—
Переговоры и заговоры
—
++ 327-й день 13865 года
Столица, Цитадель, Сектор снов
Страшный Сон расположился в белом кресле с высокой спинкой. Он смотрелся сюрреалистично: черный силуэт на фоне белого мрамора, а дальше — позади, снова тьма — стены облицованные черным обсидианом. Неизвестно, тяготила ли его самого такая цветовая гамма, но на посетителей производила неизменно сильное впечатление. Кабинету было намного больше лет, чем его нынешнему хозяину, и "дизайн" в значительной мере сохранился от предшественников.
Эта посетительница уже не раз бывала в приемной атарха, но даже ее профессиональная улыбочка в мрачном помещении слегка поблекла.
— Присаживайтесь, госпожа посол.
Гостья — статная и суровая на вид женщина, угнездилась во втором жестком кресле — из серого гранита (все-таки вкусы "дизайнеров" этого кабинета оставляли широкий простор для толкований).
Она представляла Тилт-Мору — один из крупнейших городов-государств пососедству. Вместе с Чента-Морой они ограничивали влияние Столицы с юга, причем, самыми жесткими методами. После войны восмидесятилетней давности заклятые соседи сохраняли нейтралитет, предпочитая ссориться с кем-нибудь еще. В любом случае, это была не орда и даже не Шантаб, который заранее сдался хану — лишь бы досадить Столице, и теперь нес катастрофические убытки.
— Ваш визит официален, я полагаю?— осведомился атарх.
— Разумеется.
— С чем пожаловали?
— Я должна передать вам предупреждение,— посол сделала паузу.
Эмоций гостьи атарх не ощущал: госпожа-посол носила защитный амулет. Впрочем, как и сам Страшный Сон. Стороны не доверяли друг другу.
— Совет Цитадели Тилт-Моры предупреждает Совет Цитадели Нера-Моры о том, что мы намереваемся соблюдать нейтралитет по отношению к войску, именующему себя ордой Джаггарана.
Страшный Сон затаил дыхание, тщательно обдумывая неожиданное известие. Соль сообщения состояла в том, что теперь для орды открывался путь к Столице с юга. Но важно было также и то, какими словами это сформулировано. Посол назвала Столицу старинным именем: Нера-Мора. То ли посол подчеркивала, что теперь в регионе главенствует орда, то ли она хотела показать, что вернулись старые времена, когда соседи могли выказывать меньше уважения. Восемьдесят лет назад Тилт-Мора проиграла войну, и с тех пор их дипломаты употребляли название "Столица", но простой народ там продолжал упорно говорить "Нера-Мора" — уязвленная гордость побежденных все еще болела. Возможно, дипломат допустила оговорку или же...
— Какого рода этот нейтралитет?— задал вопрос атарх.
— Войско, именующее себя ордой Джаггарана, не должно наносить ущерб нашей территории и нашим фермерам, но мы не будем препятствовать им в передвижениях и закупках продовольствия.
Занятно. Она во второй раз использовала длинный и неудобный оборот: "войско, именующее себя". Такое впечатление, что госпожа посол хотела подчеркнуть, что Цитадель Тилт-Моры ненавидит орду не меньше, чем Столицу.
— Я думаю, вы понимаете, что в случае падения Столицы, вскоре придет черед Тилт-Моры?— спросил атарх.
— Конечно,— ответила посол.
Что ж, предсказуемо: в Цитадели Тилт-Моры сидят не идиоты, они понимают цену обещаниям хана.
— Но вы надеетесь, что хан обломает свои зубы на нас, а ваш город останется нетронутым войной?
— А вы надеялись, что хан обломает свои зубы на нас, а ваш город останется нетронутым войной?— эхом отозвалась посол.
Понятно. В чем-то она права, но не до конца. Если бы Тилт-Мора вступила в союз с Чента-Морой, как это было уже много раз, их шансы выстоять перед ордой были бы далеко не нулевыми. Как минимум, это могло бы задержать на какое-то время наступление хана.
— Возможно, вам стоило внести свой вклад в отражение общей угрозы,— заметил атарх.— Как это сделали многие до вас.
