Убивая время до назначенного времени, я продремал на этом, таком комфортном и удобном диване, пока меня все же не разбудил телефонный звонок. Тут же последовала рефлекторная реакция на это звонок Михалыча, его недовольное и помятое лицо показалось в дверях. Тут же убедившись в том, что меня не надо было бы прослушивать, Михалыч отправился в кровать досыпать! И на этот раз мне позвонила моя Веруня, девочка развила в себе интуицию, она всегда и совершенно точно определяла, где я могу находиться в любой момент дня и ночи! К тому же хочу сказать, сколько бы раз на день мне не звонила бы Веруня, мы всегда находили тему для разговора или для обсуждения. Девочка всеми силами рвалась вернуться ко мне в Москву, пока еще мне хватало сил ее отговаривать этого не делать. Да и сам Никольский немало поспособствовал тому, чтобы она пока еще оставалась бы в Йоркшире.
— Марк, я больше без тебя не могу! — Этими словами Веруня начала наш и этот разговор.
— Кисонька, ну я что ты собираешься делать в Москве, когда меня в городе не будет? — Этой информацией я прямо-таки оглушил свою девчонку.
— Как же так, Марк, ты мне ничего не говорил о том, что покидаешь Москву! И куда же ты тогда собрался лететь без Меня? — В голосе моей девушки послышалась затаенная обида.
2
— Парни хорошо отстрелялись, выполнив свое дело, они успели скрыться, не оставив следов. Всего два выстрела и два жмурика, мертвее мертвого! На месте покушения сейчас работает военная полиция. Было решено расследование двойного убийства проводить своими средствами и персоналом, такое принял решение лично сам министр обороны Антон Владимирович Сердечко! Видимо, он не хочет широкой огласки всего того, что произошло в том ресторане. Мы стояли во внешнем оцеплении места происшествия, ни одного милиционера в ресторан мы так и не пропустили. Но самое главное, о чем я хотел бы тебе рассказать, Марк, так это о том, что втором убитым оказался иностранец и, кажется на его трупе был обнаружен американский паспорт. Все это наводит на весьма грустные мысли, высокопоставленный генерал был убит во время встречи. — Рассказывал мне Владимир Волков.
Мы встретились с ним на Пушкинской площади ровно в полночь, прапорщик пришел на встречу в теплом зимнем камуфляже и с пистолетом в кобуре. Со сторон он выглядел очень уставшим человеком, свое сегодняшнее дежурство он провел то в патрульной машине, то, стоя в оцеплении ресторана, где под вечер убили высокопоставленного генерала во время встречи с агентом иностранной разведки. Министр обороны пошел на сознательное нарушение закона, не допустив к проведению следствия ни милицию, ни ФСБ. Вскоре за такое решение ему придется дорого заплатить, подать в отставку!
Михалыч вертелся поблизости от нас, он даже попытался меня и Володю Волкова вытащить под свет фонарного столба. Этот мерзавец прямо-таки обнаглел, сейчас он хотел свою прямую трансляцию нашей беседы Матвею Дронову дополнить еще и передачей видеоизображения! Чтобы позднее хвастаться перед сослуживцами своей смекалкой, Михалычу страшно хотелось показать министру лица беседующих, мое и Волкова. Он пока еще он не знал того, что в настоящий момент Матвей Дронов получает искаженное звучание наших голосов. Подобное искажение голосов не позволит МВД позднее выдвинуть против нас обвинения в организации преступного заговора! Мириам также аппаратом для глушения радиочастот добилась того, чтобы по этому радиоканалу связи перегонять еще и видеоизображение.
Ну, да, ладно, хватит нам рассуждать о технических вопросах. Мне удалось так устроить, чтобы Влад Сергеев и Митяй Суворовцев отстрелялись таким образом, чтобы после них не осталось бы ни единого следа, доказывающего, что снайперами были именно они! Они по соседнему измерению подобрались к ресторану, где генерал встречаося со своим связным из ЦРУ. Наши измерения соприкоснулись ровно на минуту нашего времени, в течение этой минуты и прогремели два выстрела. Теперь военная полиция Минобороны и ЦРУ через свое московское посольство расследуют это убийство. По понятным причинам Минобороны не может предать гласности этой случай, а ЦРУ, также по понятным причинам, не может этого сделать!
