— Что, Николас, теперь понял?
— Это прекрасно, учитель!
— Мало кто так говорил, — Тенперон улыбнулся. — Сейчас ты видишь перед собой мир магии. Именно в нём происходят те изменения, которые мы называем волшебством. Здесь мы видим людей такими, какие они есть или кем они стать в своих самых сокровенных мечтах. Ты готов продолжить урок?
— Конечно, учитель!
— Великолепно. Теперь ты попробуешь зачерпнуть силу прямо отсюда, из Кубка. Мысленно протяни свои руки к нему.
— Да, учитель, — я старался изо всех сил.
Мутноватая волна, издалека напоминавшая две сложенные лодочкой ладони, появилась прямо передо мной и заскользила к Кубку. Едва дотронувшись до его прозрачной поверхности, я почувствовал лёгкое покалывание в своих пальцах, как будто я коснулся ледяных иголок.
— Великолепно! Теперь скользни внутрь.
Призрачные (или, как раз, мои настоящие ладони?) оказались внутри. Теперь казалось, что я опустил руку в бочку с водой, в которой плавали куски льда. И я потянул энергию из Кубка. Покалывание совершенно исчезло.
Я чувствовал, что любое моё заклинание будет в десятки раз сильнее, чем даже у Архимага, и незаметно для себя выпустил в воздух "огненный шар". Здесь, в этом мире магии, я увидел, как возле меня скапливаются золотые линии, превращаясь в непроглядно красное облако. Секунда и ... ничего не произошло: из моих рук просто пошёл пар.
— Учитель?
— Всё нормально, Николас! Скажи спасибо, что тебе просто удалось создать пар. Ты хоть подумал, что зачерпнул силу воздуха и ещё нескольких стихий? Огонь здесь просто не может зародиться!
— Нет, учитель, — я опустил голову.
— Тем не менее, это просто великолепно для первого раза! Попробуй создать какое-нибудь заклинание воздуха, скажем, "ветряную подушку". Хоть ты и не расположен к воздушной магии, всё равно попробуем...
Это было одно из самых простых и, одновременно, изящных заклинаний: перед магом появлялось уплотнение воздуха, на котором можно было даже сидеть или летать. Оно было очень похоже на левитацию, кроме одного "но": исчезни "подушка", и маг упадёт на землю.
Я снова зачерпнул силу из Кубка, почувствовав лёгкую морозную свежесть: источник силы привык ко мне. Я представил в небольшое облако, которое должно было появиться чуть повыше стола, и возле моих рук начали скапливаться серебристые нити.
Они собирались в узор: что-то вроде листа на пьедестале, только он был очень неровным и расплывчатым. Как и сам воздух, из которого был соткан. Теперь у меня всё получилось: над самым столом появилось уплотнение воздуха, к которому потянулись серебристые нити из моих рук.
Тенперон захлопал в ладоши.
Владек издал победный рык: он был похож на гром, всё ближе и ближе подбирающийся к тебе.
— Прекрасно, Николас. Я пока что опробую твоё заклинание.
Тенперон магией притянул облако к себе, а потом ступил на него. Едва вторая нога поднялась с пола, как облако испарилось. Даркхам вовремя заметил это и спрыгнул на пол.
— На сегодня, я думаю, хватит. Ты и так устал.
— Нисколько, учитель, — и вдруг у меня подкосились ноги. Владек одним движением подхватил меня под руки и помог удержаться на месте.
— Не бойся, Николас, истинная магия забирает у волшебника слишком много сил. Но и даёт огромное могущество. Только тебе решать, каким способом ты будешь колдовать. А теперь иди к графу, он тебя приглашал сегодня. Ещё не забыл об этом?
— Нет, учитель. Спокойной ночи, учитель! — открыв глаза, я понял, что уже начинает темнеть.
— И тебе, Николас. Удачи.
Я вышел из кабинета Тенперона, всё ещё поддерживаемый Владеком. Подниматься на четвёртый этаж было уже намного легче: силы после применения магии понемногу возвращались ко мне. Я с удовольствием заметил, что на этаже ревенанта уже вполне мог идти сам, без чьей-либо помощи.
