Учил, воспитывал. И ты, правда пытаешься убедить всех что Хаку только оружие? Тогда почему твоё оружие так и не оборвало ни одной жизни?
Бросок был менее быстрым и Забуза успел среагировать, взмахнув мечом. Но вопреки всем законам Удзумаки отклонил огромное лезвие и оно воткнулось в землю. Сам же Наруто оказался прямо перед Забузой, сидящий прямо на лезвии Обезглавливателя. Практически в упор он смотрел в глаза нукенина.
— Это я оружие, безумное и смертельное. — Он придвинулся ещё ближе — А Хаку ты воспитал как своё дитя, а не как оружие.
Какаши почудились, или в глазах Забузы блеснули слёзы.
— Что ты об этом знаешь, молокосос. — Голос нукенина дрогнул.
Даже одной рукой смог откинуть Наруто, но тот только извернулся и приземлился на ноги и тут же пригнулся.
Видимо Забуза вложил весь остаток сил, потому что Обезглавливатель выскользнул из его руки и нукенин коснулся коленом земли, пытаясь зажать рану на руке.
— Ты всё-таки проиграл. — Послышался насмешливый голос с недостроенной части моста. — Я знал это.
На дальней стороне моста я рассмотрел низенького мужичка с взлохмаченными волосами.
Эта личность мне сразу не понравилась. Толстый, маленький, с лицом крысы. Только увидев его так и хочется подпортить его ехидную улыбку кунаем.
— Гато? Что происходит?
За спиной магната столпилось человек пятьдесят. В руках разномастное оружие. А по правую руку, с высокомерием поглядывал на нас, памятный гномик, без буквы н.
— Что происходит? Я разрываю наш договор. Если честно, я не собирался тебе платить. Слишком уж вы, шиноби, дорого обходитесь.
— Ублюдок. — Забуза произнёс это без какой-либо эмоции. Мне кажется или он устал больше эмоционально, чем физически. Хотя не удивительно, тело Хакурэ так и лежало на земле, в паре метров от Гато.
— О, твоя собачка сдохла! — Гато сделал всего несколько шагов и пнул тело. Потом ещё раз и ещё раз. — Это тебе падаль за мою сломанную руку.
У него правда рука закатана в гипс.
Забуза оказался рядом с Обезглавливателем и легко взвалил его на плечо.
— Знаешь, — Он посмотрел на меня. — Я и правда плохой отец, раз позволил своему ребёнку умереть. Я уже давно не воспринимал Хаку как оружие. Даже эти заказы я брал только для того чтобы скопить денег на спокойную жизнь. Просто по-другому я не умею зарабатывать. Какаши, извини, но наш бой становится бессмысленным.
— Ты прав. — Какаши сверлил Гато своим единственным глазом. Шаринган он уже прикрыл. Кажется, он и сам теперь будет использовать его как можно реже.
— Хе, двое раненых наставника, двое малолеток и два трупа. Парни покрошите их, и принесите мне голову Тадзуны.
В этот момент я смог заметить Камору.
Неужели он настолько идиот, что всё-таки сунулся сюда?
Но в следующий момент я заметил как он и полтора десятка бойцов сделали шаг назад. Затем второй. Так как отходили только те, кто стоял в задних рядах, остальные этого не заметили.
— Да!!! — слитный крик наёмников был сигналом и бандиты, во главе с Камору, отступили к краю недостроенного моста. Тем самым, перекрывая спуск к пришвартованному судну у одного из причалов моста.
Они единственные кто отреагировал на голос Гато, не потрясая оружие, а наоборот, убрав его.
Забуза тоже заметил это.
— Гато, ты мне всегда не нравился, а за то что ты оскорбил память моего ученика, я вырву тебе сердце.
Я отстал от Забузы всего на мгновение.
Первые трое, бросившихся к Забузе, оказались рассесечены надвое Обезглавливателем. Я тоже нанёс удар, пробив сердце одного из наемников.
Это не битва, это бойня. Что могут эти куски мяса? Только умереть.
Я постепенно отходил от горячки бойни. Я даже не использовал техник, они этого недостойны.
