Может, кому придется и не закрытыми столами сидеть, а на баланде в застенках.
А что, мера вынужденная, сейчас в нашей столице, весь мировой высший свет собрался, правители всех стран со свитами.
Отдельно и от коалиции, и родственники с других планет, листов.
Мои тоже здесь, пришлось тете Саше открывать все карты.
Маман не шипит уже.
Хотя попытка была.
Бабушка и её муж быстро на место поставили матушку.
Вот даже не может в такой чудесный день себя в руках держать.
Зато и братья мои меньшие оба здесь, важно по террасе выхаживали, а потом вдвоем нырнули в кусты, за ними и племянники.
Жди, дворец, их мелких пакостей.
Максим с Настенькой, та вся в шоке, знать она знала, кто у неё муж, но к такому блеску сначала и не готова была.
Но рядом с мужем, спинку ровно, улыбочку держит.
Красивая пара.
Мы будем входить последними, поэтому чуть притормаживаем.
Сопровождающие нас покидают, не всем в залу обеденную есть доступ, но и Алонтия с женихом, и Блондо в числе приглашенных, они уже прошли.
Тадам, тадам — наш проход.
Плыву с улыбкой, ловя во всех взглядах одобрение.
Мы тоже смотримся шикарно.
Слышатся шепотки за спиной, — красивая пара.
В глазах отца и Саши ловлю гордость за меня, мать улыбается, иногда проскальзывает нежность.
Дед с обоими ба светятся довольством.
Еще час мы знакомимся, нас представляют, ближники мне моргают, но пока и близко не подошли, ясен пень — вокруг правители, повелители, князья и императоры держаться.
Мне восхищение, Дару, одобрение, вместе нам по жизни счастья.
И так от одной группы к другой переходим плавно.
Дед все держит под контролем.
Его каждый кивок головы выверен, кому скупая улыбка, кому прищур глаз. Политик.
Наконец и представление закончено, пора к столу.
Драа и Дра с женой, остальные представители гнезд, Мори и Серж в свите деда, я их видеть рада, улыбнулась.
На Дудров смотрят удивленно, особенно на их серебряные плащи — крылья.
Драа уже подвергся нападению со стороны женского полу, атаки не прекращаются.
А то, свободный правитель, лакомый кусочек.
Но не надо забывать про его обаятельную улыбку и шикарную фигуру.
Не все девушки меркантильны, он и сам по себе производит сексуальное впечатление.
Надеюсь, найдет свое счастье друг наш.
А главный на сегодня сюрприз — появление Рысей.
Раньше они никого не удостаивали своим вниманием, хотя их на все мероприятия приглашали конечно.
Муар вместе с Глохом, их представители тоже в наличии, сердца прекрасной половины зала поражают и без стрел амура.
Отец Муара мощный сбитый котяра, а мама утонченная кошечка.
Но силу я именно в матери Муара увидела, она и своими мужчинами крутит, вертит, и окружающие ей выказывают уважение и восхищение.
Напоминает мне мою ба по характеру, стержень.
К нам она подошла мягкой поступью, одним взглядом заценила, широко улыбнулась и посетовала, — жаль нам такая сноха не досталась.
Вот в ту одну минуту точно, как под прицелом снайперки побывала.
А потом уже меня в сторонку по-хозяйски отвела и прошептала, — счастливая ты Аленка и за счастье свое умеешь постоять, молодец, приглашаю тебя с будущим мужем к нам в гости с друзьями, надо серьезно поговорить. Твой дед в курсе уже.
Я согласилась, ошалев от такого напора.
Мы будем за последнюю сотню лет первыми гостями этого Листа, в душе я рада.
Так вот ужин, читала всегда и удивлялась, почему во время еды на званых обедах, ужинах, болтают, не понимаю.
У нас, если это конечно не семейный ужин или не дружеский, это проходит почти в тишине, только негромко звучит музыка.
Музыканты за стеной, они нас не видят, а мы их тем более.
Передо мной изначально, как и перед остальными, три салата, мясная нарезка, маленькие бутерброды на шпажках, хочешь все кушай, хочешь выборочно, они на одной специальной тарелке, разложены по секциям, в бокал по желанию нальют легкого вина или сока.
