Марсианская святая (Нф-детектив)

Беккет вышел уже открыто, но пройдя, пару-тройку шагов, остановился, как вкопанный. Шедшая за ним Миранда врезалась ему в спину.

На полу перед ними в луже крови лежало нечто, напоминавшее цепочку белых мюнхенских колбасок.

Беккет наклонился, чтобы получше рассмотреть.

− Что это? Кишки? − с удивлением опознал он находку. − Чьи они?

− Какая разница? − беззаботно ответила швея.

− Постой-ка, но ведь это же то самое место, где он открыл по нам огонь! − вспомнил Сэм.

− Он не мог тебя убить − ты заращиваешь все раны. Значит... Это мои кишки! − осенило мужчину, и он схватил спутницу за плечо. − У меня что, теперь кишок не хватает? Почему ты не забрала их отсюда?

− А чего ты хотел? − отстранилась та, оцепив его пальцы от своего плеча. − Он садил по нам как умалишённый!

− Тут, между прочим, и от меня ошмётков полно. Всё моей кровью полито, − запричитала Миранда. − Во мне дырки были − с кулак! А я всё равно тебя тащила, хотя ты тяжёлый. Подумаешь, кишки его забыла!

− Просто тебе плевать на меня! Себя бы спасти! − закричал на напарницу детектив. − Правильно Клементина сказала − только на себя Благодать и тратишь. Как я теперь жить буду − без кишок, ты об этом хоть подумала?

− Как раньше без мозгов жил, так и без кишок будешь, − огрызнулась женщина.

− Ах вот так ты со мной заговорила? − зловеще прошипел Сэм.

− Стой-ка, − выставила перед собой ладони спутница. − Ты чувствуешь какой-то дискомфорт внутри? Что-то болит?

− Нет. Просто мне обидно.

− Если ничего не болит, значит всё в порядке, − стала успокаивать его швея. − Не все же кишки выпали. Только часть. Они растянутся от пищи, как желудок растягивается, я тебе обещаю. Ешь, как ел, и всё будет отлично.

− Растянутся? Да что ты понимаешь? − срывающимся голосом возразил Беккет.

Он чуть не плакал:

− Даже строчку ровную сделать не можешь.

− Всё сказал? − прищурилась напарница.

− Пока да, − ответил мужчина. − Вспомню, ещё скажу.

− И как ты пилотом был с такими нервами? − неодобрительно покачала головой Миранда.

− А я уже успокоился, − запротестовал Сэм. − Настоящий пилот не тот, кто всегда спокоен, а тот, кто мгновенно успокаивается.

Миранда только надула щёки и отвернулась от него, уперев руки в бока.

В этот момент у Сэма завибрировала переключенная в бесшумный режим болталка. Он вытащил её из кармана и обнаружил, что у него шесть пропущенных звонков. Звонили с одного и того же незнакомого номера.

Отойдя от обиженной помощницы, Сэм перезвонил в режиме «только звук». Ему не хотелось, чтобы кто-то видел, в каком он сейчас виде.

− Кто это? − спросил он, прижав болталку к уху.

− Вы были у нас пять дней назад. Осматривали моего сына, − произнёс взволнованный женский голос.

Сэм вспомнил их визит к больному раком мальчику в первый день расследования. Неоперируемая опухоль головного мозга.

− Что с ребёнком? − спросил Сэм, предчувствуя недоброе.

− Мы вчера ходили к доктору, − всхлипывая, ответила женщина. − Он посмотрел моего Ванечку...

В трубке послышались рыдания.

− Да что стряслось-то? − не выдержал Беккет, чьи нервы и так были заметно потрепаны.

− Опухоли больше нет, − сказала мать ребёнка. − Ванечка полностью здоров. Вы велели позвонить, если будет что-то странное. Я только сейчас вспомнила.

− Вы с кем-нибудь контактировали после нашего визита? Мальчика ещё кто-то осматривал?

− Нет.

