Долго ещё доносились разговоры из под навеса, я только краем уха слышал из кузницы. Дед там же был, и что-то громогласно вещал. Разные интонации были, и радостные, и удивлённые, и ликующие, и озабоченные. Главное — не было грусти и злобы, а это значит, что у нас получилось.
Утром все село собралось под навесом. B судя по всему, меня тут ждали уже давно .
— Здравствуйте. Чего за собрание?
— Мы пришли на инструктаж, — твердо за всех ответила Леда.
Хм, его я проводил каждое утро во время создания ткацкого станка. Но вот так ко мне первый раз пришли, чтобы сами и добровольно. Обычно приходилось самому всех собирать, отрывая, по их словам, всех от "важных дел".
— Хорошо. Инструктаж наш начнём с анализа, ну, понимания того, что мы сделали за это время. Станок наш работает — это плюс. Как вам результаты его работы?
— Хорошо получается, устаём меньше, и ткани больше получается. Сильно больше, — Зоряна кратко подвела итог.
— Значит, поняли, что я говорил, тогда, когда злился на вас?
— Поняли, — Агна тоже решила поучаствовать в диалоге, — мы всю ткань Буревою отнесли, он пусть решает, кому и сколько выдавать.
— Я спрятал всё в сухое место, пока пусть там полежит, — дед почесал бороду, — сейчас главное на зиму припасы заготовить, потом за одежду зимнюю примемся. Шить позже будем, когда дожди пойдут, чтобы время не терять. Детей поставим иголки обдирать с верхушек пиленных, что мы уже привезли. Нам надо пилораму твою под крышу подвести, да потом за корчевание пней браться. Да ещё брёвен напилить.
Дед уже настроился прагматично, что не могло не радовать.
— Так, я смотрю, решили-таки делать как я сказал? Жить по-новому?
— Да, так лучше получается, — опять твердо сказала Леда, — ты, Сергей, правильно говорил. Не время сейчас нам по избам прятаться. Мы бы столько ткани сами, без твоих придумок, только к зиме бы и наделали. Следующей. Вечерами, при лучинах. Глаза болят после такого. Лучше один день потратить, да ткани, что мы за три месяца делаем, смастерить. У Агны материя лучше получается, плотнее и ровнее. Пусть она главной на станке будет. Нить лучше у Зоряны получается, она пусть тянет. Мы помогать будем, а потом всё за раз и делать.
— А у меня нити лучше получаются, когда я их из пряжи Леды делаю, — подхватила Зоряна, — и быстрее, и плотнее, и крепче.
— Вот так, значит.... Разделение труда у нас намечается. Ну, это когда каждый делает то, что у него лучше всего получается, а значит и результат совместный хороший выходит. И работа у вас как у того станка. Как части одного механизма вы работаете. Буревой кудель вываривает, Леда пряжу из неё делает, Зоряна — нитки, а Агна — ткань. На мне — работа станка. Ну что, поздравляю вас, родичи мои, теперь мы — Команда!
— Кто? — хором отозвалось из-за стола.
— Команда! Люди, объединённые общим делом, одними интересами. А значит, что каждый из нас, если мы командой работать будем, сделает больше, чем в одиночку.
Я внутренне ликовал. Ещё в июле, когда я анализировал свои похождения в этом мире, пришёл к выводу, что все моё планирование уходит в свисток. Сколько бы коварных и глобальных планов я ни строил, ни один не удался полностью. Причины искал не долго — я действовал один.
Да, Буревой меня поддерживал, но скорее, как рядом работающий человек, не мой сотрудник, коллега, подчинённый или начальник, а сам по себе. Нужна была команда. Скреплённая не только родственными связями, а ещё и безоговорочно мне преданная, верящая, и настроенная на совместную, именно совместную работу. Как создать эту команду? В голову пришла только фраза из фильма: "Объединить общим делом, поставить цель, показать чудо". Общим делом, которым я объединил людей, стало создание ткацкого станка. И ведь сработало! Сами пришли, сами инструктажа от меня просят, сами все поняли и посчитали. И меня это радовало. Цель я показал — вон как синхронно теперь барышни трудятся. Ну а чудом стало то количество ткани, которое они получили.
