Передернув плечами, сын герцога сделал попытку вернуться к чтению, но ему не дали. На пергаментный разворот упала тень, в спертом, застоявшемся воздухе библиотеки повеяло тонким ароматом ландыша — и госпожа Делани наклонилась над столом, приблизив свое лицо почти к самому лицу Нейла.
— Вы не спали больше суток,— спокойно проговорила она.— А ели один только лед. Господин эль Хаарт, вы хрипите, как больная лошадь, и у вас уже начался жар. Если не хотите свалиться с горячкой...
Он, стиснув пальцами края кожаной обложки, потянул на себя книгу. Покрасневшие глаза раздраженно блеснули:
— Ваше какое дело? Уйдите! Что вы надо мной нависли? Вы видите, я занят! И у меня нет на вас времени, неужели так трудно понять?!
Воспитательница, не сводя пристального взгляда с его лица, украшенного яркими пятнами сухого, лихорадочного румянца, медленно выпрямилась. Губы ее приоткрылись в мягкой улыбке.
— Я понимаю,— негромко, успокаивающе сказала она.— Простите. Я не хотела вам мешать и сейчас уйду... Просто мне подумалось, что кресло его светлости чересчур велико для вас. Ноющая спина — так себе удовольствие, она только отвлекает от чтения, по себе знаю. Может быть, на диване вам было бы удобнее? Подложить несколько подушек, переставить свечи поближе... И кофе. Конечно, кофе! Если хотите, я принесу.
Нейл, вжавшийся затылком в подголовник, недоверчиво прищурился. То, что говорила госпожа Делани, звучало очень хорошо и правильно: отцовское кресло действительно было высоковато, ноги от долгого сидения в одной позе ужасно затекли, а до дивана всего пара шагов. И подушки под спину, да. Но разве не она сама пыталась только что убедить его бросить книгу? Или он просто не так ее понял? Как вдруг все стало сложно!
— Ну так что?— воспитательница склонила голову набок. Опять улыбнулась своей приятной, тихой улыбкой и, обогнув стол, подошла к окну. Раздвинула занавеси, распахнула створки.— Впустим немного свежего воздуха! Перебирайтесь на диван, господин эль Хаарт. А я пока сварю кофе. Вам с молоком или без?..
— Без,— прошелестел, опуская знамена, Нейл. Голос женщины, такой спокойный и ровный, убаюкивал, усыпляя все подозрения. Она ничего не собиралась у него отнимать, напротив — хотела помочь. Как мило с ее стороны, подумал Нейл, неуклюже выбираясь из-за стола и прижимая к груди драгоценную монографию. Госпожа Делани даже не взглянула на нее. И сейчас принесет кофе. Это очень, очень хорошо!..
Нетвердым шагом подойдя к обитому вытертой кожей дивану, сын герцога опустился на него с блаженным вздохом. В улыбке госпожи Делани, наблюдавшей за ним из-под полуопущенных ресниц, на миг промелькнуло сдержанное удовлетворение.
— Да,— протянул, счастливо жмурясь, Нейл,— вы были правы, здесь гораздо удобнее.
— Вот и славно,— обронила она, направляясь к двери.— Располагайтесь. Нет-нет, не беспокойтесь, читайте, свечи я сама. Так хорошо? Всё видно?
Он расслабленно кивнул, подсовывая под локоть сложенную вдвое кожаную подушечку. Вытянул ноги — до чего же приятно снова их чувствовать! — и пристроил раскрытую книгу на подлокотнике. Глава сорок седьмая. Неполных четыреста страниц осталось, ну, теперь-то он точно успеет их все прочесть!..
Госпожа Делани вышла. Нейл, поерзав, устроился на широком диване со всем возможным комфортом и зевнул. Глубокая темнота за окном, долгожданная тишина, запах нагретой за день солнцем земли — и никто больше не врывается в библиотеку, не тормошит его, ничего не требует... Он всласть потянулся, чувствуя, как застоявшаяся кровь вольно бежит по жилам, и не замечая, что получившее наконец передышку тело медленно сползает по спинке дивана. Дрожащие огоньки свечей начали расплываться в темноте. Нужно дать отдых глазам, они здорово потрудились за минувший день. Прикрыть веки ненадолго, всего лишь на минуту, слиться с подсвеченной теплыми желтыми пятнами темнотой, полежать так немного, чтобы начала утихать боль в затылке, и...
