Наследник (одним файлом)

Глава 35.

Голова трещала, так, точно я целый день передразнивал дятла, стуча ей о стену. Видимо сказывалось неимоверное напряжение последних часов. Воспоминания об этих часах были отрывочны и никак не хотели складываться в упорядоченную картинку. Как мы выбрались с дачи волхвов, и добрались до квартиры бабы Яги, просто ума не приложу. Надя в сознание не приходила, у Лилит сломана нога, а я, после удара Андрея, был годен разве что на роль коврика у дверей. Если бы Лилит не достала неизвестно как утаенные от волхвов мешочки, подаренные бабой Ягой, и не заставила меня силой съесть одолень-травы, думаю далеко мы бы не ушли. Несколько сушеных травинок заметно взбодрили, придали сил. Но даже так, полкилометра до шоссе слились в моей голове в один непрекращающийся кошмар. Потом, вспоминается, как мы ловили попутку, как Лилит, с помощью щепотки дурман-травы, убедила водителя отвезти нас в город. Далее часовая тряска в кузове обшарпанного грузовика, косые взгляды любопытных старушек у подъезда... При воспоминании о старушках меня передернуло. Как еще никто из них не побежал милицию вызывать? Видок у нас с Лилит, после драки с волхвами, был еще тот, да еще тащим бесчувственное тело! В общем, более менее удалось очухаться только после третьей чашки фирменного бабыягиного чая.

Нужно было видеть ее лицо, когда, открыв дверь, она увидела нас в таком состоянии. Вот уж не думал, что баба Яга может быть такой заботливой! Осмотрев первым делом Надю и заверив, что мои опасения напрасны, она занялась сломанной ногой племянницы. Смазала какой-то пахучей, даже вонючей, мазью и умело наложила шину. Затем заставила выпить полную чашку некоего отвара, от которого лицо Лилит приняло такое выражение, что я просто не удержался от улыбки.

Я тоже подвергся быстрому осмотру, но так как никаких опасных для жизни повреждений обнаружено не было, мы втроем — Надя так и лежала без сознания — отправились на кухню пить чай.

— ...Когда я очнулся, волхва и Андрея уже не было. В, доме тоже больше не обнаружилось ни одной живой души. Надя лежала без сознания... В общем, лоханулся, я по полной программе. — Подвел я итог рассказу и поболтал в кружке остатки чая. — У вас не найдется чего-нибудь выпить? Покрепче?

— Только кофе. Ничего более крепкого в доме не держу, и тебе не советую. — Категоричным тоном отрезала баба Яга. — Запомни, раз уж стал носителем Дара, таким как ты, алкоголь не просто вреден. Он — смерть. В первую очередь для окружающих.

Взгляд, которым она сопроводила эти слова, заставил меня вспомнить о наставлении Грязнули забыть о проклятиях. Толика здравого смысла в этом есть.

— Значит, последние слова Верховный произнести не успел? — Задумчиво проговорила баба Яга, моментально забыв о моей просьбе.

— Угу. — Ответила за меня Лилит. — Кто бы мог подумать, что этот гад таким вертким окажется! Сначала в доме меня обставил как девочку, а затем от ножа уклонился. Я ножом зайца на бегу бью, а тут старика не смогла!

В другой ситуации, я, может быть, и возмутился бы против подобной кровожадности, но сейчас был полностью солидарен с Лилит:

— Да и я мог бы его достать, если бы не этот телохран-неандерталец. И откуда только он его откопал? Нога до сих пор болит, а ему хоть бы хны! Да, у другого, от такого удара, голова мячиком бы скатилась!

Однако на бабу Ягу мое заявление впечатления не произвело.

— Не удивляйся. Если я права... Думается мне, что волхвам просто удалось каким-то образом разыскать потомка велетов. Раньше их много рождалось, только последние пару сотен лет не слышала я о них. А если он велетам родней приходиться, то ногой по голове его бить мало. Тут и кувалдой не обойдешься! Слыхал о велетах-то?

— Великаны такие были в легендах, вроде... — Пожал я плечами.

