А затем с песни А, ну... Да-ну... Да-ну... Да-на... Ой, Да-ну... Да-ну... Да-на, — начался сольный концерт "Цыганского песняра — Николая Сличенко".... который завершился глубоким вечером "чисто" цыганским романсом — "Подмосковные вечера".
А тем временем вдоль древних строений Кремля, под горой, огибая царские сады и Тайницкие ворота, по-прежнему текла Москва-река. С севера от боровских лесов впадала в нее Неглинная, с востока Яуза, с запада — Пресня. И казалось, ничто не могло изменить превычного хода времени...
Глава 23.
Резкий звук дверного звонка заставил вздрогнуть пожилую женщину. Отложив в сторону спицы с вязанием, она взяла трость и не спеша, шаркая ногами, подошла к двери.
— Кто там? — не открывая двери, произнесла она.
— Если вы к Фёдоровым? — старушка переступила с ноги на ногу. — То они этажом выше.
— Если к старшему по дому? — она подошла вплотную к дверному проёму. Пошамкала губами. — Тогда идите во второй подъезд.
— Татьяна Сергеевна Колышева здесь живет? — произнес неизвестный мужской голос.
— Да, это я! — бабушка оторопело переспросила. — Вы ко мне что ли? Ась?
— Откройте, пожалуйста, — попросил неизвестный. — Это ваш бывший ученик — Алексей Рязанцев. Я пришел навестить вас.
Хозяйка с трудом открыла замок.
На входе в квартиру стоял седой мужчина с большим букетом цветов. Гость был в военной камуфляжной форме без погон и знаков отличия. Его пронзительно синие глаза глядели на неё весело, с огоньком.
— Ну, здравствуйте Татьяна Сергеевна! Как же давно я вас не видел? — произнес незнакомец и передал ей цветы.
— Вы, правда, мой ученик? А в каком году я вас обучала? — старушка достала из кармана халата очки, одела их и внимательно посмотрела на вошедшего.
Незнакомец трогательно покачал головой. Доброжелательно улыбнулся.
— Да. Я учился у вас, — он подошел к хозяйке и легонько пожал ей руку. С первого по третий класс. Вы моя первая учительница. Я был такой русый, с длинными вихрами, в синем школьном костюме. Сидел на последней парте. Как раз возле окна. Вы ещё меня в октябрята принимали. Говорили, что из меня всё равно толку не будет. Даже в пионеры меня не возьмут. А я вот назло всем поступил в военное училище!
— Увы, Алексей! К сожалению, я не могу вас вспомнить! — расстроившись, произнесла женщина. — Отработав в школе более пятидесяти лет, многих учеников стала забывать. Тех, кто навещают меня, ещё помню. Остальных, нет... Да, и столько времени прошло.
— Странно! — расстроившись, залепетал странник. — Я думал, что меня-то вы на всю жизнь запомните. Такого сорви голову ещё поискать! Кстати, ваша любимая фраза тех лет.
— Алёша, не обижайтесь. Я достану старые фотографии. Посмотрю их и обязательно всё вспомню. Давайте лучше пить чай. У меня печенье вкусное. Вы, варенье любите? — "божий одуванчик" сгорбившись, доковыляла до чайника. Начала что-то дрожащими руками собирать на стол.
Незнакомец грустно посмотрел на постаревшую учительницу. Вспомнил, какая она была в его воспоминаниях. Вздохнул. И сразу решил перейти к делу, которое привело его в этот дом.
— Татьяна Сергеевна, я пришел к вам за помощью, — странник прошел на кухню. Подошел к стулу и оперся на его спинку. — Кстати, чаи нам распивать некогда! Если вы согласитесь на мое предложение, то у нас много дел!
— Молодой человек, в следующем году мне будет девяносто. Я уже старая и немощная женщина. Родственники ко мне заходят редко. Друзей практически не осталось. Поэтому помощь обычно прошу я, — женщина открыла холодильник и достала из него банку с вареньем. — Но, мне вашу просьбу, слышать отрадно. И так! Чем я могу помочь?
