— Ещё раз простите, высокочтимый, — полусотник поклонился в седле. — Двойная добыча, тебе Гюстав, ведь ранение почти боевое.
— Да как вы... — звеняще прошелестела девчонка.
— Придержи язычок, кузина, вредничать я тоже умею. Научился у своего сеньора.
— Добрая половина ватажников сорвалась в погоню за каким-то высокородным, — посчитал нужным добавить Гастон.
Глаза девочки округлились. Предсказательница зажала рот ладошкой, визжать вроде бы не ко времени... Жан лишь величаво кивнул, то-оже мне новости.
— Те, которых мы так легко одолели, с самого начала были на подхвате.
— У более сильной и сплочённой ватаги? — уточнил Эжен.
— Вы их видели?
— Краем глаза. Если бы не доспехи... — скупо ответил мальчик.
— А мне в голову бельт угодил, — похвасталась Даниэль. — Я как раз тогда шлем сняла, вечно волосы приминает.
— Что?! — вскинулся полусотник. — Да как ты девочка...
— Хвала Богине в причёске запутался, — пояснил благородный Эжен. — Еле вынул, если по-честному, для девчонок волосы резать...
— Всё равно больно было, я Гийому наябедничаю, — Даниэль привычно хлюпнула носом.
— Почему не маленькому Леону? — усмехнулся Жан. — Что ты в нём нашла до сих пор не пойму?
— Он со мной ни разу не спорил, — важно ответила Даниэль. — И не дразнится, в отличие от кое-кого.
— Зато таскается хвостиком за Катрин, уже служанки посмеиваются, — отпарировал подросток.
— Как и добрая половина мальчишек. Ценят настоящую красоту, — довольно отозвалась волшебница. — Ты и сам одно время...
— Разве?
— А кого за это воспитывали? — с наслаждением заявила красавица. — Два дня в своих покоях отлёживался, у Жюстена не забалуешь.
Стражники опасливо отодвинулись, Гастон невольно вытянулся, уж не герцога ли девчонка имеет в виду?
— Что ещё сказали ватажники? — сменил тему Эжен.
— Ничего толкового, ваша милость. Им особо не доверяли и использовали от случая к случаю. Рассудите мой спор с Андре, как бы до мечей не дошло, — вежливо попросил полусотник.
Жан подъехал поближе к спорщикам.
— Изложите суть дела. Коротко и без лишних слов, пока я не передал на суд баронета.
— Младшего? — тоскливо спросил Гастон.
— Он же в основном ватажников вешает, — сдержанно усмехнулся подросток.
— Спаси Создательница!
Как вскоре выяснилось, бравый полусотник получил откуп по праву законной добычи и конечно же не собирался его возвращать. После череды туманных намёков, торговец заявил прямо, что отряд ударил подозрительно вовремя — сразу после получения откупа — он, мол, это дело так не оставит.
Величавый жест Жана заставил замолчать спорящих.
— Я командую отрядом — мне и принимать решения. Гастон ты что-то сказал? — мягко поинтересовался мальчик.
— И не думал, высокочтимый.
— Да? А мне показалось... Сколько серебра в этом мешочке?
— Тридцать шесть реалов доброй арагонской чеканки. — Андре отвесил низкий поклон. — Без обмана, высокочтимый, клятые ватажники знают толк в серебре.
— Кто бы спорил. Достопочтенный Андре успел заплатить откуп, а следовательно... Толковать-то можно по разному, дело очень запутанное. — Жан было примолк.
Гастон зашептал молитву Создательнице, не забыв впрочем и Митру, что издревле покровительствовал воинам.
— Вы вернёте почтенному торговцу восемнадцать реалов, — отчеканил мальчик. — Кто соскучился по суду барона? — бросил Жан возроптавшим стражникам. — Или того почище — младшего баронета! Ты слышал, Гастон?
Полусотник шумно вздохнул, помянул каких-то безымянных мальчишек — не Эжена само собой — и под пристальными взглядами подчиненных скорбно отсчитал восемнадцать реалов.
— Мне пора в Лаон. Для эскорта довольно и двух десятков.
