Мы с ней договорились встретиться сегодня попозже в Темпл баре, где — даст Бог, была не была! — будем пить Корону с лаймом (и бесить каждого ирландца в баре, потому что кто бы предпочел эту мочу вместо темного, крепкого Гиннесса?) и говорить, пока у нас не закончатся темы (чего никогда не случалось и не случится), а потом пойдем домой, уснем в одной постели, а утром проснемся, и мама будет готовить завтрак, а папа будет читать у огня "Мировые новости Риодана".
Обменявшись с ними неоднократными объятиями и поцелуями, я выскользнула в дождь и открыла зонтик, посмотрела в небо и поблагодарила свои счастливые звезды за такие дни.
Затем произнесла жаркую молитву о том, чтобы в будущем таких дней было намного, намного больше.
♪
Я спешила по залитым водой, скользким от дождя неоновым улицам Дублина под грифельно-серым небом и наклоненным зонтиком против резкого, уносимого ветром дождя, и радовалась тому, каким нормальным это все казалось.
Молодые деревья раскрывали напитанные дождем листочки, цветы под проливным дождем свернулись в мокрые бутоны, промокшая пчела влажно прожужжала и приземлилась на окно, ища убежища в каменном подоконнике.
В Дублине вновь водились насекомые. Это маленький, но очень важный триумф — иметь жучков в мире после разрушения, которое принесли в наш город высасывающие жизнь Тени.
Высоко на зданиях ворковали голуби, прячась под мокрыми карнизами. Я даже заметила потрепанного молодого кота, скрывшегося за мусорным баком.
Хоть человеческая раса знала, что стоит на пороге потенциального апокалипсиса, вокруг меня кипела жизнь. Не я одна за последний год прошла сквозь ад, теряла людей и едва не была убита, и научилась выживать. Страдала вся человеческая раса, в каждом городе по всему миру. Все ожидания были расколоты. Все люди столкнулись с бессмертными созданиями из другого мира, дрались и боролись, чтобы выжить, переживали нехватку еды, тупо бродили по разрушенным городам, находили новые места для жизни, теряли и оплакивали любимых. Те из нас, кто остался, были воинами, твердо решившими сделать каждый день значимым и наслаждаться маленькими радостями, потому что кто знает, что принесет завтрашний день? Да и настанет ли он вообще.
Когда я шлепала по узкой мощеной аллее, легкое движение привлекло мое внимание, и подняв голову вверх, я увидела ДВЗ, столпившихся на крыше зданий по обе стороны улицы, головы в плотных капюшонах склонились и таращились на меня. Я перестала идти, позволила зонтику упасть назад и подставила лицо дождю, глядя на них в ответ и не боясь.
Я больше не сломана. Изучайте меня, внушала я им. Просто попытайтесь найти нехватку чего-нибудь. Или избыток. Я цельная, несломленная и буквально нерушимая.
Стая как одна поднялась и быстро растаяла в свинцовом небе.
Я улыбнулась и продолжила свой быстрый путь по городу, глядя по сторонам и упиваясь всем этим.
За мокрыми от дождя окнами баров и ресторанов, где вновь была еда, сидели люди, смеялись и разговаривали. Гуляли несколько Фейри, в основном низшие касты Видимых (быстро бросавшие на меня взгляд и переходившие на другую сторону улицы), и я знала почему — Фейри плевать на дождь. Им нравится быть симпатичными, чистыми, чарующими. Я также подозревала, что они могли где-то массово собраться и обсуждать меня. Как и Невидимые, возможно. В какой-то момент мне нужно будет обнаружить и посетить это собрание. Как только Круус прислушается к здравому смыслу и признает, что я волк, которого он не хочет на своем заднем дворике.
Я завернула за угол и едва не врезалась в толпу людей, собравшихся возле маленькой церкви и одетых в ярко-желтые дождевики, работавших под навесами... О!
Я остановилась и уставилась на них. Несколько дюжин рабочих возвели высокие леса по периметру огромной черной дыры и с помощью длинных шестов натягивали над ней водонепроницаемое брезентовое покрытие, тщательно соблюдая небольшую дистанцию между брезентом и легким гравитационным полем сферы.
