— Ты иди, — вздохнула Севелина, — Я побуду тут...
"Все-таки что-то сказала не так", — расстроилась Эгаэл, и ушла.
Что она будет делать с ребенком, если Армас не вернется?! Трудно даже представить такую вероятность! И нет никакого желания представлять... Интересно, все человеческие детеныши такие неуправляемые и непредсказуемые? Такие нелогичные?
Вэгул сидел у монитора главного сканера, но смотрел не в глубины космоса, а в пол и нервно постукивал кончиками пальцев по приборной панели.
— Ко-он взорвался, — сказал он, услышав шаги Эгаэла, — Как ты и предвидел.
— Не предвидел.
Эгаэл занял свое кресло перед монитором.
— Я всего лишь просчитал вероятности. Ко-он — живая планета... был живой планетой. Командование цирдов просто не могло решиться оставить ее у себя в тылу.
— Почему ты раньше не просчитал свои вероятности? До того, как туда полетел Айхен?..
Голос эрайданца звучал отрывисто, раздраженно. Эгаэл понимала, что Вэгул сейчас почти парализован страхом. Вот тоже пример существа с совершенно непонятной логикой. С одной стороны необычайно разумное, с другой — хаотичное и непредсказуемое. Как там называется такой типаж? Безумный гений?
— Не было данных, — сказала Эгаэл.
Сейчас не хотелось вступать в пререкания с доктором Лерном о том, кто виноват и почему, Эгаэл исключила из сферы внимания истеричный голос ученого... Так. Шансы выжить у Айхена понизились едва ли не до нуля (можно рассчитать точно, но нет смысла), шансы Армаса... Капитан мог успеть покинуть планету, мог и вовсе на нее не приземляться. Если принять ко вниманию его благоразумие и осторожность, можно повысить его шансы, но если учитывать, что даже с риском для жизни он кинется спасать Айхена... Тоже непонятно! Для человека, как и для всякого существа, жизнь — самое дорогое и ценное, однако человек порой рискует ею совершенно неоправданно. Есть какое-то сложное и запутанное понятие — честь. Эгаэл никак не могла переварить это понятие, особенно в соотношении с Армасом.
Впрочем, не стоит растекаться мыслью по древу. Все это так, и все это сейчас не важно.
Изменить ничего нельзя.
Только ждать.
Очень скоро ситуация прояснится.
Данные... Мало данных... Безумно жаль, что Айхен так ни разу и не вышел на связь, не рассказал ничего, что ему удалось выяснить о цирдах. Любая деталь, даже самая маленькая могла бы протянуть необходимую ниточку к пониманию. Понимание придет, только вот как бы не было слишком поздно. Нет времени сидеть и ждать, пока линии бесчисленных вероятностей развития событий сойдутся к одной точке, которая, скорее всего, будет знаменовать собой конец. Конец для всех или только для многих. Или только для них.
В этот момент дальний сканер вдруг ожил. На границе зоны его восприятия загорелся белый огонек.
Вэгул, который все это время со стенаниями метался у Эгаэла за спиной, аж подпрыгнул.
— Нет, — глухо произнес Эгаэл, — Чужак...
Вэгул взвыл.
Появление в поле восприятия сканера чужого корабля не было чем-то из ряда вон выходящим, база стояла в стороне от обычных галактических трасс, но не настолько, конечно, чтобы никто не приближался к ней даже на сотню световых лет (такова была граница чувствительности дальнего сканера), однако Эгаэл и Вэгул прилипли к экрану, почему-то обоим показалось, что этот корабль — не просто заблудившийся торговец...
Как только компьютер сумел считать данные, они были немедленно выведены на монитор.
— "Ужедана", — задумчиво произнес Эгаэл, расшифровав появившиеся на экране цифры, — Порт приписки Салана...
— Салана? — удивился Вэгул.
— Почему корабль с Саланы взял курс на базу? Самый прямой и короткий курс, явно заранее высчитанный...