− Тогда мои поздравления, − сказал потрясённый и сбитый с толку Беккет.

− Что нам теперь делать? − тревожно спросила собеседница.

− Жить и радоваться, − ответил Сэм. − Живите и радуйтесь.

Убирая болталку в карман, он задержал взгляд на своей правой руке. Кожа ладони была девственно чиста. Крестообразный шрам исчез. От четырёх глубоких бордовых рубцов не осталось и следа.

− Сэм, да на тебе лица нет. Что-то случилось? − спросила Миранда, когда он подошёл.

− Мне звонила мать того мальчика с опухолью мозга.

− Он умер? − Миранда испуганно прижала руку к лицу.

− Нет. Напротив, он полностью выздоровел. Опухоли больше нет.

− Ну, − покачала головой швея. − Такое случается.

− Это ведь твоя работа? − прямо спросил её Беккет.

− С чего ты взял?

− Между нашим визитом и визитом к доктору мальчик ни с кем не контактировал.

− Это могло быть простое совпадение.

− Совпадение? − детектив хмыкнул. − Мне доводилось слышать о чудесных исцелениях, но о случайных исцелениях − ни разу. Скажи мне честно, Миранда, ты и есть Клементина?

− Я не Клементина, − ответила Миранда.

− Ты уверена? − не поверил ей Беккет. − Иначе как ты можешь исцелять? Опухоль мальчика, мои глаза. У меня даже крест на ладони исчез.

Беккет показал свою ладонь.

− Истинно говорю тебе, я не Клементина, и я не умею исцелять, − ответила женщина.

− Скажи ещё, что ты не Саломея, − хмыкнул Сэм.

− Да, я не Саломея, − кивнула Миранда.

− Но ты ведь вспомнила события на «Космодамианске»! − напомнил ей детектив.

− Истинно говорю тебе, я не Саломея, − настаивала на своём Миранда.

− Ничего не понимаю, − мужчина закрыл голову руками. − Кто же ты тогда?

− Я та, кем всегда была, − с готовностью ответила ему Миранда. − Пета Йагердсен.

− Ты врёшь. У тебя только лицо Петы.

− Это моё лицо и оно всегда было моим, сколько себя помню, − сказала напарница.

− Откуда такая уверенность? Ты же потеряла память!

− Ты ошибаешься, Сэм, − возразила спутница. − Я никогда не теряла память.

− Да кто же ты? − отступил от неё детектив.

Женщина сложила руки на груди и произнесла:

− Сэм Беккет, я понимаю, тебе тяжело. Ты запутался. Ум твой помутился от пережитого, и ты зачем-то усложняешь то, что на самом деле очень просто устроено. Если ты захочешь узнать, как всё на самом деле, я помогу тебе, но сначала мы должны закончить дело. Захарий в этом здании − ему некуда деться. Просто пойдём и дожмём его, а потом задавай свои вопросы, сколько хочешь.

− Тебе легко говорить, ты же бессмертная, − ткнул в её сторону пальцем Беккет.

Миранда вздохнула:

− Ты что-то путаешь. Я такая же смертная, как и ты. Соберись, Сэм. Ты уже так далеко добрался. Ты смог. Ты сильный. Остался последний шаг. Давай пройдём его вместе. Там тебя будут ждать ответы на все твои вопросы.

− Или смерть, − уточнил мужчина.

− Или смерть, − подтвердила Миранда.

− Я так устал, − повесил голову Беккет.

Тогда Миранда подошла к нему и, схватив за плечи, притянула к себе, чтобы крепко засосать Сэма в губы. Это был французский поцелуй по всем правилам − язык Миранды обшарил нёбо и зубы Беккета, словно искал пломбы. Руки Беккета безо всякого контроля со стороны его ошеломлённого сознания, стиснули ягодицы швеи. Прижав её к себе, он отвечал на её поцелуй и чувствовал, как в его опустошённой душе зашевелился росток мужества. И откуда только энергия взялась в измученном теле?