Миновав коридор, я пришёл в Зал Мадлен. Тут всё так же было светло. Иногда мен казалось, что и через сотни лет комната не изменится.
— Я ждал тебя, Николас, — Беневаль появился прямо за моей спиной. Похоже, у него это уже входило в привычку.
— Вы приглашали меня придти сюда. И я пришёл, граф.
— Необычайная исполнительность для... кстати, а сколько тебе лет?
— Пятнадцать, граф.
— Пятнадцать... — задумчиво повторил Беневаль. — Знаешь, что в это время уже становятся пажами при рыцарях?
— Только не посвятившие себя магии, граф.
— Хотя ты и так уже паж при Тенпероне, — граф словно не слышал меня. — А что требуется пажам?
— Что, граф?
— А им требуется знать историю Королевства и Владений.
— Но, граф, мы прекрасно изучали историю и в Магической академии, — я совсем уловил логику ревенанта.
— Тогда скажи мне, кто был первым бароном Сан-Заром?
— Это был, — я точно помнил, что это мы проходили, — Антуан?
— Нет, это отец того барона, что сейчас носит этот титул. А кто был вторым герцогом Артуа?
— Не знаю, граф.
— А первым Сегюром?
— Не знаю, — кончики моих ушей краснели...
— Кто же, в конце концов, был первым Беневалем? — ревенант готов был рассмеяться. Хотя это у призраков не особо и получалось.
— Не помню, милорд.
— Ну и какой из тебя получится приближённый Фердинанда? Что, до сих не понял? Когда принц сядет на трон, Тенперон станет минимум Архимагом. А если Фердинанд помнит своих спасителей — то и маршалом. Ты будешь приближённым маршала и... А вот насчёт "и" я не уверен. Тебя же должен кто-то научить хорошим манерам и истории Владений. Ты понимаешь всю важность этого?
— Да, милорд.
— Хорошо. Молодёжь, молодёжь... Садись, — возле меня появился деревянный стул с высокой спинкой, обитой бархатом.
— Ты готов к первому уроку?
— Да, граф.
— Тогда начнём, пожалуй, — ревенант задумался, становясь ещё более расплывчатым, — с самих дворян.
— Граф?
— Какова главная цель дворян, а особенно Владетелей?
— Служить своему королю?
— В корне неверно, но простительно для ученика мага, — ревенант улыбнулся только уголками губ. — Главная цель дворян — это защита своих подданных, вассалов. Именно об этом клянутся все дворяне, которых посвящают в рыцари. Естественно, ты не учил эти клятвы, ведь у тебя дар к волшебству. Но это совершенно не мешает узнать, кто такие рыцари.
Как ты знаешь, в Королевстве сейчас одиннадцать Владетелей. Но кроме них есть и ещё множество других дворян, у каждого рода своя история, герб, девиз и, собственно, титул. Самым низшим среди дворянских титулов считается титул риттера.
Риттер — это дворянин, уже выросший из звания пажа, но не посвящённый в рыцари. А ещё — простолюдин, произведённый монархом или Владетелем, ведь только они имеют на это право, в дворяне.
После риттера идут рыцари или лыцари, как говорят в восточных землях Королевства. Рыцари — это основная масса дворянства. Рыцарь имеет право владеть лишь одним замком, при этом в случае войны он должен привести с собой десяток пехотинцев и двух пажей, то есть "копьё". Это ясно, Николас?
— Да, граф.
— Хорошо. Потом идут виконты. В нынешние времена это наследники дворян, но раньше всё было несколько иначе. За ними идут бароны, те уже могут владеть двумя замками, при этом обязуясь привести с собой два десятка воинов и четырёх пажей. Чуть выше них маркизы — эти владеют тремя замками и, соответственно, приводят с собой уже три десятка воинов каждый. Ну, за ними идут граф, маркграфы и герцоги. Герцогов всего только пятеро, все они Владетели. Всё понятно?
— Да, граф.
— Хорошо. Кстати, а кто твои родители?
