Интервенция любви(завершен)

— У тебя есть ключи, — заметила она нейтрально, вспоминая, что он имел их и в день ее... бегства.

Думать о вероятных планах на убийство в свете все еще "висевшего" между ними разговора — не хотелось.

— Сделал, — так же нейтрально и характерно скупо подтвердил этот факт Нестор, вызвав лифт.

Инга промолчала. Какая разница? Ясно, что профессионал такого класса не стал бы оставлять следов и взламывать ее замок. И, вероятно, для него не составило трудности сделать дубликат ее ключей. Может он тогда в центре это и провернул? Она ведь особо вещи никогда и не прятала.

Тут ей в голову пришла другая мысль, переключившая Ингу на не столь отдаленное прошлое:

— Ты ко мне в квартиру приходил? Недавно? На этой неделе, на прошлой? — уточнила она, посмотрев на него с зародившимся подозрением, пока Нестор шел к ее дверям на этаже.

— Иногда, — так же скупо ответил он, ловко и быстро открывая замок.

Так, что Инга только шумно выдохнула, стараясь овладеть своим возмущением, и зашла в квартиру, едва не печатая шаг.

Нестор немного нахмурился и, войдя следом, захлопнул двери.

— Это... тоже... пугает? — как-то непривычно осторожно и аккуратно уточнил он, отставив пакет. Приблизился к ней со спины впритык.

Инга сильно-сильно закрыла глаза и сжала губы. Попробовала сосчитать до десяти, вспомнить, как там ее учил успокаиваться Валентин Петрович? Но ничего не придумала и только зло засопела носом. Совсем по-детски глупо, кстати. Но у нее внутри все аж узлом свернулось от возмущения!

— Нет! — она резко развернула и запрокинула голову, глядя ему в глаза. — Нет! — повторила Инга, ткнув Нестора в грудь пальцем от избытка эмоций. — Это не пугает! Это бесит, Нестор! Я... Я... — Она оказалась вынуждена закрыть глаза и сглотнуть, потому что злость ее буквально душила, а он снова не видел смысла в ее эмоциях. Инга это прекрасно улавливала в глазах любимого непробиваемого мужчины. — Господи, Нестор!! Ты видел, в каком я состоянии была? Если приходил, если следил за мной?! Ты же не мог не заметить, что со мной творится?! И ты со мной не ... Грх! Я не знаю, не общался?

У нее не хватало слов, терпения, выдержки. Ничего не хватало. Снова захлестнуло просто бурей эмоций, как на холме недавно.

И словно подтверждая, что они так никуда с того "холма" и не продвинулись, Нестор сдержанно заявил:

— Видел. Я видел твое состояние. И считал, что являюсь ему причиной.

— Да так же и есть! — почти крикнула Инга. Оборвала себя. Заставила вдохнуть, хоть и сомневалась, что это поможет. — Я и мучилась так, потому что тебя не было! Потому что считала...

Тут она умолкла и закрыла глаза. Глупо. Это они уже выяснили. Да, она мучилась и переживала его смерть. Но он об этом был совсем не в курсе, пока Инга сама не просветила час назад.

Хорошо. То есть плохо. Она снова ведет себя как истеричка.

— Извини. — Она прекратила давить на кисть руки, палец которой все еще упирался ему в грудь. — Это глупо, Нестор, я знаю. Ты был не в курсе моих мыслей. Я не знала, что ты жив и рядом, потому с ума сходила. Это мы уже выясняли.

Сказав это, Инга развернулась и пошла в кухню, по пути захватив пакет. Она не представляла, что именно Нестор собирался готовить. Даже не могла бы с уверенностью сказать, что до сих пор голодна: то ли пирожное, то ли нервы полностью погасили любые порывы насытиться. Но Инга хотела занять руки и свернуть с того пути, который их не приведет ни к чему хорошему. Она это точно знала.

