Дважды рожденный

В таком щадящем режиме реактор протянул три дня, а потом пошел в разнос и мы разом лишись половины оборонной системы. Всплеск прошел по всей сети, выжигая управляющие контуры. На моих глазах турели превращались в бесполезный хлам. Если не выдерживали аккумуляторы — бахали как новогодние хлопушки. Весело калеча и убивая все вокруг.

Хуже того, весь этот фейерверк пришелся на очередную попытку северян захватить трюм. И вялый, едва не показушный штурм тут же превратился в безумную по напряженности битву. В то время как Пуха колдовал с реактором, Дабл гнал бойцов со всего корабля. Гнал на убой, иначе сказать нельзя.

Предохранители полицейского дрона с трудом подавили входящий сигнал. Ударная волна прокатилась от реактора, и большая часть оборудования лаборатории пришло в негодность, но мои видеокамеры продолжали посылать картинку.

Северяне обезумели. Они выжигали уже мертвые турели дотла, и целенаправленно охотились за ненавистным отрядом в железных доспехах. Из шестерых выжило только двое. Отец Маришки, и еще один немногословный мужик. Я не знал его имени, а теперь и не узнаю. Его выследили на следующий день. Бедолага разделил судьбу остального отряда. Я не завидовал ему. Я помнил, как погиб Старейший. Видел, как его, еще живого, выковыривали из бронекостюма, не обращая внимания на сломанные конечности. Северянам было плевать на его крики, этих тварей больше волновало, кому достанется сердце железного воина.

Угрызения совести? Их больше нет. Осталось только желание убивать.

Нам повезло, что у Пухи оказались золотые руки. Все пять дней бедолага не вылезал из реакторного отсека, выжимая из адской машинки последнее. Если мой план не сработает, то ему не жить. Уровень излучения повышался с каждой минутой, и это чувствовалось даже здесь. Я боюлся представить, что творилось наверху.

План. Против воли я улыбнулся. Кажется, затея встряхнуть этот зажравшийся мирок закончится, не успев начаться. Я отчаянно, до хруста в суставах потянулся. Одно хорошо, усталость такая, что на отчаянье сил не остается.

— Ну? Как? Отбились? Как отец?— Заметив, что я пошевелился, Мара завалила меня вопросами.

— Отбились. В северном коридоре осталось четыре турели. Западный и восточный — по пяти. На главной лестнице только камера, но там Дабл и большая часть наших. Живой. Пока держатся.

— Южная?

— Не знаю. — Я покачал головой. — Камера с утра не работает. Может крысы добрались. Да толку с нее?! Все равно турели выгорели. Сама знаешь, что там вчера творилось. Северяне как обезумели.

— Там все еще Гнес со своими?

— Да, насколько я знаю. Правда, у него людей почти не осталось, но с утра туда не лезли. Третья атака, и все в главные ворота.

На всякий случай я еще раз пробежался по камерам, отслеживая обстановку. Тишина.

Всплеск реактора не только пробил брешь в нашей обороне, но и пожег большую часть электроники. Сенсоры, головизоры, даже водяной насос — сгорело все. Если раньше я пускал картинку на экраны лаборатории, то теперь приходилось самому высматривать все атаки. Два, три, пять направлений одновременно. Связь выгорела дотла, и рядом с нами постоянно дежурило несколько гонцов. Как в восемнадцатом веке, мать вашу. Не хватало только флажков и дудки.

Я фактически не вставал из-за стола. Несмотря на поддержку НОИ, спать хотелось зверски. Помогали Маришкины инъекции, но, кажется, они окончательно посадили мое здоровье. Так погано я не чувствовал себя уже лет триста. Нужен перерыв, или я здесь подохну.

— Потерпи, Вик. Недолго осталось.

Вслух сказал? Похоже, что от усталости я снова начал заговариваться. Хотя девчонка права, скоро отдохну. Скоро мы тут все отдохнем, вместе с северянами.

— Ты в курсе, что твой отец запретил Пухе гасить реактор?

Девчонка пожала плечами.

— Он знает что делает.

— Ошибаешься. Чернокожий идиот сам не знает, что творит. — От дверей донесся холодный голос. — Я отменил приказ.

