Моё лечение неожиданно затянулось — девушка высасывала из раны кровь вперемешку с ядом, периодически сплёвывая на землю, долго водила над раной руками... Потом, немного поколебавшись, сделала ножом разрез прямо в месте укуса и, продолжая высасывать идущую кровь, сплела какой-то лечебный конструкт — нити силы я видел, но само заклинание оказалось для меня слишком сложным. Закончив с лечением, Ирума подняла на меня глаза, в которых плескалась тревога вперемешку с отчаянием, и сказала:
— Плохо. Всё очень плохо. Основную часть яда мне удалось высосать, но часть уже впиталась в кровь, пока ты бежал, и с кровью разнеслась по всему организму. Заклинанием удалить остатки яда не получилось — он оказался не подвержен воздействию магии. Как и сами арахны...
— И чем мне это грозит? — подпустив в голос бодрости, спросил я. — Неужели придётся расстаться с ногой?
— Если бы ампутация ноги не позволила яду попасть в твой организм, я бы сразу отрезала тебе ногу. Потеря конечности — не слишком тяжёлая травма, любую конечность можно со временем вырастить. А вот иммунный к магии яд с неизвестными мне свойствами значительно опаснее.
— Речь идёт о нашем дальнейшем путешествии? — переспросил я.
— Речь идёт о твоей жизни, Кейтон! — хмуро пояснила Ирума. — Яд проник в твой организм и продолжает действовать. Он в твоих мышцах, твоём сердце, твоём мозге. Твоё тело начинает стремительно мутировать, и мне не удалось прервать этот процесс — он уже запущен. Я лишь немного затормозила его, приглушив воздействие яда выработкой соответствующих антител. Но это не полное излечение, а лишь небольшая отсрочка. В любой момент яд арахнов может пересилить мой лечебный конструкт и продолжить свою работу.
— Значит, я не смогу продолжить путь?
— Я не знаю, не только удастся ли тебе продолжить путь. Я не знаю, проснёшься ли ты завтра, Кейт...
Глава 8
Несмотря на полное отсутствие сил, мы, помогая друг другу, всё же с трудом поднялись на ноги и, прихрамывая, побрели в сторону утёса, который я уже отчётливо видел и сам. Хромали оба — я по причине больной ноги, стянутой обрывками извлечённой из рюкзака ткани, а Ирума — по причине растяжения связок на правой ступне. Споткнулась, прорывая кольцо окружения, о попавшуюся под ноги паучью лапу и неудачно приземлилась на затаившийся в траве камень. Бывает... На месте недавнего побоища, устроенного нами арахнидам, вообще ногу поставить некуда было — обязательно наступишь или на самого паука, или на его отрубленные лапы, не говоря уже о спрятавшихся в траве камнях. Вот так, симметрично хромая, мы и добрались до выступающего прямо из земли исполинского гранитного утёса, расположенного почти по центру заваленного большими и маленькими камнями луга. Вероятно, когда-то утёс являлся вершиной некрупной скалы, в настоящее время почти скрытой под слоем многолетних наносов и осадочных отложений, а камни вокруг — это следы эрозии самого утёса. Поэтому, собственно, и деревья вокруг него не росли — им некуда было пускать корни. Зато травам и кустарникам вокруг представилось раздолье — мы с Ирумой скрылись в зарослях почти по грудь и с трудом пробирались сквозь густую траву к спасительной цели.
