В львиной шкуре (продолжение)

Ещё одни не менее важные новости тоже вызывали озабоченность... В плен к османскому султану попал Крымских хан Менгли-Герей, который водил дружбу с Иваном III и часто по наущению первого устраивал набеги на Литву. А враг Московского князя, хан Большой Орды Ахмат, удачно пограбил земли пленённого хана и даже взял в какой-то мере над ними власть. И сейчас наступал тот момент, когда было просто необходимо столкнуть между собой две эти набирающие мощь силы (Москву и Большую Орду). Столкнув их между собой, Казимир IV тем самым хотел отвратить угрозу от своих южных и восточных границ. А то, что такая угроза существовала, сомнений не вызывало. Недаром же бывший ордынский данник Иван III ныне именует себя Государем всея Руси? Значит, претендует на все русские земли, что находятся сейчас под властью Литвы. А это как минимум Смоленск и Киев.

Хан Ахмат тоже может захотеть распространить своё влияние вплоть до самого Киева. Сбор дани и захват людей для последующей их продажи были основными источниками дохода, при помощи которых он пополнял свою казну. Значит, пришло время напомнить ему о гордости. Выдержит ли уязвлённое самолюбие Великого Воина новость о том, что бывший холоп и данник открыто насмехается над ним, а люди в московских землях разжирели до неприличия?.. Заодно нужно пообещать, что и он, Казимир IV, тоже не откажется от совместного похода с целью немного обогатиться...

Хорошенько взвесив всё "за и против", король приказал организовать тайное посольство в Большую Орду. С собой в дорогу, для "подмазывания" там нужных людей, посланникам выделялись значительные суммы и подарки. В Москву тоже было написано несколько писем, но не самим Казимиром IV. У него хватало служивых князей, которые имели родственные отношения с московским боярством. Требовалось более подробно узнать, что это за неизвестный император объявился?

Глава 4.

Утилизация.

1-ого августа 1476 года в кабинет к Павлу Андреевичу зашёл Марк Захарович Дундич в сопровождении двенадцати молодых мужчин, которые были облачены в церковные одежды. Каждый нёс пару объёмных спортивных сумок, помеченных цифрой. Аккуратно поставив сумки возле кресла, где расположился Владыка, они покинули кабинет.

Марк Захарович открыл сумку под номером 1(один), достал оттуда по очереди десять толстых папок и выложил их на стол перед императором, который терпеливо ждал комментариев от патриарха.

— Вот, Павел Андреевич, "наша" история, начиная с момента попадания корабля с воинами в далёкую страну и до нынешних дней.

— Солидно, — многозначительно произнёс Черныш, глядя на толстые папки. — А что в других сумках?

— Такие же папки, в которых собраны все знания, доставшиеся нам ОТТУДА. То есть скомпонованные материалы, по которым можно начинать печатать учебники. Они разделены на три группы. Первая — общеобразовательная, то есть для всех. Вторая — специальная, то есть для тех, кто допущен к получению высшего образования. Третья — особая. В ней хранятся все самые передовые знания и технологии, о которых известно лишь самым посвящённым.

— Да, Марк Захарович, грандиозную работу вы проделали, — уважительно произнёс император, глядя на сумки и папки.

— Благодарю, Павел Андреевич, — улыбнулся Дундич, сделав лёгкий поклон. — Надеюсь, мой труд принесёт нашей новой родине пользу и поможет её процветанию. Кстати, теперь НАМ всем придётся, как следовать изучить "нашу" историю. Так же хочу заметить, в неё я вписал людей, которыми были сделаны великие открытия. Как вы понимаете, менять буквы в формулах, например в той же физике, намного тяжелее, чем просто придумать человеку новую судьбу, обозначив его нашим соотечественником.

— Полностью согласен, — кивнул Черныш. — Тогда бы нам всем пришлось переучиваться заново, пытаясь вызубрить изменённые формулы.

