Тропой лекаря

Я подумала, и присела на кровать.

— Иннис, та самая лекарка — это я. Давайте-ка восстановим всю картину с самого начала?

Ничего нового мне Иннис не сказала. Да, Юнис добавила обезболивающего лекарства. Но — один раз. И все. А больше — ничего не знаю, потому что ничего не было. И наоборот тоже.

Я схватилась за голову.

— Иннис, где она?

— Не знаю.

— Врете. Иннис, мне надо с ней поговорить. В этой истории что-то нечисто, Сияющим клянусь!

— Вы ее страже сдадите.

— Хотите — клятву дам в Храме? Обещаю, никто ничего не узнает! Буду молчать, пока она сама мне не разрешит стражу позвать. Иннис, ведь с этим разбираться надо! Век ваша сестра прятаться не сможет. И вы пострадаете, и она... и что с ней будет — неизвестно. И с вами тоже? Вам бы покой сейчас, а вы мало того, что волнуетесь, так еще и лежать не сможете.

Иннис долго колебалась, но я была настойчива в своих уговорах, и наконец женщина дрогнула.

— У нас на побережье было свое место. Туда легко дойти, а спрятаться там еще проще.

— Где?

— Наклонитесь пониже. Я боюсь, что дети услышат...

Выйдя из бедноватого домика, я ругнулась. Потом посмотрела на солнце, еще раз обозвала себя идиоткой — и направилась к выходу из города. До вечера обернуться успею.

* * *

В пещере ожидаемо было пусто.

Тихо и чисто. И где эта дура?

— Юнис! Юнис!!!

Тишина.

— Я одна! Стража обо мне не знает!

Молчание. Или мне послышался какой-то шорох?

— Мне Иннис все рассказала! Юнис, если вы здесь — лучше выходите. Я долго стоять не буду, а никак иначе вы в этой истории не разберетесь. Вас ведь подставили! Все думают, что вы убийца!

Долго уговаривать не пришлось. Юнис появилась через пару минут. Огляделась — и заскользила ко мне, балансируя на особенно неудобных камнях.

— Госпожа Ветана...

И так это было произнесено, с такой злобой и неприязнью, что впору было испугаться. Впрочем, я не испугалась и не обиделась. И не таких видали.

— Она самая. Юнис, расскажите мне все,, как было?

— откуда вы узнали об этом месте?

— Иннис рассказала.

— Иннис? Что...

— С детьми все в порядке, — успокоила я Юнис. — А вот вашей сестре плохо. Она полезла дранку поправлять, да упала. Лежит теперь, болеет.

Юнис схватилась за голову.

— Вставать ей нельзя, — добила я женщину. — Лежать, лежать и еще раз лежать, не то худо будет. Я ее расспросила, вот и вскрылась истина. В город вам нельзя, стража схватит, а вот мне в стражу можно. Авось, послушают. Так что рассказывайте, Юнис.

— Что рассказывать?

— Про госпожу Литорн.

— А что тут говорить? Это ж я ее убила...

— Как именно?

— Снотворного накапала... да вы и так знаете...

— Рассказывай, Юнис. Рассказывай. Мне кажется, что в этой истории мы обе не все знаем.

* * *

Рассказ Юнис был прост, как коровье мычание. Да, влюбилась. Да, в пузике у нее наследник Литорнов. И — трижды да!

В то утро госпожа Литорн мучилась от боли. Камни из почек — штука неприятная, и даже очень. Почему рядом с ней оказалась Юнис, а не Несси? Да кто ж ее знает. Занята была чем-то, вот и подошла первая, кто услышал. Госпожа Литорн, хоть и покривилась при виде Юнис, но обезболивающее попросила.

Юнис послушно накапала пять капель.

Госпожа Лимира рявкнула на девушку, мол, мало.

Юнис добавила еще. И даже с лихвой.

Хотела ли она убить? Сложно сказать. Она отлично понимала, что пока жива мама, сын на ней никогда не женится. Кинут, в лучшем случае, монетку, да и пошла со двора. И ребенок не поможет. Но убить?

Да, наверное, хотела.

Потому что когда по дому поднялась паника, Юнис только обрадовалась.

