Когда дверь за ними захлопнулась, все местные, проводив их взглядами, опустили глаза на Серебряного Голоса, очень кстати настроившего свой инструмент. Вечер обещал быть насыщенным. Сперва Серебряный Голос попоёт и поиграет в собственное удовольствие. А потом, после перерыва, когда он промочит горло и слегка перекусит, наступает время заявок желающих. Это уже за отдельную монету.
Серебряный Голос не чинился, благо, что голос позволял, — и исполнял все заказы. А дальнейшее уже по обстоятельствам. Когда как. Если он дальше пойдёт, с заходом в чужие королевства, деньги ему, само собой, пригодятся. А бывало, ежели восхочется ещё в Пограничье остаться, кинет певец все монеты трактирщику, крикнет: "Плачу за всех!" — и тут уже до утра, и столы составить, и хором, плечом к плечу, раскачиваясь из стороны в сторону, и только успевай новый бочонок открывать, — и до полного выпадания под столы всех присутствующих...
Наверху, за закрытой дверью, двое подсели к накрытому столу. Свой Хозяин, на правах хозяина, широко взмахнул рукою: угощайся, мол. Чужак усмехнулся, скинул на спинку стула пропылённый до коричневости плащ. Взял графин, поднёс к носу, понюхал. Поднял брови, плеснул себе полную кружку. Поднял глаза на хозяина. Тот улыбнулся, не раскрывая губ, протянул свою... Молча выпили.
— Внеочередная инспекция? — поинтересовался Свой Хозяин.
Чужак усмехнулся:
— Не поверишь — просто шёл мимо. К месту своего назначения. Но потом, выполнив задание, всё равно вернусь в Цитадель. Так что, если хочешь, можешь передать что-нибудь и со мной.
Свой Хозяин усмехнулся в свою очередь.
— Особых новостей нет. Установка продолжает работать в неконтролируемом режиме. Причём падение Куба никак не отразилось, установка расположена на выходе коллатерали планетарной ци...
Проходящий мимо глубокомысленно покачал головой.
— Согласно официально приветствуемой версии, Господь исполнил приказ, потому что у Светоносца изменились планы и на эту планету, и на весь рукав галактики в целом. Это так, на тот случай, если вдруг вызовут в Цитадель.
Свой Хозяин пренебрежительно махнул рукой.
— А кого взамен? Моё тело выпущено из элитных Котлов Осуществления времён Куба. Старый образец. Сейчас таких уже не сделаешь.
Закончив говорить, раскрыл рот. Нижняя челюсть, щёлкнув, опустилась до уровня основания шеи. Зубы верхней образовывали фигуру, больше всего похожую на треугольник с покатыми сторонам. Из вершины треугольника, прямо под носом, опустился вниз прижатый до того к нёбу ещё один зуб, позади человеческих. Также в форме треугольника. В ширину носу у челюсти, заостряющийся в иглу на конце.
Аккуратно вернув зуб и челюсть на место, Свой Хозяин со смешком промолвил:
— Моё тело наилучшим образом подходит для пребывания рядом с установкой. Новый вариант тел лучше только в одном случае, в случае длительного проживания среди простых смертных, пищи Господа нашего. Ты ведь из новых?
Гость повторил трюк с нижней челюстью. Только форма зубов у него больше походила на пологую дугу, чем на треугольник. И зубов он предъявил для осмотра два. Чуть длиннее, чем у собеседника, и другой формы: тонкие, круглые, настоящие иглы.
Вернув челюсть на место, гость, как бы мимоходом, заметил:
— Если есть желание, в Цитадели возможно сменить тело. Сам Властелин, лично, пересадит твою сущность в новое тело. Лично я так и сделал. Я не новодел, я просто сменил тело. На новое, более приспособленное к новым условиям. Эпоха Куба сменилась на новую. Я считаю, что следует соответствовать велению времени.
Свой Хозяин раскашлялся фыркающим смехом.
— Соответствовать желанию Властелинов, если точнее. Чем более редким будет становиться моё тело, тем больше будут ценить меня. В случае чего.
Гость отрицательно покачал головой.
