Бота кивнул:
— Религия в первую очередь должна быть нравственной, учить добру и послушанию! Только не превращать гулей в стадо и отучать мыслить!
— Это не будет! Революция не должна менять разновидность рабства, ее цель духовная свобода с единой установкой — делать добро!
— В том числе и в духовной сфере! Ну ладно, это хорошо, что мы так все понимаем. Теперь следующее: нужно придать нашим идеям такую форму, чтобы ее восприняли все рабы и свободные!
— Это должна быть программа!
— Верно! Но написанная Богом, а не гулями. Пускай Господь сам спустит свои заповеди с неба. — Предложил Бота.
— Ты серьезно?
— А как же, наша версия должна быть убедительной!
— Это было бы замечательно, но даже мощные колдуны лишь создавали жалкое подобие пришествия Богов. А поскольку речь идет о Всемогущем, то тут должно быть такое яркое зрелище, что даже маловерные будут пристыжены.
Бывший архиепископ наклонился:
— Это верно, но лишь отчасти! Ты заяви следующее, Всевышний Бог ненавидит грех, а все гули грешные и если он явит себя, то они будут уничтожены.
Победоносцев кивнул:
— Здравая мысль! Действительно это языческие боги могут являться по мановению простого или могучего колдуна, а Всевышний им не подвластен, и видеть Его лик, не дано никому из людей. Даже мне!
— Вот так оно и будет! Но все же заповеди нужно сделать так чтобы они сошли с неба. Я думаю, колдун Хром с этим справиться.
— Если заповеди сойдут с неба, то это будет для рабов убедительно. Но это станет разумно, если будет явлен эффект.
— Хорошо хоть что-то ваш чародей может сделать.
— Сколько заповедей?
— Я думаю, хватит двенадцати, ведь большее количество трудно запомнить. А тут как раз по числу месяцев. Так и будет! — Предложил Бота.
— Бремя закона не должно пригибать к земле!
— Вот именно, а теперь вызовем Хрома.
Волшебник появился сразу, он словно ждал этого. Услышав предложение вождя восстания и священника-расстриги, Хром запротестовал:
— Нет так по моему нельзя!
— Это почему!
— Потому что против нас поднимутся мощные высшие силы, все духи, злые и добрые ополчаться против восстания. Это ты должен понимать!
— А разве есть духи!
— А откуда берется магия! Может боги и не такие могучие как в легендах, но вполне реальные. Я например сам наблюдал эффект появления духов.
— Что же это вполне возможно! Но вера во Всевышнего Бога не отрицает существования прочих сущностей в частности ангелов, херувимов и даже архангелов. Я думаю, у нас появятся союзники и среди высших сил. Кроме того, что-то неощутимое говорит мне, Всевышний Бог существует, и он поможет нам.
— Вообще у некоторых народов есть вера в абсолют, но при этом он считается равнодушным. Как говорят, создал вселенную и потом решил пусть творение и боги решают сами.
— Это пораженческая доктрина!
— А как тогда объяснить, отчего в мире столько зла и несправедливости!
— Это кара за грехи! Господь гневается и допускает гулям губить друг друга. Ну, а потом после смерти одним раздает награды, другим наказание! Все очень просто!
— Ну, это не так уж и плохо! — Хром оживился. — Хотите создать новую религию. Это прогрессивно и уже было. Знаете, может, придумаете еще и оппонента Всевышнему.
Победоносцев отрицательно мотнул головой:
— Главный враг Всевышнего это гулевая глупость. Тут ничего придумывать не надо! Кроме того, я ведь не потолка все это беру, у меня есть ощущения истины.
Хром согласился:
— Ничто так не объединяет как истинная религия, основанная на доброте и здравом смысле!
— Так поможешь нам устроить представление!
— Самое скромное! Чтобы окончательно себя не опустошить. Надо хоть чуть-чуть сохранить силы на тот случай если на нас спустят дракона или даже драконов. Я вообще опасаюсь вражеской магии.