Но она была рада и когда я пришла и спасла госпожу Литорн?

Да, была. А потом пришел Мирий, то есть любимый мужчина. И сказал, что Юнис надо бежать. Потому что мать пришла в себя, обвиняет во всем именно Юнис, а он сейчас успокоить ее не может. Так что пусть она пока уйдет, а он поговорит с матерью, успокоит ее, убедит...

— Он знает, что ты беременна?

— Нет.

Ну, я бы на это много не поставила. Мужчины тоже бывают наблюдательными.

— Срок какой?

— Второй месяц.

Тогда может и не знать. И все равно...

— Зачем ты брала нож для рыбы?

— Я его не брала. Я ж не кухарка...

— И на кухне не бываешь?

— Почему? Бываю. Мы там едим, да много чего там...

— и нож тот не видела?

Юнис посмотрела уже зло.

— Я. Его. Не брала.

— Хм-м...

— Да и зачем мне? Это Несси пусть возится, а на мои руки погляди?

На руки Юнис я поглядела внимательно. Крупные, но хорошей формы, ногти отполированы, кожа белая... с такими руками полы намывать не станешь. И рыбу чистить — тоже. Руки не служанки, а любовницы.

— К госпоже Лимире ты еще раз не заходила?

— Нет...

Я потерла виски. Картина складывалась очень и очень нехорошая.

— Юнис, а ты знаешь, что женщину травили два раза?

— Два? Раза?

— Именно. Первый раз, я так понимаю, ты. А второй раз кто? Если ты клянешься, что не прикасалась к снотворному? И нож не брала? И к ней не поднималась?

Говоря все это, я внимательно наблюдала за Юнис. Очень внимательно.

И выводы получались грустные. Судя по реакциям, по дрожанию губ, по испуганным глазам, она мне и правда не лгала. Зато знала, кто лгал нам обеим. И... уже боялась этого знания.

— Юнис?

— Ты думаешь...

Я не думала. Я отлично помнила, как господин Литорн позвал лакея, а потом мы ждали стражу. И он выходил в уборную, а потом вернулся с мокрыми руками и волосами. Тогда я не придала этому значения, а вот сейчас понимала... мог!

Я думала, что его тошнило, вот и результат, а он вместо этого... мог ли он быстро подняться к матери, скормить ей остаток снотворного, а потом метнуться к Юнис?

Вполне.

В комнате госпожи Литорн была вода?

— Да. Кувшин с цветами.

Тогда мог и наоборот. Сначала отослать Юнис, так, на всякий случай, а потом подняться наверх. Влить беспомощной матери капли в рот, смочить руки и волосы водой из кувшина — и обратно, вниз...

Мог, еще как мог.

Есть Юнис в доме — отлично, на нее все спишется.

Нет? Еще лучше! На отсутствующих что хочешь повесить можно!

Мы с Юнис смотрели друг на друга, наверное, минут пять, а затем я махнула рукой.

— Ну что, пошли?

— Куда?

— К моему знакомому стражнику.

* * *

Юнис я уговаривала примерно час. Но ближе к ночи, когда закат отгорел над дюнами и скалами, она таки согласилась, и мы побрели в город. Хорошо, что желтый город на ночь не закрывают.

Белый — да. Там несколько ворот, закрыть их — и проблем не будет. Зеленый условно, но перегораживают улицы и патрулируют. А в желтом городе жизнь ночью кипит. Иногда и обжечь может, по неосторожности.

Да и как его перегородишь, если тут и рыбаки, и причалы, и половина домов стоит над морем?

На наше счастье, господин Самир жил именно в желтом городе.

А интересные ощущения, когда ты ночью скребешься в чье-то окошко. Не к тебе, а ты сама.

— кто там?

— господин Самир, вы бы не могли нас впустить?

— Кто?

— Ветана. Помните, лекарка?

Пара секунд молчания...

— Госпожа Ветана? Сейчас открою! Что случилось?

На Юнис он смотрел уже без восторга. Но нашу историю выслушал от самой Юнис, и покачал головой.

— Так... а ты понимаешь, что тебя ищут?

Юнис кивнула.

— Если б она не убедила, я бы лучше в дюнах сдохла...