— Советом, — настойчиво произнес незнакомец. — Дельным советом по педагогике.
Бывшая учительница на миг остановилась. О чем-то подумала, а затем продолжила собирать на стол.
— Алексей, я не преподаю уже боле двадцати лет. Наука и техника шагнули далеко вперед. Компьютеры, технологии, средства коммуникации, интернет. Мир стремительно развивается. Школьная программа сильно изменились... А та, по которой я вас обучала, подойдет только для детей дошкольного возраста. Кого сейчас заставишь писать тонким перышком в тетрадях, когда дети не вылезают из ноутбуков, планшетов и сотовых телефонов? Кому это нужно?
— Мне это нужно! — путник начал возбужденно барабанить пальцами по спинке стула. — Понимаете, я нашел заброшенную деревню староверов. У них развитие на уровне семнадцатого века. Люди никогда не ходили в школу. Абсолютно безграмотны. Считать умеют единицы. Писать — вообще три человека. Они верят, что земля плоская... Стоит на трех китах или слонах — точно не помню... А солнце кружиться вокруг нее... И главное, Царь — батюшка до сих пор на престоле. Точнее, по их мнению, сейчас правит царевна Софья...
Любимая учительница погрузилась в свои мысли, улыбнулась и кому-то начала кивать головой. В углу у входной двери чуть слышно в такт её киваниям тикали большие напольные часы.
— Вы, себе такое можете представить? — воскликнул Рязанцев, пытаясь её разбудить.
Путник оставил стул в покое. Подошел к женщине и заглянул ей в глаза.
— У меня в отношении деревни и её жителей большие планы. Но как их выполнять, не имея знаний? Хотя бы начального школьного образования? А ещё лучше — пятого-седьмого класса. Я начал искать человека способного взяться за эту титаническую работу. Долго думал, выбирал, кого пригласить. И тут вспомнил про вас. Вот, у кого огромный опыт педагогической деятельности! Вот, кто готов всю свою энергию и знания отдать ученикам!
Путешественник во времени возбужденно начал ходить по комнате и призывно махать руками.
— Вы же сейчас нигде не работаете? — странник подошел к стене и посмотрел на настенные часы. Резко повернулся к хозяйке квартиры.
— Будем считать, что все последние годы находились в творческом отпуске. А значит — успели соскучиться по любимому делу! Самое время заняться чем-нибудь особенным, интересным! — глаза будущего работодателя призывно заблестели. — Да! И деньги Вам не помешают! А это уникальная возможность хорошо заработать! И это ещё не всё! В результате поездки проведёте этнографические исследования. По результатам экспедиции напишите научный трактат или диссертацию. Вот, Вам и ученая степень!
Алексей снова подошел к пожилой женщине. Внимательно посмотрел на неё. Прокашлялся.
— Короче, предлагаю хорошо оплачиваемую командировку в далекую, заброшенную во времени и пространстве деревню... Повышенную зарплату и карьерный рост, — с гордостью произнес бывший ученик свои последние доводы. — Ну, согласны? Договорились? Быстро собирайтесь! Время не ждет!... Ждут благодарные ученики!
— Дорогой мой человек, Вы говорите так увлекательно и воодушевленно! Я бы согласилась на эту экспедицию лет тридцать — сорок назад. — Хозяйка квартиры легонько постучала костылем по полу. — Ну, а нынче... Я не могу куда-либо ехать и кого-то учить. Здоровье у меня не то. Хожу еле-еле. Говорю с трудом. Живу на одних лекарствах. Какой из меня народный учитель?
— К сожалению Алексей ты ошибся, — глубоко вздохнула старушка. Она погладила рукой салфетку на столе. Передвинула с места на место вазочку с конфетами. Шмыгнула носом. — Но знаешь, я могу порекомендовать кого-нибудь из школы. Помоложе. Попытаюсь уговорить поехать с тобой. Но, как говорят теперь перед тем как устраиваться на работу... Сколько там будут платить?