Он имел в виду все те города, которые орда уже захватила, но по крайней мере они пытались оказать сопротивление.
— В случае нашего поражения, хан получил бы не только возможность прохода по нашей территории, но и ресурсы нашего города.
Она устала повторять свою длинную присказку "войско, именующее..." и приняла краткое обозначение "хан", которое использовал сам атарх. То, что она сказала, имело свой резон: действительно, ресурсы Тилт-Моры хану не достанутся. С другой стороны Столица не получит дополнительного времени на подготовку.
— В случае нашего поражения, хан получит ресурсы Столицы. И тогда для вас не останется никаких надежд.
Посол промолчала. На что же "ставит" Цитадель Тилт-Моры? На то, что Столица победит? А что потом? Не слетится ли воронье на ослабевший город? Не сделают ли соседи новой попытки как восемьдесят лет назад? Не станет ли победа Столицы (если она вообще возможна) сигналом для новой войны?
— Это все, что вы уполномочены заявить?
— Есть еще кое-что. В неофициальном порядке.
— Слушаю вас...
— Я сомневаюсь, что посол Чента-Моры появится у вас с таким же заявлением. Но он мог бы сделать это прямо сейчас.
Ни один мускул не дрогнул на лице атарха, а напрягшиеся пальцы рук предусмотрительно оставались ниже уровня стола, чтобы не выдавать эмоций. Итак, Чента-Мора тоже хочет остаться в стороне. Интересно, посол сама пожелала дать эту информацию, или это просчитанный шаг, порученный руководством? Наверняка, второе.
— Это все?
— Все.
— Что ж... благодарю вас, госпожа посол... за откровенность. Думаю, она вам зачтется в том случае, если это будет иметь смысл.
Намек туманный, который можно трактовать двояко. Можно так: спасибо, что хотя бы предупредили, в отличие от соседей из Чента-Моры, мы отблагодарим за это, если победим. А можно и так: отблагодарим, если вы не станете позднее строить козни против ослабленной войной Столицы.
...
Не успела госпожа посол добраться до своей резиденции, а Военный Совет уже собрался в той же комнате с черными стенами.
В этом формате Совет состоял не из шести глав факультетов, а только из трех — так быстрее принимались решения, и особо секретные сведения не распространялись слишком широко. Трое людей, собравшихся в приемной атарха, были наиболее осведомленными личностями во всем городе: арх Ибрис отвечал за армию, атарх Оруд — за экономику и Страшный Сон — за разведку. Иерархов Пура и Дро не позвали, как и заместителя иерарха Чиана Чена (который все еще летал где-то на орбите).
— Обрисуй нам ситуацию в целом, Кош, с учетом информации от посла,— попросил арх.
Страшный Сон повернул одну из обсидиановых панелей, открывая карту региона.
— Я пойду по кругу, начиная с севера. На севере у нас малонаселенная местность, по традиции, мы лучше всего контролируем этот регион, поскольку он является главным источником продовольствия для Столицы. Никакой активности орда здесь не проявляет. На северо-востоке — хребет Бакир, там только племена диких горцев, которые нам не враги. На востоке — пустыня Виз-Бакир, где не пройдет никакая армия. За пустыней — несколько городов, еще не покоренных ордой. Юго-восток — города-близнецы Анира-Мора и Анира-Шин. Как вы знаете, Анира-Шин капитулировала, но Анира-Мора держится. Наши специальные группы там неплохо помогли, но дни города сочтены. Согласно донесениям, Анира-Мора может пасть уже через неделю.
Некоторое время хан потратит на то, чтобы закрепиться там. Есть основания предполагать, что двойной город на реке Анира станет третьим силовым центром орды после Егелана и, естественно, Джагги. Между будущим центром и Столицей уже сейчас рыщут террористические отряды хана, пытаясь запугать население и сжигая дотла маленькие городки — такие, как Упур, с которого это началось. Далее, юго-юго-восток — Чента-Мора и юго-юго-запад — Тилт-Мора. До сих пор мы надеялись, что орда на какое-то время там увязнет или даже застрянет окончательно. Но, увы.
