— Если б в остатках моей души сохранились хоть какие-то намеки на человеческие чувства, то я бы оскорбился...
— Право, не стоит. Вы мне нравитесь. Не знаю почему, но нравитесь. Дело вовсе не в вас. Дело в Алисе. Я прибыла в Федерацию, чтобы забрать ее с собой.
Меня так и подмывало спросить, куда это нужно забирать Алису, но я прикусил язык. Надо будет — сама скажет.
— Она должна стать верховной жрицей Паучьей Королевы Ллос и я должна подготовить ее к этому. Но с самого начала все пошло не так. Я долго искала Алису и мы как-то пересеклись в Лиа Фаль. И там я обнаружила, что магических способностей у нее нет. Конечно, если она станет верховной жрицей, то Ллос поможет ей, увеличит силу, но для этого ведь хоть какая-то сила должна быть! А у Алисы настолько мало способностей, что я просто опасаюсь. Так что даже не подходила к ней близко.
— Почему?
— В нашей религии очень жестокая борьба за власть. Любая из жриц Ллос сможет превратить ее в драука и отправить в Подземье.
— В кого, простите?
— Полу-дроу, полу-паук.
— Суровая у вас религия.
— Угу. Алису надо разыскать.
Да уж... Я вообще-то с этого и начинал наш замысловато закрученный разговор.
— Я помогу в этом. В Подземье вам соваться нельзя. Вы просто не найдете там ничего. А если хватит таланта найти, то вас убьют. Тихо, без выяснения обстоятельств при которых вы появились и без каких либо объяснений. Так что пойду я. В городе я была и меня там никто не тронет. Ни одна из рас, обитающих на поверхности, кроме, пожалуй, людей, не станет общаться с дроу. Если честно, то они очень неприятные персонажи. Так что мой клан выступает своего рода посредником между дроу и прочими. И ни один из кланов Подземья не станет портить с нами отношения, ни при каких обстоятельствах. Они редкостные сволочи и эгоисты, но точно уж — не дураки. А теперь скажите мне — есть ли еще какие-нибудь обстоятельства, о которых мне нужно знать?
Я немного подумал.
— Я уже видел такие же стрелы.
— Точно такие же? Вы их хорошо рассмотрели?
— Лучше, чем хотелось бы. Они из меня торчали. Две штуки.
— Кто в вас стрелял?
— Этого я не знаю. Не видел. Дело было ночью в лесах Торк Триата.
— А как вам выжить удалось?
— Если бы ребята не подоспели, то не выжил бы. Да и так с трудом получилось. Раны плохими были. Если бы лагерь с костоправом чуть подальше был, то по дороге помер бы.
— Странно. Или это были не дроу, или вы очень везучий человек.
— Стрелы-то эльфьи. Хотя... может быть какие-нибудь умники решили на них все спихнуть и просто пользовались эльфьим оружием... Не знаю. Но в то время среди солдат ходили упорные слухи об эльфьих шайках, которые занимаются тем, что убивают людей. Вроде бы такие шайки были и у нас и у королевичей. А может и у нас и у королевичей были одни и те же. Все считали, что они выползли с Вороньей равнины.
— Нет.
— Что "нет"?
— Не с Вороньей.
— Ага. Дроу не могли похитить Алису, эльфы-убийцы не имеют отношения к Вороньей равнине... А откуда тогда все это сыплется? Из-за моря Рифф? Из Чужих земель? Из Пограничных земель? Откуда еще?
— Не кипятитесь. На Вороньей равнине живет много эльфов, немного людей. С гор забредают гномы и цверги, но те долго не задерживаются. И поверьте — это не они. Для обитателей равнины самое главное, чтобы их не трогали. Не лезли к ним. Потому и сами они ни во что не вмешиваются. И человека они могли бы убить только в том случае, если этот человек забрел на равнину не для того, чтобы остаться, а с какой-то недоброй целью. Последние пятнадцать лет я там жила и поэтому знаю.