— И ещё, Павел Андреевич... В книжном магазине, что нам достался вместе со всем "Олимпом" практически семьдесят процентов книг не представляют никакой ценности. Это ненужная беллетристика, занимающая много места. Прошу вашего разрешения её уничтожить. Пусть люди пишут новые книги...

— А что Бурков говорит по этому поводу и наши дамы? Они же любят иногда почитать...

— Я со всеми поговорил. Объяснил, что незачем держать у себя ненужный компромат. А самые известные классические произведения мы перепечатали и обозначили нынешними датами.

— Хорошо, — согласился император, — надо потихоньку избавляться от "старья". Учебные материалы ОТТУДА тоже будем утилизировать, как только напечатаем и красочно оформим всё, что вы мне сегодня принесли. Нужно спешить. Аппаратура из будущего потихоньку стареет и выходит из строя. Делать подобное мы ещё не умеем. Сейчас создаём всё заново. Только новые компьютеры, увы, будут построены не при нашей жизни. Возможно даже не при жизни наших детей...

— Вот поэтому, — улыбнулся Дундич, — я в своё время настаивал на организации типографии, которая бы эффективно функционировала на том оборудовании, которое нам сделать вполне по силам. Сейчас на ней трудиться уже тридцать человек.

— За это вам тоже спасибо, Марк Захарович. А вот Гладков нынче колдует над созданием простейших кинескопов и фотоаппаратов. Я за всю свою жизнь не встречал человека с более разносторонними интересами. Главное, за что ни возьмётся, всё у него получается.

— Ну, если брать всех НАШИХ, то каждый по-своему в чём-то талантлив. Просто нам выпал шанс проявить эти таланты. Взять ту же Елену Петровну... Что бы она делала в ТОЙ жизни? Продолжала бы работать за мизерную зарплату воспитательницей в детском саду, а по ночам подрабатывать уборщицей, чтобы иметь возможность выплачивать кредиты, которые на неё повесил сбежавший муженёк?.. А ведь у неё идеальный музыкальный слух...

— Это точно, — согласился император.

— Кстати, Павел Андреевич, — посерьёзнел Дундич, — помните, когда мы хотели ввести в заблуждение представителей других держав, то указывали им якобы наше месторасположение? А именно остров Кергелен...

— Хорошо помню, — немного удивился Черныш такой резкой смене разговора.

— Считаю необходимым послать туда корабль с самыми проверенными моряками.

— Зачем?

— Вы знаете такое слово "падран"? — вопросом на вопрос ответил Дундич.

— Это что типа обелисков, которые ставили на вновь открытых землях португальцы?..

— Совершенно верно. И нам бы не помешало установить подобные обелиски на том острове или даже статуи с датами. По нашей новой истории мы вначале жили там, но потом перебрались в ЮАР.

— Из-за чего мы это сделали?

— Потоп, Павел Андреевич, — улыбнулся Дундич. — Да и сейчас из-за погодных условий там жить нельзя — климат очень суровый.

— Понятно. А какие даты на тех обелисках должны быть? И какие скульптуры желательно установить?

— Вот отдельная папочка, где я всё указал, — ответил Дундич, подвигая к императору документы.

— Хорошо, — кивнул тот.

— И ещё, — продолжил Дундич, — раз мы официально считаем Австралию своей землёй, хотя там даже ещё не были, то и туда необходимо отвезти падраны. А так же задокументировать места их установки и тайные закладки, которые обнаружить случайно будет очень затруднительно. Главное везде поставить нужные даты.

— Я понял, Марк Захарович. В ближайшие годы всё это постараемся выполнить. В скором времени в Австралию на разведку отправиться экспедиция. А потом потихоньку начнём заселять её выходцами из Руси. Только переселенцам вначале придётся пройти в Звёздном как минимум полугодичный курс подготовки.

— Само собой, Павел Андреевич, — ответил патриарх.

— Кстати, как там переселенцы из Новгорода и боярские дети со своими сопровождающими? — поинтересовался император.

