Прямо сейчас нечего было делать, кроме как ждать и надеяться.
На борту ЧКК Георгия Константиновича Жукова вздохнула Мами.
Конечно, внутри симуляции не нужно было дышать, но это все равно казалось естественно необходимым действием. В отличие от тренировочных прогонов, в которых она участвовала ранее, не было ни предварительного обсуждения с другими командирами, ни обсуждений различных аспектов грядущей операции, ни добродушного подшучивания. Командиры других флотов знали, что от них ожидают и когда.
Флот Мами был самым заметным, торча как больной палец, собрав в относительно малой области пространства столь много сил, что кальмары просто не могли не заметить — в самом деле, настолько много сил, что они не могли бы скрыть их, даже если бы попытались.
Элемент неожиданности предоставлялся другим флотам, флот Гюль был поделен между поясом астероидов и облаком Оорта системы, тогда как флот Ананд собрался в глубине космоса. Верно, хоть и не ожидалось, что их атаки преуспеют, это не значило, что нужно действовать по-дурацки.
Из-за этого не было никакой прямой связи, пока нападение не разовьется, и взаимное радиомолчание не станет бессмысленным.
Рядом с ней материализовался Роланд Эрвинмарк, пока она задумчиво стояла в своей виртуальности, в пространстве перед ней висела система Кеплер-37, как множество игрушек перед ребенком.
— IntOps докладывают, что Ворон приблизилась к начальной позиции, — сказал Эрвинмарк, глядя на нее краем глаза. — Согласно расписанию, пора начинать, Мами.
Мами ненадолго закрыла глаза.
— Знаю, — сказала она.
После ее мысли масштаб симуляции изменился, и теперь она стояла посреди собственного флота, виртуальная аватара призраком парила над ядром боевого построения: флоты сектора Евфрат с I по VII, выстроенные редким V-образным конусом, одобренным руководством фельдмаршала для наступательных флотских операций, в отличие от более распространенного C-образного щитового построения, используемого в операциях оборонительных.
Обе стороны в значительной степени зависели от своих капитальных судов, но человеческий флот был уязвим для удара с флангов быстрыми бомбардировщиками флотов пришельцев, так что им приходилось полагаться на построение для защиты своих линкоров, а не просто летать при необходимости вокруг перехватчиками, как поступали пришельцы. Однако в наступлении линкоры способны были приблизиться к своим целям, так что построение помещало их у острия, вместе с очень высокой концентрацией крейсеров, фрегатов и так далее перед ними, формируя вершину. При изгибе фронтальной плоскости обратно в конус линкоры получали на выбор максимальный диапазон возможных целей; самое мощное оружие линкора, орудие ШЕРМАН, устанавливалось на оси и могло стрелять только вперед. С другой стороны, из-за V сегментам плоскости сложнее было поддерживать друг друга. Первый флот Мами был удостоен чести стать острием, а остальные флоты выстроились в различных местах вдоль конуса, но для линкоров это было полной абстракцией, так как они в основном были обособлены и сдвинуты к острию.
Мами вздохнула еще раз. Эрвинмарк был прав: пора.
Она раздвинула горизонты разума, используя корковые имплантаты фельдмаршала, чтобы расширить свое восприятие, вбирая в себя обработку Махины, рокочущую мощь ЧКК Жукова, ритмы своего флота. Она позволила себе на мгновение прислушаться к ним:
Эскадрилья Е-6 — «Мстительные ангелы» — на резервных позициях, доклад членов номинален…
Мощь реактора на 400% базовой, показатели зеленые…
«Что они там делают? Почему бы нам не выдвинуться? Мои ускорители зудят!»
«Твои ускорители не “зудят”. Успокойся. Я, к примеру, не так спешу умирать. Знаешь, у меня есть семья».
«У тебя есть бэкапы! Продолжишь так говорить, и тебя отправят в отставку».