На западе расположен Шантаб. Его правительство постоянно декларирует верность хану. Однако все соседи Шантаба твердо настроены против орды. Поэтому нападение с запада возможно только при подходе остальных войск Джаггарана. Наконец, на северо-западе находятся Абессор и З'Каан — они явно враждебны орде, у нас с ними с давних времен стабильные, нейтральные отношения, и нам их удалось сохранить. Отсюда нападение исключено, но помощь тоже маловероятна.
Мы предполагали, что замысел хана заключается в том, чтобы отрезать Столицу от большей части региона, захватив южные города. В этом случае для связи с остальным миром у нас остался бы только узкий северо-западный коридор через З'Каан. Это была бы стратегически безупречная кампания, но у нас тогда оставалось бы некоторое время на подготовку.
Однако теперь оказывается, что два наших южных соседа ухитрились заключить с ханом договор о нейтралитете. И это значит, что путь к Столице для орды полностью свободен. Как только хан укрепится в Анира-Море, он может отправлять войско к нам. Наиболее быстрый путь — вниз по течению Аниры до Чента-Моры, затем по юго-восточному тракту. И в этот же момент возможно нападение с запада из Шантаба.
— Выходит, у нас почти нет времени?— уточнил арх.
— Да. Как вы прекрасно знаете, переброска большой армии — дело небыстрое, но, если хан захочет поторопиться, речь пойдет о нескольких неделях. Однако, все может быть еще хуже. Представьте себе, что хан атакует Столицу. Силы примерно равные. Надеюсь, что мы победим, но наша армия будет сильно потрепана. И в этот же самый момент у трех городов-соседей — Шантаба, Тилт-Моры и Чента-Моры — силы будут свежи и нетронуты. А ведь эти три города восемьдесят лет назад уже ходили на нас войной. Я думаю, после нашей победы они повторят свою попытку.
— И мы не сможем уйти в длительную блокаду, как Мархорм,— заметил Дахар Оруд.— У нас слишком обширные пригороды, мы живем за счет активной торговли, а для снабжения продовольствием у нас останется только север и северо-запад. Это не так уж мало, но недостаточно. Уровень жизни мирного населения неминуемо упадет, и значительно. Если же мы не будем защищать южные пригороды...
Он не договорил. Там жили миллионы, а репутация хана допускала любое развитие событий — вплоть до целенаправленного истребления. И тогда толпы беженцев переполнят город, где для них элементарно не хватит места.
Все замолчали. Положение складывалось тяжелое. Ранее предполагалось, что орда сначала разорит южных соседей, а уже потом навалится на Столицу, в результате, армии почти во всем регионе окажутся потрепанными. Но теперь получалось, что после столкновения с ордой возможна новая война. И, если в первой войне еще можно было выстоять, то следующая война казалась безнадежной.
— У нас меньше времени на подготовку,— заметил арх.— Но у хана тоже. Как по-твоему, это в чью пользу?
— Боюсь, что в пользу орды,— ответил Страшный Сон.— Орде о нас известно практически все. В то же время, нам не удалось получить достаточно сведений о джаа. Это — неизвестный фактор. Мы надеялись устроить серию диверсий в районе Сандата, а через несколько лет, возможно, и восстание, этим занимался Икен. Теперь он не успеет. Также, если бы у нас был резерв времени, мы смогли бы поддержать Мархорм, там тоже переговоры ведет магистр Икен.
— Не слишком ли многое завязано на Икена?
— Конечно, многое. Но, как мы и договаривались, после своей псевдо-отставки он стал седьмым, теневым иерархом. Его значимость вполне соответствовует его неофициальному положению. Кроме всего перечисленного, он ведет поиски новых союзников и сведений о джаа. Насколько мне известно, Икен действует в своем духе: рискует, но в меру. Он успешно водит за нос ордынцев.
Послышался стук. Оказалось, что престарелый арх в сильнейшей задумчивости ударил себя тростью по лбу. Он поморщился, поднял взгляд на своих собеседников и заявил:
— Что касается политики и предательства южных городов, такой вариант развития событий я допускал. После войны с ордой соседи на нас нападут. Я в этом почти уверен. Как военный стратег, я не вижу способа выиграть обе войны. Я не всесилен. Меня хватит только на что-то одно.
