"Что это за чудовище?" — Влад задал себе вопрос и усмехнулся. Не к лицу величайшему вампиру было называть кого-либо чудовищем, но его противник был куда ближе к монстру, чем к человеку. Не всякий маг Эпохи Богов смог бы так спокойно атаковать Влада раз за разом, словно бы совершенно не озабоченный своими тратами маны. Однако назвать имя того, кто смог бы продолжать атаковать Влада раз за разом магией такого калибра Дракула не мог. Его противник использовал за время сражения лишь три заклятия — эту магию огня, телепортацию и заклятие полета. Влад не мог предположить даже с кем он продолжал сражаться — и вместе с тем был вынужден до того раскрыть один из своих главных козырей, его возникающей по команде Казикли Бей.
Если бы не манера его противника убегать от атак и его чрезмерная практичность в выборе метода атаки — Влад бы отвесил ему уважительный поклон, как равному. Однако его огромное уважение к его противнику уравновешивалось его презрением к тактике его сражения — из-за чего все, что сам вампир мог сделать — это нехотя совершенно не аристократично фыркнуть, словно бы нехотя признавая, что его враг был все же не так слаб, как мог бы быть.
В обычных условиях, даже если бы Влад столкнулся бы с таким противником, то его тактикой стало бы выжидание. Он переждал бы атаки своего врага, до тех пор, пока он не использовал бы всю свою силу — однако судя по тому, как его противник продолжал атаковать его раз за разом, не заботясь о тратах маны — Влад понимал, что подобная тактика была бесполезна в данную секунду. Иными словами...
Влад проигрывал.
Дракула поморщился, как от зубной боли, после чего взглянул на своего врага, что продолжал использовать заклятие за заклятием, паря в небесах.
У Влада существовало четыре... Нет, все же пять козырей в рукаве — хотя даже тот факт, что он был готов считать эту вещь козырем лишь показывало, насколько его противник был опасен — и насколько текущий его призыв изменил его как личность.
Один козырь, Казикли Бей в его Королевстве был бесполезен — а значит был бесполезен и второй козырь. Оставалось трое — хотя в иных условиях он скорее бы бросил себя на съедением бродячим псам, чем решился бы использовать третий, последний и, вероятно, самый сильный. А значит сейчас ему было подвластно двое.
Один был бесполезен в текущих условиях, однако еще один...
Влад сделал прыжок назад, уклоняясь от колонны огня, после чего воззрился на фигуру, парящую в воздухе.
Если бы Влад обладал способностью, что нейтрализовала атаки его врага — он бы полагался на эту способность. Согласно его видению — если маг был способен нейтрализовать его Казикли Бей, то для него не существовало причин подниматься в воздух, уклоняясь от дальнейших атак не опасной для него способности.
Для Аинза же все было наоборот. Не важно, сколько защит он использует от способности — их всегда будет мало. Стоило ему принять своего противника всерьез — как его работа превращалась в бесконечную гонку с воображаемым противником, что каким-то образом мог обходить его каждый раз, любую его защиту или контр-меру. Если Аинз воспринимал своего противника серьезно — для него не существовало такой вещи, как "чрезмерность" или "переоценка". Он мог спокойно идти сквозь толпы зомби, если знал, что они были слабы — однако столкнувшись со Слугой, тем, кто по определению его разума был "вершиной силы", Аинз воспринял Дракулу серьезно. Если бы он решил готовиться к битве с Слугой, обладающим магией огня — он бы одел себя в экипировку с защитой от огня, использовал бы заклятия защиты от огня, защиты от магии, защиты от пробития защиты от огня, защиты от пробития защиты от магии, антимагией, антимагией от пробития защиты, защиты от пробития антимагии, антимагии от антимагии и защиты от защиты от антимагии...
Иными словами, несмотря на то, что атаки Влада состояли из обычных кольев, что не действовали против тела Владыки, несмотря на то, что индивидуальная сила каждого копья была ниже порога, необходимого для нанесения урона магу, не смотря на то, что физическая сопротивляемость мага была способна справиться с атаками куда сильнее, не смотря на то, что как существо из костей Аинз был особенно сильно защищен от колющих атак Влада, он все же поднялся в воздух, дополнительно защищая себя от атак Лансера. Более того — он был готов применить как минимум пять различных заклятий, направленных на защиту от атак Лансера — стоило ему только продемонстрировать нечто, выходящее за рамки предположений мага. Для Аинза бесконечная подготовка и защита от всех возможных вариантов атаки представляло из себя силу.
Для Влада это было доказательством слабости. Король не бежит от тех, кто слабее его — такова была мысль легендарного Дракулы. Если он был сильнее наступающей его армии — он уничтожил бы ее, гордо шагая вперед, готовый встретить десятки тысяч врагов единовременно. Если он был сильнее — то для него не существовало такой вещи, как "перестраховка" — он никогда бы не решился отступить, после чего уничтожить врага с безопасного расстояния. Этим он бесконечно отличался от Аинза.