«Как будто…»
«Надеюсь, Мами знает, что делает».
«Надеюсь, кто-то из нас знает, что мы делаем».
«Справедливо…»
Она чувствовала, как вдали тоже самое делали Эрвинмарк и остальные адмиралы семи флотов, принимая командование на бортах своих кораблей, беря под контроль различные аспекты действия флота. Не было смысла в наличии в этом районе других флаг-офицеров, даже наблюдающих, если их не будут использовать.
Ее осознание мира расширилось, имплантаты мягко сняли ограничения ее всего лишь человеческого восприятия — ограничения, что, к добру или к худу, применимы были и к волшебницам. Вместо того, чтобы видеть лишь то, что перед ней, ее поле зрения расширилось, обернувшись вокруг нее, так что она могла «видеть» во всех направлениях. Постепенно ей все больше становилось известно о весьма удаленных от нее событиях, об орбитальной обороне Аполлона и Артемиды и оставшихся кораблях, сгрудившихся в отчаянных оборонительных позициях, о десятках миллионах укрепившихся наземных войск и колониального ополчения, готовящихся к грядущему. Лишь остальные флоты — целевые группы Гюль и Ананд — оставались за пределами ее осознания, необходимость радиомолчания подавляла коммуникации.
Сенсорами семи флотов она видела электромагнитное излучение окружающего ее мира — радио, инфракрасный, ультрафиолет, рентген, гамма — цвета спектра, дополненные тонкостями поляризации волны и однофотонными эффектами, раскрывающими невообразимые формы сенсорного восприятия. Пульсация сверхсветовых приводов флота, искривление пространства-времени вокруг них, подкрепляющая все это теория поля — она понимала это не на болезненном уровне восприятия мира физиками, но на глубоком инстинктивном, как корабли ее флота.
В глубинах сознания она почувствовала сдвиг чего-то фундаментального, части ее личности перестроились вокруг чего-то нового. Она медленно начала рассматривать составляющие флота не столько как имеющиеся в ее распоряжении инструменты, сколько конечности ее тела. Эрвинмарк подумал и скомандовал — Жуков подумал и скомандовал — Махина подумала и скомандовала — и стало сложно отделить их действия от ее собственных.
Мами знала, что многие офицеры почти зависели от максимального командного режима, используемого лишь старшими офицерами флота в бою, весьма приблизительного в симуляции. Многие почти восторженно отмечали этот вид расширенного восприятия, ощущение принадлежности большему целому — но лично она с трудом могла думать об этом без содрогания. Она почти не чувствовала себя человеком.
Но это было вторичное соображение, ленивое странствие довольно малой части ее сознания. Нужно было позаботиться о гораздо более важных делах.
По флоту распространилось чувство ожидания, когда ИИ прогоняли последние проверки, офицеры на своих командных креслах пристегивались, а разговоры стихали. Даже без формальной команды настроение старших офицеров легко просочилось вниз, вплоть до пилотов истребителей, которым было сказано сблизиться с крупными кораблями.
Наконец, начался формальный отсчет, корабли ускорились, уравняв скорости, разогревая сверхсветовые приводы. По всему флоту люди-офицеры, артиллеристы и пилоты активизировали боевые режимы, ускоряя темп своих мыслей, так что тиканье проходящих секунд, казалось, тянулось вечность.
〈НАЧАЛИ〉
Вместо того, чтобы разойтись из одного источника, эта единая монументальная команда, казалась, пришла от самого флота, когда миллионы отдельных хронометров достигли назначенного момента.
При отсутствии необходимости в скрытности флот мог двигаться насколько возможно быстро. К сожалению, их ограничивала не только необходимость достичь обороны пришельцев на боевой скорости ниже скорости света, их способность ускоряться и замедляться, особенно для крупных линкоров, была весьма ограничена. Таким образом, путешествие оказалось нервным десятиминутным делом, проведенным в огромном коллективном флотском сверхсветовом покрове. Непрактичность сверхсветового боя снижала вероятность того, что их перехватят на полпути, прежде чем они достигнут стационарной защиты и сверхсветовой перехват не сделает продолжение невозможным, но ее нельзя было полностью исключить.
