Маркетолог@ - Часть #2 "Живой Журнал"

-А причем тут... ? Ну, сто шестьдесят, как у Билла Гейтса. А что?

— А ничего. Оно и видно. Больно там у вас в Интерполе все умные, -ворчит Фадеев. -Ладно, не переживай, не выдам я твою тайну, -насмешливо добавляет он, увидев моё безмятежное лицо. -Просто, когда ты в Интерпол своё резюме послал, мне по старой памяти из МВД позвонили и попросили дать на тебя рекомендацию... и я дал. Просто понял, почему ты сделал выбор в пользу Интерпола.

-А вы...

-А я, -отрезал Дядьсаша, -в следующий раз оперативников на работу буду брать с IQ не больше, чем у Барака Обамы. У него на твоём фоне всего сто двадцать, -иронизирует Дядьсаша. Потом уже серьезно добавляет: -В общем, так, Андрей. Свои секреты о том, кто ты и где ты у нас еще работаешь, оставь при себе. Обещаю, я ни с кем и никогда их не касался и касаться не буду... А что до нашего с тобой разговора, то я обещал ответить на один твой вопрос, и я ответил на него. А больше мне сказать тебе ничего, кроме одного: какие отношения связывают меня и твою маму, Свету.

Фадеев делает три шага вдоль окна. Потом останавливается и смотрит на меня. Я вижу на его лице мучительную борьбу.

-Можете ничего не рассказывать. Вы не убивали отца. -Сейчас я в этом уверен.

-Да нет, я скажу. -Умный, выдержанный и властный Фадеев останавливается напротив меня. И я только сейчас замечаю, что у него самые упрямые зелёные глаза, какие я только видел на свете. -Твой отец -ты уж прости меня за откровенность, Андрей -никогда по-настоящему не любил твою мать, -начинает Александр Иванович. Слова он произносит медленно, но безжалостно. -Да, твой отец дружил с ней, он доверял ей и даже был в неё влюблен. Света родила твоему отцу двух чудесных детей, тебя и Диану. Но твоя мать, к сожалению, всегда знала: сердце Серёжи никогда по-настоящему не принадлежало ей. К чести Светы, она приняла это.

Теперь, что касается меня. Увы, как и твой отец, я тоже любил. Но в отличие от него, я не нашёл счастья в браке. И я предпочёл развестись. Тогда мне казалось, что для Мити так будет лучше, нежели видеть скандалы, которые мне постоянно закатывала его мать. Но Митя меня не понял, и я практически потерял своего сына. Я умирал от одиночества, пока твой отец не познакомил меня со своей семьей. Сергей считал, что мы со Светой подружимся. И он был прав. Так я и Света стали союзом двух неприкаянных душ, невостребованных теми, кого они любили... Мне всё равно, поверишь ли ты мне или нет, -вздыхает Александр Иванович, -но женщина и мужчина общаются вот так, как я с твоей матерью, на равных и по-дружески много лет, только в двух случаях: когда один из них любит другого, или же если они никогда не любили друг друга ...

Твоя мать всегда принадлежала только твоему отцу. Именно эта любовь и держала их брак до самой последней секунды. Вот почему Света до сих пор верно хранит всё, что имеет отношение к Серёже. Видимо, так эта злосчастная капсула и попала к ней. Представляю, как она переживала, прочитав это письмо, бедная, несчастная девочка... Она о многом догадывалась: у твоей матери очень чистая душа. И твоя мама знала, что у нас с твоим отцом была на двоих одна тайна. -Фадеев на минуту замолкает. -Дело в том, что... в общем, твой отец и я -мы оба были благословлены и прокляты любить одну и ту же женщину. Она была удивительной. Она была прекраснее всех. Она была лучше всех... Увы, её давно уже нет на свете, эта женщина давно уже прах и пепел -но для меня забыть о ней невозможно... Твой отец и я — мы вместе пережили её смерть. Если ты понимаешь, о чём я говорю, то ты поймёшь и другое: я никогда бы не предал твоего отца, потому что женщина, которую любили мы, умерла для того, чтобы я и Сергей жили. По крайней мере, я это сделал точно... Ради тебя, ради Иры, ради Мити -ради наших детей я не ушел на задание, с которого не возвращаются... Вот тебе и вся правда, мальчик. -Фадеев тяжело садится за стол, забирает у меня фотографию, капсулу и записку и аккуратно отправляет всё это в свой сейф. Потом окидывает меня задумчивым взглядом.