— Значит тогда так, родственники мои, команда моя. Теперь будем жить так...
Говорил я до обеда, все слушали. Потом с дедом и Кукшей до вечера крыли временной крышей пилораму. Успели тютелька в тютельку, ночью пошёл дождь. Слушая капли дождя, барабанящие по крыше моего сарая, долго не мог заснуть.
На часах было два часа ночи, на календаре — первое октября. День рождения моего хорошего друга в том мире.
18.Деревня на Ладожском озере. Расчётное время — октябрь месяц 860 года
После объединения наших людей не только родственными узами, но ещё и общими делами, деревня зажила новой жизнью. Она стала ритмичнее и быстрее, деловой более, что ли. Такое ощущение, что включил следующую скорость в коробке передач.
Утро теперь у нас начиналось с инструктажа и распределения людей. Погода вносила свои коррективы, но сильно планы не нарушала. Во время дождя все занимались тканью под навесом, кузницей, когда не было дождя — все выходили на сборы. Веселину научил делать карту. Объяснил ей о значках, пометках, даже пробовал учить писать по-русски, но пока осваивалась она плохо. Карту делали на большом куске фанеры, рисовали на нем самодельными чернилами из сажи и спирта. Исправления вносили, выбеливая участки карты скипидаром. Каждый, кто бродил по лесу, теперь приходил к Веселине и рассказывал о полянах с ягодами, грибницах, звериных тропах и водопоях, рощах, березниках, сосновых борах, ручьях, оврагах, ульях пчёл. Девочка, со свойственной ей аккуратностью, наносила на план местности значки. Сдвоенные иголки на месте сосен, кружочки с отметками на месте ягодных полян, маленькие крестики на месте крупных грибниц. Если понять расстояние или длину оврага из объяснений родственников она не могла — утром с Кукшей шла уточнять.
Наш охотник в свою очередь ставил силки на зверей на новых, неизвестных ему тропах. Каждое утро, если не было дождя, мы с Буревоем отправляли "поисковые команды" на вновь открытые места и просто на разведку. Не то чтобы раньше они этим не делились между собой, но обязательно это не было. Спросит Агна Зоряну где та набрала столько голубики, так расскажет, и не более. Теперь же все трое не только ходили толпой за ягодами, но ещё и по тому маршруту, который мы им рисовали на фанерных дощечках. Даже сумки-планшеты пришлось сделать, по типу армейских в моём времени. В них фанерки-карты вставляли и отдавали людям вместе с заданием. Со временем все привыкли, и даже сами на них наносили отдельные знаки, на общую карту переносить так было проще. Эффект от собирательства тоже увеличился, не в разы, но процентов на десять. Тут тоже пришлось ручку приложить — взрослые собирали в маленькие тубусы ягоды, дети их относили в более крупную тару, потом уже в плетённые рюкзаки, постепенно заменяемые на тканевые, и в деревню. Такой себе поток непрерывный получился. Ну и инструмент — ножницы с гвоздиком, ими легче, чем привычными тут, из согнутой железяки, работать, проволочные гребенки для сбора клюквы, ножички для грибов и так далее. Народ привыкал, даже свои идеи на меня вываливали. Пока некоторые из них откладывали на потом — мы с дедом и Кукшей занимались строительством.
После памятного скандала, закончившемся показательным сбором рюкзака, Буревой, судя по всему, решил привязать меня окончательно к роду и деревне. Он предложил мне построить дом. Я отказывать не стал, давно об этом подумывал, но решили начать с малого — сперва баня, затем производство, а моё жильё потом. Причём не так, как дед планировал, не по местным лекалам, а по моему проекту будем строиться. Я потренируюсь, да и Кукша руку набьёт, все легче потом будет.
Баню собирали недолго, больше лес пилили да бревна ошкуривали — дед сказал, что иначе жучки да червячки постройку на нет сведут. Делали её на вкопанных столбах, на них уже собирали сам сруб, венец за венцом. Так один слой брёвен называется — венец. Крышу я хотел соорудить из горбыля, что на лесопилке получался, но дед запретил. Буревой утверждал, что наше сырое дерево в процессе сушки и усадки станет толще. А значит, и кровлю стелить пока смысла нет, перекосит конструкцию. Я в ответ сделал то, что дед ещё долго называл услышанным от меня словом — "идиотизм".
