И я должен его отпустить. Это тепло, эта легкая тяжесть исчезнут из моей жизни. Что же тогда останется? Все остальное сделалось таким маленьким, таким незначительным, что если Джей уйдет — или, следует уже говорить "когда Джей уйдет" — ничто и никто не сможет заполнить эту пустоту...
Мы не видели, как солнце перекатилось через горизонт. Но режущий глаза свет смягчился, потеплел. Вскоре золотые стрелы солнечных лучей пронзили листву деревьев, заслонявших от нас восток и нашли свои цели. Джей заслонил глаза рукой и уронил голову мне на плечо.
— Поехали домой, — ветерок его шепотка пробежал по моей шее. Я невольно поежился.
Маленький негодяй обвел меня вокруг пальца. Он выглядел таким уставшим и вялым, что я мигом вызвал такси и повез его домой. Но когда он вошел в комнату после душа, в его глазах было вовсе не сонное выражение.
Я замер у дверцы шкафа, разглядывая его. Джей скользнул ко мне.
— Ты подарил мне чудесный вечер, — тихо проговорил он, обнимая меня за талию. — Я тоже хочу сделать тебе подарок.
Он поманил меня пальцем, и я наклонился ниже.
— То есть, я могу делать, что захочу? — уточнил я, когда смог вернуть челюсть на место.
— Да.
Я усмехнулся. Ну это он напрасно...
Я развернул его к зеркальной дверце шкафа. Когда мои руки скользнули вниз и начали потихоньку спускать резинку тоненьких пижамных штанов, он переступил с ноги на ногу и прикусил губу.
— Прямо здесь?
— Ты никогда не видел, какое у тебя лицо, когда я внутри тебя? — прошептал я, вгоняя его в краску. — Это просто потрясающе.
— Извращенец, — жалобно простонал он.
— Может быть... — я куснул его за ушко, — останови меня, если тебе не нравится...
У него даже шея покраснела, но он молчал. Все-таки честность — плохое качество. Неудобное.
Я немного стянул его штаны вниз, и они упали под собственной тяжестью. Да, с такими доказательствами он просто не мог врать. Я приподнял его подбородок и указал на зеркало.
— Я хочу, чтобы ты смотрел.
Даже отраженный зеркалом, его взгляд заставил горячую волну возбуждения прокатиться по моему телу. Я погладил его ягодицы. Затем дал ему облизнуть мой палец, раздвинул их и просунул его внутрь. Он вскинулся, запрокинул голову, зажмурился.
— Смотри, — шепнул я, двигая пальцем. — Здесь нечего стыдиться.
Я видел, как расширяются его глаза, когда он осмелился снова взглянуть на себя. Удовольствие, приправленное смущением, становилось только сильнее. А уж для меня это было и вовсе что-то запредельное. Я словно ласкал двоих, его, и его холодного зеркального двойника. Я видел белое плечо и выгнутую спину — и одновременно грудь с розовыми ягодками сосков, плоский живот и напрягшийся член. Это было что-то.
Джей оперся руками о дверцу и зачарованно смотрел на себя, прикусив губу. Я убрал пальцы и заменил их своим членом. Он со всхлипом подался вперед, утыкаясь лбом, но я оттянул его от зеркала, удерживая поперек груди. Но удовольствие было слишком сильным. У меня подкашивались ноги, так что пришлось опуститься на пол. Удерживая его бедра широко разведенными, я усадил его на себя. И через его плечо мог видеть, как мой блестящий от смазки и слюны член движется в него и наружу. Джей застонал. И стонал беспрерывно, больше не способный реагировать на каждую отдельную фрикцию. Это было почти... слишком.
Я продержался недолго. Когда я почувствовал приближение оргазма, я пропустил одну руку под его коленом и погладил его. Он кончил почти мгновенно, выгибаясь и стискивая меня до звездочек перед глазами.
Как только я отдышался, я отпустил его, не позволяя, врочем, прикрыться. Из него немного текло, когда я вынимал член, дырочка была большой, ярко-розовой. Он застонал, пытаясь сжать мышцы. Я не удержался и погладил его.