Потому Инга достала мясо, решив, что хочет бульон. И даже вспомнила, что где-то в холодильнике валяется хлеб, который вполне можно порезать на сухарики. Нестор, разумеется, ни на шаг от нее не отступал и уже так же находился на кухне. Причем, он достаточно властно забрал у нее из рук пакет, Инга чудом выхватила кусок говядины. Да и то, все свидетельствовало, что и эту "добычу" Нестор планирует у нее изъять. И самостоятельно приготовить то, что сам посчитает для нее лучшим.

Ну, уж нет! Не на ее кухне!

— Инга.

Как и обычно, Нестор одним словом умудрился подтвердить ее подозрения, намекнуть, что он сам тут со всем разберется, и что ей стоит просто сесть и оставить все ему. Даже табурет ногой выдвинул, намекая на то, где она должна устроиться. И протянул руку за пакетом с мясом, в который она вцепилась, как ненормальная.

— Я хочу бульон и сварю его. Сама, — уверенно заявила Инга, деля вид, что ничего этого не поняла и не увидела.

Нестор чуть повернул голову и приподнял уголок губ.

Ладно, она любила, когда он улыбался. Но сейчас это не имело значения. Тем более что веселье у него вызвала ее попытка непокорности. Наверняка, он не сомневается, что сейчас быстро подавит "бунт", и все вернется на круги своя. Станет вновь таким, как ранее. Как ему казалось верным.

И это вновь возвращало их на точку разговора в машине, который так и не был окончен. Однако, имея некоторый положительный пример своей способности отстоять собственное мнение и желание, благодаря чему он все же купил сладости и даже не выхватил их у нее изо рта, Инга не собиралась и теперь отступать. Она отвернулась и, открыв один из кухонных шкафчиков, достала кастрюлю.

— Я приготовлю.

Он решил, что она и правда не поняла его взгляда и намерений? Хм. Инга двинулась с кастрюлей к раковине. Нестор тут же плавным шагом перешел ей дорогу и обхватил руки Инги, не позволяя ей двинуться. Она вздохнула в очередной раз и обернулась лицом к нему.

— Нестор. Такая позиция вернет нас на исходную. К тому вечеру, когда мы заключили соглашение. Ты этого хочешь?

Он пристально смотрел на нее, буквально отмечая малейшее движение. И снова с тем потерянным выражение. Наконец, спустя несколько секунд, он медленно покачал головой. Но продолжал ее держать. Что ж, по крайней мере, он ее слушал. Уже прогресс.

— Хорошо. Я совсем не хочу возвращаться к тем исходным. И снова сходить с ума от ужаса, — она вымученно улыбнулась.

Нестор медленно, с силой закрыл глаза. И отпустил ее руки. Даже отступил на шаг.

— Я этого не хотел для тебя, — открыв глаза, тихо произнес он. — Ни страха. Ни ужаса.

Инга с трудом улыбнулась, понимая, что в этот раз надо проговорить все до конца, иначе они так и будут ходить по кругу, как заедающая пластинка. Видимо, десятки бесед с психотерапевтом не прошли даром, Инга начала искать причины и мотивы своих чувств, поступков и решений. Да и мотивы Нестора тоже.

Но не в состоянии сохранять полное спокойствие, стараясь занять руки, она все же дошла до раковины и включила воду, набирая в кастрюлю.

— Я верю. Но... Хорошо, — в который раз за последние часы повторила Инга. — Смотри. Ты держал меня на прицеле. Наверняка бы убил, не вмешайся Карина, верно? — выключив воду, она поставила кастрюлю на плиту и, не заботясь уже о том, чтобы нормально разделать мясо, просто плюхнула кусок в воду.

Видит Бог, ей было не до того.

— Не знаю.

Она не такого ответа ждала от Нестора. Потому, наверное, резко повернулась, удивленно его рассматривая и вытирая руки полотенцем.

Он выглядел сосредоточенным. И напряженным. И ей очень хотелось подойти и поцеловать его. Но Инга осталась на месте. И он никуда не сдвинулся.

— Я не знаю, что произошло бы, не позвони Соболева, — верно истолковав ее изумление, медленно и неохотно повторил он. — Верным было бы убить тебя сразу. Но я не мог. Все в этом казалось неправильным. Не таким, как должно было быть.