— В легендах! — Невесело усмехнулась баба Яга. — Не дай Род тем легендам заново повториться. Велеты — сыновья бога Волота. И, кроме того, что великанами были, еще и скудоумием отличались. На силу их перебили. Последних, помниться, кто-то из витязей князя Владимира истребил. Были среди них конечно и безвредные, даже хорошие... Да только кто разбираться будет? Боялись их сильно, вот и извели под корень... как думалось. А вот поди ж ты, сохранили кого-то волхвы, да знать на племя пустили.

Она глубоко задумалась. Я нетерпеливо заерзал — сиденье стула было мягким, но сейчас, мне казалось, что сижу на раскаленных углях. Баба Яга этого похоже не заметила.

— С Надей-то, что? — Решил я напомнить обо все еще нерешенной проблеме. — Когда она очнется?

— Ох, касатик, — встрепенувшись, жалостливо протянула баба Яга. — Есть у меня для тебя две новости: одна хорошая, другая плохая... С какой начать хочешь?

Сердце в моей груди затрепетало, как пламя спички на сильном ветру — того и гляди погаснет. Ладони стали влажными, а в горле наоборот, пересохло.

— Лучше с хорошей. — Осипшим голосом попросил я. Волхв был прав: если с Надей что-то случиться, я себе этого никогда не прощу.

— Очнется она завтра, в добром здравии, полностью забыв о том, что происходило на той злополучной даче...

От моего облегченного вздоха, казалось, задрожали стекла в окнах и задребезжал чайный сервиз на столе.

— Так какого!... — Я проглотил крутящееся на языке слово, — вы меня пугаете так?!

— А вот это — вторая новость. — Было в ее скорбном голосе нечто, что заставило меня снова напрячься. — Хоть и не успел Верховный дочитать заклинание, но все ж начал. А это уже немало... Не буду я ходить вокруг да около, касатик, но считай, что не существует для тебя больше этой девушки.

— К-как не с-существует?

— Для тебя не существует. Забудь о ней. Для своего же блага забудь. То, что успел произнести Верховный, все же сработало. Не так как хотелось ему, но сработало. Как зелье отворотное. Только это уже никакими чарами не разрушишь. Будет она тебя теперь ненавидеть черной ненавистью. Все, что было меж вами хорошего, в ее душе теперь извратилось. И чем упорнее ты будешь пытаться ей об этом напомнить, тем сильнейшее вызовешь отторжение.

Сказать, что я был ошарашен этими словами, значит, ничего не сказать. Первые несколько секунд, я даже не мог говорить, только открывал рот как рыба выброшенная на берег. Хапнув стоящий рядом чайник, хлебнул прямо из носика, даже не замечая, что там кипяток. Вот уж действительно — забавная вышла вечеринка!

— Да не убивайся ты так! — Принялась увещевать баба Яга. — Радуйся, что она цела и невредима осталась! А то, что разлюбила... так мало ли девушек хороших на свете? На одной свет клином не сошелся! Правда, Лилитка?

Лилит, не принимавшая участия в беседе, маленькими глоточками пила чай, делая вид, что с интересом рассматривает рисунок на обоях. Услышав обращенный к ней вопрос тетки, она на миг отвлеклась от своего занятия, но ничего не сказав, снова отвернулась к стене.

— А хочешь, я тебе зелье отворотное сварю? — Бабе Яге так понравилась эта мысль, что она даже привстала. — А что? Забудешь ее и вся недолга! Необходимые ингредиенты у меня есть, прямо сейчас и сварю!

— Не надо. — Закрыв глаза, что бы ненароком не выкатилась слезинка, помотал головой я. Голос раздался сиплый, не мой. — Не надо. С сердечными делами я предпочитаю разбираться сам. Даже с такими...