Забуза стоял на краю моста, зажав горло Гато. Тому оставалось только хрипеть и болтать ногами.
— Я мог бы спокойно уйти, свою часть сделки я не выполнил, так что разрыв контракта, вполне законен, но ты оскорбил память моей дочери. Такое я простить не могу.
Я оглянулся. Какаши и Сакура были в стороне от нас, охраняли Тадзуну и поэтому не могли слышать последние разговоры.
Тело Гато взлетело в воздух как тряпичное, а затем последовал взмах меча и в воду упали две части бывшего магната.
Я обратил внимание что у ног Камору лежало тело гномика с рассечённой грудью, да и остальные стояли с обнажённым оружием. Кажется, эти рубаки подстраховались и не дали сбежать ни одному наёмнику.
Забуза направился к телу Хаку, даже не обращая внимания на Какаши.
Подняв его на руки, он пошёл к оставшимся бандитам.
— Что нам делать, босс?
Камору склонился в уважительном поклоне перед Забузой. Молодец, сразу сообразил о выгодах такого начальства.
— Уходим. Нам здесь больше нечего делать. Я хочу похоронить дочь с почестями.
Забуза воспринял поступок Камору как само собой разумеющееся.
— Понял босс. — Камору махнул рукой, и оставшиеся бандиты нестройной толпой пристроились за нукенином. Тот спокойно прошёл мимо Какаши.
— Надеюсь, наши дорожки больше не пересекутся, Копирующий.
— Я тоже надеюсь, Кровавый демон.
Я услышал смешок Забузы.
— Кровавый демон умер на этом мосту, вместе со своим учеником. Но появился новый, твой ученик.
Я заметил как несколько подопечных спустились с края моста. Затем затарахтел двигатель.
Подойдя к перилам моста, я увидел как у самых опор проплыла баржа и пришвартовалась у одного из причалов моста. На борт корыта поднялся Забуза, так и держа тело Хаку на руках. Следом за ним последовали остальные.
Я только усмехнулся.
— Саске!? Саске! — Сакура уже склонилась над телом Учихи. По её щекам катились крокодиловы слёзы.
Я, как и Какаши направился к телу Учихи.
— Саске, не умирай, пожалуйста.
Какаши присел у тела глазастика, осмотрев его, он посмотрел на Сакуру.
— М-м-а-а-а. Сакура, не хочу тебя отвлекать, но Саске не умирает. — Он указал на один из сенбонов. — Он попал точно в одну из нервных точек. Саске просто спит.
Сакура замерла, смотря на наставника неверяще.
Какаши вытянул сенбон и откинул в сторону.
Через несколько секунд Учиха открыл глаза и немного мутным взглядом, осмотрел нас.
— Я жив? — Хм, кажется, мой удар был для него полной неожиданностью. Прости Учиха, но я не хотел, чтобы ты был свидетелем моего разговора с Хакурэ.
— Жив Саске, если бы кто-то разбирался в медицине, то не устраивал бы здесь потоп.
Я ехидно посмотрел на счастливую Сакуру, которая, улыбаясь, старалась вытереть слёзы.
— Как он меня достал? — Учиха с подозрением посмотрел на меня.
— Не надо было отвлекаться. Не получил бы сенбон как украшение. — Я потянул из его плеча одну из игл, которые украшали тело глазастика, как ёжика.
Он только поморщился, но ничего не сказал, что было весьма странным. Даже не дёрнулся.
— Что с Забузой и его учеником?
— Ученика убил Какаши, а Забуза убил Гато и его наёмников. — Сакура тараторила, разрываясь между желанием обнять Саске и опаской услышать от него что-нибудь этакое.
Она смотрела с завистью, как я вытягиваю из его тушки сенбоны. Я специально делал это медленно, порой неловко шатая их в ране, отчего Учиха только шипел и бросал на меня злобные взгляды, но вопреки всему молчал.
Мне даже доставляло это удовольствие, издеваться над ним.
Сакура смотрела на меня и теребила подол своего платья.
— Наруто, осторожнее, ему же больно.
Я посмотрел на куноичи.
— Если можешь, сделай лучше.
— Я боюсь и не умею.