— Эта установка — да. Ну что-то там ещё. Раз, два — и обчёлся. Ты рискуешь.
Хозяин хмыкнул.
— Каждый миг бытия содержит в себе риск разрушения. В полной безопасности лишь мертвецы, только им уже ничего не страшно. Да и то — телам мертвецов. Только.
— А ты случайно не тянешь с заглушением установки? У Властелина могут возникнуть такие подозрения.
Пренебрежительный взмах рукой.
— Непосредственный контакт с установкой осуществляют шаманы, управляемые внешне-внутренними имплантатами.
Многозначительный взгляд.
— Глисты Коцита в исполнении Вавван?
— Они самые. Изменение тела, сохранение всей информации об установке при смене тела, постоянный контакт со специально выращенным Средним Мозгом, находящимся в самой Цитадели. Моя задача: общий контроль и принятие решения в случае выхода ситуации из-под контроля.
Мелкий, дробный смешок гостя
— ?
— Среди пищи Господа нашего нами посажено множество религий. В ряде их говорится о передаче святого духа изо рта в рот. Интересно, что бы сказали съедобные, если бы они увидели передачу сути из жопы в жопу?
Свой Хозяин усмехнулся в ответ:
— Аристократы некоторых религий сказали бы, что ты говоришь странное. Нет такого слова — "жопа".
Гость удивлённо поднял брови.
— Да как же это? Жопа есть, а слова — нет?
Усмехающееся покачивание головой.
— И после этого ты утверждаешь, что смена тела на новый образец — благоприятна?
Гость пренебрежительно махнул рукой.
— Останемся при своих мнениях. Кстати, а как насчёт Пряности? Выращиваешь?
Утвердительный кивок.
— Один из образцов сейчас в зале.
Взгляд в стену.
— И где?
Усмешка хозяина.
— Новый образец тела видит сквозь стену только тепловое изображение. А моё тело позволяет видеть и ауру. Это к вопросу о смене тела. А кандидат в Пряность: издали — к нам, третий ряд, шестой слева.
— С плечами молотобойца?
— А он и есть кузнец. Но это не главное. Главное — он одушевлён очень вкусной душой. Из неё я выращу Истинную Пряность...
Кузнец потягивал пиво, обгладывал подкопчённые бараньи рёбрышки, слушал перезвон струн, согласно покачивал головой. Хорошо! И рёбрышки вкусные. И пиво достойное. Его и пить приятно, и хмель голову кружит в должной степени и деликатным образом: постепенно и туманно. Забавно заставляя отскакивать в стороны все мысли прочь от тяжелеющей головы.
И музыка эта... Пальцами струны перебирает, изредка по корпусу инструмента похлопывает. Шелестящими браслетами запястья потряхивает. Ногой, а то и двумя по очереди — постукивает в такт. А всё вместе — ишь ты как красиво! — получается, а? Под такие звуки и пивко пьётся приятнее.
Не-ет, музыкантишки всякие по Пограничью часто шастают. Кто так, для заработка. Кто бежит из королевства в королевство, по причине чаянного или нечаянного оскорбления своей музыкой какого аристократа. Кто на дудочке дудит, кто по струнам бренчит, кто на наборе малых барабанчиков постукивает, да так забавно... Но Серебряный Голос изо всех — самый лучший. И стишок про городских — всегда к месту и в жилу, у других так не получается. Натужно выходит. И песни у него такие — всякие. На любой заказ найдутся. И не шпион, как некоторые, главное. А то как в соседних королевствах как кто кого зарежет, отравит там, ещё как власть сменит, — так тут же обязательно набег на Пограничье устроит. Ну как же, обязательно геройство показать надо, — перед аристократами тамошними. И чтобы, значит, его самого резать не торопились, и народным благодетелем себя выказать. Дескать, с разбойниками борется...