— Что вы делаете? — крикнула я.
Здоровяк, командовавший их действиями, закричал в ответ, чтобы его слова не заглушил внезапно налетевший ветер.
— Это чертов дождь! Попадает в дыры и кормит их! От воды они растут! Мы укрываем сначала самые крупные, но чертов ветер задувает ветер по бокам! — он крикнул мужчине с другой стороны дыры: — Постарайся прикрепить брезент к земле, чтобы по краям его не задуло... Ах, дерьмо, Колин, нет! Адово пламя! Нееееет!
Я ахнула от ужаса. Порыв ветра подхватил край брезента, развевавшегося на шестах и лесах, и закинул его прямо в сферу. Мгновенно все, что касалось брезента, шестов и лесов, вытянулось как спагетти, засосалось в черную дыру и оказалось поглощено.
Я стояла и тупо таращилась. Сфера забрала все, связанное с коснувшимся ее предметом. Всего лишь уголок брезента — и вся конструкция, и возводившие ее мужчины исчезли. Они даже не успели вскрикнуть.
Мы получили ответ, мрачно подумала я: если сфера коснется земли, произойдет то же самое. Единственный вопрос: до какой степени? Возможно, она не сразу превратит всю землю в спагетти, лишь добрую ее часть, но со временем определенно справится со всей планетой. И кто знает? Эти объекты не подчинялись законам физики. Возможно, относительно маленькая черная дыра сумеет стереть всю планету. В мгновение ока. В один момент все живы, в следующий — мертвы.
У вас считанные месяцы, в лучшем случае, сказала королева. Прежде, чем мы потеряли тридцать пять дней в Белом особняке.
В моей голове стрелки часов завертелись с головокружительной скоростью.
Нестройная, неблагозвучная музыка сферы стала громче, еще какофоничнее, и я прищурилась, меня пробрали мурашки — дыра сделалась заметно крупнее, чем до "приема пищи". Я нахмурилась. В ней изменилось кое-что еще. Наружные два фута или около того... вращались, как будто вся она представляла собой заключенный в оболочку гироскоп или маленький торнадо с темным краем.
И низ дыры вращался на расстоянии меньше метра над землей.
Какие-то шестьдесят сантиметров отделяли нас от полного уничтожения. Нам нужно было начать убирать из-под нее землю. Выкопать туннель из-под земли.
О да, у нас проблема. Сотни проблем. Что происходит в других странах? Там тоже шел дождь? Снег? Как близко к земле находились черные дыры? Контролировал ли их Риодан?
— Давайте сюда другую команду! — прокричал командир оставшимся четверым мужчинам. — Нам нужно прикрыть эту хрень! Тащите больше брезента, и внимательнее в этот раз!
Внезапно у меня родилась идея. Я вытащила телефон и написала Джаде.
Встречаемся в Честере как можно скорее. Срочно.
Забыв про свой зонтик, я пригнула голову под сильным ветром и побежала в Честер.
♪
Поправка к моему недавнему утверждению — всего десять сантиметров отделяли нас от полного уничтожения.
Черная дыра возле Честера всегда была самой крупной, но она невероятно выросла с тех пор, как я в последний раз ее видела. У нее тоже образовался новый странный вращающийся периметр.
— Какого черта здесь произошло? — потребовала я, присоединяясь к Бэрронсу и Риодану, стоявшим на безопасном расстоянии от дыры и одетым в черные мокрые дождевики с капюшонами.
— Сегодня рано утром секта этих ушлепков "Увидимся в Фейри" совершила массовое самоубийство, сиганув в эту дыру, — прорычал Риодан. — Мои камеры наблюдения все записали. Сотня человек или около того влетели туда как гребаные лемминги с утеса. Одно дело, если ты хочешь умереть, но не тащи за собой весь мир, черт подери.
— Ну надо же, может кое-кому не следовало поощрять их суицидальные наклонности, — шокированно произнесла я. — Возможно, если бы ты в своем клубе не потакал их заблуждениям...
— Даже не думай валить на меня, — Риодан угрожающе направился ко мне.
Бэрронс мгновенно его остановился.
— Никогда. Не угрожай. Мак.