В ее поле зрения все крупнее и крупнее становилась планета Орфей. Флот уже замедлялся. Вскоре они достигнут оптимального для выхода расстояния, сверхсветовая оболочка рассеется, и пришельцы будут ждать.
Но сперва…
Когда они приблизились к точке выхода, сбросив скорости, в покров вошла массивная волна ракет пришельцев «Хищник», тараня их прямо при приближении. Оснащенные дешевыми сверхсветовыми приводами, ракеты способны были к самостоятельному сверхсветовому передвижению и, что в этом контексте было гораздо важнее, способны были входить в другие сверхсветовые покровы, не отталкиваясь. С относительной скоростью, превышающей световую, релятивистски сокращенные ракеты пройдут прямо через флот за считанные секунды, но дело было не в этом. Дело было в том, что попутно они намерены были врезаться. Стрелять одиночным Хищником в одиночный сверхсветовой корабль было равносильно потере ракеты на практически гарантированный промах — стрелять стеной Хищников во флот было совсем по-другому, учитывая, что в ядре этого флота плотность кораблей превышала один корабль на десять квадратных километров. Более того, заряд взрывчатки среднего Хищника, и так достаточно мощный, окажется почти бессмысленным в сравнении с чистой кинетической энергией его массы, связанной с их системой отсчета.
Конечно, это были стандартные тактики пришельцев, чьи ракеты Хищник служили постоянным напоминанием об относительной незрелости человеческой технологии сверхсвета, никоим образом не позволяющей тратить сверхсветовые приводы, размещая их на самоуничтожающихся ракетах.
По горькому опыту зная, что грядут Хищники, флот уже разворачивал контрмеры в виде собственной опережающей волны противоракет и фаланг мин, дронов и других методов точечной обороны.
Наступил момент слепого перекрестного огня, когда ракеты обеих сторон врезались друг в друга в разрушительном релятивистской огненном шторме, слишком быстро даже по меркам ускоренных мыслей Мами. Наружу выплеснулся катаклизмический объем энергии, своей активностью заполнив электромагнитный спектр.
«Малый урон в секторе корабля 10-К, — подумал Жуков. — Ремонтная группа в пути».
Мама не почувствовала боли — это было бы контрпродуктивно. Тем не менее, потери кораблей и персонала снедали ее, и она чувствовала, как корчится ее сознание, пусть и немного.
«Сорок четыре тысячи, — подумала ее человеческая часть. — Бог мой, и мы только начали».
Через несколько секунд сверхсветовой покров растворился, и сражение началось всерьез, построение флота врезалось в стену ракет, лазеров и снарядов, выпущенных защитниками пришельцев, их собственное оружие ответило, так что плоскость удара стала стеной огня и бурлящего хаоса.
Сотни тысяч фрегатов и миллионы кораблей-дронов изворачивались и прокладывали себе путь сквозь хаос, стремясь уклониться, отразить или уничтожить надвигающийся дождь смерти. Крейсера и легкие авианосцы выпускали заряд систем обороны, их MC дополняли, помогая им стоять скалами против бушующего моря.
Общая скорость построения снизилась до черепашьей, так что при рассмотрении фронта в целом больше не нужно было учитывать релятивистские эффекты, но для малых кораблей, многие из которых относительно крупных судов двигались на значительной доле световой скорости, это был вопрос жизни и смерти. При быстром движении в них сложнее было попасть, но также это осложняло и их собственное прицеливание — и не хотелось врезаться во что-нибудь, включая повсеместные вражеские дроны-камикадзе. При релятивистских скоростях хотя бы отдаленно реалистичными целями были корабли размером от крейсера и выше — для всего остального необходимо было уравнивать скорости, если хотелось что-то с ними сделать, что, конечно, также вынуждало стать их целью. Для противодействия перехватчикам на крупных кораблях размещалось потрясающе много огневой силы, в сочетании с почти буквальными стенами из зениток и дронов.
