На чужих рубежах. Посев

Мы ещё только проходили "границу", а дыхание этого скорбного места уже заставляло задуматься. Так ли был неправ Гронесс, говоря, что сестру Диньки нам уже не спасти? Не веду ли я всех нас на верную смерть из-за фантазий одной маленькой и очень впечатлительной девочки? Не совершил ли я критическую ошибку, доверившись Броскову...

На этом моменте, я приказал остановиться. Что бы избавиться от подобных "неправильных" мыслей, я стал как обычно, прокручивать в голове мотивчик любимой ещё по прошлой жизни песенки, и тут же принялся страдать всей душой за судьбу её главного героя. Попытка ни о чём не думать — привела к душевным терзаниям на тему моего травянисто-бестолкового существования. А когда я мысленно стал напевать: "Прилетит вдруг волшебник, в голубом вертолёте и бесплатно покажет кино...", То, вдруг с горечью осознал, что если и прилетит — то, точно не ко мне. Кино будет неинтересным, мороженное — невкусным, а вертолёт — вовсе не голубым. Да и вообще нафига мне какой-то мужик, предпочитающий подобные сомнительные цвета. Ну и в добавок, у меня сегодня не день рождения, а это значит, что, если кому вдруг подфартит — у того точно всё будет в ажуре, как минимум потому что я — здесь, а он — там.

Сделав вполне логичный вывод, что "всё плохо", внезапно проснувшийся во мне пессимист-меланхолик, сам подтолкнул меня к мысли о том, что на мою психику оказывается стороннее давление. Мол: сопротивляться бессмысленно, а потому следует немедленно застрелиться.

Последнего я делать не собирался. Однако ели подобное действительно могло быть навеяно извне, то не следовало забывать о том, что я здесь не один, а в компании ещё четырнадцати вооружённых мужиков, что может грозить крупными неприятностями.

Вот только аккуратно опросив легионеров и Юстициана, я с удивлением понял, что один такой ущербный и вообще бедный-несчастный. По словам остальных они хоть и ощущали некую нервозность, но в голове у них постоянно крутились слова Броскова сказанные им ещё в первый день, на общем собрании. Потому даже ожившие мертвецы не пугали бойцов, хотя большинство из них было родом из средневековой Европы и раньше бежали бы от подобного зрелища теряя портки.

Так что у моих спутников всё было в норме, от чего я им тут же позавидовал. Страдали только я да пленный лучник. Последний, ныл и стенал, что его, дескать: "Ни за что, ни про что везут помирать лютой смертью, да ещё и оружие отняли — так что теперь ни заколоться, ни застрелиться". Наплевав на проблемы аборигена, и пожалев, что броня мешает попасть ему прямо в рыло, я засвистел весёлый мотивчик и тут же проняло прямо до слёз осознание того, что у меня нет ни слуха, ни чувства ритма, да и свистеть я толком не умею!

А затем всё закончилось. Негативные эмоции, странные мысли и разгорающиеся сомнения исчезли, как только вездеход пересёк некую невидимую черту. И в этот же момент, два легионера с носовой части машины, открыли огонь по появившимся из туманной пелены силуэтам двух мертвецов, неспешно ковыляющих по тракту параллельно движению вездехода.

Уничтожать любую встреченную нами нежить я приказал по той простой причине, что просто не знал, чего собственно стоит ожидать от оживших покойников. Они вроде бы не проявляли агрессии по отношению к нам, наоборот, игнорировали, между тем, Гронесс, ранее утверждал, что немёртвые немедленно нападают "почти" на любого замеченного ими живого.

Именно что — "почти". Потому как по словам нашего пленника, если в группе, что бывало редко, но случалось, имелся эллар-эльдар, то такие путешественники могли спокойно пройти не только через Занунд, но и пересечь любые другие земли принадлежащие нежити, которых как оказалось было в этом мире немало.

