— И какой отсюда вывод? — продолжал задавать Пашка наводящие вопросы.
— Ну, ты! Строгий учитель! Мы не на экзамене!.. Давай, колись! Чё ты мне там про точку втирал?
— Вот! — одобрительно прогудел Пашка. — Суть в чём? В эту самую точку надо упереться рогом, и толкать камушек до посинения! Пока явно не будет заметно результатов.
— Ага! — хохотнул Игорь. — Когда будут видны результаты, от него один пар останется! Не говоря уже про нас!
— Ну, не до такой же степени! Меру надо знать!
— А ты её знаешь, ту "меру"? Ты сможешь сказать, когда надо будет остановиться, и уносить ноги, пока нас самих в пекло не затянуло?
— Легко!
Игорь недоверчиво цвикнул зубом и поменял дислокацию спички:
— Твоими бы устами...
— Вот и давай! Жми на газ и дави рогом на точку! Сам знаешь: время — деньги!
— Да какие там деньги! — Игорь пару раз даванул на педаль, но с места ещё не трогался. — Задница-то, она всегда дороже!
* * *
**
Когда астероид оказался у нас перед самым носом, вызывая опасения, что мы вот-вот получим от него очередную оплеуху, я позволил себе усомниться в предстоящей операции.
— Игорь, постой... По-моему, Паша проглядел один момент...
— Какой ещё "момент"? — недовольно отозвался "Паша". — У нас опять что-то не фурычит?
— Нет, с этим пока проблем нет. Но ты присмотрись: обозначенная тобою точка тоже не стоит на месте. Она постепенно поворачивается по часовой стрелке. Когда ты её Игорю показывал, она была обращена точно к нам. А теперь посмотри!
— Да это, небось, Игорёк! Угол подлёта изменил...
— Вот этого не надо! — возмутился "Игорёк". — Я от курса не отклонялся!
Мы некоторое время молча пялились на обозначенное Пашкой место. От нескончаемого вращения такой махины в непосредственной близости начинала кружиться голова. Астероид делал полный оборот за каких-то три-четыре секунды! Это при его-то габаритах в три километра! Одна была радость в этом занятии: каменный исполин, хоть и не полностью, но закрывал собою Солнце!
— Ты прав, — наконец согласился Пашка, когда обозначенная точка ушла из пределов видимости на сторону, обращённую к Солнцу. — Как говаривал дедушка Галилей: "И всё-таки она вертится!" Отсюда делаем вывод, — не растерялся он. — Меняем тактику!
— Опять?! — поразился Игорь. — Блин! Я за твоими идеями не поспеваю!
— Да тут ничего особенного от тебя и не потребуется. Просто займёмся тунгусскими плясками.
— Чем?! — в один голос воскликнули мы с Игорем.
К слову сказать, лично моё удивление было вызвано тем, что "тунгусскими плясками" мы с Пашкой в своё время обзывали один из неудачных, на наш взгляд, альбомов Элиса Купера. Ну, а Игорь воспринял его слова, как очередной неуместный прикол.
— Это я так, для красного словца, — поморщился "приколист". — Не берите в голову... Короче, делаем так! — И он стал на своих ладонях объяснять новую политику. — Ось вращения пронзает астероид насквозь, а, значит, у неё две нужные нам точки выхода из его тела. Здесь, — ткнул он пальцем в ладонь, — и здесь, — указательный палец перекочевал на тыльную сторону кисти.
— Где ты там ось-то разглядел? — язвительно проскрипел Игорь. — И что она его ещё и "пронзает"?!
— Виртуально! — выкатил Пашка глаза и для убедительности приподнял указательный палец. — Ось вращения — это ж понятие виртуальное! Она же как бы и есть, но её как бы и нет. Пральна? В материальном воплощении?
— Да понял я, понял, — фыркнул Игорь, кладя руки на руль. — Дальше-то что?
— Вот, смотри! — указал он на кувыркающуюся перед носом глыбу. — Та точка ушла, а вторая уже поворачивается к нам.
— Так... Вижу...
— Вот, как только она поворачивается в нашу сторону... Во-во!!! Давай!!! Дави её!!! — внезапно заорал Пашка.