— Ты просто невероятный, — я лизнул горячее солоноватое плечо, не отрывая взгляда от зеркала.
Джей попытался прикрыть пылающее лицо, но я не дал. Второй рукой я ласкал его, заставляя содрогаться — слишком рано, слишком острые, почти болезненные, ощущения.
— Самое прекрасное, что я видел, — он трепетал, как струна, а я умел извлекать из него потрясающие звуки. — Ты просто с ума меня сводишь...
Он обернулся и закинул руки мне на плечи. И отомстил.
— А мне нравится твое лицо, — прошептал он. — Ты так смотришь на меня... Я никогда даже не мечтал, что кто-то будет вот так на меня смотреть...
Я спрятал лицо в его волосах, почему-то чувствуя себя уличенным.
Как я буду жить без него?
Как я буду без него, если я не могу даже заставить себя разжать руки и выпустить его из своих объятий...
Глава 37. Хорошо забытое старое
Я отнес его на кровать и лег рядом. Подтянул простынку, накрывая нас обоих. Но не тут-то было. Несмотря на то, что глаза Джея по-настоящему закрывались от усталости, он обнял меня за шею, привлекая к себе. И потерся о меня горячим телом.
— Маленький, это будет слишком.
— Тони... — он прижался сильнее, — я хочу. Очень. Ты просто не представляешь, как это — быть с тобой.
— Не представляю, — согласился я. — Я знаю, как быть с тобой. И я должен тебя беречь...
Он благодарно улыбнулся, но положил пальчик на мои губы.
— Дослушай, хорошо? Ты... не представляешь себе, какое это чувство — знать, что твоя сила не повернется против меня. Что ты можешь сделать со мной что угодно... и не сделаешь ничего плохого. Совсем ничего, — он двинул бедрами, и я на мгновение задохнулся.
Чтобы вконец добить меня, он приблизил губы к моему уху и шепотом описывал мне, как ему нравится чувствовать меня в себе, пока я не перекатился и не прижал его к матрасу. Он охнул — не от испуга, а просто оттого, что я навалился на него всем весом, и по его телу прошла волна дрожи. У меня в глазах потемнело. Я погладил его бедро, затем, приподнявшись, просунул руку под его ягодицы. Джей прерывисто вздохнул, раздвигая бедра чуть шире. Он был такой растянутый, и влажный, и легко впустил меня внутрь... Я, не осторожничая, вколачивался в это податливое тело и, судя по всему, нам обоим это понравилось — он кончил вслед за мной.
Поход в душ как-то стерся из моей памяти. Я запомнил только, что Джей недовольно шипел, когда я прислонял его к холодной кафельной стене, и не хотел держаться на ногах.
Мы проснулись часа через три, от настойчивого бурчания в животах. Только вот я вскочил с кровати бодрый и деятельный, а Джей, приподнявшись, тихо и как-то удивленно застонал и упал обратно на подушки. Я бросился к нему.
— Что такое?
Он слабо улыбнулся.
— Боль... — он осекся и виновато посмотрел на меня. — Ты как всегда оказался прав. Я... У меня такое чувство, словно я мышцы потянул.
Он не думал, что будет больно потому, что это со мной? Это, конечно, льстит, но... Я обнял его и начал гладить по животу.
— Это все я виноват. Мне нужно быть сдержаннее, прости...
Джей оттолкнул мою руку и грозно нахмурился.
— Я сам хотел, помнишь?
— А я вроде бы взрослее, умнее и сильнее. Должен был удержаться.