Я же хорошо понимал, организуя это дело, что в мире я такой не один, что существую и другие люди, обладающими такими же, что и я, талантами и дарованиями. Но и они только через пятьдесят лет смогут доказать мою или моих людей причастность к этому делу, когда снова произойдет соприкосновение наших реальностей!
Прапорщик Волков, как сторонний свидетель, рассказал мне об обстоятельствах покушения, но я встретился с ним по другому вопросу.
— Спасибо, Володя, за твой рассказ! Ну, а теперь поговорим о наших делах. Сумел ли ты переговорить со своими товарищами о возможности слетать в Африку на пару суток?
— Стоя в оцеплении, мне больше нечем было заниматься, как это твое предложение обсудить со своими приятелями. Словом, я хочу тебя проинформировать о результате этих перегово!.ров. Девятеро моих товарищей, в принципе, согласны за соответствующее вознаграждение слетать в Африку! Двое колеблются, но в последнюю минуту и они могут согласиться.
— Что касается вознаграждения, то каким размером оно должно определяться?
— Обычно нам платят две — две с половиной тысячи в сутки! Мы не обидимся, если ты нам заплатишь по пятаку! Только ты, Марк, имей в виду, что мои товарищи могут и отказаться от какого-либо вознаграждения, когда узнают о сути дела, что речь пойдет за отмщения за поруганную часть наших же товарищей. Сейчас я с ними говорил только о том, могут ли они взять выходные на двое суток и за это время слетать в Африку и обратно со всем своим вооружением!
— Я хорошо тебя понял, Володя! Давай, тогда остановимся на цифре в двадцать пять за день. Чтобы ею не смущать твоих ребят, я эти деньги зарнее переведу на их банковские счета! Если у нас будут раненые, то им мы заплатим от трехсот до пятисот тысяч, семьям же убитых переведем по миллиону.
— Это более чем щедро с твоей стороны!
— Володя, прекрати так говорить! О какой щедрости может вообще идти речь, когда твои приятели и товарищи с открытыми забралами собираются посмотреть смерти в лицо. Бой с лучшим спецназом в мире — очень серьезное дело, в нем можно и потерпеть поражение?!
О каком поражении ты, Марк, говоришь, когда в бой вместе с тобой пойдут лучшие из лучшего армейского спецназа! И поверь мне, если бы мы сейчас бросили открытый вызов, заявляя, что собираемся наказать всех тех, кто, убив наших товарищей, опозорил имя спецназовца, то с нами в бой пошел бы весь российский спецназ!
С первой же минуты нашей встречи прапорщик Волков мне понравился своей рассудительностью, ему я тотчас же поверил и доверился. Я уже говорил о том, что с ним мы встретились на Пушкинской площади ровно в полночь. Не смотря на позднее время, эта площадь была заполнена народом, москвичи и гости столицы приходили сюда парами и целыми компаниями. Народ разгуливал вдоль фонтанов, сидел на лавочках, целовался, разговаривал и кое-где даже пил водку! Поэтому было совершенно неудивительным, что на этой же площади присутствовало несколько нарядов московской милиции. На эти наряды милиции я даже не обращал своего внимания, видимо, привык рядом с собой постоянно иметь лучших представителей российской милиции, майоров Звонарева и Васькова!
Михалыч же, сообразив, что его работе теле или радиооператором подошел конец, дал отбой по линиям связи, а сам отправился купить себе мороженного. Видите ли, он снова проголодался! Мороженщица торговала своим мороженным, и это в полночь по московскому времени, всего лишь в пятидесяти от нас метров! Я уже пожимал на прощанье руку Володе, как до нас донесся отчаянный крик Михалыча:
— Марк, беги, скрывайся! Это не милиция!
