Вихрь

Еще с детства ей всегда легко давался бег. Катя приучила себя к тому, что у нее может сбиться дыхание, заболеть в правом боку, застучать в висках, но ноги — это отдельная часть организма. Катя знала, ноги всегда выведут ее на финишную прямую, она в этом не сомневалась…

Что было сил, девушка распахнула дверь и выбежала из корпуса со стороны буфета. Не замечая никого вокруг, она бросилась через проходную в сторону главного корпуса, а затем помчалась прочь от института.

В глаза бил морозный ветер, мимо проходили студенты и оглядывались на Катю. Ей было все равно: лишь бы только не останавливаться…

Вдруг выглянуло солнце и на мгновение ослепило девушку, заставив, наконец, остановиться. По телу прокатилась волна жара, несмотря на мороз, стоявший на улице. Лоб взмок от волнения и быстрого бега, дыхание стало резким и прерывистым. Катя скорбно оглянулась назад.

Здание с виду выглядело обыкновенно, от внутренней суматохи и паники не осталось и следа. Вокруг спокойно шли студенты других курсов и факультетов, знакомые и не знакомые. Никто из них еще не знал о страшном происшествии. И вряд ли их это затронет так сильно, как тех, кто был сегодня на этой злосчастной лекции. Для всех остальных приключившаяся история будет лишь захватывающей сплетней, которую начнут передавать от слушателя к слушателю, покажут в новостях и осветят по радио.

Катя сглотнула ком, подступивший к горлу. Слезы неудержимо стекали по щекам, оставляя после себя грязные следы размытой косметики, но Катя ощущала себя так, словно это были не ее собственные чувства, а какой-то непонятный механизм. Девушка и вовсе сомневалась, что после случившегося хоть когда-нибудь сможет снова что-то чувствовать, кроме вины за то, что ее подруга погибнет от рук этого страшного человека.

Она погибнет, потому что променяла свою жизнь на мою… она умрет из-за меня…

Почти физическая боль разлилась по груди Кати. Тело сотрясла нервная дрожь, к которой примешивалась дрожь от уличного мороза, прорвавшегося под кожу.

Студенты, шедшие мимо, недоуменно оглядывались на девушку, кто-то даже хихикнул, высказав своим друзьям нелепые предположения о том «что делает с девушками нервная подготовка к сессии».

Да пошли вы все к черту!

Катя пыталась справиться со злостью и отчаянием, не в силах сдержать слез. Не помня себя, девушка опустилась на колени, закрыла лицо руками и надрывно зарыдала. Студенты мгновенно исчезли из ее поля зрения, оставляя место только темноте ее рук, через которую пробивались едва заметные лучики света. Кате наивно казалось, хотя она и знала, что это самообман, что если она закроется руками и перестанет видеть всех этих людей, то и они, как по волшебству перестанут видеть ее…

* * *

Лишь во время перемещения Максим сообразил, что может столкнуться с Эмилем в доме Сабины. Он быстро вытащил из рюкзака охотничий нож, который тайно взял из сейфа своего отца, и, выйдя из портала, встал наизготовку. Сердце юноши отчаянно колотилось, тело обдавало волнами жара, несмотря на холод, царивший внутри Потока. Глаза бегло изучали комнату с высокой кушеткой в апартаментах медиума. Вокруг стояла звенящая тишина, нарушаемая только частым дыханием путешественника.

Максим сделал осторожный шаг вперед и изо всех сил напряг слух, пытаясь уловить чье-либо присутствие. В следующий миг он сосредоточился и посмотрел на апартаменты взглядом путешественника, позволяющим определить находящийся поблизости потенциал. Все эти бесконечно долгие мгновения юноша жалел о своем решении использовать против Моргана именно нож.

