— Кусать хотца, — поддержала его девочка чуть постарше. Скрючилась, обхватила руками худые колени.
— Тихо всем! — мать шлепнула мальчонку по заду и уселась за прялку, начала прясть.
Вскоре в избу заявился хозяин — Никита Голый локоть. Сбросил изодранную шубейку в угол, уселся на лавку, устало вытянув ноги, выжидающе поглядел на нежданного гостя.
— Здрав будя, Никита, — гость произнес густым басом. — Меня кличут Афанасий. Из Таганово приехал, к тебе. От нашего помещика, с антиресным предложением.
— Поди знаешь про нас и наше невеселое жилье, — гость запустил огромную лапищу себе в бороду.
— Как же, не знать. Земелька-то слухом полнится. Слыхал я о чудачествах вашего помещика. Матрена, собери-ка на стол. Вечерять пора.
— А и вечерять-то нечего, кормилиц, — хозяйка вздохнула и развела руками. — Токмо шти пустые да квас.
— И то ладно. Подавай на стол чего бог послал. В животе урчит, с утра не емши. Да и гость с нами сотрапезничает. Не правда ли, Афанасий? Сделай милость, откушай с нами.
Матрена загремела ухватом. Чада сползли с полатей, собрались вокруг стола — худые, вихрастые, в темных до пят рубашках — заплатка на заплатке. Женщина налила из горшка в большую деревянную чашку щей из кислой капусты, подала ложки и выдала каждому по вареному кругляшу-свекольнику.
— Ты уж не обессудь, Афонасий, — между делом извинился хозяин за своё житьё-бытьё. — Хлебушка у нас нет с Никона Исповедника. Шти, вот, свеклой закусываем. Всё животу посытней.
Перед едой все встали, помолились на икону и принялись за скудное варево. Гость, хозяева и ребятенки ели жадно, чавкая, торопливо поглощая постную еду. Никита то и дело стучал деревянной ложкой по чумазым лбам ребятишек, не в свою очередь тянувшихся в чашку за варевом. Ложка в его огромной руке казалась крохотной, хотя на самом деле она была чуть поменьше ковша.
— Ишь-ти, галчата вертикрылые, — любо, больше для порядку, он поругивался на них.
Повечеряли. Дети снова полезли на полати. Все молча уставились на приезжего.
— Ну, с чем пожаловал, гость дорогой? — наконец то произнес хозяин.
— Не шибко, вижу, хорошо живешь-поживаешь, — приезжий гость горестно завздыхал.
— А-а! — махнул рукой Голый локоть. — Голод живота не пучит, а легко ходить учит. Ничего проживем как-нибудь.
— Вот и я говорю, — подключился к беседе приезжий. — Голодному вздыхается, а сытому отрыгается. Понимаешь, Никита, тут такое дело... Даже не знаю с чего начать то-о... — Он задумчиво почесал затылок.
— У нас в Таганово, у нашего нового барина, очередная потеха. Господин наш вумный, начитанный, за границей бывал. Много чаго видел! Одним словом: Зимой заняться ему нечем — скучает. Замучила его эта... как её... опять забыл это мудрёное слово... А, вспомнил — социальная ипохондрия. Страдает наш кормилец — родной ентой заморской болезнью с утра и до сумерек. Сам мучается и нас православных гнобит почём зря. Уже не знает, что бы ему такое придумать и как развеселиться.
— Да уж, — задумчиво поддержали говорившего, попутно с интересом рассматривая драные портки.
— И главное, в округе мор скота после засушливого лета. Народу по деревням кушать нечего. От голода животы сводит, а ему хоть бы хны. Бесится, и всё какие-то замудрёные игрища выдумывает.
— Вот, примерыча, недавно посетила его светлую голову новая мыслишка! Решил зимой очистить свой лес от снега. Свести его весь в поле. Представляешь! А там этого снега! — до неба навалено. Мы всей деревней естестно выступили против — попрятались от работы. Говорим старосте — не потянем столько работы, надорвемся. А барину хоть бы хны! Хочу грит по зимнему лесу ножками гулять. Зверушек глядеть. Лисичек кормить с руки.