-А теперь вот что... Помнится, у тебя есть ещё десять дней от отпуска? Так вот, потрать их на себя. Только не мотайся по делам Интерпола, а просто сядь и подумай, как ты собираешься дальше жить... Откровенно говоря, я совершенно не в восторге от того, что с тобой стало, но в этом, увы, есть и моя вина. Я и раньше замечал, что тебе не нравится то, что я дружу с твоей матерью. Но я ждал, когда ты сам придёшь ко мне с этим... и, как видишь, я дождался. — Фадеев хмыкает, а я опускаю голову. -Андрей, -зовёт меня Дядьсаша, -в тебе действительно много хорошего, но в твоём сердце что-то однажды умерло. Может быть, это связано со смертью девочки, которую ты не успел спасти. А может, это случилось намного раньше... Я не знаю -не могу прочитать всего, что творится в твоей душе, но, я прошу тебя: пожалуйста, верни себе себя... Мать Иры любила повторять одну фразу: 'У нас у всех свои звёзды. Вопрос только в том, как их найти и какой путь мы к ним выбираем' ... Так что попробуй найти свою звезду, а через десять дней приходи сюда, потому что здесь твой настоящий дом и здесь тебе всегда будут рады.

Дядьсаша замолкает, а в моём сознании разом пробегают тысяча мыслей. У меня гора с плеч свалилась, и в то же время я корчусь от стыда, поняв, насколько история, придуманная мной год назад, отличается от того, что я только что услышал. А ещё я думаю о том, что Ира сделала мне воистину царский подарок: только благодаря ей я получил ключ к тайне смерти отца. Но если бы я действовал, руководствуясь разумом, а не эмоциями -если бы я просчитал все варианты решений наперед, как умел, -то я бы лучше воспользовался её помощью. Я мог бы задать Фадееву один-единственный, самый верный вопрос: что знает он об исчезновении брата Иры? Но Фадеев уже выполнил своё обещание, и ничего больше не скажет мне... Ну что ж, теперь я буду вынужден сам искать ответы на свои вопросы. И я справлюсь, потому что поиск людей -это не самое сложное в моей жизни...

-...нужно, Андрей?

Я так глубоко погрузился в собственные мысли, что даже не услышал, о чем спрашивал меня Дядьсаша.

-Простите, что? -Я поднимаю голову.

-Я спрашивал: тебе ещё что-то от меня нужно? -терпеливо повторяет Фадеев.

-Да, -говорю я.

-Хорошо. Что?

-Я хочу, чтобы вы больше никому в ближайшее время не поручали слежку за Ирой. Я хочу, чтобы вы лично присматривали за ней, пока я буду искать Эль и этого её Кейда, -говорю я. -Потому что меня не оставляет мысль, что что-то в этом деле не так, как Самойлова тут излагала. Нет, я не считаю, что она лжёт, -поправляюсь я, замечая взгляд Фадеева, -просто Ира может не знать всех фактов, или же она по доброте душевной покрывает Кейда... Вероятно, выяснение этого вопроса займёт у меня дней десять. Возможно, мне придется уехать из Москвы... Вы сможете помочь мне? -Фадеев молча кивает. Он внимательно смотрит на меня, и я продолжаю: -В машине Иры и в её iPhone есть 'жучки'. Сегодня вечером зарядка на них закончится. Трекер в её машине я заменю -я знаю, я видел, где стоит её автомобиль. А вот с телефоном мне будет сложно справиться, и вам придётся взять это на себя... Но сначала поступим так, -и с этими словами я достаю и выкладываю на стол Фадеева своё свидетельство детектива, лицензию на оружие и постоянный пропуск в 'Альфу'. -Считайте, что с этого дня я больше у вас не работаю. Так будет проще.

'И я вас не подставлю.'

-Так-так, -Фадеев смотрит на меня с непередаваемым выражением, точно я -такой единственный на земле. -Что, Андрей, заниматься любовью с женщиной легко, а вот любить её сложно? -Фадеев хмыкает, а я не знаю, куда глаза девать.

-Откуда вы...? -бормочу я, чтобы сказать хоть что-нибудь.