Вообще, сложившееся по началу у меня представление, что это только нам так повезло с подобным соседством, как и вытекающее из данного факта заблуждение, что "фронтир" объявлен таковым из-за обосновавшихся здесь немёртвых — оказалось в корне неверным. Казалось бы, монолитные и довольно древние по человеческим меркам королевства, карту которых так и хотелось представить, привычным нам лоскутным геополитическим "одеялом", на самом деле буквально пестрели чёрными пятнами прорех, называемыми здесь "плохими землями".

Страшные, опасные, мистические места, микрогосударства каких-то разумных и не очень созданий, вотчины непокорных племён, нежити, демонов и подобных жутких тварей. Они только формально считались находящимися на подвластной тому или иному правителю территории. В реальности же, соваться туда не осмеливались ни поселенцы, ни добытчики, ни тем более сборщики налогов. Только до зубов вооружённые отряды искателей приключений, вроде "Когтей Ласточек", рисковали здоровьем и жизнью оправляясь в эти нехорошие места, зарабатывая таким образом себе на безбедную жизнь и кусок хлеба с маслом и чёрной икрой.

На мой вполне резонный вопрос: "Так почему же местные монархи не решат этот вопрос?" Гронесс удивился и задал встречный: "А зачем?"

После чего видимо почувствовав взаимное непонимание он подхватился и описал классическую картину европейского средневековья, находящегося в состоянии феодальной раздробленности. Получалось, что заниматься подобными проблемами было попросту некому — не было ни сил, но средств. Да и по большому счёту всё, всех устраивало и в имеющемся виде.

"Плохие земли" были головной болью вечно грызущихся между собой баронов и вольных городов, с чьими землями они соседствовали. Первые обычно располагали одним или двумя десятками вассалов с их отрядами, своими собственными воинами, которых было не так уж и много и необученным крестьянским ополчение. А вторые — только собственной стражей, несколькими "свободными рыцарями", да горожанами, которых следовало ещё уговорить взять в руки оружие. Внутриполитическая же ситуация была такова, что тот недалёкий смельчак, который оголив свои границы, решился бы выдвинуть своё крохотное войско на борьбу с монстрами и чудовищами, оказывался немедленно растерзан соседями. Да и временные соглашения, заключённые для решения общих проблем, часто, заканчивались осадой замка своего бывшего союзника, которому не повезло понести большие потери во время совместного похода.

Королям же — вся эта возня была до фонаря. Их больше волновали свары между собой и настоящие армии собирались не для того, чтобы покорить племя каких-нибудь огров в местных горах, а что бы оттяпать шахты и выработки соседа. А то, что монстры периодически устраивают набеги на его земли и жрут его подданных — ну так-то воспринималось как дело житейское, и денег на подобные мелочи в казне не имелось.

Зато у власть имущих были "искатели приключений". Монархами они воспринимались как небесные птахи, которые не сеют, не жнут, работать не хотят и в армии служить не желают. Зато они вооружены, часто владеют магией, неплохо обучены, да и вообще — проблемный с любой точки зрения народец народец.

Так что, властителю проще объявить небольшое вознаграждение за головы тех же огров. А затем, просто ждать, пока самые буйные сложат головы, а те, кто поумнее — выполнит задание и славя своего Короля спустит всю добычу и награду по тавернам.

Вот такая вот фэнтезийная экономика открылась нам с легатом. Конечно всё это мы прочитали между строк, в то время как Гронесс соловьём разливался о мудрости и дальновидности предков правителя Фаргоса, когда-то данным-давно придумавших, создать в государстве целую централизованную систему, заточенную под воспитание и трудоустройство будущих приключенцев, ныне приносивших казне существенную долю дохода.