Голос у Эгаэла был глухим и зловещим.
Вэгул посмотрел на него и лицо его помрачнело.
— И в том, как он сумел засечь базу через барьеры невидимости... Не телепортнуться ли нам? От греха.
Эгаэл только покачал головой, и Вэгул не стал спорить, в конце концов, Эгаэл никогда не принимал неверных решений.
Координаты базы знать могли только свои, Эгаэл готов был поручиться за это, но так же он мог поручиться и за то, что никто из "своих" не мог быть сейчас на саланском корабле, не напрасно увидев его всего лишь крохотной точкой на радаре, он тут же понял, что это чужак. Никто не знал и не догадывался — даже Армас — о том, что неведомый пришелец, которого он спас, которому придумал внешний облик и ввел в команду, для простоты и удобства управления всей огромной и разветвленной империей "Паука" (и вовсе не корысти ради) держит в себе информацию не только о движимом и недвижимом имуществе организации, но и о большинстве ее сколько-нибудь значительных членов, может почувствовать их за несколько сотен световых лет, может подпитать энергией, может и уничтожить... Не то, чтобы Эгаэл скрывал эти свои возможности, просто не было случая рассказать.
Эгаэл впал в ступор. С ним случалось подобное, когда он о чем-то глубоко задумывался. Тревожить в его такие минуты просто не было смысла, он отключался от внешнего мира и не реагировал ни на что, поэтому Вэгул просто упал в кресло рядом с ним и закрыл глаза. На дне его души бушевала паника, но сейчас она была еще слишком глубоко, чтобы вырваться на поверхность неконтролируемым бурным потоком.
Вэгул тоже попытался думать.
Но он не был ни стратегом, ни тактиком, он не мог просчитывать случайности и вероятности, не мог, да и не особенно страдал из-за этого, полагая (и, возможно, вполне справедливо полагая), что это не его дело. В жизни ему не раз приходилось трудно, и он всякий раз выбирался (порою это было очень непросто) из таких передряг, которые многим обломали бы крылья. Он сумел выжить, сумел не потерять искры, что горела в нем с самого детства, сумел прекрасно устроиться, получить все, чего хотел, добиться исполнения заветной мечты, увериться, что получил заслуженный покой и что это — навсегда. Одна только мысль о том, что придется снова за что-то бороться, что-то отвоевывать, что его жизни и, главное — возможности нормально работать что-то угрожает, приводила его в ярость, граничащую с безумием.
В Эгаэла верили все, и Вэгул верил. И только поэтому, паника, уже почти созревшая, уже заставившая дрожать руки и колотиться сердце, еще все-таки не вырвалась на свободу.
Эгаэл придумает, как спастись, Эгаэл гений, голова Эгаэла круче самого навороченного компьютера, Вэгул подозревал, что его собственная голова (а свою голову Вэгул ценил весьма и весьма высоко) ни в какое сравнение не идет с головой Эгаэла и преимущество его лишь в том, что Эгаэла интересует не физика с химией, а экономика и политика.
Когда, спустя несколько минут раздумий, формулы в голове Эгаэла сложились, наконец, так, как подобает и привели к единственному верному решению, это никак не отразилось на его грубом суровом лице, даже глаза не зажглись ни единой искоркой.
И когда саланский корабль подошел к защитному кокону базы и попросил посадки, Эгаэл ни минуты не колебавшись открыл ему коридор в просторное чрево ангара.
— Приветствую вас, командор Эрдр, — прогрохотал по каналу связи его бас, — Мягкой посадки.
Вэгул аж рот разинул, да так, что забыл его закрыть.
Севелина увидела, как внезапно отключилось силовое поле, исчезла радужная пленка, всегда закрывающая базу от космоса, как внезапно ослепительно ярко вспыхнули звезды, острыми иголочками кольнув глаза. Девочка тихо взвизгнула и сорвалась с места. Как могла быстро она побежала к ангару и сердечко ее колотилось, как молоточек. Силовое поле отключается только в одном случае — когда база принимает корабль. Никакого иного корабля, кроме "невидимки" Армаса, она сейчас принять не могла.
