Один из немногих (книга третья закончена)

Если он не остановится, придется абстрагироваться еще сильнее. Раньше он всегда обращался с ней, как с вещью, недостойной его драгоценного внимания. Трофей с захолустной планеты, ближе к животному, чем к человеку. Говорил с ней сквозь зубы, оплеухи отвешивал, в потемках держал. А сейчас что же, обстоятельства приперли парнишку до того, что он наплевал на свою брезгливость и пренебрежение?

Шоршех сильнее сжал ладонями ее бока и как бы замер, не совсем остановился, но и руки не убрал. Ему сейчас тоже непросто, если он действительно решил для себя, что она ему вдруг понравилась. Вряд ли он в этот момент притворяется, Сарги живут со своей гормональной бурей всю жизнь, а 'этот' инстинкт один из самых сильных.

Да еще и экзотика! Ведь даже сама Альбина, закаленная жизненным опытом, всегда откровенно млела от золотых глаз Лины Эл и ее чуть мурчащего голоса. А уж парни тем более не оставались равнодушными! Но ведь может быть и обратный эффект! Непривычно темноглазая Альбина наверняка выглядит в глазах Сарги ярко и притягательно, да еще и экзотический акцент! Может быть, Шоршех все-таки не смог устоять перед искушением и решил узнать ее поближе? Жаль, что нельзя ему просто и открыто воспротивиться, в таком состоянии он может наломать дров. Хотя, одним поленом больше, одним меньше...

— Для начала, не дай Даргосу меня убить, — тихо предложила Альбина, снова выдерживая его напор. — Тебе это зачтется. А там видно будет.

'А вешать мы будем потом', всплыла в голове фраза из новейшей истории. Если Шоршех надеется, что она сейчас растает и положит голову на его мужественное плечо, то напрасно. Трогай сколько угодно и где угодно, но взаимности не будет. Он это, кажется, понимает, хоть и не спешит ее отпускать. Но трогает ее уже не как вещь, а совсем иначе. Право на это баловство у него, конечно, есть, но и только.

— Даргос тебя не получит, — тихо сказал он и повторил ее фразу. — А там видно будет.

— Договорились, — Альбина слегка отстранилась, увеличив дистанцию, но он и не подумал разжать руки. — Сколько у нас времени?

— Вся тройка на выходе, — сообщил Шоршех и притянул Альбину обратно. — До утра не вернутся.

Что-то его не туда занесло! Все еще не остыл после своего порыва? И странно, где это Даргос с парнями по ночам шляется? Хотя, что тут непонятно, обеспечивают себе надежный тыл, готовятся исчезнуть. И когда-нибудь начнут действовать, не так ли?

— Так что мне делать? — спросила Альбина, стараясь хоть по миллиметру, но удалиться от него.

— Поговори с Родиным, — мгновенно ответил он, слегка нахмурившись, словно от появления третьего лишнего. — Прямо сейчас. Я могу открыть канал.

Если только это не попытка вытянуть из нее какие-то сведения, то от такого предложения она не в силах отказаться. Вот только, во что это ей обойдется? Но Шоршех ослабил хватку, пусть ненамного, и дал ей возможность высвободиться из его 'объятий'.

— Открывай канал! — кивнула Альбина, соскочив, наконец, на пол. — Враг моего врага, черт побери!

— — — — — — —

— — — — — — —

— — — — — — —

1987 год

Прыжок

Потомки называют этот небольшой зал ЦУПа 'бурановским', и только Королев знает, почему. Проект этого здания отличается от себя самого в иной реальности и реализован несколько раньше, но конкретно этот зал остался почти таким же, только секретность теперь несравнимая. В соседних залах управленцы ведут по орбитам транспортные корабли, станции и крылатые 'Спирали', но многие из них и не подозревают, что творится совсем рядом, буквально под боком.