И они были не одиноки в своих начинаниях, однако общий подход к проблеме разнился от королевства к королевству. Если тот же Фаргос имел кучу магических академий, военных колледжей, религиозных семинарий и даже своеобразную школу для "воров", а также, единую "Гильдию Авантюристов", то уже в соседнем Сапрадосе всё было устроено совсем по-другому. Там рулили "частники", а потому желающий испытать собственную удачу, отправлялся к одной из многочисленных мелких артелей, так же гордо именующих себя "гильдиями".

По словам лучника, это были скорее "кланы" откровенных фриков-индивидуалистов, с собственными кодексом, правилами и высоким уровнем смертности. Они брали новичка под белы рученьки, он приносил клятву, ему набивали пафосную татушку, и на этом собственно какое бы то ни было обучение — завершалось. Далее упор делался на саморазвитие пациента, а градация по сложности доступных ему заданий определялась внутренним рейтингом каждого конкретного заведения.

— Стой! — приказал я, и как только вездеход дёрнувшись замер, спрыгнул с брони на неплохо сохранившуюся здесь кладку мостовой.

Перед носом машины из белёсой думки выплыло огромная каменное строение. Два полуразрушенных пилона, соединённые стрельчатой перемычкой, очень напоминающих своим внешним видом фасад готического собора.

Серые и мрачные развалины, облепленные изъеденными временем скульптурами людей, образовывали портал, за которым не было никакого тумана. Сквозь арку виднелось чистое синее небо и длинный каменный мост протянувшийся над пропастью. Похожий на римский акведук он возвышался над несущимися мимо его опор облаками и вёл к величественным руинам замка, усеянного остроконечными шпилями башен.

— Ух ты... прямо как замок Гогенцоллерн, — прошептал один из сидевших на броне легионеров.

Что такое "Гогенцоллерн" я к своему стыду — не знал. Как по мне так данное строение смахивало на обиталище укушенной Дракулой диснеевской Белоснежки. Отойдя от обочины тракта на полтора десятка шагов, так, что вездеход стал еле-еле виден в белом мареве, я заглянул за правый пилон.

Там не было никакого обрыва, моста или облачной пропасти. Только бесконечный туман и проступающие сквозь него контуры лишённых листвы деревьев.

— Интересно девки пляшут... — пробормотал я, возвращаясь к машине.

— Да, забавно, — согласился со мной Юстициан наблюдавший видимо за.

Люк вездехода открылся и легат, вместе с лучником и двумя конвоирами выбравшись из него подошли ко мне.

— Занунд, — сказал Гронесс, так, будто это всё объясняло и махнул в сторону замка, освящённого палящими лучами солнца. — Я же говорил, что ваша волшебная повозка не проедет.

— А... — я попытался поточнее сформулировать вопрос. — Это "стандартный" вход на "плохие земли"?

Ещё раз бросив быстрый взгляд на то, что мне казалось "окном в другой мир", я отметил то, что скорее всего там сейчас была осень. Склоны горы, на которой был выстроен замок, поросли буро-жёлтой травой, да и на мосту кое-где лежали опавшие листья. Вот только непонятно было откуда их приносил ветер. Вряд ли с из этого туманного леса, потому как деревья на этой стороне, уже метров за пятьсот от пилонов стояли голыми и выглядели поражёнными какой-то болезнью.

— Да нет. Что вы, — было видно, что лучник сильно нервничал, а потому сквозь обычную для него маску отстранённого спокойствия то и дело прорывались эмоции, он становился говорлив и в речи появлялся странный акцент. — Так только во владениях Шер Луста! А вообще, где как. Например, в Эстербахе, ну — на севере Фаргоса, где правит Король Мёртвых, нет никакого тумана, или моста... Его цитадель стоит в окружении жутких лесов и...

— Так, краткий курс географии вашего королевства меня пока-что не интересует, — прервал я его. — Эти ворота — единственный способ попасть в замок?

— Для живых — да, — уверенно ответил парень.

— А для мёртвых? Ты говорил, что все они тянутся к дороге и идут по ней в Занунд...