-А из собственного опыта, -Фадеев усмехается. -Я только одного не понял, почему ты так жаждешь уйти из 'Альфы'?

Признаваться в том, что я хотел сделать ещё полчаса назад, мне ужасно не хочется, но я набираю воздух в лёгкие и говорю, глядя прямо в его глаза:

-Потому что сегодня я пришёл к вам, чтобы вас убить. Неужели вы этого так и не поняли?

-Ты хотел... убить меня? -Фадеев удивлённо тянет слова. -Так почему ты меня сразу не убил, а целый год мучился? -Теперь в его голосе любопытство.

-Ну, я искал способ, как ударить вас побольней, -неохотно признаюсь я. -Поэтому я Ирой и.... воспользовался.

-Так это не убийство, а месть, Андрей. Я-то спросил, почему ты меня не убил? -Фадеев прищуривается.

-Я... я не знаю. -Я даже растерялся от такого вопроса.

-Зато я знаю, -отрезал Фадеев. -Просто ты -не убийца.

-Вы так в этом уверены? -с горькой иронией спрашиваю я. Впрочем, сарказм у меня почему-то не получается.

-Уверен. И знаю это тоже исходя из собственного опыта. -Фадеев наклоняется ко мне. — Видишь ли, в чём дело: тот, кто планирует нанести смертельный удар, делает это сразу. А ты, мальчик, характером больше похож на свою маму, чем на отца. И похож гораздо больше, чем ты сам думаешь. -Фадеев вздыхает и смотрит на меня. -Ладно, иди. Я сберегу Иру, я тебе обещаю. А ты побереги себя. Если что-то понадобится, дай мне знать. Через десять дней мы увидимся?

Вопрос повисает в воздухе.

-Пожалуйста, простите меня, -вместо ответа говорю я. -За всё, что я вам сделал -пожалуйста, простите.

-Уже простил. Иди, Андрей. Делай то, что ты должен, и возвращайся.

'Нет, дядя Саша, больше я сюда не вернусь. Вы угадали: именно 'Альфа', а не Интерпол всегда была для меня домом. Но я не смогу вернуться сюда, потому что не смогу смотреть вам в глаза после того, что я вам сделал...'

Но я просто киваю и иду к выходу. Оборачиваюсь я уже на пороге и в последний раз вижу Александра Ивановича. Фадеев стоит спиной ко мне и, засунув руки в карманы, пристально смотрит в окно. Я не знаю, что он там видит, но мне кажется, что мыслями он сейчас где-то очень далеко -например, там, где много лет назад встретились солнце Александрии, московский дождь и синее английское небо.'.

@

6 апреля 2015 года, вторник, вторая половина дня.

Живой Журнал Андрея Исаева. Запись ? 8.

'Я забираю с ресепшен свой рюкзак. На прощанье киваю Даше.

-Ну, что там? Что с моим Александром Ивановичем? -нетерпеливо спрашивает Даша, невольно выдавая свою тайну, которую давным-давно понял я, потому что это очень простая тайна. Эта двадцатипятилетняя, наивная и хорошая девочка однажды взяла и насмерть влюбилась в нашего Александра Ивановича. А Фадеев, при всех своих сединах и своём хвалёном жизненном опыте так и не сумел заметить её пронзительно-голубых глаз, смотревших на него с нежностью.

-Даш, ты к Александру Ивановичу попробуй хотя бы минут двадцать никого не пускать, хорошо? -прошу я Дашу. -И вообще, приглядывай за ним, Манипенни.

-Естественно. -Смешная и трогательная Даша выпрямляется, как бравый рыцарь в седле. Нос у неё заостряется, точно копье, а простоватое лицо становится непреклонным.

'Ну, всё: теперь дядя Саша точно в надёжных руках', -думаю я и выхожу из офиса. Сбежав по лестнице, толкаю тяжёлую дверь, которая неохотно выпускает меня на улицу. А я подставляю солнцу лицо. Но мне очень хочется, чтобы сейчас пошёл дождь, а ещё лучше -ливень. Потом я опускаю глаза и вижу Иру. Как ни в чём не бывало, Красная Шапочка сидит верхом на седле моего 'BMW', и, безмятежно покуривая, читает какую-то книгу. Рядом с Ирой, кидая на неё похотливые взгляды, катается Колобок и никак не может до неё докатиться. Игнорируя Колобка, я подхожу к Ире.