— По расценкам времени, в котором находится деревня, зарплата составит двадцать пять рублей, — сельский работодатель произнес гордо подняв подбородок. — От себя сверху готов доплачивать за внеклассную работу пятнадцать рублей. И за группу продленного дня, если такая возникнет — наброшу ещё десять-двенадцать.
— Нет, это не серьезно! — Татьяна Сергеевна перебила гостя. — За такие деньги сейчас вряд ли кто согласиться работать. И особенно ехать в далекую глубинку. Даже если учитель будет на пенсии.
— А у меня как у работодателя есть бонус! — настырный гость продолжал гнуть, как ни в чём не бывало свою линию. Он с вальяжностью подошел к столу, сел за него, положил ногу на ногу. Щелкнул пальцами на руке.
— И какой же? — пожилая учительница переспросила с упреком.
— Я верну этому человеку радость новой жизни! Молодость! — пришелец начал загадочно улыбаться. Его глаза заблестели.
— Ну, не знаю? Странный ты какой-то? — хозяйка квартиры сняла очки и недоверчиво посмотрела на бывшего ученика. — И кому такое можно предложить? Кто будет работать в наше время за радость в жизни? Может студенты или практиканты?
Бывшая учительница начала двигать на столе посуду.
— Ох! Не знаю? Не знаю? — она произнесла, вздохнув несколько раз. — Давайте лучше пить чай! Свежезаваренный, с целебными травами... Желудок прочищает. От гепатита поможет...
— Какой к чертям чай! — странник внезапно выругался. Он резко вскочил со стула. — У меня работы по горло! Времени ни на, что не хватает! А она тут расселась! Чаи распивать собралась! Так! Предлагаю для продолжения беседы и убеждения сомневающихся в моих способностях, сменить место общения. Собирайся, Татьяна Сергеевна! Мы уходим!
— Как же я? Куда же я? — заволновалась старушка. — Я не могу! Я не пойду! Я не хочу!
Странник схватил её на руки и быстро понес в направлении внезапно возникшего межвременного проёма.
— Моя палка! — воскликнула хозяйка квартиры, уронив клюку. — И оставьте меня в покое... — Успела произнести она, прежде чем потеряла сознание.
* * *
Два часа спустя.
В лесу, на поляне.
В тридцати километрах
от старой Москвы.
— Где я? — произнесла худенькая, высокая девушка, подымаясь с травы и оглядываясь по сторонам. Она неуверенно выпрямилась. Сделала несколько небольших шагов.
— Кто вы? — обратилась она к синеглазому парню сидевшему недалеко от неё.
Незнакомец улыбнулся довольной улыбкой сытого кота.
— Татьяна Сергеевна, мы с Вами так и не договорили, — он произнес фразу голосом её бывшего ученика.
— Что со мной? — она строго посмотрела на него. Перевела взгляд на свои руки. Подняла их и быстро ощупала лицо. Затем сунула руку в карман халата и достала зеркало. Посмотрелась в него и... упала в обморок.
Глава 24.
— Бухарское ханство — жемчужина Востока, одно из древнейших и прекраснейших государств Средней Азии. С его именем связана судьба многих выдающихся ученых и мыслителей, поэтов и мастеров былых веков... — путешественник вспоминал текстовку рекламного буклета своего времени. — Ну! И где, всё это? Может быть, не там хожу?
Рязанцев шел по кривой, пыльной улице древнего города. Со всех сторон была заметна грязь и запустение. От сточных канав тянуло удушающими запахами. Колодцы огражденные серыми камнями. В глаза бросались небольшие дома с редкими маленькими оконцами заделаными решетками. Они выпирали наружу и напоминали нагромождение старой мебели, сваленной на чердаке и покрытой пылью. Вдоль дворов, огороженных невысокими каменными стенами-изгородями, беспрестанно сновали всадники верхом на конях, ишаках. Огромные, как деревянные солнца, колеса арб катились по булыжным мостовым. Навьюченные верблюды медленно продирались, вдоль улиц цепляясь друг за друга и за стены тюками со всевозможной поклажей. Оживленно сновали жители. Тут и там надсадно кричали ослы, грязно ругались погонщики, вертелись попрошайки и вездесущие загорелые мальчишки, словно дразня друг друга и терпеливых неспешных прохожих.