Добравшись до утёса, мы устало привалились к нему спинами, не решаясь опуститься на землю — опасались, что больше не встанем. Немного отдохнув и уняв предательскую дрожь в перетруженных ногах, стали обследовать каменного исполина на предмет пути наверх, обходя его по кругу. Приемлемый путь обнаружился спустя три полных оборота вокруг скалы, когда мы уже отчаялись его найти, и уже было полезли в рюкзак за верёвкой, дабы штурмовать утёс в лоб в первом же попавшемся месте. Обошлось... Страхуя друг друга мы, всё же достав верёвку и обвязавшись ею для страховки, начали медленно карабкаться по осыпающейся трещине, поднимаясь всё выше и выше и помогая себе в процессе восхождения единственным небольшим альпинистским ледорубом, чудом сохранившемся в моём рюкзаке. Хорошо ещё, что каждый из нас сам нёс свой комплект альпинистского снаряжения — после дорого обошедшейся нам схватки с арахнидами удалось сохранить хотя бы один комплект из двух. Наконец вершина оказалась достигнута, и я первым развалился на ней, в изнеможении упав на спину — так сильно вымотаться мне ещё никогда в жизни не удавалось. Ирума полностью поддержала моё мнение, упав мне на грудь и устало закрыв глаза. Наши лица соприкоснулись. Наше тяжёлое дыхание обжигало друг другу щёки, а мои сдавленные ругательства, высказанные сдавившей мою грудь девушке, вызывали лишь её сдавленные хрипы.
Немного оклемавшись и найдя в себе силы принять сидячее положение, мы оторвались от нагретого камня (а кто-то оторвался не от камня, а от моей мягкой и горячей груди) и огляделись по сторонам. Далеко на западе, в голубой дымке, смазывающей контуры и скрывающей истинные очертания увиденного, небесную синеву попирали высокие заснеженные горы. Далеко на востоке... Далеко на востоке не было видно ничего, кроме сплошной зелёной пелены леса. Впрочем, на севере и на юге виднелся тот же самый густой нехоженый лес, что и на востоке. А внизу...
Бросив взгляд вниз, я увидел, как из лесной чащи, прячась в густой траве и стекаясь к подножию утёса, на поляну просачивались крупные и не очень пауки, из-за чего казалось, будто трава колышется под налетающими со всех сторон порывами ветра. Да, наивно было бы предполагать, что после устроенного нами побоища арахниды про нас забудут. Нас не только выследили, но и окружили, отняв последнюю зыбкую надежду на благополучный исход путешествия...
С замиранием сердца осознав, что здесь, на скале, мы, похоже, и примем свой последний бой, я осмотрел имеющееся у нас вооружение. Как ни странно, глефы ни я, ни Ирума не потеряли. И даже сломать не смогли — сделанные из орешника древки оказались очень прочными, а переделанные из наконечников лезвия не успели затупиться, обзаведясь лишь многочисленными мелкими щербинками, никак не влияющими на боевые качества оружия. Ещё Ирума сохранила подаренный ей лук, но без стрел он был сейчас для нас абсолютно бесполезен. Правда, на дне моего рюкзака, аккуратно замотанные в кусок тонко выделанной шкуры, лежали несколько наконечников, но древки для них сделать было не из чего — на скале не росло ни одно дерево. Трава, впрочем, тоже не росла — один голый, местами крошащийся и осыпающийся под ногами камень.
Помимо оружия у нас имелась и магия, вот только наш противник, к сожалению, к магии оказался иммунным. А как было бы хорошо, заняв неприступную позицию на вершине скалы, кидаться сверху огненными сгустками и ледяными копьями, наблюдая, как они проделывают в телах копошащихся внизу пауков сквозные дыры или взрываются, попадая внутрь, с оглушительным грохотом, разбрасывая в разные стороны вырванные лапы и куски тел! А ведь в арсенале моей спутницы есть и магические плетения против множественных целей! И пусть я пока не умел плести ни заклинания ледяного копья, ни заклинания огненной стрелы, ни того же заклинания огненного роя — не будь арахниды защищены от прямого воздействия магии, Ирума в одиночку, не напрягаясь, могла бы перебить всю эту копошащуюся внизу серую массу.
— Их слишком много для нас двоих, — как будто прочитав мои мысли, пробормотала моя спутница.
— Все одновременно они на нашу скалу залезть не смогут, — подпустив в голос каплю оптимизма, ответил я.
— А им это и не нужно, — горько усмехнулась девушка, — через пару суток сами спустимся.
— Лучше умрём здесь от голода! — ответил я.
— Скорее — от жажды, — возразила Ирума.
Дальнейший наш спор о том, каким образом мы планируем погибнуть, прервали арахниды — они решили не ждать, пока мы помрём сами от голода и жажды, и предприняли попытку штурма скалы, выбежав серой колышущейся волной из густой травы и, облепив камень со всех сторон, устремились по нему вверх.