— Эти демоны узкоглазые совсем ума лишились? — мрачно спросил Королев, не ожидая, что ему кто-то ответит. Картинка на экране говорит сама за себя. Яркий овал очерчивает две ярких точки, а за ними пологой дугой поднимаются от Земли преследователи.

— Прямое выведение, — определил Сергей Кольцов, дежурный баллистик. — Через семнадцать минут перехват, плюс-минус минута, в зависимости от профиля подъема. Фазовый угол очень удачный, такое и нарочно трудно подобрать.

— Считать они умеют не хуже нас, — проворчал Главный. — Что будем делать?

В теории, можно спланировать маневр и уклониться, рабочего тела много. Но что тогда будет с Планом? Главный знает, что американцы тоже на орбите, но наклонение куда меньше и фазовый угол совершенно никакой. И чего хотят преследователи? Просто посмотреть, сфотографировать, или у них хватит 'ума' попытаться испортить чужое добро?

Китайцы, нужно отдать им должное, неплохо продвинулись в последнее время. Весь огромный Индокитайский пояс работает сейчас на них, а это, если посчитать, большая часть человечества. И крылатый корабль у них есть, не хуже прежней 'Спирали'. А сейчас две таких 'птички' несутся вдогонку за драгоценными прототипами, приготовленными к передаче 'заказчикам'...

Потомки должны и сами все видеть, но могут ли они чем-то помочь? А мы сами можем ли что-то изменить? Достаточно ли времени? Все сейчас смотрят на молодого, но опытного и проверенного руководителя полетов, который, нужно отдать ему должное, размышлял недолго.

— Готовьте коррекцию, — быстро скомандовал Владимир Соловьев. — Уклоняемся.

— Не успеем, — вынес вердикт баллистик. — Мы только что вышли из зоны НИПа, а ретранслятор через десять минут, раньше мы не сможем передать команду на борт. Получится впритык. Если они захотят сблизиться вплотную, мы бессильны.

А еще, когда погаснут факелы носителей и спутники СПРН потеряют китайцев, мы даже видеть ничего не будем. И как уклоняться? Маневрируя, можно запросто столкнуться с преследователями, а этого никак нельзя допускать.

Тем не менее, пришлось смириться и ждать, и для Королева эти десять минут стали самыми нервными за много-много лет. Обидно потерять весь труд из-за китайского любопытства. И потомки хороши, куда они только смотрят? Или они так сосредоточились на Америке и СССР, что прошляпили всех остальных?

— Есть телеметрия, — сказал оператор, и огромные экраны ожили, наполнившись потоком цифр и параметров. — Связь устойчивая. Только...

— Что 'только'? — недовольно спросил Соловьев, нервничающий не меньше остальных.

— Судя по телеметрии, только что произошло обновление программного обеспечения.

— Они маневрируют! — крикнул баллистик.

Цифры на экране 'поползли', и теперь четко видно, что апогей орбит стремительно поднимается. Корабли маневрируют крайне энергично, и если китайцы и были где-то рядом, то теперь уже не догонят. Вряд ли они успели как-то испортить матчасть, слишком мало времени прошло. Максимум, что они могли получить, это снимки двух черных силуэтов издалека.

— Команды не проходят! — группа управления уже почти паникует, и есть от чего. — Обе машины не отвечают!

Королев про себя усмехнулся. Потомки, как всегда, не подвели и вмешались очень вовремя. По идее, теперь можно всех отпускать по домам, остальное от нас не зависит. Если в корабли загружены другие программы, то подчиняться своим создателям они уже не будут. Хотя, можно остаться и понаблюдать. И кстати, можно смело биться об заклад, что в Хьюстоне сейчас происходит то же самое!

— Пытайтесь восстановить управление, — скомандовал Соловьев неожиданно спокойным голосом.

Тщетные усилия, но группа управления будет стараться еще не один час. Для них такое поведение машин необъяснимо. А Королев знает, что еще минут через двадцать будет пересечение линии узлов, когда можно перейти на одну орбиту с 'американцами'. Потомкам нужны не два корабля, а все четыре...

