— Но, ты следишь за этим?
— Первое время следил, потом бросил. Когда появятся новые детали, мне тут же доло-жат.
— А что им известно?
— Очень мало, у них нет ничего, что выводило бы на наши внутрисемейные дела.
— В таком случае, им никогда не раскрыть этих убийств.
— Ты что, брат? Ведь мы не можем предать гласности все, что творилось у нас в Семье. Это изначально наше внутреннее дело, и решать его только нам. Неужели ты серьезно на-деялся на работу полиции?
— Нет, конечно, просто хотелось знать, что им известно.
— Им ничего не известно. И не будет известно. Повторяю, это наше дело, и только нам его решать. Кстати, о делах. Что ты-то собрался... гм... делать?
— Я уезжаю.
— Далеко?
— На восток.
— Могу я спросить, зачем?
— Помнишь, я рассказывал тебе о переписке отца Мора? По-моему, пришло время и мне почитать ее.
ЧАСТЬ 4.
...Осень выдалась продолжительной и холодной. Она захватила последний летний ме-сяц и добрую треть декабря. Королевство утонуло в грязи, мутных речных разливах, и прелой листве, которой в этом году оказалось особенно много. И все же, многие деревья так и не сбросили листья и сейчас, зимой, оставались в убогом гнилом убранстве. По горо-дам и весям ходили осенние люди, а над ними витало ожидание войны. Война занимала умы, становилась источником безумств, ее ждали и ее боялись. Фактически же, она давно началась. Она велась в головах подданных, хотя на ней еще не погиб ни один солдат, не был осуществлен ни один план, ни одна военная доктрина не подтвердилась и не была оп-ровергнута, ни один высокопоставленный чиновник не пал в околовоенных интригах. Это было время тревожного ожидания. Тревога окутала Королевство Фиан; она слышалась в приглушенно-доверительных сплетнях кумушек, читалась в глазах влюбленных, угадыва-лась за резкими жестами военных. Била по нервам гвалтом вороньих стай, черными кляк-сами пятнающих грязное небо.
Всю ночь над городком хозяйничала пурга, но к утру потеплело, снег растаял и теперь лишь кое— где лежал грязно-белыми шапками. Он стоял, прислонившись к кованой ограде, и неотрывно смотрел на два невысоких надгробья перед собой. Было очень тихо и очень уныло, и только Серый, привязанный неподалеку, переступая, хлюпал грязью, да хрипло перекаркивались, расхаживающие по соседнему захоронению толстые кладбищенские во-роны. Обсыпанное листвой, надгробье над могилой Иль было старше, глубже сидело в земле, и уже успело слегка покоситься, в отличие от надгробья ее отца, умершего несколь-ко месяцев спустя, не перенеся потерю единственной дочери. Эта кривобокость щемящей болью терзала сердце и, притупившееся со временем, острое чувство утраты Иль, ставшей в короткие мгновения их встреч его Иль, с новой силой резануло принца.
Он ожидал этого, ожидал и боялся. По пути в Миссию, он даже малодушно думал объехать этот городишко, и только стыд и отвращение к себе, вызванные этим приступом трусости, не позволили ему сделать это. А быть может, его гнал сюда безошибочный ин-стинкт, подсказывающий, что нельзя спастись бегством от самого себя. Ему было плохо, когда он въезжал в родной городок Иль, и он знал, что будет еще хуже, но он и не подоз-ревал, что будет настолько тяжело. Проезжая по кривым грязноватым улочкам, он пред-ставлял девушку, и никак не мог отделаться от горького чувства сопричастности всего ок-ружающего к ней. Здесь все вокруг напоминало о ней и может быть, поэтому почти сутки он безвылазно просидел в номере небольшой гостиницы, прежде чем заставил себя пойти на кладбище.