— Я не угрожал, — холодно сказал Риодан. — Я просто шел в ее сторону.
— Крадучись, — напряженно произнес Бэрронс.
— Мать вашу, в этом не было угрозы. Ты же знаешь, что я никогда не причиню ей вред.
Никогда? Хммм. Рада слышать.
Бэрронс зарычал:
— Мой мозг не в силах различить нюансы крадучести, когда дело касается Мак. Красться и есть красться. Все должно быть четко. Не беси меня.
Риодан зарычал в ответ:
— Понял. Успокойся. У нас есть проблемы поважнее. Кроме того, она больше не нуждается в защите.
— Та, что носит твою отметку, тоже в ней не нуждается. Но это не помешало тебе почувствовать ожог, не так ли?
Риодан пометил Дэни.
— И как много вы чувствуете через эти тату? — спросила я.
— Слишком много, черт подери, — отрезал Риодан.
— Серьезно, — я посмотрела на Бэрронса. — Как много?
Он удостоил меня каменным молчанием.
— Я не оставлю это просто так, — сказала я. — Ты почувствовал мою ярость, даже когда контроль был у Синсар Дабх. А значит, ты чувствуешь намного больше, чем говорил мне. Как много?
— Намного больше, — сказал он наконец.
Я посмотрела ему в глаза и удерживала его взгляд. Крупный, прекрасный, неуправляемый мужчина. Я с гордостью называла его своим. Но это не означало, что я не стану яростно с ним спорить. И без сомнения время от времени драться до потери пульса и сознания. Но сейчас не время. Нам с тобой надо будет поговорить, сказала я безмолвно.
Он слабо улыбнулся, но улыбка не коснулась его глаз.
Я улыбнулась в ответ, и мои глаза тоже не улыбались. Я опустила подбородок в том же предупреждающем жесте, что он бросал в мой адрес, готовая отплатить тем же.
Риодан посмотрел на нас и пробормотал:
— Она стала тем, кем ты и предполагал. Везунчик.
Бэрронс склонил голову, и его глаза сказали мне: Так и есть.
И вот так просто все напряжение между нами было отложено на потом. Если у нас будет это "потом".
Я почувствовала резкое движение воздуха, и внезапно прямо передо мной очутилась Джада.
— Что такое, Мак? — сказала она, сверкая глазами.
Слегка покрасневшими глазами. Она недавно плакала, возможно, никто кроме меня и не заметил бы, но я знаю Дэни. Ее лицо было чистым алебастром, веснушками на снегу. Я быстро набросилась на нее, прежде чем она успела отстраниться, привлекая ее в одно из медвежьих объятий моего папы и крепко сжимая. В моих объятиях она показалась такой худенькой и легкой, такой... хрупкой в каком-то смысле. Если кто-то и нуждался в объятиях, так это Дэни. Хотела она того или нет. Кто знает, сколько нам осталось? Я не собиралась тратить это время впустую. Когда она попыталась вырваться, я яростно прошептала ей на ухо:
— Я люблю тебя, Дэни, и я собираюсь периодически тебя обнимать. Привыкай.
Я отпустила ее, и она тут же дала задний ход, но большая часть напряжения ушла из ее черт, а на щеках заиграл румянец. Начало положено. Позже я собиралась заставить ее поговорить со мной, рассказать, плакала ли она из-за Танцора или из-за Шазама, и что происходит в этой ее умной и кудрявой от дождя головке. Столько всего случилось, и так быстро, что сложно упомнить все произошедшее за два дня после ее срыва в аббатстве.
На долю секунды мне показалось, будто я парю над землей, вне своего тела, глядя на нас сверху.
Я, Бэрронс, Риодан, Дэни.
И у меня возникло странное чувство... правильности во вселенной, пока я смотрела на нас. Я пообедала со своей семьей. Теперь я решала мировые проблемы с моей другой семьей. Я посмотрела на Риодана, который наблюдал за мной с улыбкой. Когда он кивнул, я поняла, что тогда как Бэрронс мог спокойно удалиться и стать отшельником на весь остаток своей жизни, Риодан хотел семью. Той ночью, когда я шпионила за ними, Бэрронс сказал правду: Кас не разговаривает. Х наполовину сумасшедший в хорошие дни, и совсем безумен в плохие. Ты устал от этого. Ты хочешь вернуть свою семью. Ты хочешь, чтобы дом был полон, как в былые дни.