Я усмехнулся, кажется — это стало моей привычкой.
— А кто тебе не давал учиться, в команде всегда должен быть квалифицированный меднин.
— А у кого мне учиться?
Я встал, и показательно отряхнув руки, кивнул головой на оставшиеся иглы.
— Учись. Я ведь тоже не знаю, как его лечить. Просто мне понравилось смотреть как Учиха корчит рожи, когда я их вытаскиваю.
— Ты! — Учиха посмотрел на меня злобно. — А если бы это было опасно?
Я посмотрел на него удивлённо.
— В таком случае Какаши-сенсей занимался бы этим сам.
Теперь Учиха смотрел злобно и на Копирку.
Но не долго.
Он вскрикнул от неожиданности, когда Сакура вытащила из его тела очередной сенбон.
— Аккуратнее, Сакура. Это вообще-то больно.
Сакура потупилась, но я решил приободрить её.
— Ты не останавливайся, давай, а то в теле этого сноба слишком много железяк. А меня он теперь на бросок куная не подпустит к себе. Вон как глазами сверкает.
О себе решил напомнить Тадзуна.
— Может, домой вернёмся? Я за Цунами с Инари волнуюсь. Как они там?
Послышался новый вскрик Учихи. Я обернулся. Сакура стояла красная, сжимая в руке сенбон, а Учиха растирал свою пятую точку.
Ну Хакурэ, ну садистка, а ведь там нет никаких нервных узлов и танкецу.
Забуза сидел хмурый.
Уже на базе он обнаружил что тело Хаку растворилось как иллюзия. Но ведь он сам видел, как Какаши пробил её грудь?
Да и если это иллюзия, кто её наложил на нукенина и когда?
Какаши с Шаринганом, отпадает. Он и сам выглядел удивлённым
Учиха тоже. Слишком уж он молод, для такого уровня. Да и насколько знал Забуза, Шаринган срабатывает только при прямом контакте, глаза в глаза.
Как не странно, Хенге отпадает. Сквозь такую иллюзию Забуза мог смотреть не напрягаясь. Преобразование, но оно срабатывает только на неорганические предметы.
Единственным непонятным персонажем остаётся Кицуне, предупредивший Камору и этот демоненок. Кажется, Удзумаки?
В этот момент дверь в комнату открылась и послышись тихие шаги.
— Учитель?
Забуза дёрнулся как от удара.
Обернувшись, он ощутил как сердце отпускают тиски боли.
Жива!
— Учитель, простите, что я вас подвела.
Хаку стояла, потупив взгляд. Её кимоно выпирало в области груди и волосы были распущены.
В руках она теребила свой медицинский набор.
— Позвольте я вас перевяжу, а то вы сами плохо присматриваете за своими ранами.
Забуза без слов полуобернулся и протянул руку.
Хаку правильно поняла учителя и тут же оказалась рядом, аккуратно развязала тряпку, накрученную Забузой на локоть чтобы остановить кровь. Она аккуратно стала наносить мазь на рану.
Забуза наблюдал за её действиями, пытаясь подобрать слова.
— И как так случилось, что ты выжила после удара Копирующего. Хаку?
— Простите учитель, но Хаку умер на мосту, защищая вас. Моё имя Хакурэ.
— Мда? И с чего вдруг?
— Такова плата за вашу жизнь. Удзумаки Наруто сказал что даст мне шанс прожить жизнь заново. Вместо меня вас защитил его клон. Как он смог создать полную мою копию и при этом не распасться от смертельного ранения? Я не знаю. Я не могла понять, что за технику он применил, но я даже пошевелиться не могла, когда его клоны вынесли меня с моста.
— Значит это он, Кицуне. — Забуза погрузился в свои мысли, обдумывая ситуацию.
И всё это провернул простой генин? Что-то мало верится. Такие техники подмены, клоны. Возможно за ним стоит кто-то более могущественный? Да и это чувство, при последнем столкновении. Удзумаки вёл себя как какой-то зверь, а его чарка воспринималась как концентрированный ужас. Когда он также бросился в атаку на этих смертников, Забуза впервые порадовался что этот генин не его противник. Сильный, жестокий и хладнокровный. Но и вполне человечный, не безумный убийца, упивающийся своей силой. Почти как сам Забуза.