Сопровождающие его Рон и Фолк чувствовали мрачный настрой своего господина. Немалый опыт совместных странствий подсказал им единственно правильную манеру по-ведения, и они прекратили свои вольные, часто даже нагловатые реплики в разговорах с Лансом, стали предусмотрительными и заботливыми. Ланс был благодарен им за это. Впрочем, настроение господина солдат не тяготило. Быстро поняв, что именно от них тре-буется, они свели на нет все контакты принца с посторонними, взяв на себя обязанности и охраны и прислуги, а все свободное время посвящали азартным играм и тихим попойкам с подозрительными типами в таверне на первом этаже гостиницы. У солдат было невероятно развито какое-то шестое чувство позволяющее им в любом месте быстро заводить знаком-ства с бандитами и всячески сбродом. Это же чувство помогало им всегда выходить сухи-ми из многочисленных потасовок, являвшихся непременными следствиями таких контак-тов.
Роскошный букет цветов, принесенный принцем, выглядел жалко и сиротливо посре-ди окружающей запущенности.
...Вдали, на дороге, ведущей из города и проходящей мимо кладбища, показались чет-веро верховых. Бессознательно он отметил, что группа всадников проехала краем кладби-ща и, двигаясь по дороге, скрылась за деревьями небольшой рощицы. Ни один из них даже не взглянул в его сторону
...Куда-то ушла его ненависть к Леонарду, а её место заняла отчужденность. И это также угнетало принца. После того, что сотворил брат, эта отчужденность казалась слиш-ком мизерным чувством, ни в коем случае не соответствующим содеянному. У Ланса час-тенько подспудно возникала мысль, что эта отчужденность есть всего лишь следствие его боязни открыто выступить против близнеца. Их взаимоотношения казались ему неестест-венными, более того, он боялся, что и остальным они видятся такими же. Мысль, что его считают трусом, была невыносимой.
...Он вздрогнул от какого-то неосознанного предчувствия, отвлекшего его от невесе-лых мыслей. Оглянулся, пытаясь разобраться в нем. Над рощей, с громким карканьем но-силась стая ворон, но, главное, четверка всадников уже должна была пересечь рощу и по-казаться на дороге с другой стороны. Но дорога была пуста.
Он быстро обшарил взглядом крайние деревья, наиболее сильно вдававшиеся на тер-риторию кладбища, как раз напротив него. И в этот момент, видимо заметив его тревогу, из-за деревьев вышли люди. Они не пытались как-то скрывать свои намерения, не заботи-лись о сохранении тишины, а просто и деловито, направились к нему. Трое успели спе-шиться, четвертый почему-то остался в седле и теперь умело направлял своего коня между могилами. Все они казались очень уверенными в себе и очень спокойными.
Первым к нему приблизился всадник. Уверенно управляясь конем и длинным кавле-рийским палашом, он попытался оттеснить принца от ограды, но не учел состояния мни-мой жертвы. Не склонный в данную минуту ни к каким нежностям, пребывающий в со-стоянии угрюмой решительности, Ланс и не подумал отступать а, развернув Тераль плаш-мя, хлестнул ею по глазам коня. Дико заржав от боли, животное рванулось на дыбы и всадник, дабы не вылететь из седла, вбросил свой меч в ножны и целиком сосредоточился на управлении конем. Ланс, сделав два быстрых шага, зашел ему под руку и без раздумий всадил свой клинок между поясом и нижней кромкой наборных пластин панциря. Он ока-зался очень глуп, этот всадник и смерть его оказалась такой же дурацкой.
Не дожидаясь пока тело вывалится из седла, Ланс закричал и вторично ударил ло-шадь, на этот раз под пут. Животное среагировало так, как он и ожидал. С диким ржанием конь отскочил на остальную троицу, но те действовали очень споро, и не позволили Лансу воспользоваться заминкой. Все трое моментально убрались с пути животного и быстрым, слитным движением обступили принца. Не дожидаясь, пока кольцо сожмется, Ланс атако-вал одного из врагов, показавшегося ему наименее опасным. Это оказалось всего лишь ил-люзией — противник отступил на два шага, но так и не позволил Лансу вырваться из окру-жения. Более того, принцу самому пришлось отступить и отбивать атаку еще одного убий-цы, бросившегося на помощь товарищу.