— Я... не знаю моих родителей.
— То есть как? — ревенант просто не мог понять: он широко раскрыл свои глаза, а уголки губ чуть поднялись.
— Это очень длинная история, граф.
— Ничего, закат будет только через пару часов, твои "рыцари" узнают о твоём приезде только к полуночи. Именно тогда они вернутся с разведки.
— Хорошо, — я вздохнул, собираясь с мыслями. И рассказал графу свою историю...
Несколько минут стояла полная тишина.
— Обычная история для северных Владений, — голос ревенанта оставался прежним, только его лицо было несколько задумчиво.
— Да, граф, совершенно обычная...
Блистательная Партафа. Северные провинции.
Южная армия заметно уменьшилась: теперь по полям, на которых уже появился первый снег, шла едва ли треть от прежнего числа.
И если бы из-за поражения! Андронику пришлось разделить армию после того, как пришло письмо от императора. Владыка требовал, чтобы Южная армия как можно скорее захватила Припартафскую равнину. Именно из-за этого и пришлось разделить войско. Два легиона, Левата, которым Андроник заменил погибшего в битве Ираклия, и Константина вместе с турмой Кантакузина уходили на восток, чтобы занять города Ктесифон, Бараянжар и Кмерну.
К сожалению, эти легионы были сокращены в два раза: после огромных потерь в битве у Гусиного брода Андроник не мог отослать от ударного кулака столько сил. Но хуже всего был отделение огнарских отрядов. Иоанн Ватац писал, что в Королевстве поднял мятеж викарий Мишель, и для принца как раз самое лучшее время вернуться. У Ласкария осталось всего двадцать тысяч пехоты, три тысячи клибанариев и пять тысяч лучников и пращников. С этими силами он должен был штурмовать Ефратисий.
Город раскинулся на трёх холмах. Приземистые домики из камня и глины жались друг к другу, словно пытаясь сохранить тепло очагов.
Поздняя осень была необыкновенно холодной, и скоро могли появиться первые больные и обмороженные. Если, конечно, мороз начнёт крепчать. Поэтому армии был жизненно необходим этот городок.
Ефратисий был окружён деревянной стеной и неглубоким рвом, но без осадного оборудования с ним нужно было повозиться. Андроник хотел взять эти "ворота Припартафской равнины" как можно скорее. Император прямо сказал, что чем быстрее Южная армия возьмёт Ефратисий, тем больше земли смогут выторговать дипломаты, и тем меньше денег потребуется на военные расходы. Казна пустела с каждой секундой. Даже Фока Сеян не знал, как достать ещё денег...
Андроник хмыкнул: ведь у них в руках оставался Аббас. Его отправили вместе с Фердинандом, принц должен был доставить его в столицу. А потом уже попытаться вернуться в Королевство. Султан был очень ценным доводом на будущих переговорах. Просто Менгли-Хазрей ещё не успел закрепиться на горном престоле, а сыновья венценосного пленника уже повели с узурпатором войну. Хотя какая, к кеметской пустыне, война? Эта междоусобица не сломает частокол и не заполнит ров Ефратисия. И уж конечно не эта междоусобица будет штурмовать эти стены.
— Иллюстрий, — сзади тихо подошёл Валент, кутаясь в меховой плащ. — У нас, у лучников, созрел хороший план штурма.
— В чём же он состоит? — Андроник подавил лёгкий зевок: за прошедшее утро Валент был уже пятнадцатым послом "от войска", и у каждого был свой собственный план. Естественно, гениальный...
— Суть его будет в ложной атаке. Это, как мы надеемся, подействует.
— Очень интересно, и как же будет выглядеть эта "атака"?
— Необходимо, чтобы священники подожгли участок восточной стены, потом блокировали вражеских колдунов. А мы бы в это время ударили прямо в ворота.
— Чем ударили? Ложками да походными котелками? — Андроник уже почти потерял интерес к предложениям Валента. Общий план был очень неплох, только вот нечем было проламывать ворота. Пока что нечем.
— Видите тот лес, иллюстрий? — Валент указал куда-то в даль, сокрытую утренним туманом.