Полусотник не без облегчения поклонился.
— Пленных сам доставишь. Гастон, время не терпит.
— Ваша воля, высокочтимый. Я оставлю пленных с тобой, охранники приглядят, — обратился к торговцу Гастон. — Сдашь всех пятерых под расписку начальнику караула.
— А девица? — поинтересовался купец.
— Мы её, пожалуй, с собой возьмём, — бравый полусотник подкрутил ус. — Натерпелась страху у проклятых ватажников, надо же проводить бедняжку до дома.
— Ты о ком, о той рыженькой? Чуть было коня не завалила из лука и ругалась почём зря!
— Девушку заставили, неужели не ясно? Ватажники — они такое зверьё...
— М-да... — Андре оглядел стражников. — Как бы рыженькой не пришлось пожалеть.
— Только по доброму согласию, что мы волки какие? — возмутился Гастон. — Ночи зимой длинные.
— В том-то и беда...
К детям приблизился обещанный эскорт под началом смуглого долговязого десятника. Восемнадцать, нет, все двадцать стражников. Физиономии на удивление хмурые, ну это легко исправить.
Жан передал десятнику расшитый бисером кошелёк.
— Простите, высокочтимый?
Это вам за труды. Пять тяжелых картахенских реалов. Выпейте за моё здоровье.
— И ещё два от меня, — прибавила Даниэль.
— Это мы со всем удовольствием, здесь не только на выпивку... — командир стрелков замялся, — но и жёнам кое-что принесём.
— Вам еще десяток не требуется? — серьёзно спросил Гастон.
— Не-е, разве что та рыженькая, — улыбнулся Жан.
— Я согласная! — оживилась девица. — А коня дадут?
Жан в ответ дал шпоры Датчанке, только этого сейчас не хватало!
— Куда вы, высокочтимый? — крикнула вдогонку ватажница.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Вот и вольный город Лаон. Вернее Новый Лаон, ведь развалины старого Лаона Древних где-то на севере Арелата, но это сейчас неважно.
Жан приосанился. Даниэль последовала его примеру, передала десятнику шлем тонкой работы — тот лишь скорбно вздохнул — и принялась энергично причёсываться.
Дети въехали в привратную башню в сопровождении почётного эскорта из двадцати стражников, так, во всяком случае, считала красавица. Жан остановил коня и помог спешиться вредной девчонке, иначе потом заест, она это умеет. Городские правила, ничего не поделаешь, во въездной башне положено спешиться. В каждом крупном городе свои порядки, тем более в преддверии большой войны... храни от неё Создательница!
Даниэль вновь начала прихорашиваться, лишь бы не приближаться к письменному столу, за которым низенький неприметный чиновник регистрирует прибывших в вольный город. Благородных конечно с должным почтением — вон как встал и поклонился издалека — но им от этого радости мало. Подойдёшь, и волей-неволей придётся отвечать на кое-какие вопросы, подорожных-то нет и в помине. Остались у дяди Жерара. Да не-ет, кажется у Эдгара, надо бы у девчонки спросить.
— Вы не разрешите, высокочтимая? — видный осанистый офицер стражи склонился в куртуазном поклоне.
Даниэль было заколебалась, просительно оглянулась на Жана — подросток лишь снисходительно улыбнулся — и ответила величавым кивком, ребёнок и есть ребёнок, вон уже краснеет заранее. Начальник караула склонился к руке девочки...
— Эжен! — неожиданно взвизгнула благородная.
— Катрин?! — мальчик опустил руку на меч.
— Он... мне руку целовал, как-то совсем уж по-взрослому. Дразнился конечно, но всё равно... — сконфуженно призналась девчонка. — А главное шептать было начал... на людях не повторишь — ославят на весь Лаон — да и не хочется, если по-честному.
— Привык видно иметь дело с кокетками. Вроде тебя. Придержи язычок кузина, в дальнейшем будешь умнее. Тюрьма в городе есть? — деловито осведомился Жан.
— Для кого, простите? — благородный изменился в лице.
— Ваше имя и титул!
— Э-э-э...
— А подробнее?