Последний из напавших участия в поединке пока не принимал, предпочитая наблю-дать за развитием событий со стороны. Вскоре Лансу удалось легко ранить ещё одного врага. Это нисколько не испортило настроения ни пострадавшему, ни его сообщникам. Все трое обменялись удивленными восклицаниями и одарили принца парой нелестных, но и не злых, эпитетов.
У них были основания для такого поведения. Зажатый со всех сторон кладбищенски-ми постройками, Ланс лишился своего главного преимущества — быстроты, и только те-перь начал осознавать это. И понял, что жив до сих пор лишь благодаря пренебрежитель-ному отношению убийц к собственной персоне. Но это не могло продолжаться долго.
Терпение убийц истощилось очень скоро, сразу после того, как принц сделал очеред-ной удачный выпад. По злой иронии, жертвой оказался тот самый тип, что несколькими минутами ране, уже пострадал от его руки. В этот раз он уже не веселился, и его проклятье перекрыло звон мечей. И впервые после начала поединка принц почувствовал, что его жизнь висит на волоске.
Страх подстегнул Ланса, и первыми же выпадами он заставил врагов отступить, сумев при этом еще и выбить даго из руки одного из них. Почувствовав неладное, третий наем-ник нахмурился и, подняв оружие, шагнул к нему. Не дожидаясь атаки, Ланс отступил и, перепрыгнув через ограду, оказался на территории захоронения. Быстро отмахнувшись Тераль, успевшей принять вид длинной, массивной сабли, и предотвратив этим попытку одного из убийц последовать за ним, Ланс осмотрелся. Он стоял в центре могилы Иль и ее отца, окруженный со всех сторон высокой оградой. Отгороженный участок был достаточ-но велик, чтобы без труда избегать острых клинков. Врагам же, чтобы достать Ланса, было необходимо преодолеть ограду. Сделать это можно было только перепрыгнув ее, но в этом случае напавшим, на какое-то время пришлось бы открыться, что давало принцу возмож-ность нанести смертельный удар. Даже в случае попытки врагов одновременно преодолеть это препятствие, Ланс успел бы расправиться поодиночке с двумя из них.
Но появился и новый фактор, осложнявший его положение. Из рощи вышел еще один человек, и быстрым шагом направился в их сторону. Лица его Ланс разглядеть не мог, не видел и оружия в руках, но, в то, что это союзник, принц не верил.
Тем временем его положение неожиданно осложнилось. Приблизившийся третий на-ёмник ударом ладони раскрыл калитку, наличие которой Ланс совершенно упустил из ви-ду. Одновременно двое его людей взвились над оградой. Впрочем, не одновременно. Один из них, тот самый, уже дважды пострадавший от уколов принца, опередил и своего коман-дира, и товарища. Ланс мгновенно сместился в его сторону и, проигнорировав паническую отмашку вражеского клинка, вонзил ему в грудь Тераль. Следующим движением он пере-махнул ограду и вновь оказался снаружи. Вышло всё это у него быстро и издевательски просто.
Все это время он старался не упускать из виду приближающегося незнакомца, но только теперь ему представилась возможность более внимательно присмотреться к тому. Этот, пятый, так и не сумел подойти ближе, чему виной оказалась еще одна группа людей из пяти человек со всех ног бегущих в их сторону. Это было уже чересчур! Ланс понял, что он ничего не понимает.
Человек в плаще стоял спиной к нему, ожидая подбегавших, потом вдруг обернулся и... и принц едва не выронил оружие.
— Я не успеваю, Ланс! Справляйся сам, а я возьму этих! — выкрикнул Фредерик и вытя-нул из ножен меч.
А дальше... дальше какое-то время Лансу было не до него.
Когда он освободился, Фредерик успел разделаться со всеми своими противниками, но на помощь им успело подбежать еще пятеро, и теперь кузен отбивался и от них.
