Прикончив под серьезный разговор мясо, разлили по чашкам легкомысленный сидр и стали выбирать Снежане имя. По возрасту ей оставалось еще добрых три года, но по делам ее не возражал решительно никто; и самое имя нашлось очень быстро. Встал рыжебородый Тарас из “Черной чаши” — Снежана с трудом узнала в нем носителя немецкого “пикельхаубе” — и сказал, как отрезал:
— Блик!
— А что, — согласилась Инь-Янь. — Годится: Быстрая, Ловкая и Красивая.
— Боевой линейный излучатель Кузнецова, — пробормотал Змей в нос. — Любого навылет забодает...
Рядом тихонько вздохнул еще один байкер, Антон:
— Стоило Крапивина пристрелить.
Змей подскочил:
— Ох*ел?
— А чтобы не видел Командор этого дерьмища.
— Так поздно, — возразил Марк. — Разве что еще до Перестройки.
— ...И рисунок ей дать: молнию, — закончил мысль Тарас. — Видел я, как она бегает — на “Урале” хрен догонишь!
Все засмеялись. Хорн объяснил для новичков:
— Рисунок она сама выберет. Мы только подкладку назначим — не черную, как обычно, а зеленую. Потому, что имя проверено в деле. А по той же причине предлагаю переименовать Змея. Его мысль активное топливо разлить. Он вообще погнал нас на улицу. Не то так бы и сидели, дожидались!
Августовские вечера холоднее и темнее июльских; освещался клубный дворик парой металлических чаш на кованых стойках; в чашах горело масло, не дрова — чтобы искры не пугали соседей. Вышла на чистое место Снежана, вручил ей Змей повязку с именем и ключ от клубного помещения, и ключ от личного шкафчика — и только тут, лицом к лицу, в пляшущих отсветах, разобрал Змей, что у Снежаны теперь все бело-платиновое, не золотистое. Снежные волосы, снежные неко-наушники, белая футболка, джинсы-кроссовки, белый рюкзачок... Хотел пошутить про смену образа, да спохватился, что девочка вполне может седину закрашивать — вдруг обидится? И просто кивнул.
Снежана вернулась на место, сразу зашептав на ухо Инь-Янь — той пришлось пригнуться. Змея с площадки так просто не выпустили:
— Ермунгандом его назвать! Он же на орбиту скоро выходит!
— Ермунгадом!
— Главное, не садись там в корабль к незнакомым UFOшникам!
— Встретишь гуманоида — не люби его. Подожди анализа — и не одного!
Змей отшучивался недолго: Инь-Янь зачеркнула следующий пункт коварного плана, и девушки потащили парней танцевать. Сперва согнали с площадки Змея, потом сдвинули стол с лавками, вынесли динамики. Люди склубились в темное многоногое облако. Причем байкеры, явно проинструктированные подружками, активно тянули в круг Снежанину программисткую мелочь:
— Девушка, давайте потанцуем?
— Нет.
— Чего?
— А вы в спортивных штанах.
— Ну и тебе купим!
— Очки сниму — сбежите!
— Не сбегу. Вот, видите, я с подкашивающимися от страха...
— От сидра!
— От страха! Ногами! Иду навстречу этой опасности... Потому как я отважный, аж ваще!
— Типа, сверхчеловек?
— Сверхчеловек — это могущественное существо, которое решило лечь спать пораньше! И легло пораньше!
— Тогда приглашаю вас на самый медленный танец. Будем лежать, обнявшись!
Добавили два светильника, в небо над прудиком запустили пачку китайских ракет.
— Одиннадцати еще нет, шумовой режим не нарушаем. Все равно напишут, падлы... И на шум, и на оргию педофилов... — Змей обернулся: Инь-Янь стояла слева, Снежана, то есть, Блик — справа. За Инь-Янь стоял Хорн, старательно выражая всей фигурой полное абсолютное равнодушие.
— Плюнь, — сказала Инь-Янь. — Хотя бы сегодня забудь, что ты официальная морда лица.
Хорн кивнул:
— Мы медленные мелодии поставили. Павана там, полонез. Просто ходить и поворачиваться. Любой сможет. Не парься, все хорошо будет.