Иными словами, в действиях Аинза, поднявшегося в воздух, он увидел не демонстрацию его разума, а значит силы — а его страх перед атакой, а значит слабость. Для Влада подобное отступление означало лишь одно. То, что его противник все же не был так неуязвим для атак, как могло показаться. Что его Казикли Бей, даже если он сработал в этот раз — не был все же действительно слишком слаб для того, чтобы ранить — или убить — мага. А значит в этом козыре существовал смысл.
Уклонившись от очередного заклятия, взорвавшегося огненным цветком на месте вампира, тот остановился на секунду. Все, что он мог выдержать сейчас — три прямых попадания заклятия подобного уровня. Однако для того, чтобы победить — он был вынужден совершить подобный гамбит.
Огонь возник вокруг вампира, сжигая его плоть. В конце концов его лицо оплавилось словно бы свеча, его левая рука сгорела дотла, однако он все же смог.
Сконцентрировавшись на силе, что предала его до того — Лансер воззвал к полной мощи своего Благородного Фантазма.
-Казикли Бей! — и с этими словами миллион копий ударил из-под земли.
* * *
Миллион копий это все же миллион копий, с этим спорить было сложно. Мгновенно колья застлали землю до самого горизонта, выбиваясь из землю подобно ужасающим, искореженным деревьям, возносящим побежденных врагов в воздух, как подношение кровожадным богам неба.
Большинство Слуг успело отреагировать на подобные изменения — инстинкты Артурии заставили ее исчезнуть в бессмысленном прыжке в небо, реакция Серенити была такова, что та использовала возникший кол как площадку для нового прыжка, даже Медуза смогла уйти от ненацеленного удара легендарного вампира. Некоторые не смогли уйти от удара возникших кольев — едва поднявшаяся с земли Жанна успела лишь чуть сдвинуться с траектории удара, позволяя острию возникшего дерева оцарапать ее тело, а Ланселот, пожранный своей ненавистью, даже не заметил, как несколько пик пробило его тело, насаживая его словно на булавку, продолжив свою атаку, ломая возникающие из ниоткуда колья словно бы щепки. Однако никто не смог полностью избежать действий разошедшегося Дракулы.
Кроме одной единственной девушки.
Арчер ушел в сторону, однако это не спасло его окончательно — хоть возникшее из-под земли копье и не пробило его — окруживший его свет позволил парню понять, что последует дальше.
Возникший из ниоткуда удар белого огня не был особенно сильным — противница двух Слуг сразу не была особенно сильным магом в плане атаки — и Арчер обладал небольшой, но все же явной защитой от магии — из-за чего подобная атака была для него лишь чуть больше, чем щелчок по носу — однако все же Арчера крайне раздражало, что тот никак не мог уклониться от подобного заклятия, как бы он сам этого не желал.
Одновременно с тем девушка, что держала в своих руках посох, больше похожий на огромную дубину, даже не сдвинулась с места, когда колья вампира пробили землю рядом с ней. Ни одно копье даже не оцарапало ее — наоборот, возникший из-под земли шип встал неожиданной преградой перед кинутым ножом Ассасина, что возник сбоку от девушки — и тут же отступил в тень.
Так случалось раз за разом. Случайным образом некоторые атаки Слуг просто прерывались, не попав в свою цель. Клинки в руках Хассана отклонялись от курса, проходя в сантиметре от тела девушки — в то время, как стрелы Арчера ломались о ее легкую накидку, будто бы об каменную стену. Однако это было не связано с действиями девушки — или действиями Слуг, атаки ломались совершенно случайно. С равной вероятностью камень, кинутый рукой Арчера, мог как упасть, бессильно врезавшись в невидимый щит вокруг девушки, так и ударить ее, заставив девушку отступить на шаг. С равной вероятностью сильнейшие атаки Ассасина могли бессильно скользнуть по коже Райдер — а могли и оставить огромные раны на теле противницы. То, какая атака окажется удачной, а какая провалится — было совершенно случайно. Также случайно, как и атаки самой Райдер.
Размахнувшись своим посохом, Райдер ударом заставила землю под ногами Ассасина треснуть напополам — однако Хассан легко ушел из-под удара, проведя клинком по руке девушки. На этот раз атака Хассана оказалась удачной — красная полоса раны возникла на руке противницы — однако сам Хассана был ранен до того, когда во время неловкого, казалось бы, движения, девушка неожиданным ударом смогла отправить Ассасина в полет.
Арчер отправил несколько стрел вперед себе, после чего, с возникшими в руках клинками, бросился следом. Две стрелы бессильно сломались, стоило им только удариться о тело девушки — однако одна вошла в живот Райдер. Впрочем — последовавшие атаки Арчера также окончились ничем — несколько сверкнувших в воздухе ударов оказались отбиты посохом девушки, что, уловив момент — ударом вогнала свой кулак в солнечное сплетение парня, отправив его в недалекий полет.
