Я протянула ей руки, она добросовестно их обнюхала, не нашла ничего вкусненького и попрыгала дальше. Потом она спрыгнула на асфальт, опрыгала лавочку, совершив круг почета, и неожиданно запрыгнула мне на кроссовок. Кошмар! Тут ей приглянулись мои шнурки, и она стала их теребить.
— Ой, кроссовки развязывают! — усмехнулась я.
Белочка снова запрыгнула на спинку скамейки, мазанула мне по руке хвостом, развернулась, удивленно посмотрела на меня и снова мазанула хвостом. Вчера родилась, не знает, что у нее хвост двигается? Белочка внимательно на меня смотрела, и тут откуда-то сверху послышались шорох и хруст. Мы все, включая белочку, уставились на соседнее дерево и увидели там серый хвост. Видно, это ее бой-френд, или герл-френд! Белочка пощелкала зубами и смотрела то на меня, то туда.
— Я с тобой не попрыгаю! — ответила ей я.
Она в последний раз посмотрела на меня, запрыгнула на дерево, помахала нам хвостом и упрыгала вместе со второй белочкой куда-то в темноту. С дерева посыпались сухие веточки.
— Хм, чем они там занимаются? — задалась вопросом Ира, разглядывая дерево.
Я медленно, но верно развернула ее голову от дерева. Ира расхохоталась.
— Ой, шишка! — обрадовалась я подарочку белочки, схватила ее в руки, взмахнула, и шишка улетела в темную даль. — Да, шишка...
Ира продолжала хохотать. Эстонцы в это время все что-то обсуждали. Может быть, так:
— И ни фига ты, Одеял, ей не нравишься. Вот и все! — выдал Подушка.
— Как же! Нравлюсь! — огрызнулся Одеяло.
— Где это? Докажи.
— Не буду я тебе ничего доказывать.
— Не можешь, значит, не нравишься.
— А ты докажи, что ты ей нравишься!
— А что мне доказывать? Тут и так все видно.
Мы в это время с Ирой обсуждали достоинства и недостатки белочки.
— Слушай, а давай их до Кондратия доведем, — предложила Ира.
— Чем?
— Каждого из них. Одеяло точно будет в полном нокауте, — ответила Ира.
— Слушай, ты так громко говоришь, что они уже, наверное, все слышали.
— Не, они увлечены беседой, — отмахнулась Ира. — Ты придумай, а я сделаю.
Тут Подушка неожиданно вскочил с лавки, а меня осенила идея.
— Ты мне скажешь? — спросила Ира.
— Нет, — тут же ответила я.
— Ну, Оль!
— Ладно, ладно, — кивнула я и встала. — Все, все!
— Нет-нет-нет, — Ира снова усадила меня на место.
Парни все еще говорили, причем уже развернулись друг к другу и спорили не на шутку. Видно, решали, сказала им Лиля правду или соврала. Каждый настаивал на своей версии.
— Ты мне хотя бы объясни, что делать, — сказала Ира.
— Изображать скандал, — ответила я.
— Мирового масштаба?
— Да, мирового. Со мной, — кивнула я.
Ира удивленно на меня смотрела.
— Ладно, хорошо, — неожиданно заулыбалась она.
Она тут же набычилась и уставилась на меня, я включилась и выставилась на нее.
— Ну что, уже жарко? — спросила Ира.
— Посмотрим, — ответила я.
Тут эстонцы заметили наш маневр, и Иру прорвало на отборный мат. Мне очень хотелось отшатнуться и притвориться мертвой — уж очень неожиданно это у нее вышло. Но я сдержалась, изобразив скучающий вид.
— Все, остыла? — спросила я, когда она сделала паузу.
Ира не на шутку ужаснулась, разозлилась и не знала, куда девать воздух, находившийся в легких уже в переизбытке. В итоге она разразилась новой тирадой. Так и хотелось сказать "Ну не истеричка ли, как и Одеяло?", но я сдержалась, и мы синхронно сложили руки на груди и отвернулись друг от друга. "Не играй в мои игрушки и не писай в мой горшок!" Подушка с Одеялом посмотрели сию постановку и продолжили спор, только роли сменили. Теперь нападал Одеяло, а оправдывался Подушка. Обалдеть, никак решить не могут, кто кому нравится! Ирка удивленно на них посмотрела и медленно постучала себе по голове.