— Было не плохо запретить колдовство.
— Запретить магию, это все равно, что отменить щиты, с воинами не покончим, а себе сделаем хуже!
— Я еще подумаю над этим! — Победоносцев нахмурил брови.
В голове скакали мысли. А вдруг и впрямь высшие духи его накажут. Может он даже берет на себя слишком много? Но с другой стороны, лучший способ раз и навсегда покончить с войнами, с голодом, и зверскими ритуалами, это установить единую религию. Тут им движет не столько лично честолюбие, сколько мысли о всеобщем благе! А Всевышний Бог наверняка есть, ведь кто-то сотворил сущее и материю. Не само же оно зародилось. И пусть Победоносцев не получил прямого приказа, но Творец всего не против того чтобы гули обрели счастье, достойную жизнь, а со временем даже бессмертие!
— Желание я чувствую одно, стать лучше, добрее и чище! Поэтому ради благой цели мы пойдем на подлог и спустим заповеди с неба! — Решительно произнес вождь восстания.
Бота поддержал его:
— Только окончательная победа высшей правды — может оправдать ложь! Подобно тому, что дело мира требует насилия, меч легче отбить мечом, чем щитом!
— Истина всегда в меньшинстве, а меньшинство может победить лишь с помощью ума и хитрости! Значит хитрость и ум, верные товарищи истины! — Закончил мысль Победоносцев. — А сейчас нам предстоит высечь заповеди на камнях, причем желательно, чтобы они светились. Ведь сам Всевышний начертал, как нам жить.
— Да будет так! — Согласился Хром. — Если уж врать, то по полной программе. Тут уже речь идет о судьбе восстания.
— Когда устроим представление? — Спросил Бота.
— Думаю сначала надо разбить де Хека. Или может быть.
— Лучше разбить Хека, мне понадобиться время, для того чтобы подготовить все спецэффекты. Тут надо будет собрать зелье и в подмогу лучше всего, выдели мне две сотни девушек.
— Ты их не уморишь?
— Нет! Только пускай соберут необходимые травы и не только для ритуала. Понадобиться еще для кое-каких опытов.
— Я не жадный сделаю.
Победоносцев, стараясь выбирать не самый изнурительный маршрут, двинулся на перерез де Хеку. Перед этим он, правда, объявил, что скоро им будет явлено божественное откровение. Рабы встретили подобное объявление с одобрением.
— Мы верим тебе!
Мальчик Хук скакал на маленьком таране-улитке. Дойдя до нужного места, он спешился. Юный повстанец подошел к еще не освобожденному руднику.
Снаружи стояла многочисленная стража. Обойти ее коричневому, практически неотличимому от камней, мальчику не так уж и сложно.
Цепляясь цепкими руками, нащупывая босыми ногами каждую выемку, мальчик взобрался наверх. Оттуда можно было различить и дальнюю дорогу и многочисленных невольников. Тут работали в основном подростки, мальчишки в набедренных повязках ломали камень, перетаскивали тачки. Черные, коричневые, блестящие от пота тела мелькали, а безжалостные плети надсмотрщиков лупцевали спины.
С другой стороны трудились девушки. Красивые, почти голые только слишком уж исцарапанные в писугах от плетей. Они отчаянно вкалывали, много таскали, видимо сильно задубели. Тут Хук подумал, какие они трусы не могут броситься на стражников или забить надсмотрщиков. Ведь невольников гораздо больше чем стражи.
— Раб это в первую очередь трус, он боится потерять цепь! — Заметил мальчишка.
— Может устроить бунт прямо сейчас или подождать подхода свежих сил?
Хук решил взобраться повыше на самое острие. Это было трудной задачей, камни становились все острее, ранили руки и ноги. Вскоре пальцы мальчишки стали кровоточить. Затем его грубая никогда не знавшая обуви пятка встала на острый осколок. Стопу прокололо, выступила кровь.
Хук выругался:
— Такое ощущение, что противник подключил к борьбе против нас колдунов. Но меня это не остановит.
