Пробегая мимо Тамары, попросил отпустить "великолепную" пятерку со мной — парни и вправду хорошо поработали, так что дырка в земле, о которой тараторил, не переставая пацан, для них будет "заслуженным развлечением".
Провал оказался несколько дальше, чем я думал и намного глубже, чем мне хотелось бы.
Парни, переглянувшись, метнулись к прицепу и вернулись с веревками и обвесами, лебедкой и, ну куда уж деваться, разумеется, с обеими "Силовиками", успевшими сменить свои щегольские костюмы на обычный камуфляж, под которым, можно было поспорить на что угодно, притаилось и оружие, и бронежилеты.
Наверное, сегодня звезды сошлись в какой-то странной последовательности, бывающей раз в миллионы лет, когда все нужное появлялось сразу, как по мановению волшебной палочки. Веревки, лебедка, защитные маски, респираторы и спец костюмы — все появлялось в наличии, стоило лишь заикнуться. Я, под шумок, полюбопытствовал, а нет ли у присутствующих старенького, никому не нужного, но, желательно рабочего, огнемета и замер в офонарении, когда требуемое появилось!
Жесть.
Такую бы экипировку в тот день, когда меня и еще троих товарищей вышвырнули с парапланами над территорией вероятного противника, шедшего в нашу сторону стройной танковой колонной больше трех дней, но так и не появившегося на передовой.
Командование изнывало от возможности проверить на мотострелках и танках свое свежее пополнение молодого мяса, а она где-то задерживалась.
Вонь от разлагающихся на жаре трупов стояла такая, что не спасали смоченные водой повязки.
Как вышколенные офицеры, мы оттарабанили в эфир "73-12-66" — "Колонна обнаружена-колонна уничтожена-выживших нет" и задали такого стрекача с того места, что штаны рвались на шаговом шве. Даже при отсутствии необходимого оборудования, было понятно, что "вот так просто", колонна на полсотни танков с открытыми люками, и пару тысяч личного состава не разляжется вдоль дороги, побросав оружие и сдавшись на корм вечно голодному воронью... Далеко от трупов так и не улетевшему.
Ни мне, да, думаю никому вообще в мире, не пришла бы в голову совершенно самоубийственная мысль забить салон старенького, сельскохозяйственного АН-2 мешками с листовками, восхваляющими наступающие части противника и заправить баки адской смесью святой воды, церковных благовоний и... Радиоактивных добавок!
И, пройти на бреющем, облив этим коктейлем всю колонну!
Представляю, как выли приборы дозконтроля, когда на головы довольно читающим помпезные листовки воякам, полилась "лучистая смерть"!
Войсковые химики хватались за головы, бродя вокруг аккуратно приземлившегося на лесную полянку АН-2, фонящего так, что пожелтели вокруг сосны. Брали пробы из его баков и бились головами, об эти же сосны, воздевая руки к небесам и вопрошая, отчего, отчего, отчего "местечковый химик", забодяживший "небесный коктейль", не остался в живых?! Не попал в их жадные руки?! Уж они бы его быстро... Научили классической химии!
Нас четверых, промывали так, что стерильность была не только снаружи, но и внутри. Нам даже расщедрились на замену стволовых клеток. Только, что-то мне говорит, что заменяли нам их только ради того, чтобы заполучить наши...
Шучу, конечно.
Но осадок остался.
А некоторые мутации, все-же, появились.
Спустившись на дно, оказались в коридоре, одной стороной, уходящем в сторону нашего двора и заваленном через десяток метров, а другой...
Другая сторона вывела нас в пещеру, по размерам больше напоминавшую сухой док, на пару подводных лодок, заваленную, точнее — бережно уставленную длинными серебристыми цилиндрами, толщиной в пару метров, разложенных на специальных подставках, в несколько этажей.