Растерявшийся охранник даже не успел поднять винтовку. Две короткие вспышки, и его обожженный до неузнаваемости труп рухнул обратно на кровать. Мгновение спустя выстрел в голову оборвал жизнь так не проснувшегося гонца. Глядя в глаза Гнесу и стараясь не делать резких движений, я положил руки на металлическую поверхность стола.

— Ты сразу показался мне разумным человеком. — Оценил мои действия кочевник. — Не ждал, землянин?

Довольно осклабившись, он посторонился, и в лабораторию начали проникать вооруженные люди. Двое последних втащили избитого до полусмерти Пуху. Достаточно одного взгляда, чтобы понять — это были не люди Гнеса. Отдохнувшие, глаза не западают от усталости. На их по-хозяйски наглых рожах читалось выражение крайнего удовольствия. Особенно мне не понравились глаза последнего и самого здорового. Было в нем что-то от дикого зверя.

Наши взгляды пересеклись, и я сморгнул, испытав смутное чувство узнавания. Мгновение, и страшный удар в голову отшвырнул меня назад, впечатав в стену. Все произошло так быстро, что я даже не успел среагировать. Пока я мотал головой, пытаясь прийти в себя, здоровяк одним движением перебросил себя через стол и снова занес винтовку. Следующий удар приклада мне удалось принять на скрещенные руки, чуть довернув тело, чтобы пропустить его по касательной. В руке что-то хрустнуло, но по крайней мере голова осталась цела. Жаль только, что 'гость' не собирался останавливаться на достигнутом. Судя по зверскому выражению лица, он всерьез намеревался забить меня до смерти.

— Бека, остановись! Его смерть не понравится Измаилу. Слишком быстро! — Гнес едва не захлебнулся скороговоркой, не рискуя, впрочем, лезть под горячую руку. — Землянин не должен умереть так быстро!

Несмотря на двусмысленность последней фразы, я был ему благодарен. Обезумевший кочевник прекратил избиение, и плюнув мне в лицо, отошел со словами:

— Молись, гхаар.

Глава 17

— Чего тебе не хватало, падаль? — С ненавистью выкрикнула Мара, но кочевник даже не взглянул в ее сторону.

Девчонку колотило, и я всерьез опасался, как бы она снова не кинулась на Гнеса. В следующий раз вместо удара в живот ей мог достаться заряд плазмы. На всякий случай я подобрался поближе. Гнес уже не раз повторил, что девчонка нужна Измаилу, но не похоже, чтобы его слушали. Несмотря на уверенный тон и показушную браваду кочевника, главным здесь был сын Измаила, а этот ублюдок уже давно поглядывал на дочку Дабла. И его маслянистый взгляд мне совсем не нравился.

После того, что произошло в соседней комнате, Мара потеряла голову и не замечала опасности. Еще бы. Двое янычар Бека зашли в лазарет и походя, словно козлят, перерезали всех раненых. Выходя из палаты, они весело смеялись. Мгновением позже девчонка бросилась на них, размахивая ножом, и только заступничество Гнеса спасло ее от расправы. Весьма, впрочем, своеобразное. Шагнув наперерез, он с размаху всадил дуло винтовки ей в живот. Пока Мара задыхалась, пытаясь протолкнуть в себя хоть глоток воздуха, предатель взял ее за горло и швырнул на меня.

— Не дразни их, девочка. — Глядя чуть в сторону, негромко произнес Гнес.

Боюсь, если бы в той комнате лежал Рауль, то я не смог бы уберечь Маришу. К счастью, еще вчера с пилота сняли последние фиксаторы, и он напросился в команду Дабла. У парнишки оказался боевой характер. Несмотря на влияние соларуса, пилот держался молодцом. Знал, что его внутренние органы медленно превращаются в труху, но молча делал свое дело. Времени на выяснение отношений у нас не было, но, кажется, он не держал на меня зла. В отличие от Бека.