И почему я не додумался проникнуть в какой-нибудь оружейный магазин и украсть оттуда пистолет? В конце концов, Эмиль — опытный убийца, и нож — его любимое оружие. Владеет он им всяко лучше, чем я, и вряд ли позволит мне подобраться к себе настолько близко, чтобы нанести смертельный удар…

Где-то в подсознании путешественника мелькнула беглая мысль, что нож был выбран им, потому что они с Морганом похожи. Не просто похожи, а соединены одной душой, однако Максим старался гнать эти мысли прочь. Он подумал, не стоит ли вернуться за пистолетом в свой мир прямо сейчас, однако, поразмыслив, решил, что сначала должен найти Сабину. Тем более что встреча с создателем в этом доме ему явно не грозила: квартира была пуста.

В душе юноши заворочалось нехорошее предчувствие. Отчего-то он был уверен, что Сабина не по своей воле покинула дом.

Черт! Эмиль ведь уже был здесь… он опередил меня! Шамир говорил, что его дочь жива. Как давно он последний раз проверял это?..

Максим помрачнел, пройдясь по квартире. Взглядом он изучал каждый метр и убеждался, что Морган действительно успел побывать здесь: на полу виднелись свежие грязные отпечатки мужских ботинок. Они вели к входной двери, а потом поворачивали обратно в комнату с кушеткой.

Сабина пыталась убежать от него, но он поймал ее и повел в комнату. Унес через портал. Куда?

Юноше в голову приходило лишь одно место в Красном мире, где Эмиль мог держать своих жертв. Пыточная камера, откуда Максим освободил Палассу.

Юноша мечтал прислушаться к Вихрю и почувствовать, жива ли Сабина, как это делал Шамир, но он не представлял себе, каким образом это осуществить. Окидывать молодую женщину взглядом путешественника ему не приходилось, и он понятия не имел, каков спектр ее потенциала. Можно было попытаться найти ее по защитному полю медиума — она ведь отправляла Максима в Вихрь, следовательно, поле он бы узнал, если б Морган не разрушил его….

Тяжело вздохнув, юный Мастер понял, что любые нити связи с Сабиной для него утеряны — след поля, о котором говорил Шамир, ему не уловить: слишком мало опыта. Оставалось лишь понадеяться на удачу и пойти на поводу у своей догадки.

Пожалуйста, пусть она будет жива!

Юноша не знал, к кому взывает с этой мысленной мольбой. Судя по всему, сейчас единственным существом, властным над судьбой молодой женщины, был Эмиль.

«Что-то заставило Моргана унести Сабину через портал», — продолжал рассуждать Максим, — «если он хотел убить ее, почему не сделал этого прямо здесь? Следов крови нет. Впрочем, как и тела…»

Юноша нахмурился.

Если у нас с Эмилем одна душа на двоих, я способен думать, как он. Я… должен понять его! Должен понять, что именно ему нужно от Сабины… помимо ее смерти…

Собственные рассуждения заставили Максима похолодеть. В какой-то миг ему показалось, что он и в самом деле может понять своего создателя. Проникнуть в самую суть его природы.

Он хочет доказать ей что-то. Прежде, чем убить… он хочет заставить ее смотреть!

Юноша встрепенулся, осознав, что Шамир, возможно, не ошибся насчет своей дочери. Если Морган и впрямь хочет заставить ее смотреть, как он убивает других путешественников, стало быть, Сабина еще жива. Ведь венцом коллекции Моргана должна была стать… Настя.

По спине Максима побежал холодок. Сердце застучало быстрее, юноша с трудом поборол порыв броситься назад в свой мир на помощь подруге и заставил себя рассуждать логически.

У Эмиля не получится так просто убить Настю. Он ведь даже прикоснуться к ней не может, если только она не разрушит свое защитное поле, которое так кстати научилась активировать! В отличие от нее у Сабины никакой защиты от Моргана нет…

Понимая, что не сумеет оказаться в двух местах сразу, Максим принял решение найти Сабину. Юноша дал себе обещание проверить пыточную камеру и, если поиски там ни к чему не приведут, он вернется в свой мир за Настей и за пистолетом.

