Иан К.Эсслемонт Пристань Мертвого Дома

Картерон заинтересовано кивнул. — И?

— Хочу предложить службу — в обмен на милость.

— Ну, сейчас их нет...

— Они вошли туда, как рассказывают местные жители?

Картерон снова кивнул. — Мы так сочли.

Парень вежливо кивнул. — Отлично. Я буду ждать. Но сейчас... передо мной еще одно дело. В городке есть храм Худа?

Картерон потер подбородок, порядком удивленный. — Ну... тут есть квартал, где ты сможешь отыскать алтари и капища... но вряд ли целый храм.

Парень уставился в указанном направлении. — Хорошо. Кстати, меня зовут Дассем.

— Картерон Сухарь.

Парень подхватил оглобли тележки и пошел по улице. Картерон следил за ним, все еще озадаченный.

Открылась дверь и выглянула Хаул, морщась и моргая на утреннем свету — она так и не успела оправиться от удара, поразившего ее давешней ночью.

— Кто это был? — спросила она странно требовательным тоном.

— Не знаю. Некий дальхонезец Дассем, он хотел поговорить с Келланведом.

Она поглядела вслед гостю и сунулась в пивной зал. — Зубоскал! Следи за дальхонезцем с тележкой.

Мужчина встал из-за стола и скользнул между ними. — Ладно.

Картерон кивнул Хаул на прощание и направился на очередные работы по починке "Закрученного".

Вернулся он лишь к ночи и был удивлен, найдя дальхонезца сидящим в углу. Сам подошел к Прощай, Зубоскалу и Недуриану, что сидели за другим столом. Кроме них, в таверне было лишь трое посетителей, сильно напившихся матросов.

Он кивнул в сторону гостя и тихо спросил, садясь: — Так что же не так с пареньком?

Зубоскал лишь пожал плечами. — Он дотащил тележку до квартала алтарей, потолковал с несколькими людьми, затем побрел к старому огражденному каменной стеной загону за чертой города. Там какой-то старик поклонился ему до земли, представляете! Он оставил повозку вместе с грузом и вернулся к нам. Сидит весь день.

Картерон хмыкнул, теряя интерес.

— Как идет починка? — спросила Прощай.

— Шла бы скорее, если бы вы помогали.

Мечница содрогнулась в отвращении. — Я к нему близко не подойду.

— А придется, рано или поздно.

Она отвела взгляд. — Знаю, знаю.

— И что теперь? — сказал Зубоскал, многозначительно кивнув на гостя.

Картерон решил, что сможет съесть даже пищу, приготовленную братом. Встал, сказав: — Ничего. Работайте, — и ушел на кухню.

* * *

Обыскав весь "дом" — оказавшийся вполне скучным, одни пыльные пустые комнаты и закутки — Келланвед подошел к входной двери. Здесь гигант, весь в странных доспехах из многослойных железных пластин, встал в альков, напоминая статую. Казалось, они попали в музей.

Келланвед долго осматривал эту штуку. Танцор нетерпеливо мялся рядом. Маг протянул трость и постучал по грудным пластинам. Звук был не гулким — казалось, внутри есть что-то вещественное.

Шлем великана заскрежетал, когда тот наклонил голову, будто изучая их.

Келланвед поспешно отскочил и опустил трость, — Извините! — и указал узловатым пальцем на дверь . — Я только любопытствую... если мы уйдем... если сможем выйти... сможем ли вернуться?

Шлем поднялся. Похоже, гигант решил игнорировать их.

Танцор и Келланвед переглянулись. Маг пожал плечами: — Ну, есть лишь один способ узнать, верно?

Танцор поднял руку. — Погоди. Похоже, ты завел нас сюда, полностью понимая, что мы можем никогда не выйти назад? Станем пленниками на веки веков?

Келланвед попятился к двери. Взмахнул пальцами. — Ладно, не будем забегать вперед.

"Невероятно!" Танцор потянулся схватить приятеля за широкий воротник, но тут Келланвед нащупал засов, поднял и отворил дверь, повалившись на плиты крыльца. Танцор шагнул следом, намереваясь придушить его. Шаг через порог — и дверь захлопнулась, задев за бок. Он упал, тут же вскочил и гневно встал над Келланведом. — Мог бы сказать!