Когда поцелуй перетёк в асфикцию, Миранда оттолкнула мужчина от себя и стёрла слюни с губ.

− Ну как, Беккет, ожил немного? − спросила она довольным и насмешливым тоном.

− Ты чего творишь, монашка? − ответил вопросом на вопрос тяжело дышавший Сэм.

− Я не монашка. Опять ты, Беккет, всё перепутал, − сокрушённо покачала головой напарница и позвала его за собой, направляясь к дверям вокзала. − Раз ожил, тогда пойдём.

Захарий лежал на полу в центре зала ожидания и тихо стонал. В окнах маячили дроны, поджаривавшие его излучением. Беккет отметил про себя, что помещение было пустым и покинутым − никаких следов того, что здесь изо дня в день жил человек. Всё покрывал толстый слой пыли. «Возможно, он только прилетал сюда, а ночевал где-то ещё», посетила детектива внезапная догадка, но Сэм не стал развивать мысль дальше.

Старик лежал на животе, уткнувшись лицом в грязный пол и обхватив голову пальцами. Рядом лежала его винтовка.

«Руки на виду − это хорошо», подумал Беккет. Они подошли к Захарию, и Сэм пнул винтовку − та отлетела к составленным у стены складным стульям, оставив в пыли глубокие борозды.

Сэм встал от Захария сбоку, чтобы не мешать дронам обрабатывать того своими лучами, и, присев, упёр ствол пистолета старику в бок. Он мог бы убить преступника прямо сейчас, тем самым выполнив волю заказчика, но у Беккета были вопросы − много вопросов − к человеку, распластавшемуся у его ног, и в этот раз детектив контролировал ситуацию полностью, так что он мог себе позволить отсрочку в выпонении требований нанимателя.

− Занемог, дедушка? − спросил он насмешливо, взяв преступника за плечо.

Захарий убрал руки с головы и повернулся к Сэму. На старике были массивные очки с непрозрачными стёклами, и он откровенно скалился.

Понимание того, зачем старику очки, пришло в ту же секунду, как в зале выключился свет, а на окна опустились тяжёлые металлические жалюзи, заблокировавшие дронам возможность стрелять внутрь вокзала.

Сэм почувствовал, как у него выкручивают пистолет. Детектив попытался воспротивиться, но получил сокрушительный удар в челюсть, сваливший его на грязный пол. Беккет слышал какую-то возню, тяжёлое дыхание, топот ног и звуки ударов. Потом Миранда закричала.

Когда включился свет, старик с пистолетом, заткнутым за пояс, держал напарницу Беккета в болевом заломе. Выкручивая ей руку, он заставил её упасть на колени и пригнуть голову к полу. Лицо женщины перекосилось от страдания.

− Вот и сиди так. Руки держи на затылке, − приказал ей старик и, взяв в руку пистолет, показал Сэму, что тот должен встать рядом с Мирандой.

Сэм подчинился. Его настигло сильнейшее дежавю − вторая встреча с преступником мучительно напоминала первую. Встав на колени рядом с помощницей и сложив руки за головой, он попытался поймать взгляд напарницы, но та смотрела в пол, и волосы завесили ей лицо.

− Молодёжь ничему учиться не хочет. Убиваешь их, убиваешь, а они всё не умнеют, − проворчал Захарий. − С чего начали, к тому и пришли. Опять на коленях передо мной ползаете.

− Ну так убей нас, − зло проговорила Миранда, не поднимая головы.

− Убить? А толку-то? − усмехнулся Потапчук и показал пистолетом на Сэма. − Вот я его дважды убил, а он всё равно под руку лезет.

− То есть ты меня убил? − не понял детектив.

− Разве она тебе не сказала? − спросил преступник, показав глазами на Миранду.

− О чём?