Мы разобрали баню. Вкопали ещё столбов, высоких на этот раз, и между ними натурально накидали брёвен. Такая себе "монолит-бревёнчатая" технология получилась. Один столб стоит вертикально, второй — чуть под углом к нему. Потом можно будет наклонённый подтянуть к прямому, стянуть их чем-то вроде тисков, стены станут крепкими и не будут "играть". Зачем такие извращения? А чтобы крышу стелить стразу, как и потолок. На вертикальных столбах кровля крепиться будет, независимо от расширения брёвен в стенах. Пройдёт год, "пляски" из-за влажности закончатся, и мы зафиксируем окончательно нашу баню. При этом всё это время будем спокойно мыться, не дожидаясь морозов, которые должны высушить дерево. Ну а чтобы герметичности добиться, мы к внешнему, наклонённому столбу внахлёст прибили горбыль. Получилась двойная стенка. И крыша на месте, и потолок, и не надо ждать зимы.
Буревой между прочим возмущён. Возмущён бестолковым расходованием ресурсов. Мол, хрень все это, не поможет. Ну а я предлагаю попробовать, мол, хуже-то не будет? Долго ждать не стали — собрали привычную мне печь для бани, смастерили полки, отделили предбанник и помывочную для бочкой с водой. Опять дед ругается — в полуземлянке травой грязь оттирать лучше было. Я только посмеиваюсь. Вот пропарю деда пару раз, окуну в холодную воду — тогда и поговорим. А пока отправил его веники рубить. Сам же доделывал мелочь всякую внутри и думал про себя о стереотипах. Я-то думал, что парилки — это исконно русское изобретение, а тут о таких практически не слышали.
После бани перешли к пилораме, я так громко называл нашу цепную пилу с податчиком для брёвен. Идея, кстати, себя полностью оправдала, и — в отличии от фиаско с полотном — почти сразу. Из-за составного характера изделия, отрабатывать технологии получения нужного металла было проще. А ручная цепная пила вообще хорошей вышла — ей даже Обеслав в свои двеннадцать спиливал небольшие деревца в лесу. На лесопилке же пара мелких, работая ногами, спокойно выдавала "на гора" пять-шесть досок за половину дня. Да, помучаться с натяжением цепи пришлось, с шестерёнками, другие проблемы решать, но результат того стоил. Особенно когда очередной, чуть не двадцатый раз переделали всё, и получили возможность перестраивать станок. Не только вдоль бревно пилить, но и поперёк! Теперь мелкие ещё и пеньками нас обеспечивали.
Вокруг пилорамы решили сделать пятистенок, то есть избу из двух комнат. В одной из них оставалась пилорама, в другой я планировал сделать сушилку для досок и леса. Объяснил деду идею сушилки — ставим в стене, разделяющей избу надвое, печку, в ней нагреваем воздух, воздух трубами подаём в соседнюю комнату, тёплый воздух сушит лесоматериалы. Дед почесал бороду и выдал вердикт:
— Из чего трубы делать будем? Чем воздух греть, чтобы не сжечь всё? Как воздух к печке пойдёт? Как воздух сушить станем?
Завалил, гад, как на экзамене завалил. Пришлось думать. Переделал свой рисунок, напряг деда заниматься производством фанерных труб — ими воздух подавать будем. Такой материал я посчитал более лёгкими для производства — высверливать из цельного дерева очень не хотелось. Глиняные и металлические даже рассматривать не стал — с ними мы до апреля провозимся. В печи запланировал нагреватель воздуха из уголка от опор ЛЭП. Он отсекал искры и пламя, защищая от пожара. Отдельно проектировалась фанерно-глиняно-каменная вытяжная труба, выходящая за пределы помещения. И приспособление для сбора сажи сделал — она у нас на чернила шла, полезный продукт, как оказалось. Теперь у нас получился орга́н из десяти труб по бокам печки, по пять с каждой стороны. Трубы заходили под пол будущей сушилки, в нем сделали отверстия для подачи тёплого воздуха. Дед ругался непрерывно на мои строительные новации — строить из сырого дерева тут не привыкли, да и остальные мысли были крайне сомнительные. Сошлись на том, что сначала делаем сушилку, заранее зная, что её будем разбирать, в ней пробуем обработать бревна и доски. А сухим лесом, если он получится, переделываем строение — итерационно работаем, так сказать. Дед все равно противиться, настаивает на опыте и эксперименте. От меня набрался, гад, научного подхода и меня же им шпыняет!