Потом приносят горячие блюда, гарнир с мясом и солености, соусы.
Тарелки, как ранее, поделены на сектора, только размер изменяется, под основное блюдо предусмотрен сектор по — больше.
Вторая перемена блюд, и бокалы уже другие, и столовые приборы, опять салатик, овощи, мясо и рыба на гриле, порции не ахти какие большие, кусочки на пару тройку укусов, вернее сказать разрезаний.
Вот теперь очередь доходит до сладкого салата из всевозможных фруктов,— ассорти в сливках, разных воздушных пирожных.
И напоследок кофе, чай с выпечкой и разными сладостями и мороженное.
А вот за чаем уже можно разговаривать, но только с соседями, потом мужчины перейдут в салон, где могут до поросячьего визга напиваться, но думаю не сегодня, завтра все хотят выглядеть на все сто.
А кто не наелся, может сделать заказ в апартаменты.
Но, например, я сыта.
Завтра праздничный ужин будет более изыскан, предстоит восемь перемен блюд.
Утро началось суматохи, хорошо, что спали отдельно и смежная дверь закрыта.
Ко мне практически ворвались визажистки — садистки, только первые лучи выглянули, и давай красоту наводить, мазать тело, лицо волосы, в моей ванной специальная скамья для их утех.
Благо не жесткая и широченная.
Услышала мысли Дара, его не минула сия чаша.
Про себя он их изрядно костерил, заслушалась, такие обороты речи, такие интересные познания в камасутре, я вам скажу.
Благо рот не откроешь, уже слипся, а то бы челюсть упала.
Когда он перешел на их родственные связи типа инцеста.
А потом и на прелюбодеяние с живностью, я не выдержав хохотнула.
— Аленка, ты подслушиваешь,— рык.
— Да, не обижайся Дар, эмоции сначала сильные от тебя пошли, я переживать начала и как-то так получилось, ну начала тебя слышать, да заслушалась, прости.
Он — да не переживай, — а сам смущается.
В общем, переговариваясь, и не замечали, как время летит.
— Дар, Дарушка, — шепчу я в испуге.
— Чего ты солнышко всполошилась?
— Дарушка, нас скоро убивать будут.
Сотня вопросов, зачем, почему, когда?
— Скоро Дар, скоро. Здесь клоны, будут яд колоть.
— А если переместится?
— Нас уже заблокировали.
В душе нарастает паника, — Дар, Дарушка, я тебя люблю.
— Аленка, отставить панику, давай связывайся с кем ни будь.
Дед в щитах и бабушка, и твоя.
Я мечусь, толкаясь в чужие сознания, не в чужие — в родственные.
Душа стонет, все в щитах, все, а как же мы?
Алонтия и фрейлины без сознания.
Блондо тоже. И если ему в ближайший час не помочь, то он не жилец.
Я заполошно кричу Ястра, Ястра, свяжись с дедом, нас убивают.
Топот множества ног, и только про себя молюсь, только бы успели, только бы успели. Страшно.
Вот помощь спешит, второй, третий этаж, еще немного.
Эти уроды как почувствовали, собираются яд вводить.
От спасателей нас разделяет минуты три.
Обреченно понимаю, даже если Ястра меня спасет, то кто Дара.
Сердце почти остановилось мое, без него жить не смогу. АААААААА!!!!
— ДАР?
— Я люблю тебя больше жизни, если меня не станет, об одном прошу, заклинаю, ЖИВИ МОЙ АЛЕНЬКИЙ ЦВЕТОЧЕК, умоляю, на коленях стою, ЖИВИ.
Душа в рваных ошметках, обещаю, шепчу, я тебя люблю сильно, сильно, очень-очень.
И тянусь к нему всей душой, которая еще осталась, и даже чувствую на губах его жадный поцелуй.
Мы прощаемся, игла все ближе, и мы отрываемся, вылетая из тела, взявшись за руки, смотрим, что происходит.
Мы видим все как на ладони и мое тело и Дара и наших приближенных, стены уже не мешают.
Одна секунда две.
И я зажмуриваюсь.