Его голос прервался треском пистолетных выстрелов. Пушкинская площадь погрузилась во тьму, кто-то из догадливых вырубил рубильник освещения. Фонтан начал озарятся отблесками света отдельных выстрелов. Я еще стоял столбом, наблюдая, как падают люди вокруг нас, прапорщик Волков в руках уже держал свой тяжелый АПС. Короткой очередью в два патрона он выстрел в грудь милиционера, бежавшего к нам вдоль линии фонтанов и размахивающего своим ПМ!
— Марк, начинай двигаться! Нам нужно срочно найти убежище, чтобы там укрыться хотя бы на час, пока на площади не наведут порядок!
— Я знаю неподалеку одно такое место...
Я начал отвечать, одновременно мысленно начал сканировать саму площадь, пытаясь, в возникшей мешанине мелькания людей и вытрелов, разыскать своего Михалыча. Тот только что прикончил мороженщицу, оказавшуюся не женщиной, а здоровым мужиком с накрашенными бровями и напомаженными губами. Этот мужик, словно кукла валялся на мокром асфальте, не мигающими глазами всматривался в мокрый снег, подающего с небес! Михалыч же перезаряжал свой ТТ, сзади же к нему подкрадывался молодой парень в милицейской шинели и с десантным тесаком в руках.
— Михалыч, обрати внимание, сзади тебя опасность! Встречаемся в кафе "Мороженном", там у меня знакомая администратор!
Владимир Волков очередью из своего АПС расчистил нам обоим дорогу, мы перескочили через запорошенные снегом кусты выскочили на левый рукав Страстного бульвара. Первым его пересек прапорщик Волков, на той стороне он припал на колени и двумя очередями пршелся справа и слева от меня. Он мне крикнул:
— Марк, беги! Я тебя прикрываю!
Я на три четверти пробежал этот рукав Страстного бульвара, когда что-то тяжелое ударило меня в левое плечо. Удар был настолько сильным, что я пару раз крутанулся по своей оси и, падая навзничь, увидел замерзшие в полете снежинки, а затем наступила холодная темнота!
Разбудила меня два голоса, это Михалыч бранился с какой-то женщиной:
— Если ты его не поддержишь, то я тебя, ведьма, пристрелю вот из этого пистолета! Вот-вот прибудет вертолет, мы его доставим в военный госпиталь Бурденко. Там он будет в полной безопасности и там есть врачи, которые им займутся!
— Софья, — это была та моя знакомая немосквичка, администратор кафе "Мороженное", расположенное на Страстном бульваре на Пушкинской площади, гордо стояла перед Михалычем и бесстрашно смотрела в глаза Живодеру.
— Ты, старый козел, этим пистолетом можешь угрожать своей жене, им тыкать ей в нос!
— Но у меня же нет жены! — Как-то растерянно и потерянно вдруг пробормотал мой Михалыч. — А ему нужно срочно помочь!
— Я уже ему помогла, чем могла! Поднакачала ему немного жизненной энергии, больше ничем не могу помочь, Марку! Лезть в его внутренности не имею права, так как по своей неопытности могу нанести ему больший вред! А тебя, козел, как зовут по-настоящему?
— Миша! — Почему-то очень тихо ответил Михалыч. — А тебя?
— Меня зовут Совья Огурцова, никакого отношения к однофамильцу из того знаменитого фильма я не имею! Не замужем! Миша, прошу тебя не беспокоиться по поводу ранения Марка в плечо. Насколько я разбираюсь в медицине, то могу сказать, что рана у него сквозная, не очень опасная! Конечно, ему нужен профессиональный врач, но, как мне кажется, Марк не такой человек, чтобы долго находится в постели. Полежит денька и снова что-нибудь учудит!
В это мгновение в небе послышался рокот двигателя вертолета, летящего на низкой высоте. В кафе заглянул прапорщик Волков с двумя бойцами, все трое были в камуфляжных плащ-палатка, из-под которых выглядывали стволы автоматов "Кипарис". Владимир подошел к дивану, на котором я лежал, для тепла замотанный в белые скатерти, и неожиданно громко отрабортовал:
— Товарищ полковник, вертолет МЧС идет на посадку, чтобы вас срочно эвакуировать и доставить в ближайший госпиталь!