Пришлось сооружать модель сушилки из подручных материалов. Все идеи реализовали в ящике метр на метр, затолкали дрова на пробу, и прогнали процесс сушки пару раз. Облом-с! Да, чуть суше дрова стали, но не до состояния строительного леса, это дед по звуку понял. Стучал по ним костяшками пальцев и измерительным прибором типа "ухо" определил негодность полученного материла. Пришлось разбираться со всем процессом по шагам. Полусушёнными дровами набили уже топку, новые положили на сушку, и... Да собственно, все стало ясно. Продукты сгорания у нас пробиваются через нагревательную железяку, и содержат водяной пар. Он и не даёт нормально сушиться. Надо или сушить дрова для сушки дров (дед минут двадцать ржал над таким предложением), или чем-то убрать воду из дыма.
Долго вспоминал, что может поглощать влагу из воздуха. Сахар, соль, известь вроде — первых двух ресурсов нет, а вот с последним я отправился к местным, привык уже использовать их богатейший опыт в местной жизни и совмещать со своими более теоретическими знаниями. Привёл меня в итоге Буревой, как ни странно, в кузницу. Там ткнул в кучу светлой щебёнки — её пережигать надо, получиться некое подобие извести. Первуша же камни те при варке железа использовал, потому оно и получалось у него хорошее. Ноу-хай такое, средневековое. Руда, лес, известь эта под боком — переезд всего рода в эти места мне казался уже вполне себе экономически оправданным предприятием. Наша модель сушилки обрела ещё одну трубу, для забора воздуха. Внутри неё была проволочная сетка, набитая известью. Новые высушенные дрова деду нравились больше, ну а я ещё и печку переделал. Она стала двойная, в первой её части начинали розжиг дров, и когда те прекращали парить, перебрасывали готовый костёр во вторую часть, к той уже трубы сушилки вели. На этом эксперимент посчитали законченным, и стали сооружать само здание.
Дед возился с длинными фанерными трубами, навивая на бревно и уплотняя на валках шпон, пропитывая его смолой и клеем. Мы с Кукшей строили сам сруб для пилорамы, под матюги Буревоя, так он нас учили местному зодчеству. Сруб мастерили по той "технологии, по которой я баню строил. Получился он метров десять в длину, чтобы пилорама потом влезла, крышу сделали односкатную, саму кровлю покрыли пластинами коры Её много оставалось после наших экспериментов, вот и не стали ничего выдумывать.
Буревой наловчился делать трубы, особой крепости нам от них было не надо, так, чтобы воздух направляли. Помучались с печкой, кирпичей не делали, собирали из камней на глиняном цементе. Особенно вытяжная труба шла плохо, даже пришлось драгоценный уголок на неё пустить, для устойчивости. Собрали всё вместе, с трубами, печкой, и принялись экспериментировать с сушкой уже в промышленных объёмах. "Влагоуловители" в виде корзин с известью с итоге встали не только в трубах осушителя, но и на поддувале. Менять их будем часто, мелкие плетут из проволоки основу, а я камни белесые в кузне обжигаю в горне. Они напоминают мрамор, и в голову мне приходила невесёлая мысль о том, что теперь хоть памятник мне на могилку есть из чего соорудить, если таки дам дуба от перенапряжения — очень много работал и мало отдыхал я все это время. Ну, надеюсь всё задуманное до зимы сделаем, там и отдохну. А пока сооружали вентиляторы из фанеры на педальном приводе (как он меня достал!), иначе воздух плохо проходил через "влагоуловитель".