Змей покосился еще правее: там несколько мелких программистов окружили Марка, и возвышающийся на полметра здоровяк отвечал вполне серьезно, как равным:
— ...В один заход, через тонкую соломинку, высосать банку сгущенки? Да я бы побоялся с твоей сестрой целоваться... Не говоря уже о чем-то большем!
Змей опять глянул на часы:
— Снежана, тебя кто забирает?
Снежана показала язык:
— У меня теперь есть имя! По уставу, имею право находиться на клубной базе до скольки надо!
Змей посмотрел на подобравшегося Хорна, на хмурую Инь-Янь, готовую отстаивать воспитанницу — и внезапно разозлился на себя. Сколько можно хныкать-хлюпать! Лис убит, Винни сидит, Абдулла пропал, Валькирия сбежала... От клуба осталось три человека — викинги Сэнмурва не “Факел”, реконструктор в ролевика никогда не переродится... И вот еще берсерк-малолетка.
Что по сравнению с этим очередной донос очередных пидорасов?
Нет, к лешему все! Девчонка-то в чем виновата? Месяц назад она жила в нормальной вселенной, где взрослые не убивают взрослых же арматурой и лопатами, где пожарные заняты делом, а не помогают убийцам...
Вот, опять на ум приходит сравнение: “до войны”...
И что, теперь жалеть на девчонку вечер? Вечеров еще полная жизнь!
Змей почесал подбородок.
— Тогда тебя утром сразу к школе? У вас линейка в девять?
Девочка кивнула.
— Я даже не сомневаюсь, что переодеться Инь-Янь тебе организует. Значит, что... Блик, ты какие быстрые танцы знаешь?
Снежана покраснела до ушей:
— Все знаю.
— Переобувайся. Сейчас мы им покажем, за что у тебя имя.
Девочка от счастья телепортировалась прямо в клуб. Инь-Янь величественно склонила голову: все, мол, правильно! — и отправилась помогать.
Хорн внимательно поглядел на товарища:
— Сам-то ей ноги не отдави. Танцор из тебя... Может, лучше парное упражнение? Ну, которое мы для киношников репетировали? Ей копье, тебе два коротких. Там хотя бы ошибиться негде.
— Вот как раз фехтованием она занималась постольку-поскольку. Ее профиль — танцы, информатика, костюм. А за ноги не парься, если увижу, что наступаю, просто подниму ее, как вазу — она же почти ничего не весит.
— Пойду, музыку вам подберу попроще.
Хорн протолкался сквозь людей, обошел круг танцующих — тень его накрыла скачущие по пруду отражения огня из светильников — и пропал в каменном кубе. Змей стоял, бездумно глядя в звездное небо. Медведицы Большая и Малая, между ними вытянулся Дракон. Созвездие Ориона, три звездочки в пояснице — то ли меч, то ли чего побрутальнее, древние греки народ простой...
Впрочем, люди с той поры усложнились не сильно:
— Ровно в полночь платье Золушки превратилось в рваные обноски, карета — в тыкву, лошади — в мышей. А окажись она в полночь уже без платья, ей стало бы пофиг!
— ...Ну да, в отношениях с мужчинами главное — самкоуверенность!
Бородачи в джинсе катают на раскинутых в стороны руках программистскую мелочь, объясняя им с деланой серьезностью:
— Нас трое братанов: Эдик, Антон и Тарас. И больше нет корешей у нас. Мы п*здим всех, кто обзывается...
И ботаники, краснея от собственной крутизны, шутят в ответ:
— Сайт настоящих мужчин, которые не боятся что-то сделать своими руками... PornHAB!
— Ну, это когда еще! Тогда за картинки в сети даже не сажали.
— Точно: давеча право крепостное, нонеча репостное.
Клубный доктор приветливо зевает — и его тут же вытаскивает потанцевать рослая блондинка в проклепанной коже:
— Ой, парень, а ты такой милый, когда я пьяная!
Глаза доктора точно напротив пышной груди, но непохоже, чтобы Сумрак смущался.