— Даже отдохнуть не успели, не говоря о том, чтобы поесть, — с сожалением пробормотала Ирума.
Подумав, что она в чём-то права, я, облизав шершавым сухим языком потрескавшиеся губы, отстегнул от рюкзака фляжку, на вес оценив, что воды в ней осталось чуть меньше половины, и протянул девушке со словами:
— На, попей!
— Зачем? — удивлённо переспросила Ирума. — Это наша последняя вода!
— Если переживём штурм — тогда и будем думать, где достать воду. А сейчас хотя бы будем биться, не мучаясь от жажды.
Видимо, моя спутница согласилась с моими доводами, так как, отвернув крышку, жадно присосалась к горлышку фляги. Сделав несколько больших глотков, девушка с сожалением оторвала от себя сосуд с живительной влагой и, слегка взболтав его, вернула мне обратно, ответив:
— Допивай. Вся оставшаяся — твоя.
Уговаривать меня не пришлось — в пару глотков я осушил флягу и вернул её на место, спрятав в рюкзак. Смочив горло, я подобрал свою глефу и осторожно посмотрел вниз, с досадой заметив, что за это время арахниды успели проделать больше половины расстояния от подножия скалы до вершины, не спеша, но уверенно карабкаясь вверх. Выбрав самого резвого паука, я аккуратно подошёл к краю скалы, планируя снести ему голову сразу же, как только она появится в пределах дистанции поражения моего оружия. Однако у Ирумы оказались другие планы — посмотрев, чем я занимаюсь, девушка приказала мне:
— Отойди от края, Кейт, ещё не время. Сейчас они посыплются вниз сами.
И, активировав заранее заготовленное плетение, Ирума метнула его вниз. Громкий возмущённый скрежещущий визг показал, что плетение достигло цели, сбросив со скалы множество прилепившихся к ней арахнидов. Медленно обходя скалу по кругу, девушка методично обрабатывала склоны нашего убежища, сбрасывая вниз атакующих. Менее чем за минуту скала очистилась от пауков, и пусть почти никто из них не погиб, зато пострадавших оказалось достаточно много. Я как-то не подумал, что падение с большой высоты окажется для пауков более травмоопасным, чем попадание в раскалённый плазменный пузырь. Переломанные лапы, в отличие от сгоревшего подшёрстка и обожжённых глаз, надёжнее выводили пауков из строя.
— Ну, вот и всё... Первая атака отбита, — устало пробормотала Ирума, присев на скалу рядом со мной.
— И сколько таких атак ты сможешь отбить? — спросил я девушку, рассматривая колышащееся серое живое море под нашими ногами.
— Не слишком много, — призналась Ирума, — пару-тройку десятков, возможно, даже сотню. Слишком энергоёмким получается плетение. Однако проблема даже не в этом... Ты почувствовал исходящий от моих плетений жар?
— Его сложно не почувствовать! — признался я. Действительно, сгустки раскалённой плазмы, сбросившие со скалы ползущих арахнидов и отпугнувшие тех, кто стоял рядом со скалой и уже готовился на неё ползти, основательно нагрели и воздух вокруг скалы, и саму скалу. Дыхание раскалившегося камня ощущалось даже здесь, на вершине.
— Ещё два, пусть даже три раза я выжгу всё живое рядом со скалой, и нам здесь нечем станет дышать. Я ведь для того, чтобы сжечь иммунного к магии арахнида, раскаляю достаточно большой объём воздуха вокруг него. А от раскалённого воздуха, поднимающегося к нам сюда, вверх, нагревается и скала. Мы сами, своими руками устраиваем вокруг себя печку.
— Быть сожжённым заживо не лучше, чем умереть от жажды, — согласился я.
— Стоит только скале хоть немного остыть, и арахны предпримут ещё одну попытку штурма, — продолжила девушка. — После второго раза здесь станет значительно жарче, чем сейчас, а третьего раза, возможно, мы уже не переживём.
— А если создать заклинание холода прямо под нашими ногами? — спросил я. — Такое, каким ты замораживаешь продукты?