— Кому лучше?

— Ну...

— У тебя ребенок будет,, ты себя беречь должна, дуреха, а не шляться абы где. Небось, и не ела ничего с утра?

Госпожа Самир мне ужасно понравилась. Вот как бы вы отреагировали, если бы к вашему мужу ночью ввалились две растрепанные девицы? Одна-то ладно, знакомая, небось, и детей его пользовала, а вторая? Которая так выглядит, что впору за известные услуги доплачивать?

Я бы, может, и метлой приветила. А она спокойно предложила умыться с дороги, налила нам по кружке молока и подвинула поближе плюшки.

Юнис их сметала, как акула тунца.

— Не ешь всякую гадость, я тебе сейчас рагу разогрею. А вам, госпожа Ветана?

Я покачала головой.

— Спасибо. Я поела...

— Да где уж вы там поели? Не объедите вы нас, успокойтесь!

За это я и не беспокоилась. Расплачусь взаимозачетом — вылечу кого из них бесплатно, если что. Но есть на ночь не хотелось. Я голодная, не удержусь, налопаюсь, а потом и спать плохо буду, и желудок заболит...

— А можно еще молочка попросить? Вкусное оно у вас...

— Так я коровку абы чем не кормлю, груши добавляю... извини, Сим.

Это господин Самир многозначительно вздохнул, напоминая, что корова и груши это важно, но у нас и другие дела есть.

— Так... Понимаешь, в чем беда? Если б ты не сбежала, могла бы оправдаться. А сейчас, тебя сначала по морде приветят, а потом уж выслушают. Думаю, на это он и рассчитывал...

— Сам он, естественно, не признается, — кивнула я.

— Загнать его в Храм? Так они и согласились помочь!

Я кивнула.

Отличить правду от лжи — это высшая ментальная магия. Магия разума. Таких специалистов единицы на страну, уж в страже они точно не работают.

— А как тогда быть?

— Не знаю, — Самир поморщился. — Вот просто — не знаю. Пытка... но ты-то ее не выдержишь! Божий суд...

Я медленно пила молоко. И размышляла.

Правду знает только господин Литорн. Надо просто, чтобы он это сказал.

Какие у него слабые места?

Да он сам — одно большое слабое место. Внушаемый, легко поддающийся, достаточно истеричный... если бы он увидел призрак покойной матери — все бы выдал.

Но этого я обеспечить не могу.

А вот Юнис...

— А у меня есть одна идея, — подала я голос. — Только тут нужно общее участие...

Три пары глаз с интересом поглядели на меня. Я усмехнулась — и принялась выкладывать.

* * *

Мирий Литорн наслаждался утром. Все было замечательно.

Никто им не командовал, не требовал неясно чего, не ругался, не выяснял отношений...

Можно было просто сидеть в гостиной и попивать малиновый взвар. Красота...

Свежайшие плюшки, булочки с кремом и рогалики с вареньем довершали портрет прекрасного утра, которое, будем надеяться, превратится в прекрасный день.

Мирий набил трубочку, раскурил ее, и в очередной раз подумал, что жизнь прекрасна.

В дверь постучали.

— Господин Литорн, к вам стражник...

— Ну, так проси?

Стражник оказался знаком Мирию. Он приходил, расследовал убийство его несчастной матери.

— Доброе утро?

Вопрос был задан с оттенком легкого недовольства. К чему портить такое замечательное утро какими-то служебными вопросами?

Однако стражник на недовольство привычно наплевал и присел за стол. А заодно налил себе взвару, и, не спросясь, потянул с блюда самую крупную булочку.

— Вы сегодня страже часок не уделите ли, господин Литорн?

— А что случилось?

— Да тело опознать требуется.

Кресло чуть покачнулось под Литорном.

— Тело?

— Нашли, кажись, вашу служанку. Утопленница она... вот проверить бы, та, аль не та?

Мирий улыбнулся. Этак барственно-снисходительно.

— У нее есть родные...

— Сестра больна, дети малы. Остаетесь вы. Так вы не согласны?

— Я согласен.

Чего не сделаешь ради торжества законности...