Короче, оба хороши. Я вздохнул и пошел набирать горячую ванну. Пока Джей плескался, я разогрел нам поздний завтрак — или ранний обед. Потом мы вспомнили про массаж... К вечеру Джей не только пришел в себя, но и ластился ко мне, как кошка. Уходить к себе не хотелось, я как-то быстро привык спать с ним под боком, но все-таки следовало его поберечь. Хотя бы потому, что так назавтра он уже будет в порядке, и мы сможем кувыркаться в прежнем режиме. Так что я взял книгу и попытался не обращать внимания. Как будто это было так просто. Похоже, Джей решил, что слишком долго пользовался привилегиями, заставляя меня трудиться для своего удовольствия. Маленький хитрец не пропустил ни одной чувствительной точки на моем теле. Применил на мне все полученные знания сразу. А может, он надеялся, что я все-таки не выдержу и сделаю то, что он хочет.
Да, быстро же он перестал воспринимать как секс наши обоюдные ласки. Неужели это так приятно? Впрочем, чего это я спрашиваю. Я видел, как ему сладко, и даже показал это ему самому. Вряд ли он когда-либо думал, что будет кричать от удовольствия под мужчиной. А он кричал — и это было в первых строчках списка моих достижений.
На следующий день Джей дулся на меня — не так, как дуются девчонки, а скорее углубившись в измышление чего-то, что наверняка заставит меня переменить точку зрения. Я прямо начал бояться. Впрочем, напрасно. Он всего лишь поинтересовался, не сложно ли мне после спортзала заехать взять в платной библиотеке пару книг про учебу в колледже. Я и не знал, что такие существуют.
Денек выдался жарким, так что мы, совмещая приятное с полезным, загорали в саду, обложившись книгами. Джей штудировал справочники, которые я привез, а я читал фантастику. Впрочем, из любопытства я взял одну полистать. И наткнулся на раздел о хейзинге. Быстро пробежав глазами страницу, я отложил книгу, пытаясь не рявкнуть: "Ну, все, ты никуда не едешь!" Пришлось какое-то время заниматься дыхательными упражнениями и убеждать себя, что это уже история.
Получалось плохо.
Становилось все жарче — и я не имею в виду нашу постель. Температура поднималась и поднималась, так что в один прекрасный день мы не выдержали и отправились на озеро. Ехать было далековато, но прохлада, идущая от воды, окупала все. Вот только поплавать мы так и не смогли. Наше озеро глубокое, и питается от подземных источников, так что даже в жару вода не прогревалась как следует. Пришлось довольствоваться сидением на причале, болтая ногами в воде. Потом я все-таки взял лодку и повез Джея покататься.
— Слушай, — сказал он, когда я бросил весла и предоставил лодке лениво дрейфовать посреди озера, — ты только не сердись... Позавчера звонил Алекс.
Я вздохнул.
— Почему я должен сердиться? Что он тебе сказал?
— Да ничего... Он... был очень мил. И спросил, может ли он иногда мне звонить. По-моему, ему очень одиноко. У него совсем нет друзей...
У него не может быть друзей, мысленно поправил я.
— Он просто спросил, интересная ли та книга, которую я получил в подарок на день рождения. И я просто посоветовал ему почитать... Потому что в его возрасте...
Джей был откровенно рад тому, что двоюродный брат хочет поддерживать отношения, а я никак не мог избавиться от подозрений. С одной стороны, я не был такого уж высокого мнения об интеллекте Алекса. С другой — книги были слабостью Джея, и не нужно было долго общаться с ним, чтобы это понять. Если человек хотел расположить его к себе, достаточно было немного поговорить с ним про литературу...
Нет, это паранойя. Просто у звереныша, наконец, проснулась совесть, и он...
Черт. Это еще менее вероятно.
Я слушал восторженную болтовню Джея, улыбался, а холодный коготок плохого предчувствия царапал мое сердце.
Однако вскоре его хватка ослабла, потому что один мирный день сменялся другим, мы встречались с друзьями, ездили на озеро (дня через три вода все-таки нагрелась до девятнадцати градусов), ходили в кино — в общем, наслаждались каникулами. И я все-таки затащил Джея в спортзал.
— Это мой друг, — сказал я своему тренеру, указывая на Джея. — Ему нужно немного подкачаться...
— И у него недостаточный индекс массы тела, — Грег покачал головой. Джей бросил на меня взгляд, в котором читалось: ну-я-же-говорил. Мужчина сделал круг, разглядывая его, затем остановился перед нами, протягивая Джею руку.