Прошло еще несколько мучительных минут и, наконец, мальчик оказался на самой вершине. Тут обзор был великолепен, воздух прозрачен. Были видны многочисленные рудники с невольниками, часть из них трудилась под землей.
А вот на самой линии горизонта двигалась армия де Хек. Шейх был, похоже, хотел разминуться с армадой повстанцев. Следовательно, нужен был оптимальный маршрут. Чтобы настигнуть неприятеля вовремя.
— Я уже придумал, как их разгромить! Расскажу Победоносцеву, теперь осталось лишь спуститься.
Мальчик пополз вниз, он старался избежать новых ранений, избрав более пологий маршрут. Ребенок двигался быстро, но тут сорвался, рухнув с довольно большой высоты. Он хотел вскочить, но острие меча коснулось груди.
— Куда ползешь щенок. — Последовал грубый голос.
Хук замер, огляделся, два воина стояли над ним, мечи блестели.
— Да я так ничего, отпустите меня господа!
— Э нет! Ты беглый раб, быстрее вставай.
Ребра мальчишки болели, он ушибся, были набиты синяки, но крепкие кости целы, да относительно маленький вес не давал сильно грохнуться.
Вскочив, Хук со всего размаха врезал, ногой стражнику в пах. Тот вскрикнул мальчик бил профессионально, используя и бедро, и разгибание колена. От шока тот грохнулся. Второй воин оторопел и получил локтем в солнечное сплетение. Ему перехватило дыхание. Не теряя даром времени, мальчик на лету схватил оброненный меч и рубанул ближайшего стражника по шее. Он не мог поступить иначе, тогда бы воины подняли тревогу.
Тот лишь охнул, голова откатилась, у мальчишки удар сильный, не даром он от зари до зари рубил лет. Один отключился, второй промычал, но и его Хук добил, всадив клинок под сердце:
— Да смилуются над вами высшие боги, вернее один Всевышний Бог. (Мальчик сумел подслушать разговор вождя и священника.) Впрочем, он внутренне согласился, что одну церковь куда легче прокормить, чем многие сотни.
— Теперь мы уходим! — Сказал сам себе Хук.
Юный разведчик стал спускаться, затем, увидев отряд вновь поднялся преодолев очередную кручу. Тут перед ним открылось довольно неприглядное зрелище.
Языческий жрец в желтом одеянии закончил черчение пентаграммы — излюбленного символа злых богов. По ее краям расположились пять связанных гулей, четыре мальчика лет четырнадцати и крепкая, стройная девушка. Судя по мускулам, это были рабы из каменоломен, их тела помыли и намазали маслом.
Жрец прочитал мантру, подобие молитвы, затем, прихватив факел, прошелся вдоль пентаграммы, прижигая невольникам босые пятки. Рабы дергались от боли, но старались громко не кричать. Привычные к боли тела напряжены.
Рядом со жрецом стояло не менее десяти, вернее одиннадцать стражников и толстый человек похоже знатная особа. Хук был возмущен подобным ритуалом, хотя уже не первый раз его видел. В частности на его руднике, во имя богов сажали гулей на кол, а когда они умирали, трупы сжигали, а пепел сыпали на алтарь. Потом бросали в него зернышко фротоса. Если цветок вырастал, то значит, это было угодно тому богу, в чью пользу приносилась жертва.
Иногда жертвы приносились целому пантеону, в этом случае их количество было велико и цветы, выращивались самых разных раскрасок. Но наиболее ценились черные и красные. Среди жертв обязательно были подростки, дети, а порой младенцы причем не только рабов, но формально свободной бедноты.
Более мягким вариантом была ритуальная порка рабов во славу божью. Их бесцеремонно лупили, правда, тут сами рабовладельцы старались не перегнуть палку, чтобы невольники могли на следующий день или вернее, если били утром, сразу после избиения работать.
— Что их ждет? — Сам себе задал вопрос Хук.
Жрец стал доставать острые колья, это означал, что жертвы будут проткнуты, а затем умрут в муках.