-Ну привет ещё раз, партнёр, -говорю я, рассматривая название на обложке книги. ''Театр', Сомерсет Моэм... Так я и знал!', -я даже фыркнул. Самойлова тут же закрыла книгу и выжидательно посмотрела на меня.

-Ир, а почему ты постоянно грубишь нашему оперативному составу?

-В смысле? -Самойлова аккуратно убирает роман в свой рюкзак. Колобок немедленно вострит уши.

-Ну, тут все на тебя жалуются, -продолжаю я.

-За что это? -ещё больше удивляется Ира.

-Как это за что? Ты же всем тут факи раздаёшь. Ну, чего молчишь-то? Давай, отвечай, богиня.

Ира смущённо улыбается и отводит от меня глаза. А я стою к ней так близко, что чувствую аромат тиаре, льющийся от её согретых солнцем волос. И мне очень хочется взять Иру за плечи и прижать к себе, чтобы больше никогда не отпускать её. Но я ничего не делаю: просто стою и смотрю на неё.

-Андрей, вот скажи, тебе не надоело остроумно отвечать на вопросы о твоём шраме?

-Надоело, а что?

-Вот и мне на комментарии про мои глаза, ноги и прочие части тела остроумно отвечать надоело...

Услышав это, Колобок тут же делает индифферентное лицо и немедленно от нас отходит. Я фыркаю, наблюдая за тем, как ловко в очередной раз Ира расправилась с неугодным поклонником.

-Ир...?

-Что?

-А ты линзы носи. Или ноги укороти, -советую я, надеясь, что она никогда так не поступит.

-Насчёт ног я подумаю, -Ира преувеличенно-серьёзно кивает, -а вот с линзами беда: у меня от них глаза болят. К тому же после первого акта Марлезонского балета всегда наступает вторая часть.

-Это какая же?

-А такая: меня спрашивают, почему я с такими глазами линзы ношу?

-Смешно, -я протягиваю Ире руку.

-Ага, прямо обхохочешься, -грустно соглашается она, берёт мою ладонь и спрыгивает с седла байка на асфальт. Делает невольное движение ко мне, но я отстраняюсь и указываю женщине на ближайший к парковке 'Альфы' дворик с детской площадкой, окружённой старыми тополями:

-Ладно, пойдём, погуляем, партнёр. И заодно поболтаем с тобой. У тебя же вопросы ко мне остались?

-Остались, -соглашается она.

-Тогда рюкзак свой давай.

-На, -и Ира протягивает мне свою сумку. Её ладонь снова тянется к моей руке. Я знаю: Ира хочет переплести наши пальцы. Но я снова делаю вид, что не замечаю этого. Самойлова украдкой вздыхает и суёт руки в карманы брюк. А я вешаю на плечо её сумку. Поворачиваюсь, и замечаю Колобка, который не сводит с Иры жадных глаз. Совершенно по-хулигански, из-за спины показываю Колобку фак, и ошарашенный Коля Лобов подпрыгивает на месте. Не замечая моей диверсии, Ира идёт вперед. Я провожаю её во двор, где мы вдвоём уютно усаживаемся на одну скамейку.

Сидим на детской площадке и молчим. Я размышляю о том, что мне нужно до конца объясниться с ней. Ира нарушает наше молчание первой:

-Ну и как всё с дядей Сашей прошло?

-Фигово прошло. У меня -спасибо моему папе Серёже -есть где-то неизвестная мне старшая сестра, -говорю я, разглядывая омерзительный тополь неподалёку.

-Тебе везёт, -подумав, говорит Ира. -А вот у меня никого нет.

-Да уж, мне очень 'везёт', -'соглашаюсь' я. -Мой отец, судя по всему, был большим молодцом: сначала сделал ребенка какой-то женщине. Потом бросил её и женился на моей матери. Маму он, как выясняется, тоже не любил.

'Мда. Насчёт моего характера мама была абсолютно права: в некоторых вещах я действительно очень похож на папу...'

-А как зовут твою сестру? -интересуется Ира. -Ну, только если это не секрет.

-Не секрет. Её зовут звезда по-баскски.

-Звезда? Ты так шутишь? -фыркает Ира.