Инга непроизвольно засмеялась. Или издала некий звук, который предпочла бы считать смешком. Не то, чтобы ей полегчало от его объяснений.

— Ладно, ты не знаешь, я не знаю. Тем более у меня был повод для страха, разве не так? Я совершенно не понимала, что происходит с моей жизнью. Тут ты с пистолетом. Потом этот стремительный побег. И та жуткая неделя. Кажется, я никогда в жизни так не мерзла, — Инга даже сейчас ощутила ледяную зябкость, растекающуюся по коже от одних воспоминаний о тех днях. И попыталась взять себя в руки, используя все, о чем говорил ей Валентин Петрович уча успокаиваться. — А потом наш уговор и твое... твоя... Я не знаю, Нестор!

Не очень справившись с эмоциями, она придавила лоб ладонью, посмотрела на него: лицо Нестора казалось каменным, а синие глаза едва ли не почернели. Или это тень так падала?

— Ты был таким ... властным, что ли. И забрал у меня все — любую волю. Я ничего не могла решать. Ты не оставлял мне для этого пространства. Свободы в элементарном. Это подавляет. Так что да, я испытывала страх. Я тебя не понимала тогда. Да, что там! — Инга с досадой скривилась. — Я сейчас не уверена, что тебя понимаю, несмотря на то, что как оказалось, жить без тебя мне вообще не хочется.

В этот раз она ему действительно улыбнулась. Может жалко, но это точно была улыбка.

— Так что, может, попробуем опять поговорить? — предложила Инга. — О том, что было. Что теперь есть. Потому что я пока слабо представляю себе — что будет дальше.

Он снова сжал челюсти. На резком лице Нестора, казалось, прорезалось такое количество острых углов и каких-то линий, теней, словно он надел какую-то маску. Однако в остальном он остался совершенно неподвижным. И продолжал смотреть прямо на нее с выражением в глазах, которого Инга не могла понять, как ни старалась.

— Мне... хотелось... позаботиться о тебе. Привести в хорошее состояние, — очень медленно и достаточно оригинально на взгляд Инги подбирая слова, начал говорить Нестор после минуты полной тишины. — Страха я не хотел. Ты сильная. Хорошо держалась. Это мне понравилось тогда. Я тебя захотел иметь. Получить для себя. Не только... — он замолчал, как-то одним взглядом охватив ее всю, что Инга почти почувствовала. — Всю. Целиком. Чтоб только мне принадлежала.

Он замолчал.

Инга тоже молчала, пока не зная, что сказать, да и стоит ли прерывать Нестора, раз уж он заговорил.

— Потом... мне захотелось, чтобы ты была счастлива. Это стало первоочередным. Основным. Очевидно, я тогда с этим плохо справился. Ты убежала.

Нестор опять умолк. И так на нее посмотрел, что Инга поняла — все. Это максимум его красноречия по прошлой ситуации и потолок того, что он будет вслух говорить. Подумалось, что она вовсе не отказалась бы от способности читать его мысли. Но следовало прекратить мечтать и вернуться в реальность.

— Я тебя не понимала тогда. Ты стал мне очень дорог. Но твой контроль, — она тяжко выдохнула. — Как и сейчас, Нестор. Это слишком. Явный перебор. Мне необходимо некоторое личное пространство и какая-то свобода воли. Рядом с тобой, без сомнения. Но я взрослый самостоятельный человек. И я могу принимать решения, касающиеся меня или нас. Понимаешь? Ведь так люди и строят отношения, правда? — Инга попыталась ему ободряюще улыбнуться, показывая, что не пытается вновь убежать.

Наоборот, ищет путь навстречу.

Но Нестор смотрел на нее так же тяжело и пронизывающе. Инге казалось, что она физически ощущает тяжесть этого взгляда: макушкой, шеей, плечами. И продолжал молчать.

Возможно, он нуждался во времени, чтобы это осмыслить?