— Возможно, нам удастся победить в войне с ордой, а вторую проблему уладить политическими методами?— сказал Дахар Оруд.
— То есть политическими убийствами?— уточнил арх, скорчив презрительную мину.
— А чем не метод? Дешевле, чем война,— заметил Дахар Оруд.
— В самом деле... — пробормотал Ибрис. — Тогда зачем нужен был я? Армия, мобилизация, стратегия, война... Примените ваши "методы" сразу.
Теперь уже Страшный Сон возмутился:
— Мечтаете грохнуть самого Джаггарана? Много вас таких... мечтателей. Проще убить сотню политиков Чента-Моры и Тилт-Моры. Как глава разведки я не вижу способа устранить хана. Я тоже не всесилен. Разве что...
Ибрис резко сжал трость, а Дахар непроизвольно схватил себя за ус, и оба старых колдуна уставились на более молодого члена совета с нескрываемой надеждой. Пауза затягивалась. Первым не выдержал Дахар Оруд:
— Разве что?
— Есть только один человек, способный организовать диверсию такого уровня. Надо вызвать сюда Икена.
...
++ Звездная система ZX542, орбита Зеленой Жемчущины
После бегства Брэкета и его соратников на "Колонисте" настали смутные времена. Генерал, узнав, что Кир-9 нарушил его приказ, выпал в осадок (как и Брэкет поначалу) и попытался использовать привычные методы: наорать и прочесть нотацию, сильно сдобренную демагогией.
Результат оказался прямо противоположным желаемому: Кир-9 математически отфильтровал все эмоциональные манипуляции, нашел ряд логических ошибок, ругань отнес в категорию бессмыслицы, а разного рода гиперболы, преувеличения и обобщения расценил как прямую ложь. Аналитический блок Кира сделал выводы о практически полной психологической несовместимости электронного разума с генералом как с руководителем, приоритеты его приказов и коэффициенты достоверности информации рухнули почти до нуля. Проще говоря, компьютер счел генерала неадекватом и засунул в "игнор", причем, пожизненный — в отличие от людей, компьютер ничего не забывал и не "прощал".
Согласно настройкам, Кир обязан был подчиняться только капитану и тем инструкциям, что заложили в него еще на Земле. Причем, отношение к капитану не было жестко запрограммировано, а стало результатом своеобразного "воспитания". Годы, когда искусственный разум фактически находился во "младенческом" состоянии и формировался как личность, прошли рядом с капитаном. Это было не похоже на отношение отца и сына, речь, скорее, шла о создании брата-близнеца. Кир-9 "думал" в том же направлении, что и Дун Брэкет, он так же расставлял приоритеты и принимал решения, исходя из тех же принципов. Как следствие, приказы капитана обычно не вызывали у Кира возражений просто потому, что он сам решил бы так же, естественно, с поправкой на большую рациональность и меньшую "социальность".
Что касается других членов экипажа, то с ними все было сложнее. Он и могли просить Кира о чем-то, но тот всегда тщательно просчитывал и критически оценивал, не нанесет ли это кому-то существенный вред и, если сомневался, мог отказать. Попытки намеренно обмануть приводили к тому, что компьютер всё ниже оценивал достоверность информации, исходящей от этого человека, сомневался чаще и, как следствие, чаще отказывал. Фактически, с Киром можно было "испортить отношения" точно так же, как с живым человеком. Разница заключалась в том, что отношение Кира не могло стать "ниже нуля", то есть он не становился враждебным, не начинал мстить и не пытался подвергать кого-то опасности даже бездействием — например, не забывал включать вентиляцию в каюте, когда туда входил тот же генерал. Но, когда речь шла о компьютере, который управлял жизнеобеспечением корабля и мог предоставить разные дополнительные бытовые удобства, то даже "игнор" очень раздражал. Поэтому космонавты в подавляющем большинстве отдавали Киру сугубо технические команды, не пытаясь обмануть или, тем более, на кого-то натравить. Изредка, конечно, случалось всякое, но так испортить себе "репутацию", как это сделал Иосиф Мейер, не удавалось еще никому.
