Повесть о монахе и безбожнике

— Кулаками — да. А вообще вся жизнь книжника это драка. С инакомыслящими, с дураками и с теми, кто считает, что сила решает все и за всех...

Эвин понял, что Шумон говорит о том, что произошло внизу.

— Если ты о том, что произошло там, то извини. Сам понимаешь — он мог уйти, нельзя нам терять время.

— Время нельзя потерять и, к тому же замечу, что он все-таки ушел... Так что напрасно ты меня обидел.

— Мы просто не успели...

— Мы и не могли успеть.

Шумон поднялся, вышел из-за стола. Дошел до окна, вернулся.

— Он все рассчитал.

— Он мог и ошибиться... Многие пропадали из-за мелочей.

Эвин пододвинул к нему остатки курицы. Товарищ отрицательно качнул головой.

— Благодарю. Я предпочитаю другое мясо. И вино...

— Император даст тебе и того и другого. Пойдем.

Эвин вытер рот и поднялся, намереваясь, если дойдет и до этого, унести строптивца силой, но тут в животе что-то сжалось и тут же без перерыва начало стремительно разбухать. Императорский шпион схватился за живот и в недоумении посмотрел на товарища. Тот улыбнулся и без превосходства, но с чувством явного ехидства сказал:

— Тебе не идти. Тебе бежать надо...

Эвин понимал, что что-то произошло, но что? Он по-настоящему испугался. В животе уже не бурчало, а ревело.

— Не к Императору, конечно, а во двор..

Тяжесть там стала нестерпимой, отсчитывая мгновения до позора.

— А я тебя, тем временем, за столом подожду...

Эвин бросился вниз, а в спину ему летело:

— Это же в какую умную голову могло взбрести есть курицу с сизой жеребкой? Только неучу, у которого плечи шире лба.

Книжник не торопясь вышел следом, потешить чувство мести и посмотреть, как Императорский шпион стремительно покидает корчму.

Когда Шумон ушел, Сергей отключил "невидимку". Посмотрев в осколок зеркала, покачал головой. Безобидный, на первый взгляд, книжник оказался язвой, ничуть не лучше его самого.

Имперский город Эмиргергер.

Дом прогрессора Шуры.

Секретная комната.

Как и всегда в последнее время пол во Дворце покрывала вода, но туземное это ухищрение не помогло. Земляне, уважая религиозные чувства туземцев, приноровились забираться в него через окно. Это хоть добавляло сложностей в жизни, зато и делало ее интереснее. Если возникала такая необходимость, Сергей осторожно пробирался на сухое место, за Императорскую спину и затаивался там, а Александр Алексеевич оставался рядышком с окном.

В этот раз, правда, обошлось без акробатики.

После случая с таинственной шкатулкой, что Черет показал Императору, Александр Алексеевич предпочитал наблюдать за заседаниями Совета через "шмелей". Три штуки сидели на стенах, давая землянам возможность видеть и слышать все.

В зале Совета сидели сплошь знакомые рожи и лица. Император Мовсий, само собой, Иркон, Верлен, Старший Брат Черет, десяток ставших за это время привычными эркмассов. Единственным незнакомым тут оказался диковатого вида монах, которого Черет называл Средним Братом Такой. То есть незнакомым он оказался только для Никулина, а Кузнецов знал и его.

Сегодняшний Совет чем-то напоминал выступление ярмарочного фокусника, причем за ним смотрели с двух сторон — зрители, ничего не понимавшие в том, что происходит и, оттого удивленно ахающие, каждый раз, когда тот вынимал кролика из кармана, и профессионалы, прекрасно понимающие, что тут твориться и откуда берутся кролики.

Монах говорил интереснейшие вещи (это если смотреть на это с точки зрения туземцев) и нес совершеннейший бред с точки зрения прогрессора. Он уже почти рассказал свою одиссею. В рассказе причудливо сплелось то, что было, то чего не было и даже приправлено тем, чего не могло произойти ни при каких обстоятельствах. У фокусника имелся искусный ассистент. Умело вставляемые Старшим Братом фразы подчеркивали то одно, то другое. Под умелой рукой брата Черета повествование монаха принимало черты эпоса, а сам монах вырастал до размеров Одиссея или Геракла.

