Небожитель(общий)

Глава 20. Дружить нельзя расстаться

Проснувшись, я поняла, что что-то не так... Пару раз моргнув, сообразила, в чем дело — не сработал будильник. Неужели не поставила? Я вскочила с постели и тут же заметила, что на новом диване спит незнакомая девушка, я присмотрелась, и тут на меня волной нахлынули воспоминания. Начала бить мелкая дрожь, а потом пришли судороги, я взревела и опять бросилась на постель, колотя кулаком ни в чем не повинную подушку.

С болью смешалась злость на судьбу и на него, за глупую смерть. Ему всего-то и нужно было — выстрелить! Во всех голливудских фильмах так делают, но... почему в реальности иначе? Он же небожитель! Он не должен был умереть!!!

Я почувствовала, как мои волосы гладит теплая рука:

— Ну, тихо, — успокаивал нежный женский голос. — Все будет хорошо.

— Не будет, — плакала я. — Кириги мертв.

— Но нельзя же так убиваться, — ласково возразила Маришка.

— Больше ничего не могу, — призналась я, опять задушили рыдания.

Я честно пыталась успокоиться, но приступы продолжались, а глаза не высыхали. Маришка приносила то чай, то еду, то сладости, но ничего не хотелось. Единственное, от чего не отказалась — простая вода. Конечно! Столько выплакать!

В момент затишья я услышала, как гостья разговаривает по телефону:

— Мам, я думала, ты все уладила... — шептала Маришка на кухне, думая, что я не слышу. Подождав ответа, она продолжила: — Я понимаю, что это должна быть его воля, но на нее страшно смотреть. Она плачет не переставая, — снова молчание, а потом жуткий шепот: — Я боюсь, как бы она ничего с собой не сделала, — пауза. — Понятно. Не отойду не на минуту.

Мне безразличны ее страхи. Я знала, что это не выход, родители не заслужили, хотя желание жить действительно пропало. Но нужно искать силы, бороться, иначе все слишком просто. И так каждый день. Есть кое-что выше, чем страдания — люди, для которых стоит жить. Несмотря на всю боль, пожирающую изнутри.

Когда Маришка в очередной раз принесла чай, я заставила себя выпить. "Нужно просто пережить", — повторяла я мантру, надеясь, что однажды поверю в нее.

Маришка сдержала данное матери обещание. Она не отходила от меня ни на шаг, а я пыталась найти смысл сущего. Часто сидела в Интернете просто потому, что там нет ни единой ассоциации с Кириги. Он не признавал книги, а такие зомбяшники как всемирная паутина и телевиденье — и подавно. Я и сама не заметила, как написала статью об отмывании денег. Информация требовала выхода, и он нашелся.

С блондинкой, посилившейся в моем доме, мы почти не разговаривали, несмотря на то, что квартира очень маленькая. Слишком тяжело говорить с небожителем о... обо всем. Прошло несколько безумно долгих дней, но однажды я решилась:

— Маришка? — позвала я, проглотив ком в горле.

— Да?

— Меня кое-что беспокоит, — девушка тут же нахмурилась. — Не подумай... у меня вопрос. Мафия все еще за мной охотиться?

— Нет, — ответила та с облегчением. На секунду замолчала и я поняла, что она хотела сказать о Кириги, но промолчала. — Мама, то есть Кэтрин, все уладила.

— Понятно, — сказала я. Как тут раздался звонок в дверь. Мы аж подпрыгнули. Никто не ожидал гостей.

— Кто это? — опасливо спросила я, вспомнив, что могли прийти родители или брат...

Вместо ответа, Маришка встала и подошла к двери. Коснувшись ручки, она помедлила, а затем дверь распахнулась, на пороге появился знакомый парень. Именно с ним Алинка столкнулась в подворотне, а второй раз я видела его в компании Кэтрин Форест.

— Привет, девицы-красавицы! Чего сидим в светлице, на улицу не ходим? — улыбнулся он и вручил по букету.

— Шастик, — представила Маришка, а я вспомнила, что Алинка записала его номер телефона, даже не спросив имени. Как это в ее стиле!