* * *

Через два часа Мирий стоял в морге. Там лежали тела утопленников. Было холодно, темновато и неприятно пахло, но ради всеобщего блага чего не сделаешь!

Мужчина поежился и взглянул на стражника.

Тот подошел и откинул простыню с одного из тел.

Мирий вздрогнул.

Это действительно была Юнис, но какая!

Утопленники красотой не отличаются. Бледное лицо с какими-то сине-багровыми разводами, серые губы, закатившиеся глаза, непонятные пятна на коже...

А запах...

Из приоткрытого рта покойной свисала какая-то водоросль.

Мирий передернулся. Повернулся к стражнику, собираясь сказать, что да, это Юнис, но не успел.

Просто рядом с ним никого не было. Он остался один на один с трупами.

— Зссссачемммм ты убиииил меня?

Голос был тихим, каким— то неживым, и пробирал до глубины души.

Мирий подскочил на месте, дернулся, и увидел, как Юнис поднимается на своем ложи. Простыня сползла еще ниже, открывая трупные пятна на груди и животе, глаза покойницы были закрыты, водоросль высунулась еще больше...

— Зссссачемммм ты убиииил нааааасссс? Я проссссто хотела родииииить тебе ребеееенка... А ты убил меня, убил его, убил сссссвою мать, убил насссссс всссссех... Зссссачемммм?

Голос пробирал до глубины души.

— Я не хотел! — взвизгнул Мирий. — Это все ты! Ты сама!!!

— Ты подтолкнул меня. Ты обещшшшшшаааал, что женишьссссся...

Ага, нашла идиота! Конечно, вслух Мирий этого никогда не сказал бы, но сейчас у него вырвалось:

— Мать никогда бы не позволила!

— Ты убииииил меня, убиииил ее, убил нашшшшшего ссссынааааа! Зссссаааа чтооооо?

Юнис встала и медленно направилась к Мирию. Мужчина шарахнулся так, что впечатался в стену. Бросился к двери — закрыто. Замолотил по ней кулаками.

— Пустите!!! Выпустите меня!!!! НЕМЕДЛЕННО!!!

На крики никто не спешил, а жуткая утопленница все приближалась и приближалась.

— Я просссссто хотела быть сссссчассссстливой...

Выдержать такой кошмар долго не смог бы никто. Мирий не оказался исключением. Загнанная в угол крыса всегда кидается в лицо охотнику, и эта скотина не оказалась исключением.

— Да!!! Я виноват! Но вы мен просто не давали жизни! Ты все требовала, просила, угрожала, мать давила и давила.... я думал, с ума сойду! Ребенка? Да нужен мне был ребенок от шлюхи! Мало ли кто там его отец!? А так сдохли вы — и прекрасно! И не лезь ко мне, тварь! — Мирий наконец нащупал на шее амулет Светлого и махнул им в сторону нежити. — Сгинь!!! Рассыпься!!!

— Ах ты, сукин сын!

Утопленница одним прыжком преодолела расстояние до Мирия и вцепилась ему в горло. Мирий взвыл еще громче.

И не сразу понял, что дверь открылась.

На пороге стояли довольные стражники.

— отцепись от него, девочка. Он свое еще получит.

— Нет уж, — злобно прошипела Юнис. — Я и еще один грех на душу возьму, не пожалею...

Женщину все-таки оттащили. Юнис плевалась, царапалась и гневно шипела. Стражник, который привел его в морг, повернулся к Мирию. Вид у господина Литорна был своеобразный. Потрепанный, заплеванный, исцарапанный и даже слегка покусанный.

— Пожалуйте в тюрьму, господин Литорн. У нас закон справедлив. И вы ответите, и ваша помощница.

Тут-то Мирий и взвыл втрое громче, тут-то и пожалел о мамочкиной тирании. Да поздно было.

* * *

— Кошмар какой-то, — спустя два дня я угощала взваром господина Самира. — На что только не пойдут люди...

— Вам, госпожа Ветана, этого не понять. Вы слишком порядочная, — стражник прихлебывал взвар и таскал с блюда свежие плюшки (благодарность за удаленный у пекаря зуб). — А этот гаврик давно хотел избавиться от материнской опеки.