Пара со здоровенного “Харлея” тихонько перешучивается на берегу:
— ... А ты бы мне дала свой эпилятор, побрить задницу? Потом бы я тебе вернул.
— Ты знаешь, как работает эпилятор? Он же не бреет, он выдергивает. Конечно, бери!
Ехидно улыбающаяся байкерша поджигает очередную упаковку китайских ракет:
— Я твой Луна Аполлон летал!!!
И все тонет в хлопках огненных цветов, и желто-рыжее пламя светильников мешается с лиловыми, зелеными, белыми, синими отблесками фейерверка. Танец рассыпается. Радостные вопли, суета вокруг остатков сидра и закуски.
— Инь-Янь, а брат же говорил, ты ешь, как птичка?
— Ну да... Я на страусиной ферме работаю. Страус же не рыбка, верно?
— Я тоже в детстве рос — птичка-жаворонок. А вырос в такую сову, что мама от меня мышеловки прячет.
— А я не сова, не жаворонок. Я кот — сплю всегда, немного пожру, и снова не прочь поспать.
— Эй, ну чего хватать мою девушку за жопу?
— На него кричать бесполезно, кинестетик.
— В смысле?
— Пока по лицу не вломишь, не поймет!
— Девушка, а у вас парень есть?
— Нет.
— Как? У такой умной, утонченной, сексуальной девушки нет парня?
— Сдох, падла, от счастья.
На последних искрах фейерверка за спиной возник Хорн:
— Готово. Через минуту начинается проигрыш, а потом уже сама мелодия.
Змей кивнул. Подтянул ремни на мягких сапогах, скинул на лавку плащ, перевязал пояс. Люди уже все расступились, окружили пятачок вперемешку: кожано-джинсовые керосинщики, посреди белой свечой Инь-Янь по норманской моде времен Жанны Д’Арк: широкие разрезные рукава, длинное платье с Y-поясом в пол. Сумрак в нарочито простом брючно-жилетном костюме под руку с той самой высоченной девахой, которая живописует свое первое падение с мотоцикла:
— ... Очень больно, но я решила не плакать, потому что слезы соленые, и носу от них еще больнее. Поэтому я не плакала. Я просто орала!
— ...Не, мой батя самогон варить умеет.
— А мы его всегда сырым пили.
Марк с ирокезом на голове, до пояса голый и разрисованный, в бахромчатых штанах... Змей, Хорн, Шарк ради Последнего Дня Лета вытащили костюмы с последнего Парижа, где играли гвардейцев кардинала. Викинги Сэнмурва нарядились, как всегда, викингами, просто без шлемов-кольчуг.
— ... Бро, ты хочешь телку, чтобы заботилась, как мать, а слушалась, как дочь? Ну и как ты с ней спать собираешься? Это же двойной инцест!
— Правильно! Давай лучше за мам выпьем! Третий тост вообще-то за любовь, но нахрена она нам?
От мелких программистов никто не ждал чудес, а сами они еще не вполне понимали, куда попали — так что нарядились, как на официальное мероприятие: светлый верх, темный низ, лакированые туфли. Замерзшим Инь-Янь раздала клубные костюмы — кому плащ, кому крылатку. Разумеется, с кровавым подбоем...
Снежана — то есть, конечно, Блик! — стояла уже на той стороне освещенного круга. Услышав, что танец ожидается быстрый, она выбрала белое китайское: тапочки, шаровары и укороченный халат. Заметив, как ровно, по ниточке, Змей пересекает круг, с какой небрежной точностью подает руку — и с каким восхищением рука принимается! — Хорн понял, что сегодня Змей никому на ногу не наступит, и что вместо простенького бранля можно поставить какую угодно зверскую джигу — получится все!
А раз так, надо снимать. Хорн двинулся взять камеру, осветитель — но тут Сэнмурв придержал его за рукав:
— Чего Змей выглядит, как будто узнал, что три богатыря жили в разные века?
— Да просто ему в нос ткнули, что люди живые.
— То есть?
— Ну вот, Снежана. Ну, теперь-то, конечно, Блик. Она еще мелкая. Но уже чего-то хочет. Своего. Личного. Уже не пешка, не иконка пехотинца на экране!
