— Когда германцы насели на главные ворота, в лагере находилось не больше трех когорт. Ворота они захватили, а после взяли и преторий, а когда в лагерь пришел Эггий с отрядом, все уже было кончено. Нам удалось уйти через декуманские, но сейчас времени мало. Нужно уходить, пока германцы бродят по полю. Как только они подберут последнюю железку, сразу обратят на нас внимание.

— Трибун — позвал он Дуилия — пусть центурионы разберут легионеров под свою команду. Соберите пилумы, все, что сможете взять. И быстрее, нам нужно встретить гостей.

Гости были уже близко. Конный отряд варваров стремительно приближался.

— Их не так-то и много — заметил Валерий — да и не умеют германцы воевать конными против строя.

— Не умеют — подтвердил Цедиций — но важно кто там. Думаешь, у германцев любой может ходить во главе конницы.

— Арминий?

— Так и есть. Наш старый знакомый скачет помахать нам рукой на прощанье.

Они построились на поляне и мрачно смотрели на собиравшуюся напротив толпу германцев. Варваров было в три раза больше, но самое плохое было то, что они собрались не все. Много германцев бродило по поляне, а еще больше в глубине ущелья. Если сейчас прорваться через варварский строй, то другие могут задержать их в ущелье, насесть с флангов и замедлить движение. Тогда их шансы проскочить будут близки к нулю. Но надежда была, Сейчас на поляне собралось почти три когорты, так что силы для прорыва были. Несмотря на то, что много раненых, и люди устали. Все это было не важно, потому что, легионеры понимали — им выпадал такая возможность, что усталость и раны, это мелочи.

— Что будем делать? — обратился Валерий к Цедицию.

Тот посмотрел на ущелье, на Арминия, гарцующего на коне около германского строя, и обернулся к Валерию.

— Нужно атаковать, пока здесь не собралось все их войско, но германцы в ущелье нам мешают. Через эту толпу мы пробьемся, трибун, но бить нужно всех сразу. Неплохо было бы их чем-нибудь привлечь.

— Может, побеседуем с Арминием? Германцы любят послушать разговоры между вождями.

— Хорошая мысль — префект обернулся к Дуилию — будь наготове — и вышел вперед из строя.

— Как дела вождь? Мы собрались в лагерь, а ты, наверное, пришел проводить нас, как союзник римского народа? — крикнул Луций Цедиций и рассмеялся.

Арминий тоже расхохотался. Было видно, что он вообще всем доволен.

— Конечно, провожу. Твои воины уже строятся в царстве Плутона, и ты тоже отправишься к ним. Пропретор Вар передает тебе привет. Когда мы виделись с ним в последний раз, его голова висела на колу в претории.

— Он умер достойной смертью, я видел, как он бросился на меч. А вот какой умрешь ты, сын Сегимера? Может, утонешь в болоте, или тебя прирежут свои же сородичи. Скажи, знают ли твои воины, что ты давал клятву императору, и они бьются под рукой клятвопреступника?

На этот раз Арминия задело, его лицо исказила ярость. Разговор шел на латыни и германцы не понимали, о чем говорит их вождь с римлянином, но заинтересовались и стали подходить ближе. Уловка подействовала. Однако один германец латынь понимал, пришпорил коня и подъехал к Арминию. Валерий узнал Ингвиомера. Было сложно понять, что он спросил у Арминия, но до Буховцева долетели слова.

— Ты как Флав?

— Ингви, твой племянник не говорил тебе, что в Паннонии, прежде чем стать гражданином и получить кольцо, он принес клятву римскому народу? Вина на нем, но я бы на твоем месте держался подальше, от того, кто так шутит с клятвами и с богами, перед лицом которых их дает. Проклятье может пасть и на тебя.

— Волчье племя. Вы губите людей целыми народами. Какие могут быть клятвы перед такими как вы? — яростно выплевывал слова Арминий.

— Когда я прибыл сюда двадцать лет назад, то видел мальчишку, который везде гадил. Не помнишь, как звали того центуриона, который научил тебя подтираться, носить чистые одежды и сидеть за столом, как это делают римляне? Уже забыл. Я тебе напомню, его звали Гельб.