Потому что в эту секунду с криком: "Да понял я, понял!" Игорь бросил машину вперёд, пружинисто ткнулся бампером в каменный бок астероида и наотмашь ударил рукой по ярко-красной кнопке на приборной панели!
За окнами "ласточки" полыхнуло синее зарево! Мощный огненный факел, как бы не с километр длиной, с оглушительным рёвом вырвался из дюз двигателей!
Как-то невовремя в этот же миг мне припомнилась обгорелая "бабулечка". Пашке, видимо, тоже. Потому что он громко и с явным удовольствием заржал.
— Мочи его!!! Мочи гада!!! — с азартом орал он Игорю на ухо, брызгая слюной и колошматя кулаками по спинке его сиденья.
Тот злобно хмурился, фыркал, отодвигаясь от "комментатора", и остервенело давил на педаль газа, полагая, видимо, что этим придаёт дополнительное усилие надсадно ревущим ракетным двигателям. Однако, при этом он ещё и зорко следил за изменениями панорамы снаружи!
Ввиду того, что мы теперь слились в жёсткой сцепке с телом астероида, машина тоже пришла во вращательное движение, повторяя кульбиты каменной глыбы. Пламя, вырывавшееся из дюз, сразу закрутилось в верёвочную спираль, не успевая распрямляться.
Короче, ад воцарился несусветный! Двигатели ревели! Синее пламя полыхало за бортом! Пашка выкрикивал что-то неразборчивое! Отчётливо прослушивались только одни матюки!
И вдруг упала звенящая тишина! Просто Игорь в этот момент вырубил двигатели. "Ласточка", продолжая вращаться вокруг продольной оси, мягко спружинила носовой частью окружавшего её силового поля и стала медленно дрейфовать, отдаляясь от астероида.
— Пока всё, — сказал Игорь, вытирая рукавом заплёванное Пашкой ухо. — Точка ушла. Ждём следующую. Только ты это... Не надо так напрягаться. Я сам...
Картина за окном разительно поменялась. Астероид перед нами уже не кувыркался по-дурному, а степенно поворачивался вокруг своей второй оси. Зато теперь звёздное небо словно с ума сошло! Оно бешено крутилось вокруг нас! После того, как мы придвинулись вплотную к астероиду, и он своим телом загородил от нас безумно полыхавшее Солнце, звёзды нехотя проявились на небосводе. Так вот теперь каждая, даже само-малейшая звездочка чертила собою сплошной огненный круг на бархатной черноте неба! И небо превратилось из-за этого в некое подобие трубы, конец которой терялся далеко позади нас.
Конечно, это был всего лишь обман зрения. Это наша "ласточка" теперь безобразно кувыркалась в одном ритме с астероидом. И весь мир для нас моментально превратился в сплошную карусель! Весь, кроме астероида. Мы теперь, оказывается, с ним "дружили" в одном ритме! Но избави Бог от этаких "друзей"!..
— Останови свистопляску! — обеспокоенно посоветовал Пашка. — Иначе прохлопаем следующую точку! Обманет же, гад корявый!
Игорь на удивление молча послушался. За окном коротко полыхнуло пламя, к горлу подступила мимолётная тошнота, астероид сразу закувыркался в прежнем ритме, а небо остановилось. Солнце-таки воспользовалось нашим замешательством и принялось методично выедать глаза, хищно проглядывая отовсюду из-за рваного горизонта астероида. Ведь из-за толчка, которым нас наградило силовое поле сразу после выключения двигателей, мы продолжали пятиться назад, и не заметили, как вышли из тени кувыркавшегося монолита.
Игорь чуть газанул и "ласточка" охотно вплыла в спасительные сумерки.
— Короче, ты понял, в чём самый цимус? — уточнил Пашка. — Ать-ать! — изобразил он клешнями двусмысленное движение. — Толчок, отскок! Толчок, опять отскок! Как только в пределах видимости появляется стоячая точка! Но не забывай каждый раз останавливать вращение машины после очередной бодаловки!..
— Да понял я уже, понял! — с досадой поморщился Игорь. — Генератор ты наш идейный... Устроим тебе сейчас половецкие пляски...
— Тунгусские!