− Я оба раза убил тебя наповал. Уж поверь мне, ветерану − я в таких вещах разбираюсь. Так что поздравляю с возвращением в мир живых, мальчишка, и добро пожаловать в фанклуб, − старик расстегнул молнию своего оранжевого комбинезона − от шеи до паха − и, стянув с себя верх одеяния, стоял теперь голым по пояс. Каждый квадратный сантиметр его морщинистого торса покрывали застарелые шрамы. Беккет узнал характерные следы скобок и швов, и главное − он узнал автора. Этот корявый почерк мог принадлежать только одному человеку − Миранде.

− Кто тебя так? − спросил детектив.

− Моя светлая госпожа, − ответил Потапчук, застёгивая комбинезон. − Она сказала мне: «Я вернула тебя к жизни, как это делал Христос, но, чтобы усмирить свою гордыню, я оставлю на теле твоём следы уродства, ибо кто я такая, чтобы соперничать с сыном Божьим? Людской удел суть несовершенство».

− Не переживай, красавчик, − обратился старик к детективу. − Однажды ты меня догонишь.

Затем Захарий обратился к Миранде.

− Где тебя носило три часа? − спросил он у неё. − Я ждал тебя гораздо раньше. Лежать под лучом очень неприятно, даже в моём костюме с металлизированной подкладкой. Что тебя так задержало, госпожа? Неужели, ты оживляла его так долго? Раньше у тебя уходило на это двадцать минут, не более.

Женщина никак не отреагировала. Сэм решил отвлечь преступника на себя.

− Захарий, кто дал тебе список с посетителями Клементины? − спросил он у Потапчука.

Тот показал на Миранду:

− Та, у кого она забрала лицо.

− Пета Йагердсен? − догадался детектив.

− Именно, − кивнул старик и улыбнулся. − Огонь-девка. Всегда находила меня, где бы я ни прятался. Семьдесят лет меня доставала.

− Зачем она находила тебя? − спросил Беккет.

− Известно, зачем. Таким, как она, спокойно в могиле не лежится, − ответил преступник. − Бывает, проснусь среди ночи, а она надо мной сидит − смотрит. Увидела, что я глаза открыл, и спрашивает: «Почему до сих пор не умер? Скажи, зачем она заставляет тебя жить?» А что я ей отвечу? Так и говорю, что не знаю. А она: «Я узнаю у неё, зачем ты живёшь, и скажу тебе».

− Сказала? − с надеждой спросил Сэм.

− Так и не сказала, − покачал головой старик. − Но она узнала, уверен в этом. Перестала спрашивать, наоборот, стала командовать...

− Рад, что Боженька её наконец-то к себе прибрал. Без рожи-то она точно не жилец, − совсем уж ехидно закончил Потапчук.

− К чему вся эта болтовня, Захарий? − подняла глаза Миранда, и в её взгляде бушевала ненависть. − Ты убьёшь нас или как?

− Убить вас, когда я так близок завершению дела всей моей жизни? − удивился старик. − Это ведь всё для тебя, госпожа. Неужели ты забыла?

− Ради меня? − не поверила женщина.

− Именно, − подтвердил старик. − Ты же сама меня просила.

− Я? Просила? − хмыкнула швея.

Старик подошёл поближе и склонил к ней лицо.

− Да, ты просила меня, − заговорил он, поймав её взгляд. − Я видел это в твоих глазах всякий раз, когда приходил к тебе. Ты жила как в темнице. Ты говорила «Лишь смерть прервёт служенье, но смерть мне недоступна». Твои глаза молили меня, госпожа, освободить тебя от служения. Ты выбрала меня, твоего недостойного раба. Ты раз за разом вдыхала жизнь в это бренное тело, чтобы я шагнул за рубеж и прозрел... И я прозрел, госпожа. Я вошёл в огонь ради тебя и вышел уже на той стороне. Жизнь бессмысленна, когда она сверх срока. Когда тело уже просто оболочка, сдерживающая истерзанную душу. Удерживая меня здесь, ты даёшь мне сигнал, что у моего служения есть цель, и я готов, госпожа, исполнить твою волю. Я готов принести тебе освобождение.