Путник наконец-то добрался до рынка. Торговая площадь кипела самым разномастным людом. У пузатых, наваленных горами тюков с товарами, у разноцветных лавочек и шатров, в многочисленных пестрых чайных шумели, кричали, спорили на всех языках мира продавцы и покупатели. Пахло различными пряностями и подгнившими фруктами, резко разило рыбой и уксусом.
Прямо в торговых рядах трудились, горшечники, ювелиры и изготовители всяческих безделушек, сапожники, портные, брадобреи, писцы. Впечетляло обилие продоваемых ювелирных украшений и всевозможных товаров с одной стороны и количество хлама, старья, мусора, скопление мух с другой... Под ногами путались собаки и лаяли на невозмутимо равнодушных, нищих, ослов, верблюдов. Во всём наблюдалось соприкосновение запустения и движения, великолепия и убожества, мрака и света...
— Хрясть... Бум... Бам... Да-дам, — звуки ударов холодного оружия разносились по импровизированной гладиаторской площадке.
На посыпанной песком арене шел финал кровопролитного состязания подпольных боёв. Трое вооруженных противников поочередно теснили одного человека. Его нога была прикована тонкой длинной цепью к столбу, стоявшему у входа. Нападавшие, как стая шакалов, не торопясь кружили вокруг раба. Выжидали момент. После чего поочередно атаковали. Тот отчаянно защищался.
Пестрая толпа зрителей окружившая плотным кольцам импровизированный манеж, непрерывно гудела и бесновалась. Люди азартно воздевали руки к небу или хватаясь за голову в отчаянии.
— Проклятье! — человек в синем тюрбане недовольно выражал свое отношение к ходу поединка. — Да, убейте же этого проклятого кафира! Что же вы уважаемому человеку праздник портите! Все-таки дочь у него родилась! Какая — никакая радость. — Его полное, красное лицо выражало негодование. Он постоянно вытирал его рукавом пестрого халата, не замечая обильного струящегося пота. — Ну, кто так бьет, а рубит так, кто? О, Аллах! И кто вас бездарей — так учил убивать? Тряпки драные, а не бойцы!
— Пэдэр сэг, гяур! — ревущая толпа поддерживала его с "пеной у рта". — Убить неверного! Пустить ему кровь! Ашрэф и Иран! Смерть нечестивцу!
— Тан... дан-дан... тун... дун-дадун, — смертник крутился юлой по арене, в последний момент, успевая невообразимым образом отбивать удары. Порой казалась, что уже всё — несчастного загнали в угол и удачный выпад противника будет смертельным. Однако раб немыслимым образом успевал среагировать на движение соперников и увернуться от удара или вовремя подставить свой клинок.
— За что мы заплатили деньги? — недовольные зрители сопровождали бой острыми словечками, непристойными шутками и громкими восклицаниями в сторону "бездарных неумех". — Иа, Алла! Педер сухтэ! О-о-о! Нечего на этих трусов смотреть! С одним доходягой справиться не могут!
Загнанный боец на короткое время остановился, чуть вытянув левую ногу, и оперся всем телом на полусогнутые колени. Он держал меч почти опущенным к правому бедру, ожидая нападения кого-либо из противников. Внезапно оказавшийся за его спиной высокий северянин резко размахнулся и, с расстояния нескольких шагов, бросил топор. Обороняющийся, быстро отклонился вправо. Круговым движением отбил летящий предмет. После чего продолжив единое движение, сделал резкий рывок в сторону обидчика и нанес рубящий удар.
— Хь-ек... — из разрубленного плеча поединщика фонтаном брызнула кровь. Несчастный громко закричал, замахал руками и в судорогах упал на землю. Вокруг него медленно стала расплываться темная густая лужа.
— Ху-у-у... — недовольно заверещала толпа, увидев кровь на песке. В оставшихся на арене гладиаторов полетали тухлые овощи и фрукты.