3
Операцию я проспал, очнулся под самое утро от громкого храпа, раздававшегося с соседней койки. Видимо, на ней спал раненый, страдающий синдромом обструктивного апноэ во сне или, проще говоря, находясь во сне, он дышал ртом. Пару раз, я это видел собственными глазами, в нашу палату заходила санитарка, фельдшерица из Апрелевки, она подходила к раненому бойцу и осторожными движениями рук поправляла его подушку. Храп на время прекращался, но только сестра закрывала за собой дверь нашей палаты, как храп немедленно возобновлялся. Храп был настолько густым и насыщенным, что спать при нем не было никакой возможности!
Часик я эдак покрутился в своей койке, принимал различные позы и даже клал подушку на голову, но этот храп донимал до нутра. Он уверенно преодолевал все препятствия, устраиваемые мною на его пути. Не выдержав такого сильного нервного напряжения, я решил прибегнут к своей магии. Щелкнул пару раз пальцами правой руки и во рту храпящего раненого бойца появился добротно сделанный кляп. Храп тут же прекратился, я же прикрыл глаза, собираясь еще немного вздремнуть! Минут через пять, не более, послышалось сопение, переходящее в свист. Вверх к потолку взлетело что-то белое, это был мой кляп и храп снова возобновился.
Я осторожно опустил ноги с койки, в плече еще слегка побаливало, но боль терпеть пока еще было можно. Делая первый шаг к койке соседа, я намеревался его только немного пристыдить и попросить, чтобы он, повернувшись на другой бок, перестал бы храпеть! Но, когда я, придерживаясь руками за стену, подошел к койке храпуна, то от возникшего удивления, своего языка едва не проглотил. На ней, широко раскинув руки в стороны, спал мой дорогой полковник Михаил Михайлович Кучков или по-простому, Михалыч! Почувствовав мой пронзительный взгляд, Михалыч лениво приоткрыл свои глаза и сонным голосом поинтересовался:
— Ну, что, Марк, очухался после полуночной операции? Врачи мне говорили, что из-за наркоза, ты будешь беспробудно спать до самого утра! А почему ты стоишь на ногах? Ты там, давай, не стой, болезненный! В ногах нет правды, так что ты уж присядь на краюшек моей койки и мы немного поговорим! Я тут нахожусь по распоряжению Матвея Никандровича, До утра было еще много времени, вот я и прилег, чтобы немного отоспаться!
— И о чем же мы будем говорить? — Теперь уж я поинтересовался. — Я пришел к тебе с одной и очень небольшой просьбой, не мог бы ты прекратить храпеть, Михалыч?! Ты так и не дал мне хорошо выспаться после операции!
— Софья мне говорила, что эта операция должна была быть ерундовой, так как у тебя сквозное ранение плеча? Так что, Марк, собирайся и поехали к Матвею Никандровичу! Он тебя ждет для секретного разговора!
— А кто это такая Софья, Михалыч? Раньше ты никогда при мне не упоминал этого женского имени?!
— Это же твоя знакомая Софья, администратор из кафе "Мороженного" на Пушкинской площади! Она спасла тебе жизнь, когда Володька Волков тебя раненого на своих руках принес в ее кафе!
— Хорошо, Михалыч, ты уж так сильно не парься по этому поводу! Я хорошо все помню, что происходило, когда меня ранило! Я также хорошо помню, как ты втюрился в эту Софью и не смог разговаривать с ней нормальным человеческим голосом! Ну, да, ладно, сейчас мы немного пошутили друг над другом, а сейчас нам пора приниматься за серьезные дела! Времени-то у меня остается все меньше и меньше, а до отлета в Африку нам с тобой предстоит еще многое сделать, Михалыч! Но ответь мне, пожалуйста, но мой первый вопрос, что же именно произошло на Пушкинской площади? Почему эта молодежь вдруг на нас напала?