— Господи, Иисусе Христе, сыне божий, помилуй нас, — перекрестилась хозяйка.
— Вот дурь-то у бар несусветная. Развешь можно лис! С руки кормить?
— Вот и мы ему все, про то же. В общем, собрал нас — несчастных сиротинушек, топнул ножкой. Сверкнул очами гневно. И отправил нас сердешных страдальцев по ближайшим деревням работников набирать, дабы чащу от снежных завалов успеть до весны очистить. Сами-то не потянем столи-ча работы. Помрём от тягот прямо там, в лесу... С кем он опосля нашей смертушки будет играть в свои дурацкие игрища?
Замученный в неволе горестно вздохнул и продолжил...
— Такта вот, звать приказал мужиков у кого детушек в семье больше всего и по возрасту мал — мала мельче. Сказывает, что только таких возьмёт на работу и платить за работу в лесу будет только им. Почему так решил? — А бог его знает. Ирод учёный, что с него взять!
— Значиться, и пришел я, к тебе Никита, со своей бядой...
Афанасий хитро покосился на худющих, похожих на маленьких скелетиков, ребятишек. Белые косточки несчастных прямо светились из под кожи.
— Ты... это... сейчас, вродя, свободен? Да и ртов голодных у тебя многовато. И в селе поговаривают, что местный помещик ободрал тебя как липку. Сказывают, что скороча с голода кору с деревьев кушать начнешь, да родню носить на погост?
Хозяин избы насупился. Тяжело задышал, уронил худые смуглые руки на колени, помолчал. На полатях тихо завыли чада.
— Никита, друг милай, давай.... Выручай, а? Выходи взавтрача на работу?
— Ну, не знаю... — растерялся от такого предложения Голый локоть. — Как это? Зимой, в морозы, работать в лесу, на чужого помещика? Без позволения?
Хитрый тагановец, потянулся к мешку, долго в нём копался. Наконец достал небольшой, аппетитно поджаренный каравай. Положил на стол. Следом вынул кусок таганосы. По избе потянуло вкусным запахом свежеиспечённого хлеба и копчёного мяса. Ребятишки, словно лисята, стали принюхиваться, вытянули носы из "норки". Матрёна, не смотря на то, что недавно "аппетитно и сытно" поели, сглотнула набежавшую слюну. Глаза её потеплели, лицо расползлось в довольной глуповатой улыбке. Она долго не могла отвести взгляд от румяной булки и копченостей.
— Договорились? Завтра, в Таганово, с утрица, у клуба.
— ??? — не понял незнакомого слова собеседник.
— У самого большого строения, в центре деревни! Жду. Смотри, не опаздывай. А то придется другим, за тебя, твои честно заработанные харчи отдавать!
* * *
В небольшой комнате, в помещении нового тагановского клуба, за коричневой дверью, под номером "один", с неизвестной надписью "Отдел кадров", вокруг вытянутого стола расположились три человека. Небольшая девочка подросток, лет десяти громко читала вопросы на неизвестном тарабарском наречии, на ответы кандидатов заполняла небольшую грамотку. Крупная телом, "взрослая" женщина, с добрыми глазами переводила слова с басурманского на родной, понятный каждой православной душе, язык. Мужчина, претендент на вакантную должность четко отвечал на задаваемые вопросы.
— ФИО? — серьезным тоном прочитала первый вопрос малолетняя помощница.
— Ну, сердешный, сказывай, как тебя зовут, величают? — старшая по кадрам перевела неизвестное мужику слово.
— Кличут меня — Никитка Голый локоть.
— Хорошо, а батюшку твоего как звали?
— Агафон.
— Лизонька, козочка быстроногая, пиши... Никита Агафонович Голый локоть. Голый локоть — это фамилия, еже ли, чё.
Девочка старательно заскрипела небольшой палочкой по разлинованному листу бумаги.
— Написала?
— Да.
— Умничка солнышко, молодец, очень хорошо.
— Место жительства, — мелкая блоха пропищала очередной вопрос.
— Где живёшь — проживаешь, горемычный?
— Так-ма обитаю в поместье Артемьева, в Изворкино.