— Первое время мне все жаловались, — улыбнулся Дундич.

— Это из-за карантина?

— Совершенно верно. Во-первых: их всех насильно побрили и подстригли. Во-вторых: сожгли одежду, в которой они к нам прибыли.

— А что, новая одежда не понравилась? — спросил Черныш. — Им такое качество даже не снилось.

— Непривычно больно, — ответил Дундич.

Конечно, было с чего обалдеть. Новая одежда мужчины состояла из светло-бежевых семейных трусов, такого же цвета футболки с длинным рукавом, синего джинсового костюма, лёгких кожаных берцев, доходящих до середины икры и светло-зелёной панамы на голову. Портянки остались портянками.

Женщинам выдали белые панталоны из хлопка, длиною до низа бедра, бежевые хлопчатобумажные колготки, ситцевую рубашку пёстрой расцветки, джинсовый сарафан, опускающийся до низа икры, на голову — цветной платок. Обувкой служили лёгкие матерчатые полусапожки. Размеры одежды были известны заранее. Доктора записали фамилии всех переселенцев, потом сняли с них мерки и по радиотелеграфу переслали в Звёздный.

Девочек и мальчиков из семей переселенцев одели под стать взрослым. Боярских детей, не считая трусов и футболок, нарядили в синие кимоно с белым поясом. Они сразу стали походить на юношескую сборную по дзюдо из XXI века. В таком виде им предстояло несколько лет обучаться наукам. Почему именно в кимоно? Потому, что была необходима единая форма, которая бы состояла из прочной ткани и отличалась при этом простотой в изготовлении, а так же удобной при одевании и ношении. Со временем боярским детям планировалось пошить парадно-выходные костюмы...

— У новгородцев их староста Михаил Вепрев, а так же инок Сергий жалуются, что никуда не выпускают без сопровождения, — продолжил Дундич.

— Я, надеюсь, вы им объяснили, почему это делается?

— Конечно! Ради их же безопасности. А ещё пришлось срочно строить деревянную церквушку, где бы они имели возможность помолиться.

— Понятно...

Там, где раньше тренировали агентов, которых Бурков заслал в Европу и северную Африку, теперь временно жили и учились переселенцы. Так сказать подальше от ненужных взглядов. Приехали они на две недели раньше боярских детей. Тут же их здоровьем занялся Гладков. Во-первых: дорогу практически все перенесли очень плохо, но, слава Богу, обошлось без жертв. Это заслуга моряков, потому что кроме болезней, несколько раз ситуация подходила к состоянию бунта — люди дурели от долгого однообразного пути и морской качки. Во-вторых: министр здравоохранения кое-кому подправил лицо, изуродованное палачами, стараясь придать им более благообразный вид. В-третьих: это прививки...

Разобравшись со здоровьем вновь прибывших, их поселили во временные бараки и стали обучать. В скором времени всем предстояло переехать жить в Иван-Дальний. Сразу отправлять туда переселенцев побоялись. Там ими заниматься было некому, у маршала хватало своих забот. Зато, пока они в Звёздном, Сомов наметит земли, где переселенцы станут жить и работать.