— Я учту, но не думайте, что я безоговорочно вам поверил. Теперь еще один факт. Не так давно я ездил в Коннемару по делу. На обратном пути, уже возле Альбы на меня напали. Банда была большая — несколько десятков, и напали как-то внезапно. Как ваша шайка. Я должен был их почуять, но не почуял. Еле ушел. Возможно, смог уйти просто случайно, потому что гнали два дня. Эльфов, полуэльфов и черных эльфов с белыми волосами я там не видел. Только люди. Но сабелькой в бок меня ткнуть успели. Немножко. Я вначале даже внимания особого не обратил. А вот через шесть часов обратил. Тогда просто не подумал об этом, но потом Альф и Виктор мне сказали, что на сабле заклятие какое-то было. Думаю — разовое, хотя, может, саблю Народец ковал. Если верить их словам, то не помер я только чудом. Альфу и Виктору пришлось за тотемником ездить, поскольку магики в округе не водятся. Опять-таки, по их словам, снять заклятие он не смог, а просто разрушил. Заклятие было странным. По крайней мере, я о таком не слышал никогда. Тотемник, похоже, тоже. Говорят, просто в восторг пришел.
— А в чем странность?
— Ну, оно меня вроде как убивало, но при этом боль глушило. Больно и вправду не было... нет, ну, было, конечно, но не особо. Просто слабость изматывающая. А вот когда заклятие разрушили, то стало просто адски больно.
— Это точно?
Я поднял глаза. Айгуль цепко глядела на меня и в глазах была плохо скрываемая тревога.
— В колдовстве, магии и прочих хитроумных заморочках я не разбираюсь. Насчет боли — точно, а остальное — за что купил, за то и продаю.
— Это очень-очень плохо.
— Почему? Я что, все-таки помереть могу?
— Не думаю, если заклятие разрушили. Но если все было именно так, то... короче это было заклятие дроу. Довольно распространенное, но ни у ваших колдунов, ни у эльфьих магов такого нет. Там точно не было никого, похожего на дроу?
— Не видел. Но не думаю, что я всех успел рассмотреть. Не до того как-то было. И еще вот такая деталька — в Коннемару я ездил, чтобы найти одного эльфа и поговорить с ним о дроу.
— Ничего себе! А с чего это вы решили, что он вообще станет с вами разговаривать, и уж тем паче — о дроу?
— Я не был уверен, но попытаться надо было. Я ему услугу оказал — жизнь спас. Может и получилось бы чего...
— Эльфу жизнь спасли? Это как? А главное — зачем?
— Получилось так просто...
Я рассказал ей о нашем приключении у Джеду, вскользь упомянув о троице, один из которых таскал с собой кхукри с королевским клеймом. Рассказал и о том, что эльфу отрезали по три пальца на каждой руке.
— Да-а-а... Насыщенная у вас жизнь, Питер.
— Я вообще-то смотрителем маяка хотел стать. Но не сложилось как-то.
— Ну, теперь, по крайней мере, кое-что проясняется.
— А я могу узнать, что именно?
— Это не то, о чем вы подумали. Я об Алисе говорю.
— И?
Айгуль тяжело вздохнула и сказала:
— Принесите еще воды, пожалуйста. Там бочонок возле стола стоит.
На ее лбу блестели мелкие капельки пота, глаза чуть затуманились и вообще вид она имела какой-то нездоровый.
— Вам плохо?
— Да. Не обращайте внимания — действие этого дьявольского варева заканчивается. На вас, я гляжу, не особо подействовало? Ну а я-то его уже столько выпила, что по справедливости должна была в этой жидкости утонуть.
— А зачем мы его пили, если это такая вредная штука?
— Не выдумывайте — никакая это не вредная штука. Во всяком случае — для вас. Это мне надо было поостеречься. А пили мы его, чтобы я могла на вашу волну настроиться, а вы — на мою. Чтоб прочувствовали мы друг друга. Да принесите воды, пес вас дери!
— Сейчас, сейчас...
Я взял кувшин и пошел наполнять его. Во как! Коктейльчик-то оказался с сюрпризом. Ну, такого, собственно говоря, и надо было ждать. Зато Айгуль, вроде, не врет.