"Силовики" тут же активизировались, превращаясь в двух бешенных муравьев, поспевающих везде и всюду, пытающихся сдвинуть, открутить, приподнять, пролезть, понюхать, сфотографировать и все это — одновременно, и все это — протоколируя, снимая на видео и выдавая свои отчеты на-гора, каждые пять минут.
Мне, до такого высшего пилотажа, как до ближайшей звездной системы, населенной разумными кристаллоидами...
Парней только жаль — подставил я их, от широты своей душевной. Как всегда — хотел ведь как лучше... Парни, в прочем, на меня были не особо в обиде — бегали вместе "силовиками", держали свет, перехватывали камеры и позировали "на фоне", для масштаба.
Так я и остался один-одинешенек, без контроля и наручников.
Не дожидаясь, пока меня припашут к общественно полезным работам, прошелся вдоль стен и нашел приоткрытую дверку, за которой оказалась обычная, бетонная лестница вверх. Десять ступенек на "колено", четыре "колена" — широкая лестничная площадка, через две, на третьей площадке — дверь, три метра в высоту, два в ширину, с четырьмя ручками и штурвалом в центре.
Ничего трогать или крутить не стал, на всякий случай.
После шестой двери заподозрил совсем не ладное — по коридору мы шли не больше пары часов, на горизонте, "сверху", никаких возвышенностей, бросающихся в глаза, я точно не видел. Вопрос — куда я так упорно поднимаюсь?!
По моим "сильно приблизительным" подсчетам, я уже давно должен был оказаться "снаружи" и любоваться видами, а тут... Минимум метров восемьдесят ведь протопал!
Вверх, восемьдесят, если я не ошибаюсь.
Дав себе слово подняться еще на "пару дверей", разумеется его не сдержал и топал вверх, как заведенный.
Нет, правильно говорят французы: "Упрямство — достоинство ослов"!
Точно — обо мне.
На самую последнюю площадку забрался на подкашивающихся ногах, мечтая найти лифт, а лучше — создателя этой лестницы и спустить его... предварительно хорошо смазав маслом, со всей лестницы, добавив пинка, для скорости.
Последняя площадка вознаградила меня открытой дверью. За которой был яркий полдень!
Погасив налобный фонарик, вышел под сиренево-синие небеса и сделал вдох, маленький, на пробу. Потом еще и еще один, полной грудью, втягивая в себя нечто такое, чему на моем языке не нашлось названия. Это не воздух — это... Фантастика!
Надышавшись, прошел по площадке, явно сделанной человеческими руками — бетонный парапет преграждал путь вниз, буквой "П" перекрывая площадку метров под двести, квадратных. За моей спиной, заботливая рука выбрала лишнюю породу, превращая скалу в навес, прикрывающий половину площадки от непогоды и солнечных лучей.
А еще, на площадке обнаружился пацан, которого здесь точно не могло быть!
Он уставился на меня, как на нечто совершенно невозможное, покачал головой и пробормотал себе под нос нечто типа "Другого я и не ожидал"...
В этот момент, земля, точнее — скала — под моими ногами ощутимо дрогнула, демонстрируя, что строители совсем не зря сделали бетонный бортик почти мне по грудь.
А потом, под черепом разорвалась граната и мир для меня погас.
В себя пришел рывком, словно "там" я не пригодился и мне дали под пятую точку, выпроваживая с того света, на этот.
Голова почти не болела, демонстрируя аксиому, что у военных, даже бывших, кость болеть не может. Небо над головой сменилось на белый потолок, а камень подо мной — на мягкую, больничную кушетку, на коих я провалялся столько, что по запаху могу угадать производителя медоборудования.
— Пришел в себя. — Глубокий женский голос, от которого в себя пришел бы и смертельно больной, принадлежал закутанной в белое, по самые глаза, тонкой фигуре. — Можно говорить.
— АР-12, свободна. — В поле зрения появился пацан и, щелкнув пальцами, на моих глазах, вырастил из полу удобное кресло, в котором развалился просто с вызывающим раздражение, вздохом наслаждения. — Не пялься. Это — обычный, медицинский андроид. Далеко не лучшая модель, кстати, но... Других на этом старье просто нет.