Маг смотрел куда-то вверх. — Только не при соседях.

Танцор поднял глаза и заморгал от яркого света. Несколько уличных мальчишек застыли на местах, разинув рты, как и прохожие на улице. Он поднял Келланведа за руку. — Повезло тебе.

Маг оправил рваную, пыльную куртку, жакет и рубаху. — Вот. Понял? Никаких проблем. — Он пошел по дорожке, размахивая тростью и зудя себе под нос.

Танцор лишь качал головой. "Невероятно. Совершенно невероятно".

* * *

Когда они вошли в "Смешок", все повскакали с мест. Напаны и другие — очевидно, наемники из местных — обменивались тревожными взглядами. Танцор тоже беспокойно озирался. — Что такое?

Зубоскал кашлянул и сел. — Ничего особенного, — сказал он, смотря на него искоса. Старый ветеран, талианец, судя по прямым черным с сединой волосам, поклонился Келланведу.

— Хозяин, я Недуриан. Я записался у вашей заместительницы, Угрюмой.

Келланвед помахал руками в ответ. — Отлично. Нам нужны новые таланты. Особенно бывшие легионеры.

Старик, похоже, удивился, однако лишь молча поклонился вновь и вернулся за тол.

Угрюмая явилась из кухни. Встала, скрестив руки на груди, как бы говоря: "Ну-ну, поглядите, кого назад принесло". Подошла, неодобрительно кривясь. Танцор даже ощутил раскаяние, будто супруг, вернувшийся домой с гулянки. Она окинула их взглядом. — Прошло двенадцать дней и вот...

Брови Танцора поползли вверх. "Двенадцать? О боги. Куда дольше, чем мне казалось".

— Спасибо, — самодовольно сказал Келланвед. Танцору хотелось пнуть его. Маг пошел по лестнице, стуча тростью по ступеням. — Буду в конторе, если захочешь поговорить.

Танцор не пошел за ним. "Пусть прячется". Встал лицом к лицу с Угрюмой, тут же нахмурился, узрев некую фигуру за столом. Видя его внимание, гость встал. Танцор не верил глазам.

Молодой человек подошел. Танцор окинул его взором с ног до головы. — Что ты тут забыл, ради всех богов?!

Это был их правоверный друг, Дассем из Ли Хенга. Он смотрел на лестницу. — Мне есть что обсудить с твоим партнером.

— То есть с нами.

Парень вздохнул. Видя это, Танцор понял, что предстоящее дело необычайно важно для него. — Тогда с вами двоими. Наедине.

Танцор указал Дассему на ступени. — Ладно. Идем, — и кивнул Угрюмой, как бы говоря "позже". Негодование на ее лице читалось все явственнее.

В конторе они нашли Келланведа стоящим у окна. Он покачивался взад и вперед. кивнул Дассему, будто не удивляясь. — Что привело тебя на остров Малаз? Передумал?

— В каком-то смысле, — натянуто сказал юноша. — Служба за службу.

— То есть?

Дассем ощущал себя весьма неуверенно. Явно не умея красиво говорить, он хрипло закашлялся. — Мне кое-что нужно поместить в Мертвый Дом.

— Это тебе не треклятый склад, — фыркнул Танцор, подходя к столику и наливая вина.

Келланвед задумчиво качал головой: — Ну... можно и так сказать. А взамен?

— Взамен я буду служить вам.

Танцор подавился вином. Утер рубашку, не отрывая взора от меченосца. — Ты — служить нам?

Глаза Дассема сузились, словно он столкнулся с оскорблением. — Мое слово верно...

Келланвед успокаивающе воздел руки: — Прошу, пойми правильно. Мы не усомнились в твоем слове. Вот только цели наши могут... не совпадать.

— Мне нет дела до ваших целей. Я буду служить.

Танцор вопросительно глядел на Келланведа.

Маг постучал концом палки по доске пола, снова раскачиваясь на носках. — Что же, все это сплошные гипотезы. Мы можем не попасть в Дом второй раз.

Дассем схватился за ручку двери. — Вот и поглядим.