Я кивнула в ответ. Мы сохраним это в неприкосновенности. Защитим. Всегда прикроем друг друга. Чего бы это ни стоило.
— Какого хрена случилось с этой дырой? — потребовала Джада, уставившись на сферу. — Вчера она не была такой большой! — когда Риодан рассказал ей о массовом самоубийстве, она спросила: — Как только появилась эргосфера, гравитационная сила усилилась, не так ли?
Риодан мрачно кивнул.
— Поэтому мы не пытались укрыть ее брезентом. Она настолько сильна, что может засосать покрытие.
— Эргосфера? — переспросила я.
— Наружная вращающаяся оболочка называется эргосферой, — сказала Джада. — Представь, если бы кто-то воткнул работающую дрель в гладко расстеленную простыню. Она затянула бы ткань, вращая ее и закручивая. Все, что приближается к эргосфере, будет поймано и подвергнуто тому, что астрономы называют спагеттификацией — вытягиванием в тонкую как спагетти полоску, прежде чем быть засосанным. Когда сфера увеличивается в размерах и плотности, сила тяготения также возрастает, искажая пространство вокруг себя.
— Кристиан придет сюда, чтобы посмотреть, нельзя ли использовать его друидские навыки, чтобы убрать землю из-под дыры, — сказал Риодан. — Но этот чертов дождь должен перестать.
— Призови Крууса, — сказала я Джаде.
— Зачем?
— Он Фейри и может остановить дождь. За этим я и позвала тебя сюда.
— Круус, — мгновенно сказала Джада.
Он появился, как всегда мрачный. И исчез. Вместе с Джадой.
Они потратили добрых три-четыре минуты, дергая друг друга туда сюда, пока Круус наконец не остался на одном месте достаточно долго, чтобы пронзить меня взглядом и заявить: — Это значит, что ты принимаешь предложение?
— Останови дождь, Круус.
— Хер тебе, МакКайла. Ах погодите-ка, ты уже познакомилась с моим хером. И не раз.
Темноволосая голова Бэрронса мгновенно повернулась ко мне, зубы обнажились в оскале, клыки удлинились.
Ах, дерьмо, дерьмо, дерьмо. Я скрыла это от него. Я сама узнала об этом всего полтора месяца назад по моему времени, когда Король выдернул меня и Крууса в другой мир для разговора наедине, и я впервые увидела истинную форму "В'Лэйна".
Я никогда не говорила Бэрронсу, что узнала, кем был мой четвертый насильник, тот, что дал мне эликсир. Он предположил, что это мог быть Дэррок. Я не совсем понимала, почему не сказала ему, как только узнала. Отчасти потому, что ненавидела говорить об этом, отчасти потому, что Круус оказался заморожен королем сразу после того, как я узнала. В этом был свой смысл. Зная Бэрронса, он мог освободить Крууса только для того, чтобы убить, а я жаждала мирной передышки.
Не то чтобы я ее в итоге получила.
То, как Круус сказал об этом, не прояснило ничего. Бэрронс застыл настолько неподвижно, что с таким же успехом мог быть высечен из камня. Несомненно, он стоял там и думал, произошло ли это в один из тех раз, когда я удирала на пляж с В'Лэйном и возвращалась загорелой — не трахались ли мы тогда весь день.
— Уведи отсюда Крууса, — пробормотала я Джаде.
Бэрронс взорвался в то же мгновение, как я это произнесла, и я осознала свою ошибку. Просто сказав эти слова, я подтвердила, что это действительно произошло. В противном случае я бы не пыталась убрать отсюда Крууса — в результате я выглядела виноватой и одновременно защищающей его. Бэрронс застыл так неподвижно лишь потому, что он на тысячу процентов сосредоточился на мне, ожидая крошечного, малейшего знака подтверждения. Это красноречивее всяких слов говорило о том, как я изменилась и как хорошо могла скрывать свои секреты, раз мне действительно надо было что-то сказать, чтобы он сумел меня прочесть.