Когда госпожа Делани вернулась в библиотеку, Нейл уже крепко спал, уронив голову на разворот книги. Воспитательница поставила на столик чашечку с дымящимся кофе, аккуратно вынула из рук сына герцога монографию и сунула ему под голову еще пару подушек. Расчет оправдался: больные, они те же дети, не сдашься — не победишь. Женщина коснулась ладонью горячего лба спящего и вздохнула с сожалением. Всё-таки жар. Не такой еще сильный, чтобы бить тревогу, однако тоже ничего хорошего. Взгляд зеленых глаз упал на амулет молодого мага. 'Не спал, не ел,— мелькнула мысль,— а что, если и защиту не снимал? Больше суток!' Она нахмурилась, перебирая в памяти события вчерашнего дня. Молодой человек уехал из дома вскоре после обеда. Вернулся уже с книгой — и сразу же засел в библиотеке, которую с той минуты не покидал. Судя по его теперешнему состоянию, об амулете он позабыл, как и обо всем остальном. 'То-то ему так худо,— поняла госпожа Делани, решительно приподнимая одной рукой коротко стриженую голову Нейла, а правой снимая с его шеи толстую цепь.— Усталость, недосып, голод — и сила запертая в довесок! А ради чего?' Она бросила пристрастный взгляд на кожаный переплет книги. 'Овеществление, управление и сочетание'? То самое? Где он его достал? Рука ее против воли потянулась к корешку, но тут же была строго одернута: не время и не место. А эта вещь слишком ценна, чтобы даже притрагиваться к ней без спроса, — пусть и хочется, ох, как хочется!
Госпожа Делани, переборов себя, вновь посмотрела на Нейла. Он спал тревожно, подергивая руками, что-то невнятно бормоча и хмуря темные брови. 'Ничего,— подумала воспитательница, задувая свечи,— к утру полегчает. Сон лучшее лекарство, глядишь, других и не понадобится'. Оставшись в полной темноте, женщина чутко прислушалась к неровному дыханию спящего, взяла в руки поднос с давно испорченным обедом и, неслышно ступая, вышла из комнаты. Дверь оставила приоткрытой, на случай, если болящий все-таки проснется и ему понадобится помощь. 'Хотя это вряд ли. Скорее всего, раньше завтрашнего вечера он и глаз не откроет,— решила она, отнеся поднос в кухню и поднимаясь по лестнице на второй этаж.— А там уже попробуем поговорить, как взрослые люди. Главное, чтобы жар ушел'.
Она качнула головой и, отвлекшись на шорох из детской впереди, ускорила шаг. Огонь погас, Мелвин проснулся? Он ведь боится темноты!.. Воспитательница перешагнула через порог, скользнула встревоженным взглядом по ровно горящей на столе лампе, разметавшемуся во сне младшему эль Хаарту, мирно подрагивающей оконной занавеси — и, выдохнув про себя, опустилась в кресло у холодного камина. Всего одиннадцатый час, но как же она устала! Мелвин чудесный ребенок, такой живой, любознательный, заниматься с ним одно удовольствие, однако и сил это вытягивает немало. Сейчас бы раздеться, откинуться на подушку... С губ госпожи Делани слетел печальный вздох. Нет, не сегодня. Вдруг старшему станет хуже? Она, конечно, не сиделка, да и Нейлар эль Хаарт не оставлен на ее попечение, но лучше будет перестраховаться. Исключительно ради собственного спокойствия.
Тесса Делани растерла пальцами виски. А потом решительно поднялась и направилась к столу, где аккуратной стопкой были сложены книги из библиотеки его светлости. Днем на них никогда не хватает времени. Что же, теперь его у нее с избытком!
Часы где-то в глубине дома били полночь. Кассандра, сидящая у открытого окна своей спальни, подняла голову и обернулась к двери, отсчитывая удары.
Пять, шесть... Уже второй день пошел, и ничего, даже коротенькой записки. Как это понимать?
Семь, восемь... Исчез и даже не предупредил, а ведь на него это совсем не похоже.
Девять, десять... Это невыносимо. А вдруг что-то случилось? Наверняка что-то случилось!