Севелина была первой, кто оказалась у двери карантина, когда та отворилась, она первой увидела высокого и бледного темноволосого мужчину, который совсем не был похож на тех, кого она ждала. Севелина остолбенела от неожиданности, а мужчина как-то криво улыбнулся ей и произнес:
— Здравствуй, Севелина.
Волна ужаса ударила девочку в самое солнечное сплетение, так сильно, что какое-то время она не могла даже дышать. Нападение! Внезапное нападение! Это вот точно конец...
Севелина застыла на месте с широко распахнутыми глазами и разинутым ртом, она сильно вздрогнула, когда кто-то, подошедший сзади, положил ей руку на плечо.
Эгаэл, не смотря на свой могучий рост передвигался всегда очень тихо.
Несколько мгновений два давних врага просто смотрели друг на друга — впервые находясь друг от друга так близко, потом Эрдр протянул руку, ладонью вверх, Эгаэл торжественно кивнул и накрыл ладонь командора СОГа своей широкой ладонью, без колебания поддержав такое откровенное предложение мира.
Эрдр выглядел совершенно безумным, лицо его было не то что белым, а каким-то серо-зеленым, глаза ввалились и стали как будто еще темнее, и в то же время командор, казалось, весь светился изнутри. Одного взгляда в его глаза хватило Эгаэлу, чтобы понять, что он не ошибся. Торжествующая улыбка только чуть-чуть тронула сухие тонкие губы существа, снова почувствовавшего себя властелином этой галактики. Он так не любил удивляться, больше всего на свете не любил. Он так надеялся, что удивляться больше не придется!
— Отдых? Доктора? — предложил Эгаэл, когда они пошли по коридору к командному пункту, но Эрдр только покачал головой.
— Нам надо поговорить. Времени мало, — сказал он отрывисто и хрипло.
Эгаэл согласно кивнул.
О Севелине забыли. Девочка так и осталась стоять у бесшумно сомкнувшихся дверей карантина, чувствуя себя крайне несчастной. От неожиданной радости — к такому разочарованию! Севелина всхлипнула, прижала к лицу ладошки, сползла спиной по стене, опустилась на корточки, свернулась в комочек и разрыдалась. Она уже и не пыталась бороться со своими чувствами, не пыталась контролировать эмоции, как подобает настоящему пирату, не пыталась быть кем-то, кем не являлась — как будто вихрь закружился внутри нее, сметая все и глубинное и внешнее, как будто тьма навалилась на нее, придавила тяжело и сквозь эту тьму она видела — и не видела и — не понимала, что двери карантина расступились снова, пропустив любимого долгожданного Айхена и Армаса и кого-то еще, кто совсем уже тонул во тьме. Она видела и — не видела, полагала, что придумала все.
Айхен что-то говорил, поднял ее на руки, прижал ее голову к своему плечу, пытаясь унять конвульсивные рыдания, Севелина обняла его изо всех сил, твердо намереваясь не отпускать, даже если это только призрак, только плод ее воображения.
Маша и без того чувствовала себя очень странно — как во сне... или как будто ее стукнули по голове тяжелым пыльным мешком. Все казалось ей нереальным — то, что она еще несколько часов назад была на планете (была планетой) которая взорвалась, то, что она оказалась на корабле своих врагов, которых всегда ненавидела чистой, как хрусталь, праведной ненавистью, то, что почему-то не было ненависти сейчас, то, что через толстое затемненное стекло с командного пункта корабля-невидимки видела серебристый город, внезапно появившийся во тьме словно из неоткуда, вспыхнувший в синей радуге, разорвавшей холодное мертвое ничто.
То, как ее вели сквозь множество бесшумных дверей, услужливо расступающихся на пути, то, как она вошла в освещенный теплым светом коридор, то, как увидела маленького худенького мальчика заходящегося в отчаянных рыданиях на мягком пушистом полу.