— Один хрен...
* * *
**
Мы предприняли уже пятую атаку на астероид, когда я откровенно забеспокоился. Каменная глыба уже не закрывала собою стену огня. Назвать её Солнцем как-то язык не поворачивался. Присутствовали все признаки того, что мы находимся намного ближе к светилу, чем были вначале своих "плясок". Внимание Игоря, понятно, было сосредоточено на кульбитах астероида, и он во всём полагался на Пашку. А наш "генератор" что-то тянул резину и не давал команду к отступлению.
— Паш, мы, случаем, не увлёклись? — спросил я, с опаской оглядывая пылающую панораму. — Нам не пора удочки сматывать? Затянет — хрен выберемся!
Тот, видимо, получал какое-то удовольствие от процесса. Поэтому ответил неохотно:
— Ладно! Ещё разок — и всё! Отчаливаем!
Но тут воспротивился Игорь:
— Никаких "разков"! Уже и так явно видно, что мы падаем! Погнали отсюда! Мы своё дело сделали!
Он развернул "ласточку" на сто восемьдесят градусов и ударил по красной кнопке:
— Выноси, родёмая!
Огненный факел вырвался из двигателей и ударил на прощание в астероид. Тяжесть перегрузки основательно вдавила нас в сидения.
— А по чём ты определил, что мы падаем? — прокричал Пашка. — У тебя что? Приборы есть? Измерения производил? Ведь всё как было, — непослушной рукой он попытался обмахнуть пылающий небосвод, — так оно и осталось!
— Чуйка сработала... — мрачно ответил Игорь, упёршись взглядом в лобовое стекло. Но, похоже, Пашка его не услышал.
Двигатели ревели на пределе! Машину трясло, как в лихорадке! Игорь до упора вдавил педаль газа, всеми фибрами души помогая "ласточке" вырваться из объятий родной звезды!
Краем глаза было заметно, как в боковом стекле сквозь синее зарево от пламени дюз, медленно, как щупальца у осьминога, шевелились протуберанцы, вздымавшиеся с поверхности Солнца и опадавшие на него.
Я тоже дал браслету команду, насколько возможно, добавить ходу нашей таратайке.
"Только не перестарайся! — предупредил я. — Нам и так тяжело!"
— Принято к сведению, — прозвучал бесплотный голос.
Игорь только покосился в мою сторону.
Так прошло минут пятнадцать. От рёва двигателей и от вибрации раскалывалась голова! Тело затекло и онемело. И это — у меня! Драгоценную шкуру которого хранила заботливая длань браслета! А каково же тогда пацанам?!
Совесть моя опять запела свои любимые песни.
Хоть я и дал указание браслету всеми возможными способами компенсировать перегрузку, нас буквально размазало по сиденьям! Теперь к перегрузке ускорения ещё прибавилась и гравитация близкого Солнца, не желавшего нас отпускать от себя!
Я, всё-таки, не выдержал, через силу обернулся и посмотрел в заднее стекло.
Мама ты моя дорогая! Меня окатило жаркой волной!
Астероид по-прежнему кувыркался неподалёку от нас, лишь чуть-чуть уменьшившись в размерах! Оказывается, несмотря на все наши старания, мы вовсе не удалялись от Солнца! Если астероид падает на него, а мы всё на том же расстоянии от булыжника, то это значит, что мы тоже падаем вместе с ним!
Проблема выживания мгновенно приобрела необычайную остроту!
Пашка первым увидел, как изменилось моё лицо. С кряхтением преодолевая перегрузку, он обернулся назад. И сипло выругался!
— Чего ещё?.. — прохрипел Игорь, отрывая взгляд от звёздной панорамы прямо по курсу. Повернулся, с трудом шевеля затёкшим телом, и... тоже всё понял!
— Вот тебе и все измерения... — прохрипел он, кося глазом на осунувшегося Пашку.
— Давай, Вовчик... — прохрипел Пашка. — Чего тянешь?.. Подпрягай своего "коня"...
Игорь ответил вместо меня:
— Он и так... С самого начала... Со мной вместе... Больше нельзя... Раздавит, на хрен...
Я молча кивнул головой.