Надеюсь, я не ошибаюсь. Если Эмиль хоть пальцем тронет Настю, я себе этого никогда не прощу!

С тяжелым сердцем Максим взмахнул рукой и шагнул в послушно открывшийся портал.

По пути сквозь Вихрь юноша пытался почувствовать в этом мире хоть одного сильного путешественника поблизости от пыточной камеры. Он был уверен, что если Эмиль окажется в том месте или рядом с ним, его потенциал — похищенный потенциал — без сомнения, будет велик. А следовательно, он должен быть заметен. Если судить по пристрастиям Моргана, когда он крал, он крал много, слабый потенциал его не интересовал.

Подозрения Максима не оправдались: близ пыточной камеры не просто не было сильных путешественников — там не было никаких. Ничей спектр не попадал в поле зрения Мастера. Но если Эмиль собирал там свой «задел», камера не может быть пуста! Мог ли он выбрать себе другое место? Или…

… или все путешественники, которых он похитил, уже мертвы. И Сабина тоже…

Портал открылся и тут же закрылся внутри пыточной камеры, и Максиму понадобилось несколько секунд, чтобы привыкнуть к кромешной темноте. Сердце юноши гулко заколотилось о ребра: в погруженном в непроглядный мрак помещении стояла мертвая тишина, в нос била резкая смесь неприятных запахов, от которой к горлу подступала тошнота. Сильно пахло железом и, казалось, испражнениями.

Господи, какая вонь! Я точно верно переместился? Такое чувство, что это не камера пыток, а кабинка уличного общественного туалета! Честное слово, в прошлый раз здесь не пахло так отвратительно.

Юноша, борясь с тошнотой, зажал нос и постарался дышать через рот, чтобы меньше чувствовать царящий повсюду смрад. Стараясь отвлечься и не думать о запахе, он вновь постарался разглядеть во мраке чей-нибудь потенциал.

Никого. Никакого, даже еле-заметного человеческого свечения.

Проклятье, я должен понять, что здесь происходит. Нужно включить свет… или хотя бы дверь открыть…

… или призвать портал. Вихрь сумеет достаточно здесь все осветить.

Максим прикрыл глаза и сосредоточился на Потоке. Пространственно-временной разрыв, мгновенно заполнивший помещение сложной симфонией звуков, засиял так ярко, что юноша даже прикрыл глаза рукой. Быстро привыкнув к свету, он напряженно огляделся и не сумел сдержать испуганный крик…

В пыточной камере были люди. Много людей. И неудивительно, что потенциал не выдал ничьего присутствия — все они были мертвы. Прикованные кандалами и цепями к стенам, неподвижные, будто восковые фигуры, с безвольно опущенными головами, пленники были перепачканы собственной кровью, вытекшей из одной или нескольких ножевых ран на животе или груди.

В первые секунды Максим с бешено колотящимся от ужаса сердцем даже не мог по-настоящему осознать, что перед собой видит. Оборвав испуганный крик, он попятился к дальней стене, обернулся к ней и вновь увидел пленников. Они не были прикованы к стене за руки и за ноги, а полулежали на полу со вздернутыми вверх руками, которые сковывали тяжелые кандалы. У некоторых из них голова была склонена на бок, у кого-то запрокинута кверху. На лицах, которые довелось увидеть Максиму, застыла гримаса отчаянного предсмертного ужаса. Остекленевшие взгляды мертвых немигающих глаз словно в страхе смотрели на юношу.

Вновь вскрикнув, Максим оступился и неловко упал на пол. К горлу вновь подступила тошнота, и на этот раз рвотный позыв было невозможно сдержать. Вывернув содержимое желудка на пол, юноша постарался перевести дух, дожидаясь нового приступа тошноты, однако его не наступило.