Представляю нас с Даром, с толстой алмазной шкурой, чтобы игла не смогла в тело войти, и по — страшнее, с зубами, чтобы поганые руки откусить, и когтями, чтобы вырвать их черное сердце.
И страшный крик заставляет меня открыть глаза.
Я в своем теле, только в ванной комнате места маловато стало.
И дрожащая рука со шприцом в районе моего рта.
На инстинктах кусаю, тфу, тьфу, противно то как, кровь, тфу и рука в моем рту осталась полностью.
Сплевываю, фу, фу, отталкиваю рукой орущего клона, пытаясь с лица вытереть кровь и встать, наконец, меня вроде и не держит уже ничего.
Скамейка летит в сторону, еще на пару орущих.
Не рука? Лапа, когти, ААААА!!!!
Получается "ррраара" и хвост туда-сюда, туда-сюда. Чей?
Смотрю в зеркало и что есть мочи ору, напротив меня двухметровый, толи Драк, толи Дракон.
Махнула лапой, попала, сразу две головы с плеч.
У меня начинается истерика, здесь в дверь еще одна такая зверюга заглядывает, я истошно верещу, — рарариара.
— Ален, ты бы лучше придумала, как нам обратно превратится, Блондо надо помочь, — наступает на безрукого, чавк. Остался без ноги.
Я луп, луп в ступоре, — так это что — я и ты — Дар?
— Ага, интересно, если обернёмся, будем голые?
Не знаю.
А вот и помощь подоспела, залетает дед, и выпрыгивает обратно, захлопнув дверь.
Вот это реакция, думаю.
— Внуча, внученька, — он начинает кричать.
— Да чего теперь орешь, мы там за дверью с Даром.
— Где?
— Да от нас ты и дверь закрыл.
— Нифигасе. Все вон отсюда,— орет.
— Не дед, здесь еще полклона осталось и срочно надо Блондо спасать, да халатиков парочку не помешает.
— Да совет от драконов или еще от каких оборотней нужен.
— Какой?
— Да как обернутся, — рявкаю.
— Сей момент, внученька.
Дар на меня косится, — Аленка, а ты так ничего, жопастенькая.
— На свою глянь, отклячил, ты там, по-моему, на четвертого сел.
Подскакивает.
— Шучу. Риарариара.
— Раа.
Дед про себя,— слава богу, не опозорился, а близко было совсем. Благо мочевой крепкий, да с вечера не переел. А то не знаю, сколько халатиков тащить надобно бы было. Бабки и так вон на меня смотрят, только пальцем у виска не крутят. На старости лет такой конфуз, пукнуть я все же успел.
— Внуча, ты клона выпихни, будь добра.
Взяла аккуратно двумя пальчиками и в дверь, чуть приоткрытую дедом, просунула.
Пальчики, ядрен батон, там маникюра сантиметров тридцать на лапках.
А маникюрчик знатный, блестит, переливается, точно, и шкурка хороша, и хвостик для глаз приятный.
А попа большевата, но ведь Дару нравится.
Это я в зеркало взгляд бросила, пока до морды не дошла, фу в крови вся.
Ря. Недовольная я.
О, в ванне вроде вода чистая, взяла тряпку с вешалки надо муську протереть.
-Во, другое дело, в темном переулке любой обосрется.
— Зубы то, зубищи, у драконов таких нет и в помине, улыбка голодного аллигатора.
Дар фыркнул.
— Подслушиваешь.
— Подслушиваю. Я от тебя балдею.
— Вот представь, идем мы так на церемонию, так никакие попытки нас прикончить не страшны.
— Жителей пожалей, моя кровожадная малышка.
— А чего это кровожадная, сразу.
— Так я своих только напугал, да по кумполу разок саданул, а ты вон сразу жрать.
— Бе, не напоминай.
— Все внуча, выходите, бабки валерьянку хапнули, и я приложился маненько, и Драа с Дра ждут. Блондо вашего с того света почитай вытащили.
Да, видком нашим мы произвели фурор, первым Дар, я из-за него бочком, бочком, и лапки сложила, хвостиком прикрылась.
Драа аж засветился, — слушай друг Даргон, делай-ка быстрее дочку, я её сразу засватаю.