Глаза Пашки расширились: до него, наконец, дошло! Вариантов у нас просто не осталось!
— Со своими... — через силу прохрипел он. — Не попрощались... Говорил тебе... Нельзя с нами...
Глаза его подозрительно заблестели.
Игорь зарычал, рывком отвернулся и опять упёрся в лобовое стекло мрачным взглядом.
Двигатели ревели, сжигая последние запасы топлива! Но это уже было бесполезно!
Мы падали на Солнце...
26. Опалённый мир
— Игорь! — прокричал я, трогая его за рукав. — Вырубай, на фиг, свою керосинку!
Он через силу дотянулся и равнодушно шлёпнул по красной кнопке. В кабине воцарилась благодатная тишина.
И невесомость!
Боже! Какое это было наслаждение после нескончаемой пытки перегрузок и адского грохота!!! И если бы не отравляла сознание сверлящая мысль о неумолимо приближающейся гибели, можно было бы и расслабиться. Этак минут на шестьсот.
— Сейчас растрынкаешь весь запас, — с фальшивым оптимизмом объяснил я. — А когда понадобится, нечем будет подпихнуть.
Молчать было нельзя, я это чувствовал. Молчание было взрывоопасным. Но и любые слова были сейчас ложью. Всё и без слов было пронзительно ясно...
Он перевёл на меня тяжёлый взгляд:
— Надежда умирает последней?
— Ну, дык... Не без этого...
Он со вздохом отвернулся:
— Глянь в окно... Какие надежды? Нам пекло уготовано... На пол-Вселенной!..
Мой, притянутый за уши, оптимизм сразу испарился, и я молча уставился на слепящее поле, раскинувшееся от меня по правому борту. Неподалёку так и кувыркался тёмный силуэт объекта нашей "охоты". Мы никак не могли отделаться от его навязчивого соседства. В компании с ним так и падали вниз... И со всё возрастающей скоростью...
Протуберанцы жадно и нетерпеливо взметались кверху и разочарованно опадали на поверхность, как бы приглашая и намекая, что и нам светит тот же самое. Светит, конечно. Ещё как светит. Аж слепит! И очень даже сильно греет... Не сказать ещё хужей...
Но им-то что, тем протуберанцам? У них внизу — дом родной. А у нас? Вот именно...
Да уж... Пекло... Кабы не браслет, давно бы изжарились. Или от радиации загнулись. А она здесь — выше всяких пределов...
Кстати, вот и пришло время проверять Сезама на вшивость. Что там дедушка мне обещал? Что "ремешок" даже ядерный взрыв не заметит? Так, извините, этих взрывов здесь — каждую секунду по миллиарду! И это — как минимум!
Ну, а это как? Слабо? Или — не слабо? Всё-таки, выдюжит "ремешок"? Или нет?
Спрашивать его самого об этом, почему-то, не хотелось. Предчувствовался не совсем приятный ответ.
Вернее, совсем не приятный.
Просто кошмарный ответ!
Не ответ — приговор!..
Смертельный!..
Допустим, браслет выдержит ядерную топку. Допустим. Но что это нам даёт? Ответ напрашивается сам собою: постепенное погружение в глубины звезды! Отрадная перспектива... И что же дальше? Только глубже и глубже? И кто нас будет там искать, в недрах той звезды, чтобы, хотя бы, попытаться спасти? Кому такая дурная идея, вообще, в голову может прийти?
Значит, что? Спасение утопающих — дело рук самих утопающих?
Ведь пока мы трепыхаемся над поверхностью Солнца, есть ещё хоть маленькая, но надежда, слабый её огонёк, что какая-то могучая сила нас отсюда, всё-таки, вытянет.
Какая? Это уже другой вопрос.
А если нет? Если мы, заботливо сохраняемые браслетом, увязнем в этих сияющих глубинах? Что тогда?!!
Да это просто нескончаемый ужас!.. Это даже не похоже на часто обсуждаемые проблемы маленького экипажа межзвёздного корабля, вынужденного денно и нощно лицезреть до смерти надоевшие одни и те же физиономии. На протяжении многих лет нескончаемой экспедиции. Там хоть у них условия человеческие. Ну, относительно... Относительно того, что ожидает нас...