Эмиль убил их. Убил их всех…

Первым порывом Максима было вскочить и нырнуть в портал, чтобы сбежать из этого страшного места. Лишь мысль о Сабине заставила его подняться на ноги, совладать с собой и не броситься бежать отсюда очертя голову, каким-то образом, заставив его абстрагироваться от леденящего душу ужаса, пронзающего тело при виде множества убитых людей.

Спокойно, Макс. Эти люди мертвы, им уже ничем не помочь. Но Шамир говорил, что Сабина еще жива. Прежде чем вернуться в свой мир за пистолетом, ты должен убедиться, что ее здесь нет. Или в том, что она здесь…

Юноша нервно сжал кулак, силой отгоняя от себя страшные мысли. Ему было невыносимо думать, что Сабина мертва, потому что он — Максим — пошел на поводу у Шамира и принялся выслушивать от него почти ненужную лекцию вместо того, чтобы со всех ног броситься на помощь жертвам своего создателя.

Вновь призвав взгляд путешественника, юноша пристально вглядывался в каждую пленницу, пытаясь разыскать среди убитых Сабину. Он старался смотреть на жертв Эмиля издали, боясь сделать к ним хоть один шаг. Если бы не звуки портала, Максим сошел бы с ума от звенящей мертвой тишины, зная, что его окружают одни лишь трупы…

Сколько же их здесь?

Не успев сосчитать и ответить на собственный мысленный вопрос, Максим встрепенулся и резко выпрямился. На дальней стене, скованная по рукам и ногам, с уроненной на грудь головой висела молодая женщина, под темно-синей кофтой которой угадывались толстые тугие повязки на ребрах. Ошибки быть не могло…

— Сабина… — сокрушенно прошептал Максим, отчаянно вглядываясь в потенциал медиума.

Пусто. Сияния не было. Даже едва заметного. Никакого. Это могло значить лишь одно — Сабина, вопреки словам Шамира, была мертва…

* * *

Настя очнулась, издав приглушенный стон, и с трудом открыла глаза. Несколько секунд она не могла сообразить, где находится, пока зрение приспосабливалось к раздражающему свету. Девушка поняла, что сидит на земле, упираясь спиной в дерево, и толком не может двигаться. Опустив взгляд на грудь, Настя увидела, что по всему корпусу ее стягивают тугие веревки, которые больно врезались в тело при первой же попытке пошевелиться. Свободными оставались только ноги, но помочь ей освободиться в таком положении они никак не могли.

Настя поморщилась от легкой головной боли. Она не помнила, как Эмиль привязал ее к дереву. Девушка вообще ничего не помнила с момента, как Морган утянул ее с собой в Вихрь, где она попыталась сопротивляться, но получила сильный удар по затылку рукоятью ножа и потеряла сознание. Очнувшись, Настя подумала, что глаза ей застилает кровавая пелена — повсюду буйствовали всевозможные оттенки красного: сквозь бордовые кромки деревьев мелькали коралловые облака на алом небе, а под ногами от легких порывов ветра шевелилась багряная трава.

«Добро пожаловать в Красный мир», — мрачно подумала Настя, нахмурившись. Оглядевшись, девушка поняла, что находится в небольшом перелеске, за которым неподалеку проглядывалась выжженная пустошь, переливающаяся кровавыми оттенками, будто земля и впрямь была пропитана кровью.

Наверное, я как-то так представляла себе ад…. Не нужно быть медиумом или ясновидцем, чтобы понять, насколько это ужасное место. Один этот вездесущий красный цвет кого угодно сведет с ума!

Настя нашла глазами Моргана. Убийца сидел на земле на расстоянии примерно в пять метров от своей заложницы и был полностью сосредоточен на заточке ножа. Он знал, что его пленница очнулась, однако не счел нужным заговаривать с ней. Несколько бесконечно долгих минут прошло в полном молчании, пока Эмиль вдруг не поморщился и раздраженно не достал из кармана плаща какой-то пузырек. Осушив его до дна, Морган недовольно придержал левое плечо, выжидая некоторое время.