— В миру — Джейми Форест, — добавил он, оглядываясь: — Зато уютненько, по-домашнему.

— Что ты хочешь? — нахмурилась Маришка.

— Видишь, как она брату рада! — чарующе улыбнулся парень. — Я проведать решил.

— Сейчас не время, — нахмурилась Маришка. Я понимала, почему она не рада визиту. Сегодня первый день, когда я заговорила. Ко мне вернулось ощущение реальности, что не укрылось от нее. Возможно, хотела, чтобы я привыкла к этому ощущению без дополнительных стрессов.

— Да ладно вам! Что ни на есть подходящее! — сбросив туфли он заскочил в комнату и упал на диван, схватившись за пульт. По телевизору очередной русский "Хуан Альберто" признавался бедной и честной "Качите" в вечной любви. — Классно вы тут развлекаетесь!

— Алинка не вернулась в город? — спросила я, чем удивила Форестов.

— Нет пока, — серьезно ответил Шастик, но ничего не добавил, переключая каналы.

— Нужно ее найти, — сказала я, сама не заметив, как озвучила мысли.

Шастик встрепенулся. Он явно человек действия, в отличии от сестры, которая тонко чувствовала настроение. Я видела по взгляду, что она очень переживает за мое душевное здоровье, и я из-за всех сил старалась делать вид, что мне не больно. Когда слишком стараешься, то невольно сама начинаешь верить...

— Поехали, — прозвучал решительный голос, телевизор погас, а парень направился к двери.

— Так сразу? — удивилась я.

— А чего тянуть? — спросил он. — Чем раньше ее найдем, тем лучше.

Я согласилась с утверждением, хотя не вполне уверенна, что готова к Большому Миру. Словно почувствовав неуверенность, Маришка положила руки мне на плечи.

— Все будет хорошо, — шепнула она.

Погода сегодня невероятно солнечная. Яркие лучи так и норовили ослепить, а с непривычки хотелось опять спрятаться в парадном. Если бы я была одна, то так бы и поступила, но брат и сестра подхватили меня за руки и отвели к машине. Я уже давно перестала удивляться дорогим маркам автомобилей, которые предпочитали небожители.

Первое, что спросил Шастик, когда мы выехали со двора — наличие мобильного у Али:

— Мы не взяли с собой телефонов, потому что за ними можно проследить, — ответила я.

— Умницы, — похвалил Шастик, — но это существенно усложняет задачу.

Маришка тут же прижала к уху трубку:

— Привет, Тигр. Пробей-ка нам человечка...

Я удивилась, когда через несколько минут, загадочный Тигр сообщил, что согласно снимкам со спутника, Аля вышла возле некого придорожного кафе и опять в автобус не села. Мне только и оставалось, что ловить ртом воздух. Вот как, оказывается, просто вычислить местонахождение любого беглеца! Оставалось только доехать.

Захлопнув телефон, Маришка объяснила:

— Тигр — еще один из нас. Но он больше людей любит компьютеры. Любая техническая задача для него пустяк, чем мы обожаем пользоваться. Именно он вместе с Тори, его девушкой, наблюдали за домом твоих родителей.

— Компьюторшик? — воскликнула я в ужасе.

— Пусть его увлечения тебя не смущают, — возразила девушка, и они с братом обменялись улыбками. Хорошо, что этот кошмар в прошлом!

Отвернувшись, я посмотрела в окно на проплывающий мимо пейзаж. Темные очертания деревьев и талый снег. Воспоминания нахлынули с новой силой, затопив с головой. Я почувствовала, что опять на грани срыва.

— Женя, — раздался голос Маришки.

— Да, — я вернулась в реальность.

По взгляду, я поняла, что реплика предназначалась как раз для выдергивания из ужаса прошлого. Я решила подыграть:

— Вы не похожи на брата и сестру, — сказала я, имея ввиду цвет волос и глаз.

— Мы приемные, — ответил Шастик.

— Но вы — небожители, — сказала я и почувствовала, как кольнуло сердце.

— С такой родней — приходиться, — ухмыльнулся Шастик. — Кэтрин слишком деятельна и врагов у нее много.