— Я-то хоть сейчас, — смеется любимый, только боюсь, выглядеть буду как, тот клон, рия рия.
Ржет, зараза.
Общаемся все мысленно.
— Давай лучше учи, как обернуться.
И так сюрприз за сюрпризом, боюсь сорваться.
— Внученька, — ахает бабуля, — ты родненькая улыбайся пореже, пожалуйста. Я тебя дед теперь понимаю.
Дед стушевался.
— И вообще, хватит время тянуть, скоро уже на церемонию бежать придется.
— Хотя, чего я переживаю, так пойду, — разозлилась.
— Э, внуча, ты, конечно, чудесно выглядишь, вон мужики слюной весь паркет усрали, только пожалей гостей, А?
— А вы хватит глазеть, объясняйте по существу и быстро, — это уже нашим друзьям.
— Да пойдем к Дару, там чище.
— Давайте шустрее, и правда, уже некогда рассиживаться.
— Да какая проблема в обороте, представь себя как раньше, и все.
— Пошли, Дар, пробовать, — коготком цепляя халатики.
Ой, упаковку насквозь сразу прорезала.
— Да ты когти втяни.
— Вот правильно, молодец.
Надо же, и правда, убирать можно.
Виляю задницей, хвост стараюсь ровно держать, ушла в спальню Дара, при этом своротив косяк плечиком.
Сзади восхищенно вздыхает Драа.
Дар возмущенно рыкает.
Вот он ответственный момент, представляю, желаю очень сильно, приоткрываю глаз, верещу от радости, получилось.
Накидываю халат.
Теперь пора собираться, без визажистов точно всю жизнь буду обходиться, передергиваю плечом.
Дар обнимает, — как я за тебя солнышко испугался, до сих пор поджилки трясутся.
— А я за тебя, — шепчу.
— Во, а то все рауи, да рауи, — чмокает в нос.
Собрались быстро, с помощью магии прическу ба соорудила, а я единственно о маникюре пожалела, красивы в том образе ноготки.
И вдруг ногти чуть удлинились и засверкали.
Ба всплеснула руками, красота.
Туфли, духи и вперед.
Теперь перечисляю деду, где еще запланированы покушения.
— Знаю, ваш одноруко-одноногий все рассказал, с ним дальше и менталам работать не пришлось. Твое имя теперь лучше всего развязывает языки. А у Дара крестники теперь заиками и засранцами стали. И косыми к тому же. Сейчас смешно. А как твоя курица моему ястребу про убийство сказала, летел, а не бежал, воины за мной поспеть не могли.
А когда бабушка включила сирену, в смысле заорала, все птицы в небо поднялись. Ястребы не из пугливых, и то вздрогнули.
Гости только сейчас решились выходить, когда их всех персонально оповестили магическим вестником.
Шорох еще тот.
Зато на всю жизнь праздник запомнится.
Там восемь пар обмотанных взрывчаткой обезвредили, сняли с вашего кортежа водителей, уже клонов, двух смертников с ядовитыми дротиками. Весело сегодня нашей тайной канцелярии.
Друзья тоже бледные, но все в сборе, энергетиком отпоенные.
А Блондо теперь щеголяет с сиреневыми волосами, точь-в-точь Мальвина, ему идет, а бледность подчеркивает аристократические, точеные черты лица.
Он первый заметил неладное, только не успел предупредить, ему яд вкололи, поэтому и с нами так долго провозились, еще порцию ждали от подельников.
А настоящих визажистов спасти не удалось, жаль, и характер веселый у теток был, и мастерицы.
Про мужиков не ведаю, но все одно жалко.
* * *
Праздник все же удался, народ остался доволен, гостям наши новшества приглянулись. Музыка всех восхитила, монетки ушли влет, и не только дети теперь за ними наклонились.
Каждый лепесток розы любовно хранят за пазухой, запах до ночи не ушел.
Парад был выше всех похвал, а драконы не хуже "Стрижей" и "Русских Витязей" выступили.
А уж когда с их спин спрыгнули Драки, планируя на серебряных крыльях, это вызвало всеобщий экстаз.