Сын Сегимера выругался по-германски и уже хотел отдать какой-то приказ, но тут из строя вышел Ахилл.

— Может, решим наш спор по-другому. Я знаю, что уважаемые вожди у херусков выходят на поединок перед битвой. Я вызываю тебя, Арминий, сын Сегимера, перед лицом твоих воинов — он повторил это на германском, потом не спеша снял шлем, кольчугу и остался в одной тунике и поножах.

В руках гоплон и махайра. В солнечном свете волосы Ахилла отливали чистым золотом, как шлем на статуе бога Ареса. Валерий смотрел на это зрелище и перед ним явственно представали картины битв великих героев Эллады. Если это и происходило, то выглядело именно так.

— Что он делает? — Буховцев подошел к Цедицию.

— Спасает наши шкуры, Марк. Сейчас германцы будут следить за ним и не увидят нашу атаку. Пусть готовят пилумы. Как только Ахилл падет, сразу залп — в голосе префекта были горечь и печаль, а квадратные челюсти играли желваками.

Валерий отдал приказ Дуилию и обернулся к Ахиллу. До него только сейчас дошел смысл сказанного. Арминий спокойно наблюдал за эллином, а когда Филаид подошел ближе, презрительно фыркнул.

— Ты верно заметил, вожди выходят на поединки, но только с равными им вождями. Для тебя достаточно обычного воина.

Ахилл рассмеялся.

— Пусть тебя не беспокоит моя знатность. Мой род восходит к богам и великим героям, о деяниях которых слышали даже в этих диких краях. А мои предки правили и возлежали за столами, когда твои варили в котлах кабанье дерьмо на обед. Но я готов снизойти до тебя и признать равным.

Если до этого Валерий считал, что видел Арминия в ярости, то он ошибался. Вождя буквально затрясло. Он выкрикнул приказ и из строя вышел дюжий германец с мечом и щитом. Схватка длилась несколько секунд, германский поединщик пал на колени с пробитой грудью, и прижался к ногам своего врага. Снова короткий приказ Арминия и на Ахилла кинулись уже трое херусков. Филаид прыгнул им навстречу. Взмах меча, и один германец падает на траву. Двое других отправились за ним в течение минуты. Строй варваров разразился криками и затих. Ахилл стоял и смотрел на Арминия.

— Я думал, ты достойный вождь, сын Сегимера.

В следующий миг на Филаида кинулись пятеро. На этот раз схватка продолжалась дольше. Валерий помнил, как эллин умеет биться против нескольких противников, но то, что видел сейчас, поразило даже его. Германцы падали один за другим. Последнего Ахилл добил на земле, когда тот рухнул с перерубленными ногами. Эта схватка далась Филаиду тяжело, но как только он встал, вперед кинулась вся толпа варваров. Он бросился им навстречу и даже свалил в прыжке одного противника, но тут поскользнулся на политой кровью траве, и его накрыла толпа врагов.

Прозвучала команда, в воздух поднялась туча пилумов, и плотно легла на толпу германцев. Следующий залп пришелся чуть дальше. Потом еще один, потом еще и римский строй кинулся в атаку. Первые ряды они прошли без усилий, просто добили выживших после обстрела, подняли с земли тело Ахилла, и двинулись вперед, давя строем попадавшихся на пути, растерянных варваров. Шли, не останавливаясь, остановка для них была подобна смерти, поэтому германцев просто откидывали щитами, рубили мечами направо и налево. Валерий шел в середине строя, и следил за тем, чтобы натиск не ослабевал. Если где-то возникала заминка, туда сразу шло подкрепление из внутренних рядов. Пару раз к подкреплению присоединялся он сам.

— Вперед, вперед — слышались команды.