— Понятно, — сказала я, не собираясь продолжать разговор. Я знала, что рано или поздно мы затронем имя Морган, а я была не готова говорить девушке, которую любит Кириги. Вернее, любил. Сердце опять дало о себе знать, я приказала себе успокоиться. Мне еще предстоит найти подругу и найти в себе силы...

Не буду думать об этом.

Не успела я сжечь себя изнутри, как машина свернула на парковку, возле отеля-ресторана.

— Тут, — ответил Шастик и вышел из машины.

Маришка заботливо застегнула мне ворот и сказала:

— Иди, займи нам столик, а мы пока расспросим служащих.

— Я с вами! — возразила я.

Маришка на секунду прикусила губу, но ответила:

— Женя, пожалуйста...

— Ладно, — сказала я и зашла внутрь.

Со мной поздоровался администратор и провел к лучшему столику. Наверняка заметил, на какой машине я приехала. Открыв меню, я отметила дороговизну кухни. Что же заказать? Глинтвейна? После недолгих размышлений поискала глазами официанта, как тут увидела знакомое лицо:

— Аля! — позвала я, и через секунду ко мне неслось Рыжее Солнце, которое я тут же заключила в объятия.

— Женя! Женька! — подруга уже успела расплакаться. — Что произошло? Как? Я...

— Садись, — ответила я. — Что ты здесь делаешь?

— Работаю. Тут остановился автобус и я вышла. Никогда не чувствовала себя так плохо. Когда тебя уводили... Жень, я этого кошмара не забуду до конца своих дней! — страдания отразились на ее лице. — А потом нанялась официанткой. Сплю тут в каморке... — объяснила она отрешенно, а потом вскинула голову: — Как же я рада тебя видеть! Какое это облегчение!!!

— Да, — подтвердила я. — Со мной все хорошо, — солгала я. — Кстати, когда ты в Киев возвращаться собираешься?

— Если уже можно, то сегодня же! — обрадовалась она, а потом одумалась: — Но как...

Я не собиралась рассказывать, что со мной произошло. Просто не хотелось, вместо этого я решила узнать ответы на вопросы:

— Все хорошо, — уверила я. — Все закончилось, — помолчав, пытаясь справиться отчаяньем, добавила: — Почему ты не сказала мне про флешку? Почему не сказала, что ты курьер?

— Жень, ты это про что? — удивилась она.

— Ты знаешь про что, — тихо ответила я.

— Ты думаешь... — возмутилась она.

— Я догадалась, — ответила я. — Может, ты просто расскажешь, как все было?

— Женька...

— Мне важно знать, — в моем голосе прозвучал металл.

Она молчала и рассматривала меня, а потом с новой силой расплакалась. Я тут же подсела к ней, и обняла:

— Я люблю тебя, — призналась я. — Сильно-сильно. И просто хочу понять, что же произошло на самом деле.

"За что я так дорого расплачиваюсь".

Она немного успокоилась и начала рассказывать:

— Мой шеф — довольно скользкий тип. Ты же знаешь, что колекторские компании — не самый легальный бизнес. Но оказалось, что он завязан еще не в одной афере. Он вызвал в кабинет и предложил дело с флешкой. Всего-то — доставить, а за это он меня повысит. Я согласилась, но потом, когда он вручил пригласительный в закрытый бандитский ночной клуб — испугалась. Подумала, не пойду, и пусть это повышение летит в тартарары! Решила с тобой встретиться. Душу отвести. Мы сидим, болтаем, градус все повышается, страх уходит... Думаю: "Почему бы не съездить? Всего-то, забрать флешку!" А повышение на дороге не валяются. Вот и я поспорила сама с собой: если ты потянешь в ночной клуб, то совмещу приятное с полезным, а если нет — поеду домой спать. Но ты загорелась... А дальше, ты знаешь, что произошло.

— Не знаю, — покачала головой я. Мне показалось все очень жестоким. За что нам такое? Какой-то ужасный фарс! Большая игра и маленькие пешки...

— Ты куда-то запропастилась. Я не могла тебя найти и поехала домой. Я знаю, что должна была тебя найти, но я думала, что ты с мужчиной познакомилась...