Самое забавное заключается в том, что телеметрия продолжает приниматься, и в течение нескольких следующих часов беспомощные управленцы наблюдали точнейшую и филигранную работу 'софта' потомков. Маневр на совмещение плоскостей орбит состоялся вовремя, и теперь советские корабли, оказавшись на более низкой орбите, стремительно догоняют своих заокеанских побратимов. В свою очередь, именно 'американцы' двумя неторопливыми импульсами, как по учебнику, перебрались ниже и стали сближаться с советскими прототипами. Подготовка к Прыжку почти завершилась.

Выдержав до этого момента, Королев вдруг почувствовал огромную усталость, словно сам толкал эти корабли через пространство. Сослался на неважное самочувствие и отправился домой, где спустя пару часов обнаружил в недрах своей ЭВМ огромный массив новых данных. Потомки сдержали слово и передали очень и очень много новой информации, но разбираться с ней будут уже другие. Сергей Павлович, конечно, не собирается помирать сразу после Прыжка, но и иллюзий он не питает. Даже с коррекциями из будущего сил у него остается все меньше и меньше, а сейчас процесс только ускорится.

Но это не беда, потому что он победил. Сделал то, что хотел. И теперь даже сможет немного побездельничать, если здоровье позволит. Может быть, книжку написать? Но как передать словами то, что происходит вот прямо сейчас в глубоком космосе? Можно попытаться это вообразить. В конце концов, после ярких вещих снов это не так сложно...

Вот корабли синхронно отрабатывают последнюю коррекцию и, достигнув нужной скорости, гасят яркие фиолетовые факелы двигателей. Теперь, если Прыжка не произойдет, корабли окажутся на очень высоком эллипсе, уходящем дальше Луны. Но сейчас цель рядом, а скорость необходима, чтобы успеть проскочить исчезающий 'тоннель'.

Там, куда они стремятся, простым глазом не видно ничего. Или, ничего видимого, но приводной сигнал остается ярким и четким, не оставляя сомнений в точности наведения.

Прежняя система управления не имела понятия, зачем на борту нужно так много энергетических капсул, ведь с точки зрения создателей это всего лишь 'планетолет'. Да и сейчас машина не совсем понимает, почему некоторые капсулы включены с такими необычными параметрами синхронизации. Но физика резонансных тоннелей не позволяет материальным объектам проникать через пространство без особого изолирующего кокона, предохраняющего материю от мгновенного распада. Если не принять меры, с обратной стороны тоннеля окажется только излучение. Очень много излучения, согласно известной формуле великого Эйнштейна...

Корпуса слегка дрожат от чудовищного по любым привычным меркам потока энергии. Корабли один за другим достигают точки Прыжка и исчезают. Только отголосок этого буйства энергии доходит обратно в виде ярких, но безвредных вспышек. И через долю секунды после исчезновения последнего корабля 'тоннель', исчерпав лимит стабильности, схлопывается.

Это могло бы стать весьма ярким зрелище, если бы кто-то смог его увидеть. Но в пустынном районе Тихого океана, над которым все произошло, почти нет любопытных глаз, смотрящих в небо. В отличие от привычных ядерных взрывов сильного электромагнитного импульса не возникло, поэтому основной эффект пришелся на видимый свет и тепло. Никаких последствий эта вспышка после себя не оставила.

Если не считать того, что два мира, связанных друг с другом тридцать лет с одной стороны и почти три года с другой, разошлись навсегда.

— — — — — — —

— — — — — — —

— — — — — — —

Москва, январь 2060 года

Разглядывая картинку на огромном проекционном экране, трудно делать вид, что не можешь разглядеть деталей. Это не обман зрения, и тому порукой четкий покадровый анализ записей.

— Четыре вспышки, Джин, — пессимистично сказал посол Фаррел. — К нам прибыла целая делегация.

— И это позавчера? — уточнил адмирал Дорман. — И с тех пор тишина? А на орбитах что-нибудь нашли?