Последние ряды напирали на первых, и они уверенно пробивались к цели. Внезапно Валерия остановил сокрушительный удар по шлему и в следующий миг оказался на земле. Тело обмякло, а в голове гудело. На какое-то время он оглох, и яростные звуки боя доходили до него как из другого мира. Ну вот, и все. Как тогда, во сне. По крайней мере, ощущения были те же. Запахи земли, крови и слабеющее сознание. Над ним склонились, крепкие руки подняли и понесли вперед. Валерий с усилием вскинул голову и увидел озабоченное лицо Нерия.

— Ты как, трибун?

Буховцев промямлил что-то нечленораздельное. Говорить было сложно, язык едва шевелился во рту. Он собрался с силами и как можно громче прокричал. По крайней мере, ему казалось, что громко.

— Квинт, мне нужно на гору. Ту, куда мы ходили. Помнишь? Неси туда.

Усилие отдалось адской болью в голове и его сознание погрузилось во тьму.

Глава 6

Валерий очнулся в густой траве на лесной поляне. Через силу привстал, осмотрелся. Местность вокруг была незнакомая. По краю поляны дубовый лес, на деревьях под порывами теплого ветра качаются ветви, а листья мелко дрожат. Напротив поросший кустарником скалистый утес. Судя по тому, что лес круто спускался вниз, они находились на горе. У подножия утеса расположился римский контуберний, а рядом с ним сидел Квинт Нерий и что-то жевал. Центурион был в двух повязках, но в целом выглядел бодро. Недалеко от него скалился улыбкой Децим Гетулий. Валерий осмотрел других, ища среди них знакомые лица, но таковых не обнаружилось. Он попытался встать, однако голову тотчас пронзила острая боль, сразу перешедшая в тошноту. Пришлось опуститься на траву и облегчить желудок. Хорошо же его приложило. Превзнемогая боль Валерий ощупал голову. Шишка на лбу была приличная, но никаких повреждений не наблюдалось.

— Ну как трибун, пришел в себя? — поинтересовался Нерий.

— Приду — заверил его Буховцев.

И в самом деле, боль стала немного утихать.

— Где мы?

— Там, куда ты хотел — Квинт указал в сторону холмов на горизонте.

Валерий внимательно всмотрелся, и среди холмистых отрогов увидел гору. Ее склон отсюда выглядел по-другому, но это, несомненно, была она. Округлый склон, редкий лесок на вершине, а самой яркой приметой был уходящий в серое небо световой столб. До горы было недалеко. Если по прямой, то не больше мили. Он бросил взгляд на серое небо и тусклое Солнце за облаками. Наступал вечер, и уже начало темнеть. Сколько же времени он был без памяти?

— Как там, наши? Прорвались?

— Прорвались. Мы ушли от них уже в ущелье. Есть там одна тропа — Квинт улыбнулся, потом что-то вспомнил, и улыбка разом слетела с его губ — да, досталось нам. Столько людей потеряли, орла оставили — он скрипнул зубам.

— Плохо Квинт. Людей не вернешь, а орла возвращать надо, иначе позора не оберешься.

Нерий внимательно посмотрел на трибуна, кивнул.

— Знаю. Может, дадут боги случай, а мы уж постараемся — он бросил взгляд на свой контуберний — хорошо, что не все на поле остались. Префекта Цедиция и центуриона Филаида нужно за это благодарить.

Валерий кивнул головой, подтвердил.

— Никогда такой схватки не видел — он вспомнил про Ахилла и к горлу подступил ком — префект сказал, он наши шкуры спас.

— Так и есть. Пусть дадут ему боги долгую жизнь. Такой человек самого лучшего достоин — Нерий прижал ладонь к амулету на поясе и мысленно прочитал молитву.

Буховцев смотрел на него недоуменно.

— Так Ахилл жив?

Квинт удивленно обернулся.

— Когда несли, живее тебя был и все спрашивал — как там трибун?

У Буховцева отлегло от сердца. На душе сразу стало спокойно, даже тупая боль в голове куда-то окончательно прошла. Он хлопнул Нерия по плечу.

— Это хорошая новость центурион. Благодарю, что принес меня куда нужно, но за новость я особо благодарен.

Нерий довольно ухмыльнулся, кивнул на горный кряж, где сквозь серый туман уходил в небо столб света.

— Пойдешь на гору?