Одиннадцать, двенадцать... Последний удар прокатился по спящему особняку, и уже через несколько секунд тишина вновь взяла своё. Кассандра сжала кулаки. Томительное ожидание, слишком долгое, полное дурных предчувствий, совершенно измотало ее. Где Нейл? Где? Не пришел вчера, сегодня — а если не появится и завтра? Она до боли прикусила нижнюю губу. Половину вчерашней ночи девушка ворочалась в постели с боку на бок, вслушиваясь в шелест листвы за окном, которое намеренно оставила широко распахнутым. Ждала, что вот-вот тихо постучат по раме костяшки пальцев, и голос друга окликнет ее по имени... Не дождалась. Поэтому утром, едва открыв глаза и торопливо накинув платье, побежала к изгороди, однако в заветном тайничке под корнями акации ничего так и не появилось.
Целый день Кассандра не знала, куда себя деть и чем заняться — всё валилось у нее из рук. Она несколько раз поднималась на чердак, поглядеть на соседский дом, после обеда провела у башенного окошка несколько часов, но Нейла так и не увидела. Слуги, воспитательница его младшего брата, привратник... Вечером в саду появился и Мелвин. Мальчик носился по дорожками, карабкался на деревья, прятался от госпожи Делани — как и вчера. Ни больным, ни грустным он не выглядел. Герцога с герцогиней тоже нигде поблизости не маячило. Слуги ушли как обычно, в пять. 'Всё как обычно!— бесилась Кассандра, опасно свешиваясь из окошка, чтобы разглядеть крыльцо дома эль Хаартов.— Кроме него! Как будто его вообще там и не было никогда! Да что же это такое?!' Ее позвали к ужину, и девушка, нехотя покинув свой наблюдательный пост, спустилась в столовую. Кусок не лез ей в горло — к счастью, баронесса, озабоченная скорым торжеством в честь помолвки старшей дочери, угнетенное состояние младшей не заметила.
Когда солнце зашло, и на зеленые лужайки опустилась сумеречная тень, Кассандра сбегала еще раз проверить тайник, хотя уже не сомневалась, что он так и остался пустым. Прошлась вдоль живой изгороди, то и дело замирая на месте, как охотничий пес, прислушиваясь и жадно ловя каждый звук, что изредка доносился со стороны соседского дома. Вот на террасе звонко разбилась чашка... Что-то сказала госпожа Делани, залился смехом ее подопечный... Хлопнула дверь, заскрипели ставни, теплый ветерок донес запах свежезаваренного кофе... Не то, всё не то! Где же Нейл? Куда они его спрятали? Кассандра ждала у изгороди, сколько могла. Потом ушла к скамеечке возле храма, чтоб не сильно мозолить глаза семье и прислуге, и бродила печальным призраком меж кипарисов до тех пор, пока около одиннадцати не была, наконец, найдена и уведена в дом — несмотря на все протесты. Пропавший товарищ так и не объявился.
И вот уже полночь. Дом спит. Только Кассандре спокойствия нет: она мечется по спальне из угла в угол, то присядет у окна, то передвинет фигурки на камине, то возьмет в руки книгу и тут же бросит, даже не открыв. Метнувшись к подоконнику на шелест листьев клена, спугнет ночную птицу. Заберется с ногами в кресло, оставит его, не усидев и трех минут, кинет взгляд на часы. Она ждет — и уже знает, что нечего ждать.
Острие минутной стрелки коснулось тройки на циферблате. Четверть первого. Может, еще раз спуститься к изгороди, заглянуть в тайник? Нет, бессмысленно. В такой поздний час Нейлу нечего бояться, он не стал бы писать, просто пришел бы!.. Но клен молчит, как и всё вокруг. Будто никого в целом мире не осталось, только Кассандра — потерянная, измученная тревогой, совсем одна, как лишившееся капитана легкое суденышко, налетевшее в ночи на мель да так и застывшее у самой воды, не понимая, как опять вернуть себе море...
Подумав об этом, девушка опустила голову и шмыгнула носом, но плакать не стала. Посидела неподвижно, морща лоб, и наконец решительно поднялась. Подошла к двери, осторожно нажала на ручку, а потом, тенью скользнув за порог, растворилась в темноте лестницы. Нейл не пришел, но он должен быть дома, значит, она сама найдет его — так же, как нашла тогда, пять лет назад. И ее не остановят ни темнота, ни магия!
— Ничего вы мне не сделаете,— с вызовом прошептала Кассандра, скользя рукой по перилам.— Ничего!..