— Представьтесь, высокочтимые! — спохватился офицер стражи.
Смуглый долговязый десятник — тот самый, что сопровождал их по приказу Гастона — живо подскочил к начальнику караула и что-то зашептал, похоже весьма нелестное.
— Храни... — начальник караула отвесил глубокий поклон, похоже, чтобы собраться с мыслями. — Сезар из рода Флери, потомок рыцаря во втором колене. Я просто...
— Знать не знал о её родовитости, — подхватил Жан. — А как насчёт возраста?
— Но я...
— Пусть решает кузина. Благородный, как ни крути. Ты только не прибей ненароком, — серьёзно попросил мальчик.
— Это как?
— Запросто. Помнишь того пажа?
— Па-адумаешь...
Даниэль шагнула вперёд, привстала на цыпочки и влепила увесистую оплеуху.
— Довольно с него, кузина, ещё в тюрьму запросится, — бросил Жан после новой пощёчины.
— Тебе не понять! — Даниэль сверкнула глазами, ах какие мы страшные. — Может, мне перчатку одолжишь? — мстительно прошелестела девчонка.
— Какую?
— Кольчужную конечно, не притворяйся, Эжен!
— Тогда уж лучше в темницу. Почти все надзиратели знакомые, обед можно заказать и в харчевне, чем не место для приличного человека, — подал голос Сезар.
— Не-е-ет, в рыцари тебе в жизни не выбиться, — внезапно успокоилась девочка. — Ласточка ко мне!
— Удачи, высокочтимая, и счастливой дороги, — вырвалось у начальника караула.
— По городу? — фыркнула Даниэль.
— Удача-то ей точно понадобится, — протянул смуглый десятник, не без удовольствия наблюдавший за избиением. — Ты, Лонго, и ты, Томас, приглядывайте за детьми, пока с мэром кое-кто не сцепился.
— Она может! — подтвердил Жан.
Предсказательница с достоинством показала язык и при помощи подбежавшего стражника взобралась в седло, как и подобает благовоспитанной девочке.
Под безмолвные молитвы присутствующих дети покинули привратную башню. Храни благородных Создательница! На свой лад это почище ватажников. Смуглый долговязый десятник понимающе переглянулся с Сезаром.
* * *
* * *
— А город и впрямь хорош — одобрительно заметила Даниэль несколько минут спустя. — Все фасады голубые, как на подбор, видно, что недавно покрашены. Да и убирают на совесть.
— У нас с этим строго, — подал голос Томас, — с мэром спорить себе дороже. Бывает и гильдейским купцам приходится махать мётлами.
— Картахена, пожалуй, красивее, — обронил Жан.
— Богаче, при её-то доходах, — поправила госпожа предсказательница. — Не случайно арагонский король держится за Картахену зубами. А куда мы собственно направляемся? — озадаченно спросила девчонка.
— В гостиницу, надо полагать, — подросток повёл плечом. — Или скажем в трактир поприличней.
— Хватит с меня трактиров! Сначала разберёмся с гостиницами.
Чем бы дитя не тешилось... Жан сдержал улыбку.
Повинуясь жесту высокородной, к Даниэль приблизился рослый широкоплечий стражник с нашивками командира пятёрки.
— Томас Гладиус, высокочтимая, — с должным почтением представился арбалетчик. Командир пятёрки поклонился в седле.
— Можешь не осторожничать, я сегодня особо не злюсь, — подбодрила его девица.
Томас переглянулся с напарником.
— Вы сегодня точно не гневаетесь?
— Конечно, при её-то характере, — вмешался благородный Эжен. — И Сезар ваш почти что не пострадал, всего-то пара пощёчин, в отличие от бедолаги-пажа.
— Какого пажа?
— Уже забыла? — мягко спросил Жан. — А мальчишка до сих пор верно отлёживается.
— Да какой из него мальчишка, никак не меньше пятнадцати, — фыркнула предсказательница.
— Тринадцати, он мне недавно прислуживал, — подал голос Эжен.
— А выглядит на пятнадцать, если больше, — стояла на своём благородная. — Меньше языком надо плескать, ещё взрослого из себя строит!