— Ага, что у них, что у белочки! — я поцарапала ее руку и изобразила белочку.
Она принялась грызть воздух, изредка поглядывая на меня. О, актеры из погорелого театра!
Тут Одеяло в чем-то сильно уел Подушку, тот насупился, нахохлился и злобно смотрел на мир исподлобья. Видно, все-таки логика брюнета побила логику блондина. Неудивительно!
— Ты их этим хотела довести? — спросила Ира.
— Нет, это сделает доведение более логичным, — ответила я.
— Что-то моя логика отказывает, — задумалась Ира.
Я фыркнула и пересела к Подушке. Одеяло окончательно застопорился, и лишь хлопал глазами, Подушка злился на весь мир. До Иры, видимо, дошло, ибо она сначала хотела захохотать, но потом передумала и сдержалась. Одеяло ожил и что-то сказал. Пусть так:
— А может, и вправду Ольга в тебя влюбилась...
Подушка шарахнулся от него ко мне, пораженно уставился на меня и, медленно развернувшись к Одеялу, ответил:
— Думаешь?
— А что тут думать?
— Маловероятно. Все-таки сказали...
— А что толку? Так, если посмотреть, ни на что другое не тянет.
— Ну не знаю, все равно...
— Та-ак, пойду-ка я обратно к Ире, там есть с кем поговорить по-русски, — сказала я.
Эстонцы неожиданно заткнулись.
— Это были последние слова! — сказала Ира.
— О-о, я слышу голоса! — я истово постучала по себе по лбу.
Одеяло повернулся к Ире, и они о чем-то заговорили.
— Все-таки мне следовало пересесть обратно. Послушала бы, о чем они говорят, — сказала я. Подушка все так же сидел. — Прислушиваешься?
Он с огромным рвением потряс головой, видимо, убеждая себя в том, что он не подслушивает. Я изобразила его, Ирка расхохоталась, я решительно потрясла головой еще раз, изображая на сей раз пришибленную с детства. Одеяло с Ирой успели поговорить еще о чем-то, а я пересела на камушек, который мне мешал спокойно сидеть. В итоге я стала одного роста с Подушкой. У всего есть свои плюсы! Интересно, о чем они говорили, раз Одеяло слегка повис и снова принялся что-то взахлеб обсуждать с Подушкой. Видно, проверяют какую-то свою эстонскую теорию. Все, надоело!
Мы с Ирой синхронно встали и пошли, куда глаза глядят, запев песню.
— А я играю эту роль. Эстонцы, мы пошли на сказочную поляну, как две сестры, любовь и боль!
Вскоре мы уселись на паровозик на полянке и стали обсуждать сложившуюся ситуацию.
— Прикол, ко мне Одеяло поворачивается и спрашивает, кто мне нравится? Я честно ему сказала, что Том Круз. Он спросил, действительно? И я ответила ему, что больше Леонардо Ди Каприо. Видно, он из этого сделал вывод, что мне нравятся блондины.
Тут эстонцы всполошились, что мы ушли. Видно, наконец, наговорились.
— Эй! Вы где? — послышался голос Одеяла.
— Ничего не будем отвечать, — сказала Ира.
Тут мы увидели, что наши эстонцы прошли на греческую эстраду, а там уже расселись парочки.
— О, упс, — сказал Подушка.
Тут их заметили.
— О, кто пришел! — заметил кто-то. — Мм... голубые...
Парни переглянулись.
— О-о-о, — протянули и девушки, и парни.
До эстонцев дошло, как и чем их обозвали, и они пришли не то в ужас, не то разгневались.
— О, Подушка пойдет сейчас защищать даму сердца, — усмехнулась Ира.
— Ага, Одеяло может не беспокоиться за непорочность, — рьяно закивала я.
Мы с ней расхохотались, в итоге решив, что Одеяло — валет сердца Подушки. Ирка доржалась, и эстонцы решили идти к паровозику.
— Ольга, так, — Ира подвинулась ближе и перекинула ноги через мои.
— О-о-о, — опешила я.
— Только вот девушка получится басовитее парня, — посетовала Ира.