Некоторое время я сидел так, с закрытыми глазами, прислушиваясь к щемящей в груди пустоте. Уловив мое настроение, баба Яга тоже замолчала и лишь изредка нарушала тишину сокрушенными вздохами. Перед моим внутренним взором, медленно сменяя друг друга, всплывали картины из прошлого. Вот, наша первая встреча. Спасаясь от пронизывающего до костей мороза, я стремительно несусь к подъезду, и неловко задеваю плечом, медленно бредущую по обледенелому асфальту, девушку. Рассыпаясь в извинениях, я бросаюсь помочь ей подняться, протягиваю руку... и застываю, наткнувшись на укоряющий взгляд серых глаз. Вместо того, что бы помочь, я, как идиот, стою и смотрю на подрумяненные морозом щечки. Смущенная моим восторженным взглядом, девушка отводит глаза...

Вот, я признаюсь в любви. С трудом удерживая купленную на всю зарплату огромную охапку роз, я сбивчиво что-то говорю, чуть морщась от боли в кровь исколотых руках. Надя безуспешно пытается сохранить серьезное выражение лица, но не выдерживает, отбирает у меня цветы, смазывает ссадины перекисью водорода и крепко целует в губы. В ее глазах я вижу красноречивый ответ.

Вот, мы словно сумасшедшие плещемся в озере. Я ныряю, и заплыв под водой сзади, неожиданно выскакиваю из воды и заключаю ее в объятия. Она громко смеется и шутливо отбивается...

— Согласна ли Ты, дай ответ, дорогая,

Решайся скорее — я жду не дождусь.

Когда ж наконец Твое сердце оттает,

Ты только шепни и я сразу вернусь...

— Не оттает, милок, не оттает. — Вторгся в мои воспоминания негромкий голос бабы Яги.

Я открыл глаза и недоуменно посмотрел на нее. Не сразу до меня дошло, что, задумавшись, я говорил в слух. Мне стало неловко. Однако, как ни странно, вместе с неловкостью пришло и некоторое облегчение. Как будто я выплакался всласть на плече хорошего друга.

— Ну, как, полегчало, родимый?

Я внимательно посмотрел на нее, подозревая, что дело не обошлось без некоторого вмешательства с ее стороны. Однако она ответила таким невинным взглядом, что я... только утвердился в своем подозрении.

— Да, спасибо. Все будет в порядке.

Солнце за окном медленно катилось к горизонту. Подходил к концу еще один день. Еще пара часов и сумерки, называемые в Питере ночью, опустятся на изнывающий от духоты город. Шумные улицы опустеют, замрут в ожидании нового дня. И только никогда не спящие памятники, которыми так богат город, будут молчаливо всматриваться в ведомые только им дали. Как много я бы отдал, что бы тоже стать памятником: без мятущейся души и ноющего от осколков любви сердца.

— Засиделся я у вас. — Виновато развел я руками. — Пора и честь знать. Тем более, что денек мне завтра предстоит... Даже думать не хочется.

— Все-таки пойдешь туда? — Осторожно спросила баба Яга. — Наперекор всему?

— Теперь точно пойду. Назло. Тем более, что то, что произошло, не должно быть напрасным. — Как можно тверже произнес я, и сразу же почувствовал, что не уверен в этом. Нечто в глубине меня запротестовало против этих слов. Меня вновь обозвали глупцом, и стали убеждать оставить Дар себе, расписывать преимущества такого поступка. С трудом перебарывая наваждение, я медленно повторил. — Пойду. И сделаю!

Нечто недовольно затихло, но я знал, что это не победа, а всего лишь короткая отсрочка. Главная битва еще впереди.

— Жаль, что я не смогу пойти с тобой. — С неприкрытой завистью сказала Лилит. — Похоже, там будет очень весело. И горячо. Проклятая нога!

Мысль иметь в таком деле напарницей Лилит, воодушевила меня.

— Слушай, я еще не очень восстановился, но думаю, на твою ногу у меня сил хватит. Завтра будешь как огурчик...

— Нет! Не смей! — Громыхнул голос бабы Яги.

Не ожидавшие с ее стороны такой реакции, мы с Лилит озадаченно переглянулись.

— Ногу ей я и сама вылечу. — Словно ни в чем ни бывало, прежним спокойным тоном, сказала баба Яга. — Пусть не так быстро, но все же вылечу. А вот ты поостерегись лишний раз волшбу применять.

— Почему? — Спросил я, уже догадываясь, каким будет ответ.