Безумный кочевник из последних сил сдерживался, чтобы не разорвать меня пополам. Вопросы излишни. При таком семейном сходстве все было понятно и так. Покойный Скар был точной копией своего брата. Чуть более щеголеватый, чуть более наглый и изворотливый, но фамильное сходство налицо. Дабл в подробностях рассказал мне про семейку Измаила, и надо признать, сказка оказалась жутенькой. И жив я до сих пор только потому, что глава семейства желал самолично намотать мои кишки на кулак.

Придерживая дочь Дабла за плечи, я пытался прикинуть обстановку. С Беком пришло двенадцать человек — наглые уверенные в себе хищники. Еще четверо — сбившаяся в кучу стайка Гнеса. После зверской расправы над ранеными, они держались уже не так уверено. Даже главный предатель подрастерял свой гонор, хотя старательно делал вид, что все в порядке.

Итого восемнадцать человек. Для захвата корабля явно не хватит, но продержаться какое-то время в лаборатории они смогут. Массивная дверь и единственный узкий коридор — идеальное место для обороны. Проникнуть внутрь можно лишь завалив проход телами атакующих.

Хуже всего, что Дабл даже не догадывался о предательстве. Гнес не был трусом, и уж тем более не был дураком. Последние дни его сектор штурмовали день и ночь, но он успешно отбивался. Конечно, потери были велики, но это списывали на усталость. Задним числом я понимал, что эта мразь отправляла неугодных солдат на убой. Осторожненько так, чтобы никто не подкопался. Задержка с боеприпасами, проворонивший ночную вылазку уставший часовой, попавшая в западню контратака — все это звенья одной цепи. Гнес осторожно готовил место для прорыва.

Я даже понимал, почему они решились на захват лаборатории. Им нужна девчонка. Единственный грамотный химик на весь Могильник — это золотая жила. Те, кто работал у Маришки на подхвате, в подметки ей не годились. А во-вторых — и это главное — Гнес очень хотел убраться с передовой. Сын Измаила внутри корабля мог означать только одно — вот-вот должен был начаться главный штурм, а в такой заварушке легко можно поймать случайную пулю.

— О чем задумался, землянин?

Я не стал сообщать ему, что все это время мысленно гипнотизировал циферки на таймере НОИ. Длительное нервное напряжение и отсутствие пищи повлияли не только на меня. Нанофабрика получала энергию из моего организма, а уже затем передавала ее нанитам. Режим напряженной экономии нелегко дался имплантату, и в эту самую минуту все мощности уходили на расконсервацию армии роботов. По всему телу носителя-идиота в срочном порядке пробуждались десятки, если не сотни миллионов крошечных работников. Признаюсь, я не ожидал от северян такой прыти, и теперь расплачивался за наивность сильнейшей ломотой и головной болью. Проще говоря, меня живьем выворачивало наизнанку. Неудивительно, что Гнес принял мой сосредоточенный вид за глубокую задумчивость, в то время как я всего лишь старался не заорать от боли.

— Зачем тебе это? Ты же был одним из капитанов. Неужели не понимаешь, что Измаил сольет тебя при первом удобном случае?

— Ты наивный как Дабл. Я полезен! У чернокожего был шанс вытащить нас всех, но он его бездарно просрал! Я устал повторять — если федералам нужна 'слеза', так пусть платят за нее. Трусливая скотина побоялась обострить ситуацию. Переживал за дочку. У меня тоже есть дочка, землянин. И я не хочу, чтобы она сгнила здесь, понимаешь? Ты не бойся, я не бездушная скотина.

Гнес повернулся к Маре, и продолжил:

— Твой отец умрет, но о тебе я позабочусь. На самом деле, я уже не раз это делал. Помнишь того парнишку, что пытался тебя изнасиловать? Их же двое было, верно? Первого сожрали крысы, а второго нашел я. Знаешь, их бездарная попытка похищения спутала мне все карты. Твой папаша так за тебя переживал, что втрое усилил охрану. Да еще эти бронированные головорезы. А ведь я должен был вывести тебя перед штурмом.

Долговязый был доволен собой, и не скрывал своего триумфа. Эмоциональная речь отнимала много сил, и плюхнувшись в кресло, Гнес несколько раз приложился к фляжке, чтобы промочить горло. Громко отрыгнув, он неловко махнул зажатой в руке фляжкой в сторону Мары:

— Марс Великий подкинул твоему папаше отличный козырь в лице землянина, но даже в такой ситуации черножопый гхаар умудрился все испортить. Платить за эти будет весь 'Титан'. Мужиков перебьют, а баб... — Он пьяно икнул. — Ну, ты скоро сама узнаешь.