Расплескивая воду по дороге, я вернулся и подал кувшин женщине. Она схватила его и стала жадно пить. Вода стекала на грязную рубашку двумя тонкими струйками. Айгуль выпила все за один раз. Вода тут же выступила крупными каплями пота на ее лице. Внешне ей никак уж не стало лучше, но голос приобрел ту бодрость и твердость, которая в нем была раньше, а потом немного подзавяла.
— Потом еще воды принесете. Пока садитесь и слушайте. В Лиа Фаль я общалась с Алисой.
— И она вас не узнала?
— Вы что идиот? Полагаете, что я с ней в этом виде общалась?
Я только хмыкнул. Фокус был нехитрым — любой колдун мог изменять свою внешность. Делали это, правда, немногие — больно большой кусок энергии забирала такая иллюзия. Да и любой другой колдун сразу бы почувствовал, что здесь что-то не так.
— Нет, не полагаю. Просто спросил, чтобы увериться.
— Мне надо было поговорить с ней, чтобы узнать, чего она ждет от жизни, на что надеется, как относится к эльфам... много чего. Только вот узнала я совсем другое. Мы сидели в кафе, пили чай и она, не умолкая, рассказывала о своем путешествии по Федерации, о Викторе Карелла, об Эрлике, о Полине и о Питере Фламме... Кто такой Карелла я более-менее знала. Кто такая Полина Грин — тоже. А вот о Питере Фламме я не знала ничего. А о вас она говорила постоянно. Уже тогда у меня возникла неприятная мыслишка, что девочка в вас влюбилась.
— Да с чего вы взяли?
— Я прожила на этом свете достаточно долго, чтобы отличить простую девочку от влюбленной. Ну да ладно — молодые девушки часто влюбляются и так же часто плачут в подушку, переживая, что их избранник оказался негодяем. А вот когда я навела справки о вас, то у меня просто волосы дыбом встали. Естественно, половина этих рассказов — вранье, но даже вторая половина... даже треть... Скажите, сколько правды в рассказах о вас?
— Ее там нет вообще. Все вранье, но вранье, которое имеет под собой реальную основу.
— Ну, хоть так... Мне просто любопытно... Вас что, никак не задевает, что по Федерации ходит столько слухов о зверствах Питера Фламма?
— Раньше задевало. Сейчас — нет. Кстати, большая часть всех тех кровавых деяний, о которых рассказывают в кабаках, принадлежат не мне. Даже не знаю кому. Наша, как вы говорите, "заварушка" подняла и вымела на всеобщее обозрение весь ил, всю грязь и весь мусор из самых дальних уголков Федерации. Каждый, кто остался жив, чем-нибудь отличился — иначе он просто не смог бы выжить. Я много чего натворил, и я ничуть не лучше их, поверьте. Я — хуже. Но далеко не вся кровь этой войны на моих руках. Даже не большая ее часть. Но все уже закончилось и никто не хочет вспоминать о том, что и как он там делал. "Я? Нет, это не я. Это все Питер Фламм..." Просто в стаде белых овец должна быть черная, иначе белые овцы не будут такими уж белыми. И вот они соберутся и назначат между собой ту, которая не очень белая. И через некоторое время она станет черной.
— Вы философ...
— Я реалист.
— Все равно как-то не очень честно получается.
— Честность тут ни при чем. Это вопрос выживания. Иначе можно просто сойти с ума.
— Да-а... Что тут скажешь? Жизнь к вам крайне несправедлива — только и всего. Не обращайте внимания — она к каждому первому несправедлива. Если не верите — спросите у любого.
Ага. Спасибо за совет. Во мне полегчало-то. Прям каменный оползень с души. А еще болтают о какой-то неземной мудрости эльфов.
— Даже не передать словами, как это меня утешило. Знаете что, Айгуль? Вы лучше помолчите. У меня есть один приятель. Он обожает с умным видом говорить глупости, которые всем уже оскомину набили. Если что, так я к нему обращусь.
— Вы сейчас о Карелла говорите или о своем напарнике, с которым бар держите?
— О Викторе. О великом повелителе иллюзий.