— По кочану! Чем больше ты ей воспользуешься, тем труднее будет отказаться. И не говори, что ты этого не знаешь.

— А вам, откуда это известно? — Я постарался припомнить рассказывал ли об этом, но так и не вспомнил.

— Да уж известно. И не стоит труда догадаться, что завтра, тебе придется воспользоваться волшбой не раз. Так что, не стоит злоупотреблять.

— Одним разом больше, одним меньше... — Пожал я плечами.

— Как знать, — хитро прищурилась баба Яга, — может именно этот раз и окажется решающим.

Мне не оставалось ничего, кроме как согласиться. Однако на Лилит было больно смотреть. Вспыхнувшая на ее лице радость, что отправится вместе со мной, сменилась глубоким унынием. Что бы хоть как-то приободрить ее, я перегнулся через стол, тихонечко, по-дружески, щелкнул по кончику носа и пообещал:

— Если вернусь, обязательно обо всем расскажу!

— Когда вернешься. — Поправила она меня, и глаза ее при этом были на редкость серьезными.

— Хорошо — когда. — Легко согласился я. — Тем более, можешь мне поверить, я помирать не тороплюсь...

Но она не приняла шутки. Огненно-рыжая челка упала со лба, скрывая от меня выражение ее глаз.

— Есть вещи похуже смерти... — Произнесено это было так тихо, что мне невольно пришлось напрячь слух. Однако что она имеет в виду, я уточнить не успел.

— Пожалуй, я тебя провожу. — Встряла в нашу беседу баба Яга и, не слушая моих возражений, пояснила. — Девочке лучше очнуться дома, а не здесь. С ней ты привлечешь лишнее внимание, а я глаза отведу. Да и кто знает, что тебя у дома ждет? Мало ли что. Не думаю, что при мне посмеют какую пакость сотворить. Вряд ли настолько обнаглели.

У меня на этот счет было свое мнение, но я благоразумно решил оставить его при себе.

Подхватив бесчувственную Надю на руки, я впервые в жизни помянул добрым словом ее страсть к вегетарианству и диетам.

— Ну, я готов.

— Максим!

Окрик Лилит застал меня уже в дверях. Обернувшись, я невольно залюбовался оранжевым пламенем обрамляющим чудесное личико. Только струящиеся по щекам слезы немного портили все дело. Осторожно, стараясь как можно меньше беспокоить поврежденную ногу, Лилит подошла ко мне и неожиданно крепко поцеловала в губы.

— Максим, ты только обязательно вернись. — Горячо прошептала она. — Что бы ни случилось, вернись! Я буду ждать...

Ее раскрасневшееся лицо было так близко, что я при желании мог бы сосчитать каждую веснушку на ее курносом носике.

— Вернусь... Только... Я ведь буду уже другим. У меня не будет дара, я не смогу, как в первый раз, посидеть с тобой в "Демонах Ада"...

— Если ты только захочешь, я смогу тебя туда проводить. — Ее мягкая, нежная ладошка коснулась моей запылавшей щеки. От этого прикосновения по всему телу разлилось приятное тепло. — А если не захочешь... Я могу воспользоваться Правом.

— Чем?

— Узнаешь. Когда... вернешься.

— Значит, все-таки узнаю. — Как можно мягче, улыбнулся ей я.

Она доверчиво заглянула в мои глаза, и ее лицо чуть посветлело.

— Возьми, это. — Она протянула мне тот самый мешочек бабы Яги. — Травы может и не пригодятся, но обереги... Кто знает!

Она сунула мешочек мне за пазуху, ибо руки у меня были заняты Надей. Я благодарно кивнул, и не удержался от вопроса:

— А я думал, что его волхвы отобрали. Где же ты его прятала, что они не нашли?

— Есть многое на свете друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам! — Она наставительно подняла вверх указательный пальчик.

— Ясно! Там же где и мавка пряники! — Я показал язык, и быстро сбежал по ступенькам, пока, задохнувшаяся от моей наглости Лилит, подбирала достойный ответ.

— Ну, вот вернешься, я тебе это припомню! — Донесся до меня ее голос.