Келланвед и Танцор вновь обменялись взглядами. Танцор пожал плечами. Маг ткнул тростью в сторону двери. — Хорошо...

* * *

Дассем отвел их на окраину. Вынес из низкой постройки сверток и положил в тележку. Бородатый старик, что жил в каменной трущобе, без конца кланялся Дассему.

Дассем потащил повозку. Танцор невольно оглянулся: старикан шлепнулся в грязь на колени, да так и стоял, молитвенно воздев руки.

— Поклонник Худа, — пояснил Дассем.

Келланвед вел их к Дому. Танцор шагал сзади, за тележкой. Шею щекотало, как будто за ним наблюдали. Да, некий стройный молодой человек в темных одеждах следовал за ними в отдалении. Танцор нахмурился и продолжил путь, то и дело оглядываясь. Ему не нравилась лукавая улыбочка на губах юнца, как будто тот готовился разделить с ними необычайный секрет.

У Дома Дассем бережно поднял толстый сверток и понес на руках. Келланвед отворил железную калитку. Дассем оказался последним на дорожке. По пути Танцор оглянулся и заметил бледного парня около ограды. Улыбка пропала. Он скорее казался сердитым.

Дассем осторожно положил сверток в боковой комнате рядом с прихожей. Танцор и Келланвед заинтересованно смотрели. Слои одеял разошлись, показав голову девушки из Даль Хона — глаза сомкнуты, потные волосы свалялись. Похоже, она крепко спала.

— И что это? — воскликнул Танцор.

Дассем не отводил взгляда от девичьего лица. — Та, которой я поклялся, будто смогу ее защитить.

— Здесь она будет в безопасности, — сказал Келланвед, удивив приятеля необычайно серьезным тоном.

Дассем смахнул тылом ладони потные волосы со лба девочки и кивнул. — Так меня заверили.

Танцор хотел спросить, кто, во имя Бездны, мог заверить его, когда маг хлопнул в ладоши, заявив: — Отлично. Итак, мы заключили соглашение?

Встав на колени рядом с девочкой, молодой воин склонил голову. — Заключили.

— Превосходно. Итак, ты идешь с нами. У нас есть... одно побочное дело.

Танцор исполнился подозрений. — Что такое?

Келланвед усмехнулся: — Увидишь...

Тени завились вокруг них, Танцор предостерегающе поднял палец: — Говорил тебе, никаких внезапных...

Все трое пропали, оставив кружиться листья и комки пыли. Через некое время раздались тяжелые шаги, бронированный колосс показался в проеме двери. Глухой шлем склонился, будто удивляясь новой обитательнице.

* * *

Прежде всего Тайскренн ощутил ладони и стопы — они нестерпимо чесались. Затем колени и плечи дали знать о себе стреляющей болью. Он застонал — или даже этого не смог?

Грудь резко содрогнулась, спина выгнулась аркой. Боль ходила от одного нерва к другому, поджигая их. Теперь он был уверен, что рот издает вполне реальные стоны.

Наконец он охрип, потом заснул от мучительного переутомления.

Разбудил его шум: нечто тяжелое скрипело, будто двигаясь по камню и гравию. Ушей коснулся шепот. Он напрягся, вслушиваясь.

— Пробудился, — сказал в темноте мужской голос.

— Да-да, — ответил женский голос, нетерпеливо и пренебрежительно.

Он решил спросить у них, что происходит. Глубоко вдохнул и выдохнул, пошевелил языком и попробовал заговорить. Услышав лишь сухое шипение, а потом подобающий зверю хрип.

— Умирает, — сказал мужской голос. — Не правда ли, он умирает?

— Нет, — отозвался женский голос. — Воды, — велела она, — воды гостю.

Вскоре вода окатила лицо, он закашлял в полной темноте, булькая и стараясь не захлебнуться.

— Достаточно! — снова воскликнула женщина. — Прости, у нас тут довольно мало посетителей.

— Где, — сумел он произнести, — где я?

— Очень глубоко под островом, малыш. Поистине глубоко.

— Кто... кто вы?

— Что? — Мужской голос наполнился недоверием и гневом. — Кто мы из всех древних? Неужели тебе придется думать долго?