Этого Хук не мог выдержать, он побежал на выручку. По пути мальчик столкнулся со стражников, но успел рубануть его раньше, чем тот вскрикнул.
— Я не гордый чтобы меня приветствовать! — Юный боец побежал дальше.
Он успел как раз вовремя, жрец стал медленно колоть прокалывать подростку живот.
Тот захрипел, выступили капельки крови. Хук вылетел как пушечное ядро, рубанув жреца по руке, отсекая конечность.
— Одной клешней у паука, будет меньше!
Затем удар коленом в челюсть, вылетели зубы, служитель культа упал на спину.
Знатный вельможа вскрикнул:
— Вот еще одна жертва.
Хук быстро ответил:
— У тирана, три качества насекомых: жало скорпиона, лапы мухи-липучки, паутина кровососа, но крылатым ему стать не суждено!
Говоря это, мальчик выхватил их набедренной повязки рогатку выстрелил ядовитым "шпунтиком" в богатую харю.
— Можешь считать это косметическим ремонтом.
Вельможу перекосило, и он упал. Яд был очень сильным приготовленным из нескольких трав. Правда, чтобы дети случайно не поранились, они приняли противоядие по простому, но секретному рецепту. Воины бросились за юный стрелком:
— Паршивец, мы тебя четвертуем!
Хук сделал им нос и метнулся по кручам. Стража неслась за ним. Однако в тяжелых сандалиях и латах трудно догнать пронырливого мальчишку. У Хука был большой опыт, стрельбы навскидку из рогатки. Еще совсем маленький, он сделал себе подобное, пусть и не ядовитое оружие. В дальности оно проигрывало луку, зато выигрывало в скорострельности, и было удобно для детей. Кроме того, в своей рогатке Хук усовершенствовал конструкцию, повысив убойную силу и сделав более удобный рычаг для натягивания тетивы.
А уж в точности ему не было равных:
— Оружие ценно не видом, а способностью убивать! — Шепнул Хук.
Выстрел воин упал. Второй снова падение. Третий решил закрыть лицо щитом, но попало в ногу, агония на пару секунд дольше. Затем четвертый, пятый...
После восьмого, уцелевшие трое стали убегать. Видимо слишком страшным оказался безобидный мальчишка с круглым личиком и зелеными глазами.
Отпустить их Хук не мог. В этом случае вряд ли удастся спасти привязанные жертвы.
Добив стражу, для чего пришлось припуститься в погоню, юный боец, сделав круг подбежал к жрецу.
Тот уже начал приходить в себя, Хук крикнул ему:
— Подонок! Не рассчитывай на легкую смерть. — Мальчик отрубил ему вторую кисть. Жрец взвыл, тогда Хук всадил ему меч в живот.
Девушка крикнула:
— Не надо его мучить! Убей сразу!
— А на счет равноценной мести!
— Красоту души, чистоту сердец, силу любви — не должно осквернить чрезмерное возмездие!
Хук быстро прикончил жреца, сбросил кровь.
— Ты права справедливость оправдывает жестокость, но только в той мере, которая не превращает жертву в палача!
Юный повстанец принялся разрубать толстые веревки. Они поддавались с трудом. Он спросил девушку:
— Ты рабыня?
— Нет! Я свободная горожанка, но меня захватили солдаты, потому что мой отец не смог заплатить подати султану. Конечно, меня ждало рабство, но жрецу показалось, что лучше принести меня в жертву.
— Мускулы у тебя крепкие, а думал, камни ворочала.
— Приходилось таскать тяжести, что не умереть с голоду. Земля богата, но политика такова что пусть сгниет чем на стол бедняка попадет.
— А вы ребята? — Спросил Хук мальчиков.
Хлопцы дружно ответили:
— Мы из рудников. Хозяин решил, что мы не достаточно почтительны. Я вот, например, отказался лизать след его сапога, а другие не знаю за что!
— Вроде едим много! — Хихикнул подросток.