Чему же их учили? Во-первых: крепко-накрепко вдалбливали в головы сведения о возможных опасностях и как им противодействовать. Показывали картинки и наглядные экземпляры с ядовитыми змеями, насекомыми, цветами и ягодами. Показывали рыбу, которую нельзя кушать ни в коем случае. Во-вторых: каждый день, не глядя на пол и возраст, всех учили стрелять из арбалета и фитильного ружья. В-третьих: учили плавать. Многие боялись воды и верили в навязанные с самого детства суеверия. В четвёртых: женщин обучали пользоваться двухпедальной прялкой, а мужчин работать на столярном и токарном станках. Правда, эти станки, в отличие от имеющихся на заводах Звёздного, были примитивными донельзя и в действие приводились ножной педалью, наподобие швейной машинки. Но даже этот примитив стал для многих откровением, не говоря о других инструментах. Отвёртки, пассатижи, гаечные ключи, стандартные гайки, болты и саморезы, всё вызывало у людей удивление. В пятых: переселенцев учили грамоте, счёту и принятым в ЮАР единицам измерения. Кстати, цифры на Руси писались определёнными буквами. Всех грамотных пришлось переучивать на арабские цифры. И ещё одним предметом для спора стало время летоисчисления. Если большинству было всё равно, как батюшка или староста скажет, так и будет, то инок Сергий упёрса в этом вопросе. Он вёл счёт от сотворения мира. Пришлось патриарху сводить его несколько раз в звёздную лабораторию и показать ночное небо через телескоп. Потом объяснить, как и почему считаются года, месяцы и дни. И под конец добил его фразой: "Коли мы христиане и верим в Иисуса Христа, то почему же не имеем права вести календарь от Рождества Христова? И зачем тогда вообще отмечаем Рождество?" Тот конечно пытался привести какие-то доводы, но быстро сдался. Не было у него такого багажа знаний и умения общаться с людьми, как у Дундича. Да и вообще, Константин, побывав на Руси, передал сообщение, что большинство священников абсолютно неграмотные. И свой пост занимают только ради привилегий, которые он даёт. Молитвы читали по памяти, которые запомнили в детстве или подслушали на каком-нибудь богослужении. Короче, мрак полный. Самыми образованными были монахи из Греции.

— Кстати, Марк Захарович, — решил поинтересоваться император, — а что там с монахами из Александрии? Кажется Дионисий и Фома?

— Совершенно верно, Павел Андреевич. Дионисий уже в Бабиче (Порт-Элизабет), а Фома на пути в Алкорай (Апингтон). Только Фома всё никак не мог понять, почему так город называется.

— А он разве не в курсе, что в его задачу входит организовать в Алкорае выращивание виноградников? Там земля и климат идеально подходят для этого.

— В курсе. И даже очень этому был рад, так как по нашим планам Алкорай должен стать столицей виноделия. Только тут слово "алкоголь" имеет другое значение. Это мы продвинутые на несколько веков вперёд, как выражается Жанна Егоровна, — улыбнулся Владыка.

— Понятно. Ну, ничего, пусть дерзает. Каменная церковь у него есть, военный контингент имеется, два десятка рабов для чёрной работы взял, плюс там поблизости три племени обитают... А у Дионисия, какие задачи?

— По специальности, то есть православие, а так же разведение фруктовых садов и рыбный промысел. Военное дело ему не доверишь. А место там очень перспективное. Прекрасная бухта, а значит, должен быть порт и крепость. Руслану с Константином нужно поручить строительство Бабича.

— Согласен, место перспективное. Сейчас там только каменная церковь, три блокгауза и деревенька на триста человек... Чтобы Руслана и Костю туда отправлять, им с собою слишком много народа нужно выделять... Поэтому пока не торопимся, других дел много, а строителей мало, — вздохнул Павел Андреевич. — А как поживают боярские дети и их сопровождающие?

— После карантина и необходимых прививок всех поселили в Вознесенском монастыре. Но стараемся, чтобы они между собой не пересекались. Пусть мальчишки привыкают к новой жизни. Мы их уже разбили по классам, стараясь, чтобы возраст был примерно одинаковым. По комнатам тоже расселили подобным образом, дабы избежать "дедовщины" со стороны более старших.

— Это правильно, — кивнул император, а Дундич продолжил:

— Начинаем приучать их потихоньку к порядку, дисциплине и гигиене. Вы знаете, Павел Андреевич, что для многих маленькие ножницы, которыми мы привыкли стричь ногти, целое открытие?! Этот мир ещё не знает про них! Люди привыкли срезать свои коготки ножом или откусывать зубами... А через слюну, между прочим, подногтевая грязь столько несёт заразы!.. Отсюда чуть ли не все страдают глистами...