Вот тут веселье начинается. Подумать только: чужой королёк из Пограничья отару овец геройски покрал! А то тут этого добра шибко убудет, ха!.. Ну, овцы, ладно, удальцы Пограничья в соседних королевствах добычу посерьёзнее брали, можно даже сказать, торговля такая, из самообслуживания, получается, хы... Но вот селения редкие жечь — это уже хуже. Нет, там, это, — топорами запертые двери посечь, чтобы внутрь войти, на пустые сундуки полюбоваться, это одно. Это — пусть. Столько прошли, так хоть деревяшку порубать, коли все жители попрятались. Пришли, постучали, сувениры какие прихватили, в доказательство, значит, что куда-то, но дошли — это нормально. Потому как пришлым, что за ватагами гоняться станут, в ловушку угодить, когда земля под ногами проваливается, и часть отряда в яму с копьями падает, а то и в пещеру какую бездонную, — так это запросто, этим Пограничье и живо.
Когда первое селение вместе с жителями сожгли, прямо в домах, даже врываться внутрь не пытались, — сразу, — всё Пограничье в недоумение пришло. А всё просто оказалось. Ежели со стороны на хапок пойти, наобум, — то это путь от ловушки к ловушке. Там и тропки ложные натоптаны, и всё такое. Так ведь нет, — проводник нашёлся. Прямо на селение вывел. Что по холмам и оврагам Пограничья — дело сложное и весьма. Потом гораздо выяснилось — шпион тамошний с дудочкой своей тут не раз бывал, за бродячего музыканта себя выдавал. Последний любитель покоролевствовать готовился тщательно и загодя. У них ведь как принято? Как новый королёк в набег на Пограничье намыливается, тамошние аристократы ему вроде как помощь оказывают, малые дружины посылают. Ну, это больше для соглядатайства. Сорванную резную ставню для простых людей на базаре за волшебный знак из тайного убежища выдать — это одно. А о всамделишных успехах все пославшие аристократы в курсе пребывали. И тут — первый серьёзный урон в действительности. А не в выкриках глашатаев на базарах. Понятное дело, что для себя тамошний королёк старался, ум свой показать желал. Уж ежели он Пограничье ущучить сумел, — то и желающим другим на своё место живо секир-башка первым сделать успеет.
Да убитым-то от этого всё равно.
На поминках по тому селению, чуть поодаль от пепелища кузнец со Своим Хозяином первый раз вплотную и пересёкся. Нет, заказы там от его людей: сбрую поправить, оружие починить, всё такое прочее — это и раньше бывало. Пришли, заплатили, что хотели получили, и все довольны.
В тот раз, в ближайших к сожжённому селению сёлах все роды, что среди убитых родичей имели, — своих послали. Требы поминальные перед богами справить, всё, что положено. Ну, то дела ихние, семейные, в них никто и не вмешивается.
Нет. Свой Хозяин трапезу поминальную для всех прочих устроил, — вот то внове было. Место у села бывшего огородили: столбы верёвками, а на них уже ткань натянута, в человечий рост. Внутри — столы с едой. А всем проезжающим люди специальные сообщают. Что, мол, кто ежели убиенных почтить-помянуть желает за трапезой — милости просим. С собой забирать нельзя, но на месте — от пуза. Одно условие: при входе Своему Хозяину поклон отдать. Не земной, не в пояс, — обычный. И даже не ему самому, а убиенным. Потому как Свой Хозяин за мёртвых сих отмстить желает, как за родичей.
Любопытно стало кузнецу, и пошёл он поначалу скорее на Своего Хозяина взглянуть-посмотреть.
Свой Хозяин сидел за отдельным столиком напротив входа, чуть изнутри внутри огороженного места. Сидел, подперев голову рукой, что локтем на столик опиралась, а другой рукой рассеянно по скатерти пальцем водил. Но когда подошёл кузнец, голову поднял и в глаза ему глянул прямо. И сам выпрямился и руки спокойно на столик положил. В ответ на безмолвный вопрос его глаз кузнец только плечами пожал, да свёрток с заказом из руки в руку переложил. Кинул взгляд сидящий на руки кузнеца, такие ни с чем не спутаешь, оценил. Снова взгляд к лицу подошедшего поднял, спокойный такой взгляд. Кузнец подумал, снова плечами пожал и сказал, что в Пограничье между своими кланяться не принято. Старейшему в роду, отцу там — да. А так...