— Пойду.

— Опасное дело ты задумал. Эта гора, плохое место.

— Знаю, но нужно.

Нерий пожал плечами. Нужно, значит нужно. Дела начальства его не касались, если начальство само не озадачивало этими делами. Буховцев посмотрел на Нерия, на легионеров. Они уже собрались и были готовы к походу.

— Доберешься до Ализо? — спросил он центуриона.

— Доберусь, трибун. Я здесь тропы лучше германцев знаю, хоть до Ализо, хоть до Ветеры дойду — рассмеялся Квинт — может, еще и поквитаюсь с кем. Есть тут должники.

Валерий простился с легионерами и отряд Нерия отправился в путь, а он стоял и долго смотрел на гору. Тяжелый день заканчивался, и до конца его путешествия оставалось совсем немного, но торопиться сейчас необходимости не было. Он снял кольчугу и осмотрел себя от макушки до пят. Руки и ноги были в синяках, кровоподтеках и мелких шрамах, за три дня он много чего получил. Теперь вот еще и голова. На теле не было живого места, и лишь энергия, которой были наполнены окрестности, поддерживала его силы. Он чувствовал ее, даже не подключаясь к энергетическому потоку. Какая-то сила проходила сквозь него, будоражила, уносила боль и усталость. Голова уже не болела, а тело ощущало необыкновенный прилив сил. Валерий снова одел кольчугу, изрубленный в сражениях щит повесил за левым плечом, обнажил меч и мысленно настроился на видение внутреннего мира. Окрестный мир поплыл, просветлел и наполнился белым светом, в котором изредка проблескивали энергии всех цветов радуги и оттенков. Валерий всматривался в холмы и леса, и ему казалось, что у него кружится голова. Однако вскоре он понял, что с головой все в порядке. Это медленно кружился вокруг светового столба, мир энергий. Энергии ползли едва заметно, очень похоже на медленный водоворот. Валерий крепче сжал меч и стал спускаться с горы в сторону светового потока.

Харимунд ждал его у входа в долину. Он был один и Буховцев едва узнал жреца из-за мертвенной бледности исказившей его лицо. Валерий видел там страх, оттенки страха были и в его пацере.

— Он там — просто сказал Харимунд.

Буховцев все понял, кивнул.

— Давно?

— С прошлой ночи.

— Он видел тебя?

— Видел и прошел мимо.

Еще тогда, на лесной поляне Валерий понял, что они должны встретиться с Сакмардом еще раз, и вот встреча состоялась. Предстояло новое испытание, но он и не ждал, что все будет просто.

— Я даже не почувствовал его. Никогда не испытывал такого страха — продолжил Харимунд — кто он?

— Это очень древнее существо. Его сложно почувствовать, если он этого не хочет, потому что он не человек — ответил Валерий.

— Он тоже пришел что-то забрать?

Валерий пожал плечами.

— Я не знаю, Харимунд, зачем он пришел. Может, пришел за мной.

— Тебе будет нужна помощь.

Помощь нужна — мысленно согласился Валерий, но сейчас это было именно его дело, да и есть у него должок перед сыном Оскибода.

— Может и нужна. Ты мне хорошо помог тогда. Благодаря твоему предупреждению я спас жену. Я у тебя в долгу, Харимунд, и поэтому ты со мной не пойдешь. Это мое дело, как бы оно не повернулось. А ты, когда все закончится, возвращайся к своим, и помни эти времена.

Он взял в руки щит, кивнул на прощание жрецу и пошел к горе навстречу световому столбу и едва видимому на его фоне редкому лесу на вершине.

Сакмард ждал его в самом провале. Сидел на покрытом мхом, огромном каменном блоке и смотрел на Валерия. Темное энергетическое пятно отчетливо выделялось в бущующих вокруг белесых энергиях, а уходящий вверх жгут был едва различим. Если судить по силе этих энергий, то было видно, как анунак ослаб за последнее время. Диоген говорил, что ему тяжко жить на Земле, но в этом месте похоже, было просто погано. Валерий крепче сжал щит и меч и двинулся к противнику.