Томас Гладиус содрогнулся.
— Только не вздумайте отпускать комплименты, — честно предупредил подросток.
— Спасибо, высокочтимый — от души поблагодарил арбалетчик.
— Мы вообще-то о гостиницах разговаривали, — хмуро напомнила Даниэль.
— Ты уверена? — лукаво вопросил мальчик.
— Не встревай, Эжен, пока кое-кому не досталось. Ой...
Стражник обречённо вздохнул:
— Ну, сперва заведение мадам... простите, высокочтимая, оговорился чуток.
— Ты о чём? — невинно улыбнулась красавица.
— Понятно, высокочтимая. Ещё гостинца мэтра Роше, там нередко останавливаются семейные пары... — Томас снова осёкся.
— Пустое. Продолжай, сегодня я добрая.
— Пока снова не вспыхнешь, — ехидно уточнил Жан. — Не пугай людей, Катрин, вспомни, как тебе досталось от герцога.
— Всего лишь в угол поставил... — девчонка отвела взгляд.
— И всё?
— Ну... ещё нашлёпал по-родственному. — Предсказательница неожиданно покраснела, видно вспомнила о чём-то своём. — Этак нам до гостиницы к вечеру не добраться.
— Скорее к полуночи, с твоей болтовнёй, — весело парировал Жан. — В Лаоне кто-нибудь сдаёт комнаты? Помолчи, кузина, ещё успеешь наговориться.
Арбалетчик беззвучно выругался, ведь случись что с детьми...
— В гостиницах безопаснее, поверьте, высокочтимые.
— У нас в Лаоне свои дела. Взрослым о них знать не положено, — с важностью заявил подросток. — Внакладе не останетесь, слово высокородного.
— Только вы десятнику не...
— Что ты, не разболтаем, нашёл малышей!
— Мадам Гренвиль например, это дама весьма почтенная. Вдова городского советника, но от супруга остались долги... — Томас развёл руками. — Я с ней в отдалённом родстве и могу за вас поручиться.
— Как дознаётся полусотник... — буркнул молчаливый напарник Томаса.
— Не-а... — Жан полез в кошелёк. — Двух реалов достаточно?
— Благородный изволит шутить?
— Как подъедем к дому вдовы, вы получите ещё два. За молчание. — Мальчик приложил палец к губам.
Арбалетчик помянул грешницу Элизабет, вперемешку с духами леса — Даниэль наморщила носик, мол, не стоит при благородной — и энергично кивнул.
— Коварный вы человек ваша милость, — печально заключил Томас, — как впрочем, и все благородные. Могли и поменьше дать.
— ...
— Теперь и под плетьми не признаешься... жаба замучает, — подал голос молчаливый напарник
* * *
* * *
Вдова городского советника — на поверку оказавшаяся добродушной пухленькой женщиной лет двадцати пяти, ну никак не больше — встретила высоких гостей с должным почтением и велела постараться челяди. Благородный Эжен заплатил хозяйке полновесный картахенский реал и небрежно заявил, что сдачи не надо.
Рослая полногрудая привратница — на свой лад симпатичная, если по-честному — помогла Жану снять доспехи и, не обращая особого внимания на протесты, умыла и причесала мальчика. Привратница — она же служанка — обещала к вечеру подготовить настоящую ванну с каким-то благовонным бальзамом и не пожалеть для благородного дорогого хвойного мыла... храни Создательница! Жан призадумался. Может к вечеру вовсе не приходить?
Вдова Гренвиль вместе с юной племянницей обхаживали тем временем Даниэль, очень довольную таким оборотом дела. Повариха возилась на кухне. Шустрый белокурый малыш — сын хозяйки — помогал ей, как мог, то и дело, наведываясь за печеньем.
Детей вскоре усадили за стол. Даниэль как-то успевала пересмеиваться с племянницей, договариваться о чём-то с прислугой и, конечно же, от души уплетать всё, что попадалось под руку.
— Вы довольны, высокочтимые? — Вдова Гренвиль поставила графин на обеденный стол и разлила сок по бокалам.