— Ничего, — процедил Ник. — От самих вспышек осталось послесвечение, которое по скорости соответствует очень высокому эллипсу...

— Насколько высокому? — въедливо поинтересовался адмирал.

Ник порылся в стопке свежеотпечатанных листов и извлек, наконец, нужную бумагу. Но читать не стал, а просто отдал в руки нетерпеливому коллеге.

— Триста десять километров в перигее, — пробормотал Дорман, вчитываясь в колонки цифр. — А апогей, дружище, дальше Луны на полмиллиона километров. И точка 'прыжка' близка к перигею.

— И что? — не понял Ник.

— А то, — отозвался адмирал, — Что один оборот по такой орбите займет несколько суток. Я так понимаю, на этой орбите ничего не нашли? Ах, да, вижу приписку. Ни радары, ни инфракрасные детекторы на этих орбитах ничего не увидели.

— Думаешь, они маневрировали? — предположил Ник.

— Если они притормозили сразу после 'переброски', то могли и скруглить орбиту. Но я так понимаю, искали не только на первоначальной траектории, но и на всех возможных производных... Хотя искавшие могли иметь неправильное представление о возможном.

— Погоди, — попросил сбитый с толку Ник. — Можешь мне по-простому рассказать, в чем тут подвох?

Дорман подхватил со стола свой планшет и, провозившись с минуту, подсоединил его к большому проектору. Довольно усмехнувшись, запустил свой любимый калькулятор орбит и вбил с листочка перечисленные параметры. На экране возник маленький земной шар с опоясывающим его высоченным красным эллипсом, и адмирал взял с полочки лазерную указку.

— Вот так намного нагляднее, — заявил он. — Видишь, вот нижняя точка, перигей. Здесь они появились, и если ничего не трогать, улетят вон туда, за Луну. Но в нее, конечно, не попадут. Но если они сразу же затормозят...

Дорман несколько раз коснулся планшета, и верхняя точка орбиты опустилась намного ниже.

— Теперь апогей, верхняя точка орбиты, всего в полусотне тысяч километров, — пояснил адмирал. — И на один оборот уйдет всего несколько часов. Можно чуть подождать и в той самой верхней точке изменить, например, наклонение орбиты. Там это оптимально с точки зрения затрат энергии.

— А зачем менять наклонение? — спросил Ник.

— Мало ли! — отмахнулся Дорман. — Видишь, изначальная орбита не сильно наклонена? Поэтому ты никак не попадешь севернее, скажем, Флориды! Это же всего двадцать восемь градусов... Ох, ты ж ё!

— Ты чего? — забеспокоился Ник, когда старый мореплаватель закончил поминать морского змея, отцов-основателей флота и шанцевый инструмент морской пехоты.

— Извини, — как-то ошарашено проговорил Дорман. — Я старый дурак, не сразу сообразил. А как ваши-то эксперты ничего не заметили?

— А что они должны были заметить? — Ник явно почуял, что его друг собирается сказать что-то важное.

— Двадцать восемь градусов, — повторил Дорман. — Это же наше, родное американское наклонение! Оптимальное при запуска с мыса Канаверал!

— Погоди, — смутился Ник. — Ты что же, хочешь сказать, что инопланетники 'прыгнули' к Земле на нашу оптимальную орбиту?

— Может, они всю жизнь мечтали попасть во Флориду... — проворчал Дорман. — Я совершенно не понимаю, что все это значит, но теперь пусть ваши эксперты подумают. Мне сейчас другое интересно, что может означать этот массовый десант? Неужели и впрямь явились истинные хозяева того, уничтоженного корабля?

— Мы больше ничего не знаем, — чуть более спокойно заявил Ник. — Только сам факт прилета. Судя по следам, это именно прилет. Ты хочешь поиграть в варианты?

Ужасно хочется заняться аналитикой, серьезным исследованием. Но это возможно только в том случае, если есть материал. А в этой ситуации остается только играть.