"Я и познакомилась, только через полчаса его убили. А того, кто меня спас — через неделю".

— Может у тебя любовь... — добавила она со всхлипом.

"Да. Любовь. С киллером. Была", — я приказала себе держаться. У меня еще вся жизнь впереди, чтобы оплакать Кириги и несчастливую судьбу.

— То есть, ты не знаешь, что это была за флешка, и кем ты должна была встретиться...

— Шеф сказал, что меня узнают. Я танцевала, веселилась, знакомилась со всем, кто ко мне подходил, но ни один из них ничего не передал.

— Понятно.

— Ничего тебе непонятно! Шеф меня чуть не убил! И ты меня начала расспрашивать... — теперь уже у нее самая настоящая истерика. — Я не знала, кому что врать! Не могла же сказать правду, но никогда бы не желала тебе плохого! Когда тебя уводили, я думала, что...

— Я знаю, — ответила я спокойно.

— Ты должна меня ненавидеть, — вдруг сказала она. — А для меня это самое страшное.

Я молчала, а она плакала. На такое тяжело что-то ответить, а она рассказала все, что могла. Наконец, я решилась:

— Аль, я люблю тебя. Не идеальную личность, а со всеми недостатками. Они для меня дороже, чем добродетели других. Ты ошиблась, но и я тоже. Я же не сказала тебе ни о флешке, ни о том, что меня преследует мафия. Мы обе хороши, — мне нужно самой признать эту правду. Не пойди я ее искать — ничего бы не случилось бы! Или произошло?..

— Но ты меня уберегала, а я бросила тебя в самое пекло! — возразила она.

— Ты сама знаешь, что это не правда. Просто иногда, мы ведем себя, как дуры, — усмехнулась я без тепла.

— Ты смеешься, — удивилась она, когда я издавала забытый звук.

— Не плакать же, — я уже хохотала по-настоящему. Лить слезы, самое то, но я не хотела рыдать всю жизнь. Моим родителям не нужна тень человека, как и друзьям. Впервые за несколько дней без Кириги, поняла, что хочу жить! Дальше и больше! Несмотря ни на что!!! Я даже решилась на шутку: — С нашим счастьем удивительно, что мы не устроили государственный переворот!

— Еще не вечер, — напомнила она, и я заключила ее в крепкие объятья.

— Возвращайся в Киев, — напомнила я и нежно поцеловала ее щеку, дав те самые деньги, которые украла у Кириги.

— А ты? — удивилась она.

— А я в отпуск! — я попробовала сказать это весело. Похоже, обмануть Алинку удалось. Я не пригласила ее ехать с нами, сознавая, что мне нужно время, чтобы все переосмыслить.

Я выходила пытаясь сдержать рвущийся наружу крик. "Мне нужно это пережить". Я понимала, что все вернется на круги своя. Время лечит, или, по крайней мере, очень хочется в это верить.

Шастик и Маришка стояли возле машины:

— Ну что? — спросила девушка.

— Мы поговорили, — ответила я, опустившись на заднее сиденье.

Брат и сестра сели в машину, завелся мотор. Я подняла глаза на опустившуюся рядом девушку и разрыдалась, уткнувшись лицом в ее колени. Я знала, что эти двое, возможно, единственные, кому я могу ничего не объяснять. Ласковая рука гладила волосы, пока я оплакивала настоящую дружбу, потерянную любовь и сломанную судьбу. Когда-нибудь я смогу жить, как раньше, но не сегодня...

Следующий пункт назначения — работа. Слезы высохли, а одним легким прикосновением Маришки лицо приобрело вполне здоровый вид. Я обещала держаться, хотя сил плакать уже не осталось. Просто выдержать, ведь дальше будет еще сложнее. Нужно учиться жить с этой болью, ведь нужно будет встречаться с родителями, а перед ними ни в коем случае нельзя показывать горе.

Решение пришло само собой. Вернее, дальнейший труд на благо редакции, которая тебя не ценит, казался просто абсурдным. Чем буду заниматься дальше — не имела ни малейшего понятия.