— Да нет, пожалуй. Он не повелитель иллюзий, а повелитель дураков, которые верят в иллюзии.
Я немного подумал. Полина... Эрлик... По всему выходило, что дураком был только я.
— Хватит, Айгуль. На сегодня мне уже достаточно сарказма. Рассказывайте дальше, что там с Алисой.
— А я все уже сказала. Она вас любит и меня это вовсе не радует. А теперь я вижу, что и вы ее любите. И это радует меня еще меньше. И пока единственное светлое пятно в этой истории — то, что вы оказались вовсе не такой сволочью, как о вас говорят.
— Вы не особо обольщайтесь — почти все убийцы очень похожи на обычных людей.
— Я и не обольщаюсь вовсе.
— Это правильно. Когда ничего хорошего не ожидаешь, то и разочарований поменьше. Так про Алису вы ничего добавить не можете?
— Больше ничего. Но я скажу вам одну вещь. Она касается не Алисы, а скорее вас. Любовь — это когда строишь новый и прекрасный мир, попутно выжигая все вокруг на огромном расстоянии. Но до самого финала, до самого конца, неизвестно, сможешь ли ты построить этот мир. А вот вокруг все уже выжжено. Подумайте об этом на досуге и не ставьте последние деньги на чувства, потому как чувства имеют тенденцию изменяться на полностью противоположные. Жизнь, знаете ли, любит вносить свои коррективы в наши желания.
— Во-первых, в моем мире просто нечего выжигать. Там уже все выжжено, а пепел развеян по ветру. Во-вторых, я не думаю, что все и всегда происходит так, как вы описали. Слишком замысловато для меня. Я называю это обстоятельствами, которые сложились именно так.
— Суть от этого не меняется. Вот с Альфредом обстоятельства сложились как раз именно так. Я знала, что вы его убили. Алиса мне об этом рассказала. Она ведь даже не представляла насколько хорошо я его знаю. Вы его убили и что? Вас это хоть сколько-нибудь трогает?
Я подумал.
— Он не мой родственник, не мой друг и даже не мой знакомый... Я его вообще знал меньше двух часов. С чего меня должна трогать его смерть? С Альфом и Алисой, конечно, нехорошо получилось — не вовремя они появились. Но такая уж у меня удача крапленая. Его не обязательно было убивать. Если б я чуть подумал, то, наверное, не стал бы. Тогда просто думать некогда было. Спонтанное такое действие. Он моего отца только что убил.
— Я знаю. Алиса сказала.
— Да откуда они знают-то!? Они ж в каюте закрыты были.
Айгуль пожала плечами и провела по сухим губам таким же сухим языком. Пот на ее лице тоже высох. Она медленно вытянула вперед левую руку и также медленно пошевелила пальцами. Потом перевела взляд на меня.
— Принесите еще воды, пожалуйста.
Похоже полуэльфьке (или полудроу?) было по настоящему хреново. Я взял кувшин и пошел к бочонку.
— Кстати, а что там за история со Стерном? Алиса об этом упомянула как-то вскользь и невнятно. Не просветите? — Айгуль вытерла рот ладонью. Жизнь снова возвращалась в нее. На этот раз даже испарины не было, а на лице появилось какое-то подобие румянца.
— Просвещу. Но потом. Сейчас ваша очередь отвечать на вопрос.
— Справедливо. Задавайте.
— Почему вы так долго оставались у Альфреда Квинта? Полагаю, что с вашими способностями, о которых я ничего не знаю, но которые, полагаю, есть, вы могли бы покинуть его логово очень быстро. И каким образом Квинт стал отцом Альфа, если вы настолько уж недолюбливали покойника?
Айгуль задумчиво пожевала губами, обхватила свой длинный нос правой ладонью и свела глаза к переносице. Если бы она была менее красива, то выглядела бы в лучшем случае комично. А так... забавно и все. Тем не менее, было видно, что говорить ей очень не хочется. Наконец она решилась.
— Он держал меня в одном из своих небольших замков возле Ай-Апека. Вы же знаете, что Альфред был богат, и замков у него было натыкано как в Федерации, так и за ее пределами?