Девчонка дернулась как от удара, и мне снова пришлось удерживать ее за руку. Похоже, крепкий напиток и близость победы погасили в Гнесе остатки здравого смысла. Впрочем, это было не важно. Когда каждая секунда на вес золота, пьяные откровения кочевника играли нам на руку. Что-то мне подсказывало — сын Измаила не станет долго терпеть этот фарс.

Тем временем НОИ заработала на полную мощность, и очередной приступ боли скрутил меня в дугу. Скрипнув зубами, я процедил:

— Ты дурак, Гнес!

Неверно истолковав мою гримасу, Гнес покачал головой:

— Ты зря меня ненавидишь, это — закон жизни. Сильный убивает слабого, а Марс убивает всех. Не о тебе речь. Ты крепкий, но умирают даже такие. Слабые — сразу, остальные — по случаю. Ирония в том, что жив ты до сих пор только из-за смерти Скара. Старый Измаил запретил тебя трогать, а я ведь едва не отдал приказ о твоем убийстве. Перед штурмом возможностей было хоть отбавляй, такая неразбериха.

— Жаль, что ты не попытался.

Гнес так увлекся, что пропустил мои слова мимо ушей. Закинув ноги на стол, он с удовольствием рассказывал:

— Знаешь, если бы не ты, я бы уговорил Дабла разделить людей. Вывести женщин и детей к реке под охраной моих ребят.

— Отец никогда не доверял тебе! — Выкрикнула Мара.

— Значит, пришлось бы ударить в спину здесь. — Кочевник пожал плечами. — Что сейчас и происходит. Не сунься землянин в это дело, и все пошло бы по-другому. Дабл не довел бы людей до реки. Кстати, знаешь, почему я восхищаюсь Измаилом? В отличие от твоего безмозглого папаши у него всегда есть запасное решение. Даже вмешательство землянина сыграло ему на руку. Эти новые пушки отлично проредили войска северян. Не пришлось стравливать племена.

— Стравливать?

— Конечно! Девять племен — это слишком много для маленького корабля. Верно, Бека?

Сын Измаила развалился на диване и, прикрыв глаза, внимательно слушал наш разговор. Вроде успокоился, и уже не пытался выпустить мне кишки при первой же возможности. В ответ на хвастливую речь долговязого, он промолчал, но я успел заметить, как на его губах мелькнула презрительная усмешка. Кажется, судьба предателя не будет столь радужной как он расчитывал. Будь я на месте Гнеса — поостерегся бы подставлять спину семейству Черных Псов.

Еще на совете было заметно, что долговязый любит поговорить. Оратор из него неплохой, но он слишком увлекался собственным голосом и не знал когда нужно остановиться. Вот и сейчас, вместо того, чтобы задницей учуять неприятности, Гнес продолжал:

— Пока северные дикари штурмовали трюм, я потихоньку скармливал своих бойцов псам Измаила. — Он хлопнул в ладоши, и довольно потер их. — И все довольны. Сегодня все решится. Ослабленный фланг откроет прямую дорогу внутрь корабля. Сам понимаешь, планы 'Титана' у него есть. В такой ситуации даже младенец сможет провести отряд и ударить в тыл упертому негру. Остается разобраться с союзниками, но в этом старый Пес настоящий мастер.

— То есть ты свою работу выполнил? — Кажется, Маришка пришла к тому же выводу.

После этого вопроса даже бойцы долговязого почуяли неладное и начали оглядываться по сторонам. Поздно, ребята. Я даже восхитился той легкостью, с которой северяне оттеснили их в угол. Пока Гнес распинался перед нами, его ребят взяли в кольцо. Признаю, янычары Бека отлично знали свое дело. Если не присматриваться, совершенно не обращаешь внимания, что их расслабленные позы только кажутся такими, а оружие ненавязчиво повернуто в сторону 'доблестных' союзников.