из споривших в коридоре, мне отлично знаком. И вот, в замке щелкнуло, и на пороге появился Приторий. За ним вошел Роман, а следом, маленьким торнадо влетела моя милая Шерри. Она с разбегу бросилась мне на шею, и заливаясь слезами запричитала:
— Ал! Что ты наделал! А-ал! Что-о ты-ы на-аде-ела-ал!
Приторий с Романом, вежливо отвернувшись, несколько минут обсуждали что-то между собой, и когда помощница, теперь уже бывшего патрульного, немного успокоилась, Глава нашего отдела, велев Роману снять с меня наручники, произнес, глядя мне в глаза:
