Я в моей голове

Эта история имела продолжение. В субботу мне сообщили, что меня ждет возле школы какой-то мужик. Вышел. Вижу длинного, нескладного, тощего мужчину, лет сорока. На тощей шее заметно выступает кадык. (Удобная точка для удара, мысленно отметил). Увидев меня, бросился ко мне.

— Парень, ты Соловьев? Скажи, где мне найти того гада, который дочку мою лапал? — выпалил он, схватив меня за плечо. Стряхнул его руку.

— Нечего его искать, он свое уже получил. — Буркнул я. Не нравилась мне его импульсивность.

Неожиданно мужик схватил меня за грудки и закричал:

— Ты не понимаешь? Да моя дочь из дома боится выйти! Везде этот урод ей мерещится. А все вокруг знают о ее позоре и смотрят на нее. Чуть ли ни пальцем тычут. Найду его и закопаю!

— Я, отработанным в будущем приемом, подбил снизу его руки и двумя кулаками сразу толкнул-ударил его в грудь. (А мог бы в голову, или в кадык). Тот отлетел на стоящую позади него скамейку, сел и заплакал.

— Никогда. Так. Больше. Не делай. — Раздельно сказал плачущему мужчине.

— Будешь искать того в деревне, нарвешься и тебя самого закопают, — подумал. Деревенские, хоть и будут осуждать поступок пацана, но своего чужаку не выдадут. А будет быковать, как сейчас — отметелят. Правда, потом и тому козлу достанется, особенно от баб. Нигде не любят насильников. Все-таки мне было жалко этого мужика.

Я сел рядом с ним на скамейку.

— Тот урод свое получил сполна. Теперь он на пушечный выстрел будет обходить вашу девочку.

Передайте это ей. А то, что он делал, видел только я. От меня это не уйдет. — Сообщил ему, пытаясь быть убедительным.

— Может ты сам скажешь ей и матери это? — просительно смотрит на меня.

— Думаешь, ей приятно будет видеть свидетеля того события? — по-еврейски отвечаю вопросом.

— Найду его и убью, — решительно сжимает кулаки.— Понимаешь, одна она у нас. А тот гад ей душу испоганил, напугал.

— Не надо никого искать. Тот урод уже наказан, поверь. Только для себя хуже сделаешь. А ты дочке нужен. Семье. — Убеждаю его. — С ней лучше матери поговорить, а потом лучшей подружке. СкАжите, что тот урод деньги искал у нее по карманам. Мы с ребятами за нее отомстили. Здесь он больше не появится. Хотели ей его штаны отдать, чтобы он их выпрашивал у нее и просил прилюдно прощения. Но она в школу не ходит.

— Правда, что ли? — Недоверчиво спрашивает у меня, неуверенно улыбаясь.

— Правда. Могу свидетелей позвать, подтвердят. — Уверяю я.

— Не надо, я тебе верю. Спасибо тебе парень! — Протягивает мне руку. Жмем.

— Вы бы девочку научили, как поступать надо в подобных случаях. Сопротивляться. Кричать, звать на помощь, кусаться, царапаться. И одной не ходить. Каждая женщина в своей жизни попадает в подобную ситуацию, бывает и не по одному разу, — советую ему на прощание.

Чаепитие в классе девчонки, все-таки провели. Мы с Филом купили в кулинарии самый большой и красивый кремовый торт. Я кремовые торты никогда не любил. Но ведь не у всех вкусы, как у меня? А девчонки (да и Фил, похоже) любят сладкое. После уроков, многие живущие неподалеку одноклассники разошлись по домам за вкусняшками и чаем. А девчонки еще и переоделись. Мы с Филом, тоже отправились, только я — за маминым (колхозным) термосом и гитарой, а Фил за нашим тортом. К нашему возвращению в классе переставили столы. В центре составили четыре стола и выставили разнокалиберные чашки, стаканы, тарелки со сладостями, чайные ложечки. Недостающую посуду, вероятно, выпросили в школьной столовой. Юрка под всеобщее восхищение выставил на импровизированный стол наш торт. Возле школьной доски выставили одинокий стул, наверное, для исполнителя. Сема гитару принес еще с утра, и все перемены они с Кузей бренчали на ней в окружении ребят и девчонок. Выступать решили по жребию. Я вытащил бумажку с цифрой 2. Разлили чай, все понабрали себе на тарелки вкусняшек и расселись в ожидании первого исполнителя — Сереги Анненкова. Тот показательно поворчал, что ему всегда не везет. Пока он будет петь, сожрут самое вкусное. (Посмеялись дружно). Серега переставил стул поближе к общему столу и начал петь малознакомую, но мелодичную песню. Я с интересом наблюдал за его манерой исполнения и прислушивался к его голосу. Серега вполне уверенно владел гитарой. Нервозности не замечаю, хотя и не помню его публичных выступлений. Возможно, он пел по вечерам в Восточном поселке на скамеечке перед местными ребятами и девчонками. При исполнении в 'зал' не смотрит. Опустил голову вниз и покачивает ей в такт мелодии. Голос — глуховатый тенор, нормального диапазона. Ему можно вполне доверить участие в вокально-инструментальном ансамбле, наряду или вместо безголосых его участников. Наверное, не подходили и не предлагали (и без него желающих полно), а сам он инициативу не проявлял. С удовольствием похлопал ему.

Во время перерыва в дверь постучали. Еще перед началом, решили запереться, чтобы чужие не мешали и не ломились в класс. Маринка открыла дверь. В класс вошли Валентина Ивановна с Евгений Сергеевной и попросили разрешения! поприсутствовать. Девчонки с готовностью подхватились, налили им чаю и набрали вкусняшек, несмотря на их протесты. Они сели с краю поближе к двери.

Моя очередь. Я еще на днях продумал свой репертуар и порядок исполнения. Начал с ребят:

Ребята, надо верить в чудеса...

Мне тоже дружно и активно похлопали.

Сел на свое место и поймал Танькин вопросительный взгляд. Успокаивающе прикрыл глаза.

Отхлебнул подостывшего чая, пробуя по очереди выпечку, выбирая домашнюю. Сема между тем начал исполнять песню Ариэль про бабу Ягу.

Ой ветер свищет, то ли пурга

засиделась что-то баба Яга...

Сема гитарой владел, конечно, на достойном уровне. (Я не хуже, с удовлетворением отметил). Но вот голосом он слабоват. Хотя партию старается вести правильно, но высокие ноты не вытягивает, поэтому поет тихо.

Снова Анненков с популярной песней 'Прощай'. Девчонки и Евгения Сергеевна ему активно подпевают, а потом дружно хлопают.

Снова я. Пою 'Коня':

Выйду ночью в поле с конём,

Ночкой тёмной тихо пойдём.

Мы пойдём с конём,

По полю вдвоём,

Мы пойдём с конём по полю вдвоём

Мы пойдём с конём,

По полю вдвоём...

Снова Сема с песней из репертуара своего ВИА. На это раз ему помогает Кузя.

Так мы по очереди и пели перед классом. Вижу, что и слушатели и исполнители довольны. В классе сложилась дружеская, почти домашняя, доверительная атмосфера.

Почти все принесенное подъели. (Особенно пацаны постарались). Я тоже свою тарелку, незаметно для себя, подчистил. На столе остался только наш торт. После очередной песни, Филина предложила сделать перерыв и разделить торт. Я отказался от своей доли. Сомневаюсь, что его можно разделить на тридцать порций. Однако разделили. Учителя тоже попытались отказаться, но их не послушали.

Я спел 'Кукушку', 'Ребята с нашего двора', 'Спина к спине' и наконец 'Таня'

Таня, ещё вчера мы были вдвоем,

Ещё вчера не знали о том

Как трудно будет нам с тобой расстаться Таня

И новой встречи ждать день за днем.

Таня, когда теперь увидимся вновь,

Кто знает, может это любовь,

А я ещё не смог сказать о самом главном

Тебе всего лишь несколько слов, о Таня

Новую песню встретили очень тепло, хлопали долго, а потом девчонки принялись гадать, про какую Таню я пел. В классе было всего два варианта в кандидаты на песенный персонаж. Филиной, похоже, нравилось ее вариант, но она деликатно кивала на Белянину. А та, только смущенно и загадочно улыбалась. Зато Саньке Конкину, явно, этот вариант не понравился. Обсуждение затянулось, что Семе пришлось подождать некоторое время для продолжения концерта.