Подушка с Одеялом дошли до нас, посмотрели и изрекли.
— Да елы-палы!
Эстонцы ушли.
— Кто елы? Кто палы? — спросила Ира.
— Я, чур, елы! — сказала я.
Парни зашли в фордик, но там тоже кто-то был. В итоге я поскорее отпрыгнула от Иры, и они это увидели.
— А-а, — очень удивились парни.
— Б-б! — передразнила я их.
— Вот и раскрыли, что елы и палы — это Ира и Оля, — вздохнула Ира.
Я села на самый первый паровозик и облегченно выдохнула. Ира тоже порывисто вздохнула и выдохнула.
— И у меня язык на плечо, — сказала она.
— Не надо было так скакать! — ответила я ей.
Подушка с Одеялом жутко переглянулись.
— Да просто Ольга от меня убегала, — сказала Ира.
Подушка посмотрел на меня.
— Не догнала, — проинформировала я его.
Парень немного поступорился и расхохотался, а потом неожиданно сел рядом. Одеяло пошел и сел к Ире. Та собралась мне что-то сказать, но я предупредила ее жестом, мол, и так все поняла. И тут свет весьма недвусмысленно выключился, послышались визги с эстрады, похоже, мальчики времени даром не теряли.
— Классно! Украинцы шустрые! — усмехнулась Ира.
Правильно, не то, что наши эстонцы!
— Батарейки, батарейки! — рассмеялась я.
— Солевые и "Энерджайзер"! И вообще, у них зарядка заканчивается.
— Они же у нас аккумуляторы, — расхохоталась я, Ира тоже. Эстонцы не поняли.
Свет включился снова, с эстрады послышались возмущенные вопли. Мы с Ирой поддержали их.
— Темнота — друг молодежи! В темноте не видно рожи! — завопили мы с Ирой.
— В темно кое-что еще не видно, — послышалось с эстрады.
Мы с Ирой синхронно заткнулись, а на эстраде началось бурное обсуждение того, чего не видно в темноте. В итоге они сошлись, что одного и того же.
— А вы где? — послышалось с эстрады.
— В Караганде! — ответила Ира.
— Ничего себе доорались! — ответили нам удивленные голоса.
— Нет, вы где?
— Что, уже своих бросили? — ответила Ира.
— Ага, — ответили ей. — А вы там одни?
— Как свет выключат, тогда одни.
— Да кроме меня, никого нет и не существует, — усмехнулась я.
— А вас там сколько? — о, наш рейтинг растет!
— Четверо, — не соврала Ира.
— М! А вы какой национальности? — радостно спрашивали с эстрады.
— Эстонцы и русские, — отвечала им Ира.
— Один к трем?
— 50 на 50!
И тут свет все-таки отключили.
— Ну что? Вы сказали, что поодиночке, когда свет выключен.
— Только не говорили, где!
— В туалете, — усмехнулась я.
— Ага, в туалете свет выключили, — расхохоталась Ира.
Послышался шорох — они уже были здесь. Тут я увидела их и поскорее заткнула рот Подушке. Видимо, я ткнула сильно, — он со свистом втянул воздух. Я поскорее принялась его наглаживать.
— А, вот вы где! — услышали нас.
Я затихла, они прошли мимо.
— А, о, и, и... — заскулила Ира. — Ты Подушку хоть бы тыкаешь, а тут мне на ногу наступили!
— Ой, извини, — стал извиняться Одеяло.
Тут свет включился, украинцы узрели нас всех при свете и дали деру.
— Ой, Подушка, какой ты у меня страшный! -погладила еще раз так, что он аж голову запрокинул и принялся проверять, все ли на месте.
— Какая странная женщина! — сказал Одеяло, удивленно глядя на Иру.
— Ах, какая женщина! Кака-ая женщина-а! — запела я.
— Мне б такую! — закончила Ира, горестно садясь на место. — Кхе, кхе! А НУ ВЫРУБИТЕ СВЕТ! — заорала Ира.
— Так вас и услышали, — послышалось с эстрады.
Свет выключился.
— О-о, — одобрительно загалдели с эстрады.
— А у нас не выключился, — донесся мужской голос из фордика.
— Ну и что, мы же вас не видим! — сказала Ира.
— За то мы вас видим! — сказал парень из фордика.