Недоверие к двоюродному брату прочно укоренилось в Лансе, и теперь он, вместо того чтоб броситься на помощь, нерешительно топтался, не зная, что делать. Но Фред, по-хоже, не нуждался в чьей бы то ни было помощи. Он рывком сорвал с шеи плащ, обмотал один конец вокруг свободной левой руки и, дождавшись первого преследователя, быстрым движением хлестнул его. Плащ блокировал руку убийцы с оружием, накрыл его голову, и, воспользовавшись этим, Фредерик наугад ткнул его мечом. Хриплое рычание подтверди-ло, что лезвие попало в цель. В тот же миг, Фредерик резко дернул плащ с, запутавшимся в нем, все еще не успевшем осесть на землю человеком, и поставил его между собой и по-доспевшим вторым убийцей. Тот не успел удержать удара, и его клинок запутался в склад-ках тяжёлого плаща. Не давая врагу времени вытащить оружие, Фред резко толкнул ране-ного в его сторону, и пока убийца отталкивал рухнувшего на него товарища, тут же почти на треть длины погрузил ему в грудь своё лезвие. Оба тела повалились на землю.
Когда последняя тройка убийц окружила Фредерика, Ланс всё еще не был готов к схватке. К его удивлению, брат и сейчас не бросил свой плащ, и сильным рывком, выдер-нул его из-под лежащих на земле двух тел. Один из мечей запутался в материи и сейчас , тускло блестя, болтался в складках. Двоюродный брат взмахнул плащом в сторону напав-ших на него спереди двух убийц, отогнал их, потом сбежал сам, уклоняясь от атаки третье-го, зашедшего ему за спину, вновь взмахнул плащом, пытаясь выбить у противников ору-жие, и вновь неудачно. Один из них успел развернуть свой клинок и тот с треском распо-рол плащ на две почти равные части. Запутавшийся клинок освободился и со звоном упал на каменное надгробье.
Ланс с уважением следил за действиями кузена. Он уже давно считал Фреда одним из виновников всех их неприятностей и неоднократно обыгрывал в мыслях детали их воз-можного поединка. Он никогда не сомневался в том, что окажется сильней в подобном единоборстве, но сейчас был вынужден признаться себе, что явно недооценивал брата.
...К немалому удивлению Ланса, на него по-прежнему никто не обращал внимания, что, правда, отчасти объяснялось ходом поединка. Фредерик был феноменально быстр и точен в каждом своем движении, и, понаблюдав за ним еще с полминуты, Ланс понял, что нападавшим здесь ничего не светит. И тут же, естественно и словно само собой разумею-щееся, пришло решение помочь ему.
И когда один из убийц, уклоняясь от молниеносной атаки Фреда, неосторожно стал к нему спиной. Ланс без раздумий убил его быстрым уколом под левую лопатку. Тут же он энергично двинулся на следующего... и остановился. Этих нескольких секунд Фредерику хватило, чтоб расправиться с оставшимися врагами.
Кузен резко обернулся и посмотрел прямо ему в глаза:
— Мир? — спросил он, без улыбки.
— Мир. Пока. А там посмотрим.
Фредерик молча отсалютовал оружием. Его клинок, родной брат Тераль, вспыхнул, и погас, и со свистом ушел в ножны. В отличие от Ланса, Фредерик всегда любил чувство-вать на поясе тяжесть оружия.
— Я не жду от тебя полного доверия, но сегодня я помог тебе и, думаю, могу рассчиты-вать хотя бы на маленькую толику внимания с твоей стороны.
— Но, ведь я здесь, с тобой, и я слушаю тебя, — возразил Ланс.
— Твой неуёмный скепсис сводит на нет все мои попытки объясниться. Мы разговари-ваем почти час, но кроме обвинений я от тебя ничего не услышал.
— А что ты ожидал услышать? — осведомился Ланс.
— Мне нужно понимание! — воскликнул Фредерик.
Ланс был обескуражен его напором.
— Я тебя не понимаю. Если ты хочешь что-то сообщить мне...