— Боишься, что от поклона голова отвалится?
Беззлобно спросил Свой Хозяин, не вот подковырнуть, хотя и с усмешкой понимающей. Головой покачал. Тоже плечами пожал, дескать, неволить не буду, свой, из Пограничья. Кивнул на свёрток, спросил:
— Умер твой заказчик, кузнец?
Кузнец нахмурился слегка. И тогда Свой Хозяин встал, своими руками налил вина в оба кубка, что перед ним на столе стояли.
— Ну а просто вина выпить со мной, помянуть, согласен?
— Без условий? — прищурился кузнец.
— Без условий, — кивнул Свой Хозяин.
— Согласен, — сказал кузнец.
Свой Хозяин повёл рукою перед собой:
— Из какого кубка пить желаешь?
Хмыкнул кузнец удивлённо, головой в сторону качнул, но всё же указал пальцем на ближний к себе кубок. Серебро с камнями по верхнему краю. Свой Хозяин скосил глаза налево, и один из двоих его людей, стоявших по обе стороны столика, шагнул, взял кубок, ещё шагнул, подал.
Свой Хозяин немного приподнял свой кубок, глядя в глаза кузнецу, тот ответил тем же. Выпили вино, не сводя глаз друг с друга. Перевернули кубки, показывая, что до дна. Ни капли вина не утаено, ни единой мысли супротив не затаил никто. Свой Хозяин опустил свой кубок на столик, но остался стоять, спокойно опустив руки. Кузнец, видя, что за опустевшим кубком никто к нему не спешит, сделал шаг вперёд, сам поставил кубок обратно. Во время чего ему, естественно, пришлось слегка нагнуться. А когда разогнулся, Свой Хозяин усмехнулся по доброму, сказал:
— Ну вот, отдал ты мне поклон, кузнец. Не отвалилась твоя голова?
Усмехнулся ответно кузнец, головой качнул.
— Обманул. Ловок.
— Своих не обманываю, — сказал Свой Хозяин спокойно. И добавил:
— Ну что же, иди, ешь, пей. Помяни убитых. А заказ твой, кузнец, я у тебя сам выкуплю. По той цене, что ты с ныне покойным заказчиком договаривался. Всё без обману, кузнец. Ты меня уважил, я тебя уважу.
Ещё один человек шагнул сбоку. Поставил рядом с опустевшими кубками шкатулку. Откинул крышку, блеснуло золото.
Спросил спокойно:
— Сколько стоит твой заказ, кузнец?..
Незнакомые яства, незнакомое питьё. Никуда не хотелось уходить. Столов было приготовлено изрядно. Намного больше, чем людей. В основном тут пребывали люди Своего Хозяина, но и другие имелись. Пара купцов со своими людишками, чуть больше десятка за одним столом. Ну, этим склониться, что вздохнуть, наслышаны о порядках в тамошних королевствах. Там ежели кому надо не поклонишься, то голову могут запросто и вообще с плеч смахнуть. Сабелькой, к примеру.
Из тутошнего населения столько же или даже поболее. Но — молодёжь. Этим склонить голову перед любопытным тоже проще. Ну, ещё там, по мелочи...
Когда же все насытились, и начались переглядывания по сторонам, в смысле: не пора ли нам — пора? — ко всем собравшимся обратился Свой Хозяин. Уважительно обратился. И сказал, что души мёртвых не успокоятся, пока не будут отомщены. И добавил, что сам мстить пойдёт. Баш на баш. Есть по ту сторону укреплённое селение, откуда королевские каратели в Пограничье вышли. Вот этот-то городишко и сгорит ответно. И пригласил Свой Хозяин всех присутствующих тут жителей Пограничья, что за поминальными столами его волю уважили, — присоединиться к нему на этот поход.
— Проходящим купцам не предлагаю, не их то дело, — твёрдо говорил он, глядя в их сторону. — И слова с них на молчание брать не буду. Кому захотят, пусть говорят. Сами знают, кому что сказать можно...
Купцы переглядывались, кивали многозначительно.