— Прометей! — сказал Александр Алексеевич. — Богоборец. Легендарная личность, этот твой монах.

— Мюнхгаузен, — отозвался Сергей. — Грибник-путешественник...

Шумона тут упомянули всего дважды.

Первый раз — как непосредственного пособника Дьявола Пеги. Второй — как орудие вообще всех таинственных сил, захвативших болота. Разбойники, и те не удостоились подобных эпитетов. Про них монах упомянул вообще вскользь, как о чем-то совершенно незначительном — заблудшие души, которые не понимают, что творят и которых следует вернуть в лоно. Не более того.

Александр Алексеевич внимал всему этому и представлял, что испытывает Сергей, слушавший жертву своей профессиональной добросовестности. Голова его, покачивалась то вверх-вниз, то из стороны в сторону.

— Вот врет! — наконец с удовольствием сказал Сергей.

— Нравится?

— А то! — Он потянулся, расправляя затекшие от неподвижного сидения плечи. — Это все записать и моему руководству как отчет о проделанной работе сунуть... Я бы тогда в его глазах так вырос бы, что и цены б мне не отыскалось...

— Ну, он, конечно малость приукрасил...

Отставив в сторону веселый тон, Сергей очень серьезно ответил:

— Это не то слово "малость"... Такое впечатление, что он сознательно ведет Мовсия к мысли, что мы — порождение черных сил, враги, исчадия и изверги рода человеческого.

— Монах, — пожал плечами прогрессор. — Мировоззрение...

— Уж больно оно похоже на мировоззрение Старшего Брата...

— Два сапога — пара. А твои-то где?

— Что?

— Твои туземцы где?

— А-а-а-а! — Сергей улыбнулся. — Придут еще. Они пока в корчме. Никак выйти не могут.

— Кстати бы им сейчас появиться. Думаю, что они не сойдутся в оценке того, что там произошло...

Сергей опять хихикнул.

— Появятся, появятся... Погоди немного. Все-таки процесс требует времени. Подтереться, штаны застегнуть.

Имперский город Эмиргергер.

Зал Государственного Совета.

Монах закончил и, пятясь, стал отходить назад. Император жестом остановил его.

— Ты сам видел, как демон, притворявшийся Божьим помощником, поднялся в воздух?

Монах ударил себя ладонями по лицу.

— Вот этими самыми глазами, государь! Клянусь Тем Самым Камнем! Все, что я тебе рассказал, я видел сам!

— Все, что ты рассказал, ты сам и придумал, — раздался голос из-за спины Императора. Мовсий обернулся. Занавес за его спиной отодвинулся. На пороге Зала Совета стояли двое — бывший его библиотекарь Шумон Гэйльский и ныне действующий шпион, очень, правда, бледный, Эвин Лоэр.

Взгляд монарха, упершийся в шпиона, вспыхнул радостью.

— Живой?

Эвин поклонился. Мовсий в два шага подошел, обнял его, расцеловал. За спиной почтительно помалкивало.

— Вот, библиотекаря тебе привел, — сказал из императорских объятий бледный, как полотно, Эвин.

Император бросил на экс-библиотекаря заинтересованный взгляд. Лоэр отошел в сторону, оставляя книжника и Императора один на один.

— Расписал тебя тут монах, расписал... С Дьяволом чуть не в обнимку ходишь... Придется тебе прямо сейчас за все ответ держать...

В голосе его не звучало угрозы, только нетерпение и интерес.

— Я готов, — поклонился Шумон.

— Я хочу знать правду, — сказал Мовсий.

Шумон пожал плечами.

— Правды сегодня сказали не так много.

Император нахмурился, кивнул, в сторону оцепенело стоящего монаха.

— Он врал?

— Правду скрыли слова, сказанные, чтоб сделать ее более очевидной.

Мовсий фыркнул.

— Загадками говоришь...

— Все просто. Человек обычно рассказывает не то, что видел, а то, как понял то, что видел. У каждого из нас свой взгляд, а значит, будет свой рассказ...