— Ага... — кадровый работник погоняла воздух, между щеками, переваривая информацию. — Лизанька, рыбонька серебристая, отмечай.... Село Изворкино. Холоп помещика Артемьева.
— Ос-нов-ной о-пыт ра-бо-ты, — по слогам пробурчала малолетний писарчук.
— Так, ситцевый мой, сказывай — у помещика-то, чем занимаешься?
— Раблю в поле, пахарь.
— Хорошо, золотце сизокрылое, запиши... Землепашец.
— И-ной о-пыт ра-бо-ты? Хоб-би, — с трудом произнесла неизвестные слова помощница.
— Ага, — по-своему поняла кадровичка. — Скажи-ка мне Никитушка, голубь сизокрылый, ещё что-нибудь умеешь делать, кроме работы в поле? Ну, там, дома, может быть чаго мастеришь али ладишь?
— Конечно, — кандидат в снегоуборщики вдруг замешкался и разом заволновался.
— Рудознатец, я, потомственный. И батя мой, и дед были рудознатцами. Всю жизнь по белому свету ходили, искали разные камешки, руды. А я, вот, прикипел к Марфуше. Да и остался у помещика Артемьева. Хотя не моё это — не моё! Но сердцу то не прикажешь.
— Вот и добро, — не задумываясь, выдала ответ кадровичка. — Лиза, солнышко кареглазое, пиши... Хобби — Рудознатец.
— Тетя Глаша, а как писать: рудознатец или рудазнатец? А вдруг это разные слова?
— Действительно непорядок. Охти, аспиды нерусские! Напридумывают всяких словечек незнакомых. А нам потом православным сиди — разбирайся. Что сие значит?
— Даа, вот беда-лебеда. Горе — горемычное. Не звали его заразушку, а оно пришло, приляпилось! Слово-то чай незнакомое. А писать надочи.
Бабанька на миг задумалась. Потеребила платок. Глубоко вздохнула большой грудью.
— Лизок, голубушка, а сходи-ка доченька, поспрашай у Татьяны Сергеевны. Она учительница — она всё знает. И как правильно писать и одно ли это словечко.
— Ладненько... — маленькая егоза стрелой выскочила из комнаты.
Спустя несколько минут в "Отдел кадров" вместе с Лизой вошла молодая высокая девушка с картонной коробкой в руках.
— Меня зовут Татьяна Сергеевна. Я учительница. Это правда, что вы рудознатец?
— Да, вроде.
— Хорошо, — произнесла строгий экзаменатор. Она достала образец породы из коробки. Положила на стол.
— Скажите, пожалуйста, что это за камень?
Никита взял образец, рассмотрел его.
— Это гнейс или ещё его обзывают гранит.
— Вы уверены?
— Да.
— А вот это?
— Это кварц. Только чудной какой-то. Розовый. У нас таких не встречается.
— А это?
— Похоже на алатырь-камень. Да, это он. (Примечание автора. Старое название янтаря на Руси).
— А это? — она достала черный, маслянистый экземпляр.
— Горюч-камень, барыня. (Примечание автора. Старое название каменного угля на Руси).
— А этот?
— Московское стекло, матушка, ещё знающие люди кличут его хрусталём. (Примечание автора. Старое название слюды на Руси).
— Ясно! — учительница сделала выводы. — Глафира, напомни-ка мне, чем у нас молодой человек будет заниматься?
— Татьяна Сергеевна, с завтрашнего утричка будет помогать мужикам убирать лес от снега.
— Понятно, — почему-то расстроившись, кивнула учительница. Гневно прикусила нижнюю губу. Поправила несуществующую душку очков на носу. Внимательно посмотрела на Никиту. — А ну-ка, знаток — самородок пойдём-ка со мной.
— Это безобразие! — она сразу начала с места в карьер высказывать свои претензии молодому помещику, что-то пишущему за столом в другой комнате.
— Алексей, скажи мне, почему у нас всё ни как у людей. Почему всё с ног на голову. Когда это всё прекратиться?
— Что всё? — странник приподнял глаза и непонимающе посмотрел на вошедшего педагога.