Нукенин усмехнулся своим мыслям и покосился на Хакурэ, которая уже перебинтовывала его руку, наложив аккуратные стежки на рану.
Дочка.
Как то странно он себя чувствовал, проговаривая вновь и вновь это дикое для него слово. Но с каждым разом он понимал всё чётче, врать себе последнее, что стоит делать. Пытаясь скрыть свои чувства.
— Хакурэ, дочка, принеси мне саке. У твоего бестолкового папаши появилось огромное желание напиться.
Хакурэ только виновато улыбнулась.
— Как скажешь. Отец.
Мы сидели за столом и спокойно ужинали. На месте порезанной двери стояло новое полотно.
— Какаши-сенсей, — Голос Сакуры дрогнул. — Забуза говорил правду, насчёт шиноби? Что мы оружие?
При этом она покосилась на меня.
Учиха сидел тоже, понурившись. На этой миссии он так и не смог показать весь свой потенциал, но надеюсь, он сделал хоть какие-то выводы для себя.
— Шиноби не может жить сам по себе, преследовать свои цели. На первом месте долг перед страной и деревней.
— И вы тоже следуете этому правилу? — Я посмотрел на Какаши. Сейчас мне было интересен его ответ. Последние его действия показали, не так уж он и придерживается этого правила.
— Каждый решает сам за себя, как ему жить. Я не исключение. Мы шиноби, но мы же остаёмся людьми, которые не могут быть бездушным оружием.
Мне оставалось только усмехнуться, вновь.
Я и сам не понял, почему сделал замену Хакурэ. Зачем я её спас?
Потому что вопреки моим словам Забузе, я не бездушное оружие, я не смог просто так смотреть как эта девчонка погибает, так и не узнав правды о своём учителе. С виду кровавом и жестоком убийце, а с другой, достаточно человечным, чтобы спасти ребёнка и заботится о ней.
Может, мы ещё встретимся? Кто знает.
В приёмный зал Дайме страны Волн влетел, запыхавшийся солдат. Сделав всего папу торопливых шагов, он бухнулся на колени и, смотря в пол, охрипшим голосом, затараторил.
— Мы не можем их сдерживать. Западное крыло захвачено. Остатки выживших солдат рассеяны по всему дворцу. Ваша армия не может противостоять врагу. Наёмные шиноби перебиты или отступили...
В этот момент створки дверей, ведущих в приёмный зал, вылетели от мощного пинка.
За порогом показался высокий мужчина, с огромным мечом на плече.
Окинув взглядом помещение, он усмехнулся.
— Ничего так берлога получится.
Девушка, спокойно стоящая рядом, была одета в привычное, женское кимоно, При словах мужчины она только горестно вздохнула и тоже окинула взглядом помещение.
Солдат, вынувший из ножен меч и бросившийся в самоубийственную атаку, тут же упал, получив тонкую иглу в шею.
Дайме сидел спокойно, понимая, что ничего не сможет противопоставить захватчикам. Смотря, нахмурившись, на вторженцев он задавал себе только один вопрос. Кто именно прервёт его жизнь.
— Дочка, может, всё-таки убьём его? — В голосе мужчины, как не странно, проскользнули просительные нотки. — Потом проблем будет меньше.
Девушка посмотрела на мужчину и виновато улыбнулась.
— Отец, ты же обещал просто так не убивать.
— Обещал. — Мужчина горестно вздохнул, затем взбодрился, ехидно улыбнувшись, и посмотрел на Дайме.
— Слышь, мужик, может, ты нападёшь на меня, а? — В его голосе появилось столько надежды, что Дайме растерялся.
Его не собираются убивать?!
— Ну пожалуйста.
В голосе мужчины вновь появились просительные нотки.
Заметив как Дайме, даже не замечая, убрал руку от рукояти меча, лежащего слева от него, мечник горестно вздохнул.
— Ну вот. И здесь облом. Говорил мне отец, женщины зло, а я ему не верил. Вот стоило избегать семейной жизни, чтобы потом попасть под каблук дочери.