Конечно, Magi Cæli действовали по слегка другим правилам.
На начальных этапах битвы линкоры, как правило, были слишком далеко от капитальных кораблей и стационарной обороны противника, чтобы нанести прямой ущерб критическим целям. Все линкоры глубоко в своих ИИ-сердцах жаждали удовлетворения от сокрушения вражеского капитального корабля жестокой фронтовой огневой мощью — но на практике большую часть времени они тратили как сейчас, формируя поле боя сверхсветовым запретом, направляя потоки боя бортовыми системами управления огнем и служа угрожающим источником огневой мощи, что нужно было избегать или нейтрализовать. Из них фельдмаршалы, адмиралы и коммодоры семи флотов, а также сами ИИ кораблей, дирижировали полем боя — перемещая резервные силы, усиливая потрепанные части фронта, отводя сильно поврежденные корабли, уточняя атакующее построение фрегатов и исполняя мириад других командных функций, часто при прямой ментальной консультации с задействованными кораблями и капитанами.
Линкоры флота выстрелили, снаряды ШЕРМАН пронеслись через открывшиеся и закрывшиеся как раз для этой цели временные промежутки в человеческом фронте. Точно сконфигурированные, их ядра экзотической материи опустошали и рвали локальную ткань пространства-времени, на целых двадцать минут блокируя использование в районе сверхсветового привода, что в подобном бою было целой вечностью. Пятнадцать линкоров в составе одного флотского построения легко входили в число самых плотных когда-либо развернутых концентраций человеческий капитальных судов, и стрельба их артиллерии изменила ход битвы. Некоторые снаряды били в фланги развертывания пришельцев, стремясь задержать и сорвать неизбежные фланговые контратаки. Другие врывались в самое сердце флота пришельцев, нейтрализуя целые наступающие волны бомбардировщиков и ракет Хищник кальмаров, некоторые прибывали издалека, от самих лун Орфея, из тяжелых ракетных батарей, что за последние недели как грибы выросли на стационарной обороне пришельцев. Мами знала, что будь она там, чтобы лично увидеть взрывы, она увидела бы ночное небо, разорванное кошмаром невозможных искажений, разбитое и наполненное всевозможным жестким излучением, прочерченным тысячами кораблей, искаженных эффектами собственной скорости.
Линкоры пришельцев в этом районе ответили, гамма-лучи лазерных пушек Потрошитель гневно прорезали прокос в человеческом флоте. Линкоры не были центральной частью флота пришельцев, вместо этого используясь в основном для планетарной бомбардировки и последней линии обороны, но они были значительно мощнее человеческого эквивалента — к счастью, их было всего три.
Она призраком наблюдала за всем этим, за затененным стаккато, за лихорадочно-пронзительным тенором внутренних коммуникаций. Они все еще были далеко от стабилизатора червоточины, и пришельцы удерживали большую часть своих сил неподалеку от самой луны. Разумно, пришельцы не попались в ловушку, превентивно выдвинув навстречу собственные силы, чтобы на этапе подготовки противостоять очевидному нападению людей. Однако так как их не было, их внешняя оборона была уязвима и в явном численно невыгодном положении. Мами должна была их за это наказать, причинив как можно больше урона за тот краткий период, что потребуется внутренней обороне пришельцев для перестроения и отхода. Теперь, когда они в состоянии были напрямую подтвердить масштабы внешней обороны пришельцев, прогоняемые линкорами боевые симуляции оказались весьма благоприятны — пришельцы были серьезно превзойдены числом и вооружением, прижатые при этом к тому, что они должны были защищать. Без подкреплений, казалось, они будут стерты в порошок.