"Может быть, я и в самом деле сплю, — подумала Маша, с удивлением глядя на плачущего ребенка, — Осталось выяснить, когда же я уснула? И где... Может быть легла вздремнуть на опавшие листья под елочку в лесу... Ох, как бы хорошо, если б так..."
— Лин! — изумленно воскликнул Айхен, поднимая ребенка на руки, — Что случилось?!
Мальчик не отвечал и вообще никак не реагировал на его слова, и принц поспешно направился с ним вглубь коридора, потом свернул куда-то...
— Пойдем, — услышала Маша исполненный мрачности голос капитана Хайллера, и отправилась вслед за ним, не раздумывая и не задавая вопросов. К чему?..
Она вышла из благостной заторможенности в тот же миг, когда переступила порог круглой, напичканной электроникой комнаты с экраном кругового обзора во всю стену, когда увидела в одном кресле огромного совершенно лысого мужчину с грубым жестоким лицом, а в другом обожаемого и прекрасного командора Эрдра.
— Ох, — сказала Маша, в таком превеликом изумлении, что кроме этого "ох" произнесть ничего не могла уже. Девушка тряхнула головой, чтобы отогнать наваждение, однако наваждение даже в ее сторону не взглянуло (факт более всего убедительный, что это вовсе не наваждение, только призрак Эйка мог бы обратить на нее внимание).
— О как, — произнес капитан Хайллер, который, похоже, был не менее удивлен, чем Маша.
— Где Айхен? — прогрохотал лысый громила, — Пусть немедленно идет сюда!
Вид громила имел крайне недовольный, глаза его были узкими, как щелочки и тонули в глазницах, надбровные дуги выступали вперед. Жуть. У Маши мороз пробежал по коже, когда взгляд этого монстра скользнул по ней, ей срочно захотелось спрятаться куда-нибудь... пусть даже за спину Армаса Хайллера.
— Связь! — с непроницаемо каменным лицом скомандовал Армас, из пульта управления к нему вылетел маленький серебряный шарик, который завис возле самых губ капитана.
Маша такого еще видела. Очередное творение неведомого гения-изобретателя?
— Принц, — произнес капитан тихо и немножко насмешливо, — Соблаговолите явиться на "пункт один". Незамедлительно.
"Какого хрена?" — послышался спустя несколько секунд из шарика недовольный голос Айхена, фоном которому звучали всхлипывания.
— Поменьше болтай.
"Интересно, — подумала Маша, — Я-то думала, что Хайллер глава этой шайки, ан нет, куда как хуже, Хайллер похоже что-то вроде шестерки при этой образине".
Она еще раз потихоньку оглядела лысого громилу и поняла, что сделанное открытие совсем ее не радует.
Хайллера тоже не радовало, это было видно по его лицу.
— И что, будем торжественно дожидаться прихода принца? Или кто-нибудь поведает мне таки, что здесь происходит? — спросил он раздраженно, — Или как? Может быть, соберем всех членов экипажа? Вызовем Вэгула? Попросим Ооаэо срочно вернуться на базу? Свяжемся с офицерами, чтобы объявить всем нечто очень-очень важное?.. Что такое, мать твою, Эгаэл, ты здесь устроил в мое отсутствие?! Что делает на базе Эрдр?!
— Хайллер... — командор СОГа, поднял руки, словно защищаясь.
Маша отметила, как жутко выглядит командор. Как-то похудел... и щеки ввалились... и глаза такие сумасшедшие. Одно мгновение ей хотелось подойти к нему... но она, как и Хайллер была слишком сильно удивлена, слишком рассержена. Нельзя командору находиться здесь, нельзя спокойно сидеть, разговаривать и разводить руками! Нельзя смешивать Свет и Тьму, нельзя так жестоко рушить ее, Машины, убеждения и принципы, ей и без того не сладко пришлось в последние дни, она и без того испугана, удручена и сбита с толку!