— Так это верно только для тех, кто ещё на стал слугой Шер Луста, — ответил парень. — А тем, кто ему уже верен не нужны дороги. Они всегда выходят прямо на мост, где бы не вступили в туман...

— Ты чего там увидел? — спросил я у завороженно рассматривавшего далёкие руины римлянина.

— Да вот, раздумываю, как мы этот замок брать и обустраивать потом будем, — задумчиво ответил легат, — Ворота открыты, "заходи — не хочу", стены порушены... Да и не видно вокруг никого. Займём без проблем, а там...

— Погоди! — остановил я его. — Ты сейчас вообще о чём? Нафига нам нужна эта куча камней? Музей под открытым небом устроить собрался?

— Ну если ты только сам муз уговоришь в этом доме поселиться! Хотя, не верю я, что Аполлон отпустит своих спутниц на эту планету, — на полном серьёзе ответил мне Юстициан, в очередной раз напомнив о том, что привычные для меня земные термины, выходцем из античного мира могут поняты слишком уж прямолинейно.

— Я спрашиваю, что ты с этими развалинами делать собрался?

— Как что? — римлянин удивлённо посмотрел на меня. — Захватить, восстановить и поставить здесь гарнизон!

— Зачем тебе легионеры в этом глухом лесу? — воскликнул я, не понимая, с чего это мой приятель решил заделаться замковладельцем. — Ты вообще помнишь, на кой ляд мы сюда пришли?

— Девчонку спасать, — легат раздражённо дёрнул плечом.

— Ну, а с чего ты вдруг решил замок у лича прихватизировать?

— При-хвати... чего?

— Я говорю — почему ты решил, что нам вообще нужен этот замок?

— Ну как... — римлянин как-то сник. — А, впрочем, ты прав... До Рима далековато, да и местность здесь, мягко говоря — неудобная. Значит придётся уничтожать... Жалко... красивый он!

— Зачем? — словно попугай повторил я.

— Потому что так надо! — в этот раз резко ответил Юстициан. — Чужие укрепления следует либо захватить и удерживать, либо разрушить, чтобы никто уже не смог ими воспользоваться! Виктор, ты меня удивляешь! Это же основа основ войны за территорию!

Я быстро глянул на развесившего локаторы лучника, внимательно вслушивающегося в наш разговор и перешёл с внешних динамиков, на закрытый канал с легатом.

— Войны с кем? За какие земли ты собрался воевать? У нас народу-то, кот наплакал. Город стоит пустым, вокруг куча ничейной земли... да мы даже в поселениях аборигенов ещё ни разу небыли!

— Да чего ты прицепился-то?! — возмутился было римлянин и тут же тяжело вздохнул. — Я же на будущее думаю! Однажды, мы обязательно придём в эти края и тогда — собственно и встанет вопрос: "Что нам с этим замком делать?" Или ты думаешь, что я отсталый идиот, готовый долбить каменные стены одним затупленным пилумом!

— Тьху-ты! Блин! Я-то уж было подумал, что на тебя так этот туман повлиял! — с облегчением произнёс я.

— А что с ним не так?

Я по-быстрому объяснил про приходившие мне на ум иррациональные сомнения, и напомнил, как ни с того, ни с сего разнылся, а затем успокоился наш пленник. На вопрос же, про то, почему ни Юстициан, ни легионеры не почувствовали того же, предположил, что воздействие это — избирательное. Легат не был посвящён в тайну Броскова, я же, подозревал, что сработала некая установленная Иваном ментальная защита.

— Я, вот чего не понимаю, — произнёс римлянин, глядя как его бойцы расстреливают очередную группу мертвецов, — как мы ушастую волшебницу искать в этой громадине будем.

— Пойдём по следам, — ответил я, махнув пистолетом в сторону моста. — Видишь, обломки какие-то валяются. Рядом с ними несколько трупов, да и вон в той башне дверь выбита. Думаю, что это работа её группы. Строй своих и выступаем.