— Не-э-эт, — протянула я.
— Ну да, не видим, — согласилась девушка.
Тут мы сговорились с эстрадниками и заорали:
— И НЕ ВРУБАЙТЕ БОЛЬШЕ!
Вопль получился смачный, эхо еще долго гуляло по окрестностям. Свет больше не включали, даже в фордике.
— Народ на эстраду все прибывает, — послышалось с эстрады. — Паровозик, к вам можно?
— Можно, — кивнула темноте я. — Места свободные в вагонах есть!
Все дружно посмеялись, и к нам пересели две парочки. Тут на эстраду пришел кто-то еще, и послышались возгласы.
— Ты совсем сдурел! Убери фонарик!
Теперь к нам перебралось еще парочек пять. Ничего, паровозик большой, всем хватит места. Тут парни с фонариками пришли и сюда.
— Ой, сюда идут, — посетовали девушки.
Украинцы стали переставлять лавочку, дабы сюда больше никто не зашел. Я потыкала Подушку, чтобы помог... мало ли что. В итоге все парни пошли передвигать лавку, а все девушки пересели к нам. Я долго разглядывала одну девушку и все же не выдержала.
— Ты случайно не живешь в комнате рядом с 13-тым отрядом?
— Да, ты меня там несколько раз видела?
— Ага, к вам приходил странный парень с белыми волосами. А ты не та девушка, которой нравятся серые глаза?
— Ольга?
— Ага!
Так мы и нашлись в этом темном мире. Может быть, тут были другие знакомые, но я больше никого не опознала. Она села рядом, и мы принялись обсуждать нехороших парней, которые и себе не нашли девушек, и мешали другим.
— А у тебя с серыми глазами? — неожиданно спросила я.
— А кто его знает, — пожала плечами девушка.
Парни тоже что-то обсуждали. Я уловила только одно:
— Ты представляешь, обсуждать юбку! Я не могу!
— Обсуждать машинку! Синенькие и зелененькие, по-другому я их не различаю! — громко ответила я.
Парни сбавили тон и стали шушукаться ничем не хуже нас. В итоге, наговорившись всласть, девушки решили разойтись по вагончикам, но для начала надо было разобрать оставленное без присмотра "добро". Парни же, проникшись обществом друг друга, расходиться не собирались.
— Как определять будем, где чей? — спросила девушка, которая сидела рядом со мной.
— Так, мой длинный, но не самый... вот! — Ира безошибочно вытащила из общей кучки Одеяло.
— А, а мой самый длинный. Подушка, фьють! — позвала я.
Подушка выбрался оттуда.
— Хватит издеваться! — обиделся он.
Остальная кучка была примерно одного роста и сложно различимая. Я пошла различать остальных.
— Отличительные черты есть? — спросила я у девушек.
Никто ничего не сказал. Я увидела первого.
— Челка на глаза! — озвучила я.
— Мой! — отозвался кто-то.
— Блин, — насупился парень.
Парня забрали.
— Браслет на руке.
— Мой! — ответило сразу три!
— Он у вас, что один на всех? — спросила я.
— На какой руке?
— На левой!
— Ой, нет, мой правый! — отозвалась одна.
— А мой всегда виноватый, — хихикнула я, все рассмеялись.
— Вы чем там занимаетесь? — послышалось с эстрады.
— Групповухой! — ответила Ира.
На эстраде повисла тишина.
— Вот как полезно знать, чем заткнуть рот! — похвалила себя Ира.
Я отдала парня с браслетом на правой руке, и нашла двух с левым браслетом.
— Так, у одного веревочкой, а у второго... Давай ты будешь без браслета, мне твой приглянулся? — сказала я.
— Давай, — кивнул он.
— Ну, давай! — протянула я руку.
Мы поржали, и он сам отправился к своей девушке. Осталось два парня.
— Отличительных черт нет. Похожи! — сказала я.
— Мой левый!
— Мой правый!
О, как быстро научились близнецов различать!
— Блин, — по тому же поводу посетовали парни.
— Идем, — я подергала соседку по комнате за руку.
— Ты куда? — спохватился Подушка.
— Пойду на всех посмотрю, убежусь, что ты у меня самый красивый, и вернусь, — ответила я.