Потом я спел 'Все пройдет', 'Старые друзья'. Последней песней 'Половинка' я закончил свое выступление, после отказа Анненкова от продолжения петь. А потом ко мне началось паломничество, чтобы записать или напеть понравившиеся песни. Еле отбился. Обосновал тем, что песни еще сырые, я их еще дорабатываю. Мне многое в них еще не нравится самому, поэтому не хочу, чтобы они в таком варианте пойдут в народ.

На следующей неделе я сдался Маринке Беловой. Достали меня ее вопросительные взгляды. Не было у меня никаких идей для ее танцевального коллектива. Конечно, я ее понимал. Ей хотелось блеснуть на приближающемся смотре-конкурсе художественной самодеятельности учебных заведений города. А может, надоело крутиться в бальных танцах, ведь сложно выделиться в бальных танцах среди шести-восьми пар для непрофессиональной публики. Может им надо отходить от концепции бальных танцев. Наверное, может их Вера, помимо традиционных номеров их коллектива, подготовить сольные и (или) парные оригинальные танцевальные номера. Вера — человек искусства. Должна быть креативной. Подобрать наиболее пластичных, стройных и фигуристых ребят из своего коллектива. Придумать оригинальные костюмы и подобрать современную музыку. Пока шел с Маринкой на их репетицию, из меня поперли идеи. Их я ей и озвучил.

Идея выступить сольно, да еще в красивом костюме, да еще.... В общем, захватила ее. Она от восторга, чуть не пустилась в пляс на улице. Если не плясала, то крутилась вокруг меня, то и дело заглядывая в лицо. Очень ей хотелось покорить публику. Фанатка! Скорее всего, она от меня еще хотела, чтобы я порекомендовал ее для отдельного выступления.

А что если...? Меня посетила подленькая мысль. Я вспомнил слова Таньки о том, что каждая девчонка хочет, в глубине души, быть изнасилованной. Или отдаться. Интересно, а с Маринкой это прокатит? Она дорожит отношениями со своим парнем, который сейчас учится в институте. Демонстративно в школе не выделяется среди девчонок поведением, одеждой, косметикой. На танцах ее не видно. Сможет ли она нарушить верность своему избраннику, при условии анонимности и без явных последствий? Может попробовать? Я ведь ничего не теряю. А она мне, если честно, нравится. Откажется, значит, Танька не права. Не все готовы. Я поворачиваюсь к ней:

— Маринка, давай сыграем в 'американку'.

— Как это? — последовал закономерный вопрос.

— Я выполняю твое желание, а ты выполняешь мое. Вот чего, ты сейчас хочешь? — раскрываю условия и спрашиваю.

Она пытливо вглядывается мне в лицо. Даже ее танцевальный энтузиазм пропал, настолько для нее оказалось мое предложение неожиданным.

— А если ты попросишь, что-нибудь такое... недопустимое? — серьезно спрашивает меня.

— Вообще-то 'американка' не предусматривает ограничений в желаниях. Но если ты опасаешься за свои отношения с Вовкой, то им ничего не угрожает. Твоя честь не пострадает. — Пожимаю плечами. — Да и не придумал еще, чего я хочу от тебя.

Она какое-то время еще всматривается в меня. Но, не найдя у меня на лице никаких признаков коварных замыслов, расслабляется и наморщив лобик, начинает перечислять:

— Хочу станцевать такой танец, чтобы все ахнули. Хочу, чтобы быстрее наступило лето, июль — Вовка приедет на каникулы. Хочу поступить в областное культпросвет училище. Хочу всю жизнь танцевать. Хочу научиться танцевать, как Вера.

Хоть и много всего перечислила, но ничего не выполнимого нет. Что-то скромные у девчонки желания. Даже завидно. В своем танцевальном кружке — она и так одна из лучших. За Вовку она выйдет замуж. После училища будет танцевать до пенсии. Тренер по фитнесу, которым она долго проработает, это тот же хореограф, наверное.