— Грегори.
— Джей.
Грег придержал его кисть и пощупал мышцы. Джей насупился еще больше. Он не знал, что все через это проходили. Но через пять минут ему уже было не до того. А через час тренировки у него не осталось сил реагировать на шутливые нападки Грега, который в выражениях не стеснялся. Никакого мата — он был более изобретателен. В конце тренировки он заявил, что, конечно, у желе тонус выше, чем у мышц Джея, но через пару месяцев он станет похож на человека.
Где-то я это уже слышал...
С наследством все тоже как-то устроилось. На следующей неделе Хелене и Джею выдали необходимые документы. Агенство по недвижимости в лице Эллис Мастерз с радостью взялось продать дом с обстановкой. Вот только сначала нужно было освободить его от личных вещей. И маман в голову пришла гениальная идея. Поскольку ни Джей, ни Хелена не хотели брать ничего из дома Роуленда, она позвонила в какой-то местный фонд взаимопомощи. И тут я начал нервничать.
Ублюдок был осторожен, но доверять ему в этом вопросе я не собирался. Что если остались какие-то... доказательства того, что он делал с Джеем? Но протестовать было поздно. Пришлось навязаться в добровольные помощники — маман удивилась моему энтузиазму, но потом видимо решила, что я делаю это ради Джея.
В каком-то смысле это была правда.
Итак, в один из жарких летних дней мы копошились в доме, разбирая вещи Роулендов на те, которые можно продать, пожертвовать и выбросить. Мы — это все мы, за исключением Джея. Даже Алекс мелькал туда-сюда с мусорными пакетами. Я старался держаться от него подальше.
Хотя меня больше всего волновала спальня Ублюдка, меня отрядили в комнату Джея. Я как раз нес баулы с отобранной мной и милой женщиной-волонтером одеждой вниз, когда наткнулся на ее коллегу.
— В подвале есть несколько коробок, — сказал он. — Кто-то из вас должен на это взглянуть.
Волонтер имел в виду родственников, но ради такого дела я готов был назваться братом Ублюдка. И я последовал за ним в полутемное, прохладное нутро подвала. Зверь оценивающе приглядывался к парню. Тот был тощим, даже каким-то хлипким. Я смотрел на тонкую цыплячью шею, торчащую из воротника его тенниски, и думал, что могу заставить его замолчать. Не в смысле — убить, нет. Просто хорошенько припугнуть. У него был такой типаж забитого школьника, так что он явно привык к тому, что сила решает все.
— Вот, — сказал он, останавливаясь у какой-то полуоткрытой коробки.
— Что там? — спросил я как можно спокойнее. Он пожал плечами.
— Нам разрешили забрать все личные вещи, но я решил...
Я присел на корточки.
— Спасибо, — сказал я через минуту, и благодарность была искренней.
Волонтер махнул рукой.
— Что вы. Мы не первый год этим занимаемся. Есть вещи — и есть Вещи, — он смущенно улыбнулся.
— Понимаю, — сказал я. Знал ли Джей об этих ящиках? И стоило ли ему говорить? Он и так с утра на нервах...
— Как поступим? — спросил парень. Как же его звали... Марк? Мэтт!
— Джей... Ее сын может захотеть оставить их, — сказал я, доставая фотографию женщины. — Но я не собираюсь отдавать их ему сейчас. Слишком... много всего. Помогите мне занести их к нам в гараж.
Мы отнесли находку, затем Мэтт отправился обратно, а я, воспользовавшись случаем, немного порылся в вещах — просто чтобы удостовериться, что там не будет ничего, что могло бы Джея расстроить. Даже открыл одну шкатулочку, ожидая увидеть обручальное кольцо, или что-то вроде этого. Но ошибся. На бархатной подушечке лежал ключ.
Та-а-ак. В фильмах, когда герой находит ключ — это не к добру.
Но лучше пусть это буду я, чем Джей.
Я бросил все и вернулся к Мэтту.