— Не поможет... Нагревшаяся скала всё равно станет гнать жар прямо на нас. А если охладить всю скалу — по ней тут же станут взбираться пауки. Только силы зря потеряю.
— А если покрыть скалу льдом? — я попытался озвучить ещё одну безумную идею. — Пауки станут скользить по льду и не смогут взобраться наверх.
— А где я возьму столько воды? Да и заморозить всю скалу у меня не хватит энергии.
— Тогда будем сражаться глефами, — предложил я самый очевидный вариант.
— Мы слишком устали для продолжительного боя, — возразила Ирума, — нас сомнут практически сразу же, как только первые арахны достигнут вершины скалы.
— Если нам всё равно умирать, так давай хотя бы заберём с собой как можно больше этих мерзких созданий! — предложил я.
— У меня имеется вариант получше, — пробормотала девушка.
— Какой? — тут же поинтересовался я.
— Погоди, не мешай, дай мне подумать, — остудила меня Ирума, — сама не знаю, получится или нет, но, видимо, это наш последний шанс.
Мне сильно, до дрожи в судорожно сжавших забрызганное бурой слизью древко руках, захотелось узнать, что же задумала моя спутница, но я боялся помешать ей даже одним не вовремя сказанным словом — ведь от этого сейчас зависела наша жизнь...
Пока я находился в нерешительности, не зная, что мне делать дальше, Ирума, закрыв глаза и вытянув полусогнутые в локтях руки вперёд, перебирала пальцами невидимые нити струящихся вокруг неё энергетических потоков и чуть слышно бормотала что-то себе под нос. Мне удавалось разобрать лишь отрывочные фразы:
— Привяжем две Иссы к Эвас... Энергетические каналы по количеству узлов, скрепляем связку в узловых точках... Не хватает энергии... Эрх... Добавим ещё одну Эрх... Три руны Гебо, получаем расширяющееся кольцо... Нет, трёх не хватит, нужно семь... Семь не удержать, связка, ещё связка... Гебо тоже не держит, вставим Йера, закрепляем... Есть устойчивое кольцо... Добавляем тепло... Нет, тепло не подходит, нужен антагонист, пробуем холод... И холод не держит связку... О, берём чистую энергию... Нет, две руны Эрх у нас уже есть, узловые точки заняты, поэтому строим каналы от Эрх к Гебо... Есть, получилось! Теперь добавляем жизнь... Одной жизни мало, включаем четыре — по количеству реперных точек... Теперь инверсия... Одной руны Хагал тоже недостаточно, ставим три — во все свободные узловые точки, и запитываем их энергией от обеих Эрх... Нет, не то, конструкт статичен, нужно движение... Ускоренное движение... Приращение... Ещё одно приращение... Есть!!!
Ирума, открыв глаза, смахнула со лба бисеринки выступившего пота и, зловеще улыбнувшись, сказала, обращаясь ко мне:
— Сейчас мы попробуем применить мой путь к спасению!
— Ты сейчас плела заклинание? — догадался я.
— Совершенно верно! — удовлетворённо призналась девушка.
— Но ведь на арахнидов не действует магия!
— О, эта подействует! — с некоторым злорадством ухмыльнулась Ирума, и, опять закрыв глаза, начала что-то быстро перед собой вырисовывать. Я вспомнил, что перед боем с арахнидами, не владея боевыми заклинаниями, временно убрал из поступающего по глазному нерву в мозг видеопотока мешающий мне магический спектральный диапазон, и поспешно вернул его обратно. Перестроенное зрение явило мне необычайной сложности разноцветную плотную объёмную вязь незнакомых рун, пылающих перед девушкой.
— А теперь руна Хаос! — торжественно провозгласила Ирума, и в центре висящего в воздухе плетения зажглась багровая паутина руны третьего уровня, тут же соединившейся с уже активированным конструктом десятками разноцветных узлов. Энергетические каналы пронзили ажурную конструкцию из переплетённых силовых нитей, и в налившийся ярким светом конструкт нескончаемым потоком устремилась изливающаяся из девушки энергия.