Подошвы мягких домашних туфелек утопали в зелени газона. Выбравшись из дома через заднюю дверь, Кассандра шикнула на заворчавших собак и, подобрав юбки, метнулась через слабо освещенный луной пустынный двор к углу конюшни — а оттуда, по траве, под деревьями, не оглядываясь, побежала к храму. На секунду замедлилась, колеблясь, не войти ли, но все-таки решила, что не стоит. В нынешнем состоянии да в такой спешке только бога гневить. 'Лучше потом,— подумала она, минуя скамеечку и вновь ускоряя шаг.— Вот Нейла найду, вернусь — так и помолюсь сразу, и покаюсь'.
Впереди встала темная, неподвижная стена живой изгороди. Взять немного левее, отодвинуть низко висящие ветви кипариса, пригнуться, заслоняя лицо от сухих ломких шипов, нырнуть в открывшийся лаз... И стоило мучиться столько времени? Вот дуреха! Надо было еще вчера идти!
Кассандра тихо рассмеялась, дивясь собственной нерешительности. Остановилась на минуту, прислушалась: мертвая тишина, другой во владениях магов не бывает. 'Хорошо, собак герцог не держит,— порадовалась девушка.— А то пришлось бы мне тут попрыгать, пожалуй'. Она повернула голову в одну сторону, в другую. Ничего. Путь свободен! Сначала мимо орешника, потом вокруг беседки, потом перепрыгнуть через замусоренную канавку, обогнуть густые заросли чертополоха — и вот она, дорожка к дому, полускрытая чахлым кустом сирени. Они с Нейлом всегда сворачивали от него направо, к саду... Кассандра, сделав несколько неуверенных шагов, замерла, слившись в одно целое с полузасохшим, но все еще высоким кустом. И вытянула шею.
Дом эль Хаартов был совсем рядом. Высокий, строгий, без всякой легкомысленной лепнины и колонн у входа: маленькая серо-черная крепость. Только рва не хватает, промелькнуло в голове Кассандры. Взгляд ее скользнул по неприступным стенам, по пустой веранде с аккуратно придвинутыми к столу плетеными стульями, по темным окнам первого этажа — как же пробраться внутрь? Через парадные двери идти глупо, к тому же они наверняка заперты изнутри. Черный ход? А если он тоже заперт? И Нейл говорил, что окна детской, в которой вместе с его младшим братом живет воспитательница, выходят как раз на задний двор. А вдруг у госпожи Делани чуткий сон или вовсе бессонница? В такой тишине любой шорох слышен! Выглянет наружу, увидит незваную гостью... 'И если на ней не окажется амулета, то мне конец,— мрачнея, подумала девушка.— Нейл, допустим, 'морскую волну' пережил, так ведь он маг! А я?'
Кассандра осторожно высунулась из спутанных ветвей сирени. Еще раз бросила пристрастный взгляд на дом, выискивая лазейку, и сощурилась. Дальнее окно, через три от крыльца, за верандой, показалось ей вдруг темнее прочих. Луна не чертила на его стеклах серебристые полосы, застывший сад не отражался в них — неужели открыто?! Вот удача!
— Ну, держись у меня теперь,— торжествующим шепотом пообещала Кассандра, прикидывая, как быстро добраться до противоположного угла дома и, спаси боги, не попасться кому-нибудь на глаза. Конечно, друг сто раз говорил ей, что никто из прислуги на ночь не остается, только привратник, а он, соответственно, у ворот, и увидеть ничего не сможет. Но всякое ведь бывает! Может, Нейл сейчас не один? Что, если к нему приехал этот его приятель, сын королевского магистра щита? 'А тут я, как снег на голову!— нервничала Кассандра, не отрывая алчущего взгляда от окна на первом этаже.— И всё сразу откроется!' Она зябко поежилась. Подводить друга было нельзя, да и ей самой тогда наверняка бы не поздоровилось, но не поворачивать же теперь назад? А если и правда с Нейлом что-то случилось, если она нужна ему — прямо сейчас? Кассандра сдвинула брови. Хватит тут топтаться и трусить! Выдохнув, она развела в стороны сухие ветки, сделала шаг вперед, еще один, ступила на смутно белеющую в ночном мраке дорожку, замерла на секунду — и, подобрав юбки, побежала к дому.