Да, конечно, Нестор всегда отличался умением почти молниеносно принимать решения и разрабатывать планы исходя из ситуации. Но некоторые моменты, как с ее сексуальным удовлетворением, к примеру, явно выходили за границы этих рамок. И ведь тогда он после некоторого времени понял: насколько Инге некомфортно и тяжело. Может и сейчас он все обдумает и сделает свои выводы.

Надеясь на это, да и сама нуждаясь в какой-то мере в передышке, Инга отвернулась к плите: вода в кастрюле кипела. Она только собралась слить эту воду и набрать новую, как Нестор предупредил ее порыв. Выступив вперед, он оттеснил Ингу от огня и сам взялся за огнеупорные ручки кастрюли. Сам же заменил воду и поставил кастрюлю обратно на огонь.

Инга вздохнула:

— Нестор, это очень наглядный пример. Я вполне справлюсь с приготовлением бульона. Понимаешь? Ты должен мне доверять хотя бы настолько. Чтобы мы могли построить нормальные отношения. Если ты хочешь этого, конечно.

Он не повернулся, почему-то, хотя Инга постаралась сказать это с улыбкой. Так и стоял лицом к раковине и спиной к ней самой. И линия его плеч показалась ей очень жесткой под свитером. Настолько, что Инга поддалась желанию и протянула руку, коснулась его затылка, легко и немного робко провела по правому плечу. Вернулась, ощущая, как движение и ласка становятся все уверенней. Погладила левое плечо. Но Нестор не казался расслабившимся. А словно наоборот.

Неожиданно он резко развернулся, проделав это настолько стремительно и быстро, что Инга не успела убрать руку. И он этим воспользовался, крепко, но осторожно ухватив ее кисть. Сжал ее пальцы. А у Инги, словно в ответ на это движение, сердце в груди вдруг сжалось. Не от боли. А от темного синего взгляда, полного чего-то настолько глубокого и мутного, словно она с разбегу бухнулась с головой болото. И сейчас тонула, путаясь в водорослях и трясине, захлебывалась, погружалась все глубже.

Только дна в этих глазах не было.

И тут Нестор заговорил. Заговорил очень низким, но странно глубоким и ровным голосом, от чего по коже Инги прошла дрожь:

— Мой отец умер в горах, когда мне было около двух. Я его не помню. Когда мне было где-то шесть, я увидел, как моя мать убивает моего брата, которого только что родила. Тогда я этого не понял, конечно. Мне объяснила бабка. В десять — я впервые убил человека: любовника матери, который насиловал и избивал ее. Бабка признала меня неуправляемым и ушла в горы. Мать арестовали и, признав сумасшедшей, закрыли в больнице. Там она и умерла. В четырнадцать психологи интерната впервые признали меня социопатом, поскольку я убил котенка, которого не сумел вылечить и записали в секцию биатлона для реабилитации. В армии меня признали подходящим для особых заданий и тренировали в спецподразделении. Снайпером. Я участвовал в локальных конфликтах. После увольнения устранял цели, намеченные заказчиками.

Он замолчал, продолжая буравить ее этим темным и неподъемным взглядом. А у Инги в ушах шумело, и сердце билось через раз. На коже выступила испарина. Холодная. Почти ледяная, заставляя все ее тело промерзать до косточек. Воздух был настолько плотным, что она не могла им дышать.

— И еще — я мольфар. Как и все в моем роду, — добавил Нестор после нескольких секунд обоюдного молчания. — Не знаю, как строят отношения. Но знаю о тебе практически все. Теперь и ты знаешь обо мне. Я тебе доверяю. Но не вижу смысла подвергать риску там, где могу защитить.

Сказав все это, Нестор прошел мимо нее и, достав овощи для салата, принялся их мыть. Так просто. Будто ничего и не было. И вся эта информация, эти слова, содержащийся в них смысл — были самыми обычными. Не стоящими особого внимания, эмоций или размышлений. Просто краткое изложение биографии.

А Инга стояла в шаге от него полностью раздавленная. Размозженная этими словами. И отчаянно пыталась собрать ошметки своего разума и души хоть в какую-то удовлетворительную кучку, чтобы попытаться как-то дальше дышать, двигаться и жить дальше. После этих секунд.