Император кивнул, показывая, что понял.

— Я жду правды. Пусть даже их будет три.

— Одну правду ты уже выслушал. Послушай другую. Я один прошел через то, через что прошли они оба...

Он вздохнул, готовясь начать рассказ, но вместо этого сказал:

— Моя правда будет очень проста, но не очень понятна.

— Почему? Ты же вроде не глупее монаха?

— Понятным правду делает наше толкование ее, а я попробую обойтись без этого. К сожалению, я и сам еще всего не понимаю...

Он поклонился Мовсию и повернулся к Таке и Эвину.

— Сейчас я расскажу, то, что я там видел, а вы, если услышите в моих словах неправду, сразу скажите Императору об этом.

Монах молчал, ожидая какого-то подвоха.

— Только то, что видели, — повторил Шумон, глядя в его глаза. — Не приплетая своих объяснений...

— Говори, — сказал Эвин. — Я тебя понимаю...

Шумон мысленно перебрал события последних дней, отбирая самое необычное.

— Я расскажу о самом необычном, из того, что встретилось на нашем пути от Гэйля до этого зала. Первое удивительное происшествие случилось недалеко от Парных холмов. Я там нашел камень..

Он замолчал, понимая, что лжет.

— Что-то похожее на камень. Необычный камень. Если его повернуть, то из него...

— Дьявол! — не выдержал брат Така. — Из него появлялся Дьявол Пега! Ты обманул меня, безбожник!

Только почтение к Императору остановило монаха, вспомнившего свой страх в часовне.

-... появлялась фигура, напоминавшая изображение дьявола Пеги с фресок Тайбирской обители. То самое изображение, где он с гребнем на голове.

Император вскинул голову. Шумон успокаивающе поднял руку.

— Это, разумеется, был не сам дьявол. Фигура казалась живой, но только казалась.

Монах хотел что-то сказать, но Черет остановил его.

— Её словно нарисовали в воздухе.

Было видно, что книжник говорит, с трудом подбирая слова, а вот монах впал в неистовство. Его распирал праведный гнев. Старший Брат положил руку на плечо, но тот дернулся, сбрасывая узкую ладонь.

— Почему именно тебе в руки дался Дьявол? А? Почему не мне?

— Он дался в руки тому, кто захотел его взять... Ты, если помнишь, лежал без чувств.

Он повернулся к Императору.

— Дьявол не настоящий... Не живой. Если б кто-то мог рисовать в воздухе цветным дымом, то я бы сказал, что так оно и было. К тому же, едва я поворачивал камень, как фигура исчезала.

Мовсий напрягся. Дьявол Пега — фигура серьезная, и относиться с к нему следовало с осторожностью.

— Где камень сейчас?

— Его отобрал рыцарь...

— Какой рыцарь?

Рассказ под вопросами расползался клочьями.

— Тот самый, что помог нам бежать от разбойников, когда мы во второй раз попали им в руки.

— Погоди, погоди, — перебил библиотекаря Император. Он посмотрел на брата Таку. — Это то самое чудесное освобождение из разбойничьего подземелья? Причем тут рыцарь? Там же были Божьи помощники?

Така истово кивал, а Шумон развел руками.

— Не видел я там никаких божьих помощников.

Помолчав, он продолжил.

— Нас поймали разбойники из банды Хамады, отвели в пещеру и приковали к воздуходувке. Там цепь, которой приковали брата Таку, развалилась.

Така за его спиной вызывающе хмыкнул.

— Брат Така усмотрел в этом божественную помощь, а я — нет. Такое нередко случается и без посторонней помощи, — продолжил Шумон, отвечая на хмык. — Дорогу я запомнил, и нам удалось выйти наружу...

Монах вертел головой, глядя то на Императора, то на Старшего Брата. Брат Така чувствовал, что его обкрадывают, лишают заслуг и славы. Наконец он не выдержал.

— А как же я убивал разбойников? Что ж ты не говоришь о том, что мое слово вместе со снизошедшей на меня благодатью Кархи повергало разбойников в смерть и оцепенение?