— Ну, ну, — сказала женщина. — Он растерян после мучений. Думаю, нужен свет. Да станет свет нашим ответом. — Раздался хлопок в ладони, во множество ладоней.

Пока Тайскренн старался приспособиться к абсолютной тьме, начали расцветать крошечные синевато-зеленые огоньки. Тут и там, повсюду — они множились, их были тысячи и тысячи, пока он не смог различить исполинскую пещеру с высоким сводом и большим числом тоннелей. Перед ним лежали два змееподобных существа, тела их, пропадавшие в двух тоннелях, были гигантскими, походящими на крепостные башни. На конце одного тела было мужское лицо, на другом — женское.

Тогда Тайскренн, этот привыкший к сомнениям и скептицизму ученый, заставил шевелиться страдающие руки и ноги, встал на колени и склонился перед парой хозяев, потрясенно бормоча: — Д'рек...

— Да, я тоже склонен так думать, — фыркнула мужская часть.

— Благодарю, — сказала женская часть, вновь хлопнув во множество ладоней. — Ну что же, наше время ограничено. Мы сохранили тебе жизнь, Тайскренн, ибо твое наказание несправедливо. Как видишь, мы не лишены милосердия.

Он снова поклонился, коснувшись лбом пола, и понял, что стоит в луже извивающихся многоножек, жуков и тараканов.

С трудом подавив дрожь отвращения.

— Мы посылаем тебя назад, в храм, — сказала мужская часть.

— Да, — поддакнула женская. — И просим отнести послание. Предупреждение. — Ее голос стал тверже. — Некоторые среди жречества голосуют за новые пути для культа, и мы недовольны — надеюсь, ясно сказано?

Тайскренн поклонился. — Вполне. Я польщен оказанной честью и...

— Да, да, — оборвал его мужчина. И пробормотал женской половине: — Он больше не сможет оставаться здесь.

Та кивнула. — Верно. Тайскренн, введенные вещества вымываются из твоей крови, и ты должен уйти. Короче говоря, атмосфера пещеры ядовита, и придется тебя отослать. Прощай. Удачи.

Он с трудом встал и склонил голову. — Благодарю, Великая. — Не успел он закончить, как сильная вонь аммония заставила его кашлять. Он понял, почему люди, забредающие слишком глубоко в пещеры, расстаются с жизнью.

Сущности кивнули ему и начали заползать назад. Зрение ухудшалось, однако он успел заметить, что женская часть изгибается влево, а мужская вправо. Возможно, они были лишь окончаниями одного существа.

Он потерялся, перемещаясь через неузнаваемые Королевства, миры Старших сил, недоступные людям. Величина и глубина их могущества потрясала воображение. Затем все исчезло, будто обрезанное ножницами.

Пещера стала темной и пустой, если забыть про несчитанные миллионы ползучих гадов.

— В нем есть сила, — сказал мужской голос.

— Так и должно быть, — согласился женский.

— Кажется, К'рул думает, что этот может быть тем самым.

— Очередной кандидат, — грустно пробормотала женщина.

— Кто-то должен суметь.

— Может быть. А может, нет. Все меняется.

— Я не отступлю, — заверил мужчина.

— Да, — сурово отозвалась женщина. — Я тоже.

* * *

Стоящий на коленях Тайскренн поднял голову и обнаружил знакомое место. Он был в приемной для особых аудиенций, рядом с главным залом храма. По стенам тянулись полки со свитками, стол посредине был завален записками о текущих проектах.

Он подошел к двери, вслушался: многоголосое бормотание и шелест ряс подсказывали, что идет служба. Д'рек не могла выбрать лучшего времени... ну разумеется. Молодой жрец схватился за кольцо на двери и застыл, укрепляясь духом. Он обнаружил в себе ужас; руки тряслись, в животе назревал мятеж. Откуда такая нервозность? О да, он понимал. Теперь дело не просто в нем одном.

Отворив дверь, он вошел в храм. Тесные ряды поклонников окружали возвышение алтаря, на котором старейшины культа вели ритуал. Телло стоял посредине, на месте Демидрека. Речь его была призвана укреплять сердца верующих.