-Будешь знать, что значит католическая церковь! — девушка усмехнулась, после чего, махнув своим крестом как дубиной, отправила в полет оказавшегося рядом Хассана. Теперь она совсем не напоминала себя прежнюю — от былой скромной монахини не осталось и следа. Удары кулаков девушки отправляли противников в полет так, как будто бы с ними дрался огромный бугай — а посох в ее руках превратился из символа веры в угрожающую дубину, ломающую кости легче, чем кто-бы то ни было мог подумать. Прическа девушки растрепалась — на ее лице оставалось несколько капель крови — а играющая на устах улыбка показывала, что девушка наслаждалась боем с радостью берсерка, дорвавшегося до схватки. Возможно, на нее действительно влиял ее Мастер, Драконья Ведьма — однако добиться такого уровня радости от проходящей бойни было бы невозможно, если бы в девушке не существовало изначальной предрасположенности к этому.
-Ну же, это что, все, что вы можете? — бросив насмешку, монахиня перешла в наступление, заставив обоих Слуг приготовиться к удару. Девушка была ранена, ее посох нес на себе несколько глубоких зазубрин, из ее тела торчало несколько стрел — но девушка продолжала сражаться с задором настоящего бойцы, — Давай же, сражайся!
Удар Райдер расколол камень, на котором сейчас стоял Арчер, однако на этом нападение девушки не закончилось. Арчер принял удар девушки на возникший в руках клинок, однако резкий удар ногой, словно бы полученный от пьяного матроса в кабацкой драке, отправил его в небольшой полет.
"Кто из нас вообще побеждает?!" — была единственная мысль Арчера. Он и Хассан продолжали атаковать девушку раз за разом — она была ранена гораздо больше, чем кто-либо из них двоих — однако явно не испытывала из-за того особенных проблем. Наоборот — казалось, она вошла в раж берсерка, становясь тем опаснее, чем больше ее ранили противники. Магия, кулаки, посох — все смешалось в единый безумный вихрь.
К тому же ее странные способности... Казалось, будто бы сами вероятности взбесились вокруг девушки — ее атаки словно бы обладали собственным разумом, решая случайным образом, стоило им ранить врага — или нет. Иногда ее, казалось бы, абсолютно неспособные нанести вреда удары настигали Арчера или Ассасина, словно бы само пространство искривлялось вокруг них, меняя траекторию их движения — или же сами атаки Слуг обходили Райдер, бессильно разбиваясь о ее странную защиту.
Эта битва была похожа на хаос — настоящий хаос. Арчер даже не мог точно сказать, кто ведет в этой игре — стоило ему только принять во внимание защиту Райдер — как его стрела вонзалась в плоть девушки, а стоило ему счесть себя победителем — как новая невозможная атака заставляла парня отправиться в далекий полет.
"Абсолютное безумие" — Арчер нашел взглядом Хассана. Тот продолжал танцевать вокруг Райдер, не обращая внимания на ее атаки — однако поймав его взгляд Арчер был готов поклясться, что тот думал абсолютно тоже самое, что и сам Арчер.
"Это абсолютно точно не может продолжаться так дальше" — хотя у Хассана не было лица — не было видно даже его глаз за его белой костяной маской — Арчер увидел эти слова также отчетливо, как он видел продолжавшееся сражении оставшихся Слуг со своими противниками.
Арчер едва заметно кивнул, после чего отпрыгнул от девушки — затем еще раз — и еще раз.
-Куда ты? — выражение голоса Райдер было одновременно кровожадным, растерянным, любопытным и недоумевающим, однако Арчер не решился ответить на эти слова.
-Я — кость мечу моему...— раздавшийся голос Арчера на секунду заставил Райдер прерваться.
-О, — только и отреагировала она, мгновенно поняв смысл произнесенных слов и улыбнулась, — Вы высоко оценили мои силы, я благодарна.
-Но...— ухмыльнулась девушка, — Вы, кажется, еще не поняли, с кем вы столкнулись по итогу.
-Тараска! — голос девушки мгновенно наполнился силой и прежде, чем Зеркало Души Арчера смогло бы поглотить девушку — движение магии вдруг остановилось, когда противоборствующая ей невероятная сила начала обретать форму в этом мире, — Приди же, дракон, не знавший любви!
* * *
-Все-таки Мастер это что-то...— Кухулин покачал головой, наблюдая за тем, как спокойно Аинз разбрасывался заклятиями невероятного уровня с небес, — Глядя на подобное — начинаешь задаваться вопросом. А действительно ли мы нужны ему для сражения?
Не дождавшись ответа, Кастер помотал головой, — Чудны дела твои господни!
-Не игнорируй меня! — крик девушки из-за спины Кастера заставил того медленно обернуться.
-О, так ты все еще жива? — на эти слова Кухулин вздохнул, воззрившись на раненную Батори — хотя, если говорить точнее, то Кармиллу — ловившую воздух, опершись на свой посох.
На эти слова Кармилла издала низкий утробный рык, однако та уже поняла, что идти на поводу у своих эмоций в этой драке было опасно. Несмотря на то, что Елизавета использовала свой Фантазм в самом начале боя — она все равно проигрывала. На это было несколько причин.
В первую очередь — сам ее Благородный Фантазм, Стальная Дева, воплощение ее легенды об убийстве сотен невинных девушек. Этот фантазм действовал тем сильнее, чем более цель была молода, красива и женственна. Против взрослого мужчины эффективность его была низка.