Вообще, Андроник и Валент стояли на достаточно высоком холме. Он был как бы связующим звеном той линии холмов, на которых стоял Ефратисий, и той возвышенностью, на которой аркадцы разбили лагерь.
Вид военного стана радовал глаз Андроника: частокол в два человеческих роста, что достигалось путём предварительного создания вала. Ровные ряды палаток. Колья для частокола таскали сами легионеры, каждый по одному, и ещё много всякой мелочи и вооружения.
— Что там, Валент? Я ещё не очень хорошо изучил местность.
— Лес, иллюстрий, лес! Прекрасные деревья, каждое из которых достойно зваться корабельной древесиной!
— Валент, я знаю Вашу любовь к мореплаванию и кораблестроению, но не особо соображаю в древесине, — а зачем командиру наёмников-айсаров разбираться в породах дерева?
Лишь чистая случайность превратила Андроника Ласкария в дрункария и стратига Южной армии. Всего лишь то, что Иоанн Ватац когда-то был одним из воинов отряда Адроника.
— Это значит, что мы вполне можем сделать тараны.
— Вот это уже интереснее. Сколько времени потребуется воинам?
— Штурм можно назначить хоть на полдень.
— Хорошо, тогда прикажи воинам готовиться к бою, — Андроник стряхнул снег со своего плаща. — Незачем мёрзнуть под стенами.
— Будет исполнено! — Валент быстрым шагом пошёл к лагерю.
— Артарс! — так звали десятника охраны Андроника, он был айсаром.
— Да, командир?
— Как ты думаешь, смогут ли айсары прорваться вот к той башне, — Андроник указал на возвышавшуюся над всем городом башню. — И продержаться там несколько часов?
— Против бородачей, — так айсары презрительно называли горцев, — мы продержимся и неделю, если таков будет Ваш приказ.
— Хорошо, тогда сообщи остальным айсарам, чтобы готовились к штурму. Они мне будут нужны за час до полудня.
— Будет исполнено, командир, — Артарс последовал за Валентом.
Хоть Ефратисий и стоял на трёх холмах, был ещё и четвёртый, выше городских. С основным городом он был соединён деревянной стеной, а на самом холме стояла башня. Она позволяла горожанам следить за окружающей местностью (особенно это было выгодно во время осады) и хранить часть запасов. Эта башня была самой уязвимой точкой городской обороны. Об этом знал и Андроник, и командир гарнизона: у башни было до трёхсот воинов, готовых в любой момент отразить вражеский удар. Но вот такого штурма, какой уже разыгрывался в голове Ласкария, противник не предусмотрел.
Солнце уже почти было в зените, и в долине стало немного теплее. Солнечные лучи отражались от кольчуг аркадского войска, ветер играл со знамёнами и хоругвями. Всё войско выстроилось в четыре квадрата: три из легионеров, они подошли на выстрел баллисты, и ещё один из айсаров, тот был позади.
На флангах скучали клибанарии: тяжёлая конница вряд ли пригодится во время штурма и боя на узких улочках. Их целью было прикрытие пехоты, если гарнизон попробует сделать вылазку из потайного хода, если такой имеется.
Партафцы тоже выстроились на своих стенах: ровные ряды копий были устремлены вверх, к солнцу, кожаные доспехи были заранее почищены и подновлены, стяги со звёздами и полумесяцом должны были воодушевлять защитников на бой.
Андроник заметил сновавшего среди воинов дервиша. Как утверждали часто воевавшие с партафцами центурионы и декурионы, рядом должен быть и вражеский командир.
Андроник решил проехаться на коне, облачившись в свои доспехи: широкий шлем с личиной (железной полумаской, закрывавшей лицо от верхней губы и до лба), украшенные гравировкой наплечники и чешуйчатый доспех. Аркадские мастера делали их таким образом, что верх каждой чешуйки, начиная со второго ряда снизу, был прикрыт сразу двумя верхними чешуйками, и слабых мест в такой защите не было. Кольчужные штаны и чёрный плащ с пурпурной каймой лишь дополняли картину.