— Всё! Сейчас, я случайно узнаю, что, этот, — она показала на Никиту, испуганно теребившего драный колпак в руках. — Талантливый парень — рудознатец. И вместо того, чтобы заниматься своим делом по призванию, искать и изучать образцы, полезные ископаемые, минералы. Так вот, его заставляют чистить снег! Снег!!! Зимой! В заснеженном лесу!!! Что за бредовая идея? Зачем и кому понадобилось убирать снег, зимой, в лесу?
— Татьяна Сергеевна, это специально подготовленная социальная программа помощи малообеспеченным... — что-то попытался сказать путник в свое оправдание.
— Алексей? — строгая учительница не желала слушать бывшего ученика хулигана и двоечника. — Вы, там, вместе с Павлом, совсем не дружите с головой? Ведь это не шутки! Это живые люди! Как же так? Ты бы заставил их ещё по ночам иголки на ёлках от инея протирать! А, что — тоже нормальная социальная программа!
........
Через час, в том же кабинете новый работодатель положил перед Никитой цветные картинки, на которых были изображены прозрачные камни с гладкими, блестящими сторонами.
— Сможешь определить, что за камень нарисован? — Рязанцев подсунул фото необработанных алмазов.
Будущий геолог взял одну из картинок в руки, покрутил, посмотрел, раздосадовано покряхтел.
— Похоже на хрусталь, неуверенно произнес Голый локоть.
— Но вроде не хрусталь и не кварц, через паузу раздумий продолжил он. — Это другой камень. Больше похож на... на прозрачный лёд. А этот цветной. Блестит так. Лучами играет. Нет, раньше я не встречал, таких.
— А если встретишь, и увидишь вживую, сможешь их определить?
— Пожалуй, смогу, — неуверенно произнес новый работник. — А вообще... Да, смогу. Точно.
— Слу-у-шай, Никита, — молодой помещик довольно потянулся. Откинулся на спинку стула. Запрокинул руки за голову. Выгнулся. Его синие глаза мечтательно заблестели.
— У меня давно родилась одна задумка. Одним словом, предлагаю тебе работу. Ту, которой занимались твой дед и отец. Будешь по земле ходить, там, где я тебе укажу. Места расположения разных камней, руд искать. Имя свое прославишь!
— Согласен?
— Батюшка — кормилиц, помилуй, а по оплате-то как? Харчами, не обидишь?
— Не обижу. Более того! За каждое найденное место ископаемых ещё и по-царски награждать буду.
— Ну, если, по-царски, — рудоискатель с надеждой посмотрел на странного помещика. Не сумасшедший ли?
"Господи всемогущий, умоляю!", — в груди оголодавшего землепашца гулко застучало сердце. Спина вмиг покрылась потом. В горле пересохло. — "Сделай так, чтобы он не был безумцем. Ну, пожалуйста! Ведь так не бывает на свете? Такое невозможно? Собирается платить по-царски за простые, прозрачные камни? Да хоть бы просто приказал накормить, а то с утра в животе пусто".
— Согласен, — не веря в происходящее, из последних сил прохрипел Никита.
— Отлично! Завтра начнём.
— У-хх! — синеглазый наниматель задорно хлопнул, а затем с большим удовольствием потёр ладони.
— Покажу тебе одно чудесное местечко. Походишь, там. Побродишь. Внимательно всё осмотришь.
Вдохновленный фантазер вскочил из-за стола.
— Вот, чую! — он начал угрожающе трясти указательным пальцем невидимым слушателям.
— Есть там такие "Камни", как на картинках! Более того, они там россыпью валяются. Их как грибы собирать можно!
— Всё-таки умалишенный! — кислая мина отразилась на лице рудознатца. — Видано ли дело, чтобы такие камни как грибы валялись?
— Хотя-я-я, — не переставал фонтанировать идеями сбрендивший барин.
— В дальнейшем и покопать придется. Чтобы больше! Камней, набрать. Эх, Никитушка, мы с тобой, таких дел наворочаем!
— Да уж, похоже, сегодня кормить не будут, — голодная мысль крепкой занозой засела в мозгу.
— Так, надо к утру подготовиться, к экспедиции. Сказать Павлу, чтобы подобрал двух-трех надежных ребят для охраны.