— Ты говорил им "умри" и они падали, — нехотя сказал Шумон. — А умирали они или нет — я не знаю... И то не все. В конце концов, вспомни то, что произошло у самого выхода. Те двое ведь не умерли?

— Случилось чудо! — упрямо повторил монах.

— Императора не интересует пока твое мнение. Его интересует истина.

Шумон опять вернулся к рассказу.

— Мы не успели далеко уйти. Разбойники вновь оказались на нашем пути. Они поймали нас с братом Такой, но не успели вернуть в логово, к воздуходувке. Ночью появился человек, назвавший себя Коррулом-у-нанной, и выкрал нас. Помог бежать.

— Да! — оживился монах. — Он помог нам бежать, притворившись божьим помощником, а на самом деле...

— Помолчи, — оборвал его Шумон. — Ты сейчас всех запутаешь...

Император перевел взгляд на библиотекаря.

— Никем он не притворялся, — поправил монаха книжник. — Он назвался сам этим именем, но кто он на самом деле мы не знаем. Он приказал нам вернуться в Эмиргергер, но мы не послушались его. Пока он спал, мы с братом Такой сбежали. Тем же утром мы совершенно случайно увидели, как он поднимается в воздух.

— Что произошло перед этим? — спросил брат Черет. — Он молился? Обращался к Кархе или Пеге?

Мовсий посмотрел на Императора. Тот кивнул, позволяя отвечать.

— Я не слышал ни того не другого. Он просто сел на что-то...

Шумон замялся, подбирая слово, чтоб как-то назвать то, что подняло Коррула-у-нанну в воздух.

— На какую-то дьявольскую штуку, — влез монах.

— Он сел на что-то, что мы никогда не видели, поднялся в воздух, превратился в облако и улетел...

Члены Совета заволновались и, опережая их вопросы, Шумон сказал.

— Я не знаю, как все произошло и не собираюсь гадать, было ли это вознесение чудом или чем-то еще. Я только говорю о том, что видел... Потом мы вышли к Стене.

Он снова замялся. Слишком уж много необычного приходилось описывать простыми словами.

— Ничего подобного ни я, ни брат Така раньше не видели. Она точно существует. Она упруга как резина и одновременно тверда, как камень. Она выше деревьев и обжигает, хотя и остается холодной.

— Как так? — удивился Мовсий. — Обжигает, оставаясь холодной?

— Не знаю... Сквозь нее не пройти, но мы нашли ход под ней. Наверняка брат Така рассказал о городе Справедливости.

Мовсий кивнул.

— И о городе и о знамениях, что сопровождали вас.

Шумон покривел лицом.

— Не было знамений?— догадался Император.

— Я их не заметил, — уклончиво ответил книжник. — Просто мы нашли ход за Стену...

— Вода...

— Средний Брат Така говорил о капище их богов, — подал голос Черет, оборвав монаха. — Он не ошибся?

— Я не знаю, капище ли это или что-то еще... Там стояло множество ящиков.

— В ящиках наверняка прячутся их демоны, — добавил монах, которому новое именование придало уверенности.

— Мы не открывали их...

Монах поспешил оправдаться.

— Нам было не до того. Я и Версифисаил схватились с железноголовым демоном...

— С человеком. С демоном вы не справились бы...

— А мы и не справились... — гордо сказал монах, словно это подтверждало его правоту.

Имперский город Эмиргергер.

Дом прогрессора Шуры.

Секретная комната.

Сергей слушал рассказ библиотекаря, проникаясь все большей симпатией к этому невзрачному человеку. Медленно, подбирая слова, он пытался донести свое знание до людей, не видавших то, что видел он сам. Если из рассказа монаха все становилось ясно — на болоте угнездились демоны и пособники Дьявола Пеги, которых следовало с соблюдением всех положенных обрядов вывести, словно вредных насекомых и, чтоб все это не повторилось впредь, передать болота Братству для неусыпного за ними наблюдения и проведения время от времени необходимых профилактических мероприятий, то рассказ книжника оставлял впечатление неразгаданной загадки.