(— Все у тебя сбудется!) — Мысленно вангую я.

— Посмотрим. Я подумаю, — лукаво улыбается она.

В клубе я остался в фойе. Маринка убежала переодеваться и сообщать Вере о прибытии 'гуру танцевального'. Мне долго ждать не пришлось. Маринка, уже в спортивном костюме, позвала меня в зрительный зал и попросила подождать. На сцене начиналась репетиция. Ребята под магнитофонную запись выполняли какие-то движения, сходились и расходились. Наверное, какой-то новый танец разучивают, подумал. Уж слишком много было несогласованных движений. Вера, их руководитель, по-видимому, была не довольна. Она то и дело останавливала запись. Показывала движения всем и отдельным танцорам. В зал не смотрела. Ну и зачем меня позвали? Может подойти через часок? У них, похоже, надолго. А Вера-то смотрится эффектно! Все в обтяжку. Короткое платье открывает шикарные ножки. А уж когда она приседает пред магнитофоном! Ух! Вот только рост — под метр восемьдесят. Вероятно, трудно такой яркой, но высокой девушке найти подходящего парня.

На сцене перешли к репетиции следующего танца. Среди танцоров, как и раньше, отмечал, выделялись в лучшую сторону две девчонки — Маринка и Юлька из десятого класса, среди ребят Игорь из восьмого. У них была явно природная пластика, по сравнению с остальными. У Юрки, как уже отмечал — косолапость. У Олега ноги в коленях постоянно согнуты и еще одной девчонки тоже. Еще один сутулится. Серега Слесарев (одноклассник) — в ногах заплетается. Этот танец ребята знали лучше и ошибок почти не допускали, но в целом не смотрелись. И синхронность хромала. Вера, наверное, вспомнила про меня и спустилась в зал, высматривая меня в полумраке. Выглядев, среди немногочисленных женщин, попросила подойти. Сели с ней на третий ряд по центру. А ведь от нее потом пахнет! Есть у некоторых женщин специфический запашок. Может это не от пота, но мне этот запах никогда не нравился. Даже, бывало, эрекция пропадала. Может, это я такой говн...стый? Но ничего не могу с собой поделать. Даже у друзей интересовался, как они к этому относятся?

— Вы, Сергей? Вера, — спросила и представилась. Кивнул.

— Ну как Вам? — кивает на сцену.

— Скучно, не зрелищно, — признался.

— Да, что Вы говорите? — ехидно спрашивает. Обиделась. Сидит, молчит. Наверное, раздумывает, как пообидней ответить наглецу.

— Еще раз проходим! — неожиданно кричит на сцену. — И, что же Вам не нравится? — спрашивает тем же тоном.

— Я, Вам не смогу ответить, как профессионал, — теперь я задумываюсь, — я постараюсь описать, что бы мне понравилось, как зрителю.

— Ну-ну, — язвительно подбадривает.

Удивленно смотрю на нее. (Кто кого пригласил?) Неожиданно она смущается:

— Простите, я Вас слушаю.

— Я считаю, что танец — зрелище. Потому должен быть ярким, запоминающимся. Желательно энергичным. Танцоры должны выглядеть чувственно. — Она удивленно смотрит на меня. — Вы же знаете, что половина зала, как минимум, ждет, когда у исполнительницы подлетит подол платья выше нормы. — Да-да, — киваю, — и костюмы должны быть запоминающимися. Ребята, должны быть одеты так, что зрители-девчонки, хотели бы познакомиться с ребятами-танцорами. Соответственно зрители-ребята — с вашими девчонками. Причем, еще до танца. Ну, а танец, должен не оставить зрителей в зале равнодушными. Зажечь, запомниться.

— Далее, музыка должна быть подстать танцу. Если зритель услышит эту музыку, он должен сразу вспомнить ваш танец. Энергетическая связь должна быть от вашего зрелища со зрителями. Ребята должны танцевать с воодушевлением, радостно и получать от этого удовольствие, а не отбывать номер считая шаги, полагая, что одним своим выходом на сцену осчастливили зал.