Зубчики часового механизма, в моей голове провернулись до упора, сработала "бритва Оккама" и вот он, готовый ответ.
Только, жутко невероятный.
— Совершенно точно — я — инопланетянин! — Пацан рассмеялся. — А ты, "Рысс", не дурак. И влиянию не поддаешься. И череп у тебя такой твердый, что андроид об него, сломал руку. Будешь со мной работать?
Последняя фраза, прозвучала настолько странно, что я даже "зубчатую передачу" отключил.
Не — "на меня работать", а "со мной"?!
— Сперва — рассказ... — Я врубил на полную катушку то, за что меня очень долго не отпускали из штаба.
Мутация подарила мне пару "лишних" связей между правым и левым полушарием мозга. Всего — пару. Но зато — напрямую, без "посредников".
А череп у меня изнутри армирован кевларо-полимерными нитями, оберегая мозг от повреждений.
Операция была долгой и неприятной, зато хоть с этой стороны я всегда защищен.
— Твоя планета, "Рысс", была окультурена и приведена в соответствие с требованиями Империи Тихо'Н'Тсан несколько миллионов лет назад. О том, что "залетный" метеорит принесет "спору жизни", никто и предсказать не мог, но факт остался фактом — дальний форпост, построенный для перегруппировки Имперских частей Флота и Разведки, стал вполне самостоятельным миром.
Империя, такая ленивая в делах военных, и неповоротливая в делах шпионских, очень щепетильна в делах зарождения новой жизни. Живую часть форпоста вывели с планеты, а склады и... прочие постройки, частью законсервировали, частью перенесли сюда, в "отражение планеты". Без ключ-кода в "Отражение" попасть невозможно, так что все запасы оружия, обмундирования и пайков рациона привезенные на базу, останутся в неприкосновенности, даже если планету уничтожит шальной астероид. Но вы, вы, Вы! — Пацан вскочил со своего места и принялся ходить по комнате взад-вперед, успокаиваясь. — Вы умудрились сунуть свой нос туда, куда никто и помыслить не мог! Все эти ваши сказки, предания, легенды... Вы влезли в самое святая-святых и оставили там свои грязные отпечатки. Вытащили из стазиса существ, чье существование было признано угрозой самой Империи! А вы, вы, вы... Еще и умудрились договориться ними, начать взаимовыгодное сотрудничество!
Пацан, обычный, светловолосый, сероглазый и быстрый, как ртуть, вновь вернулся в кресло и засопел, подбирая слова.
— Империя к такому повороту событий оказалась не готова. Лидерам ваших государств было прямо указано на недопустимость таких действий, но они, вместо решения проблемы, отмахнулись от нее, продолжая делить богатства собственной планеты. Первое предупреждение пропало втуне. Вторым стала ликвидация государственных образований. Ожидаемый регресс, вместо положительного результата дал совершенно отрицательный. Люди и... Существа — объединились! Мало того! Зачем, зачем, зачем Вы вышли в космос на своем смешном кораблике? Зачем? Стоило Вашему кораблю запустить эм-двигатели, как Империя тут же направила карательную эскадру...
— По которой ты отстрелялся найденными внизу ракетами?! — "Два и два" в моей голове сложилось и требовало подтверждения. — Или теми, раньше? А ракета, что разнесла наш двор?!
Очень хотелось орать, требуя ответа, но... Обычная логика напоминала — "чем громче кричишь — тем хуже слышишь!" А слушать было что.
— Ракета во дворе... — Пацан расплылся в улыбке. — Это просто фантастика какая-то! По спецификации, ракет с проблемными блоками наведения может быть одна на сто миллионов экземпляров! И она — оказалась у вас. Она выстрелила, потеряла наведение, а дальше и вовсе, невероятное на невероятном! Гироскоп боеголовки, сработал так, как и заложено производителем. Но случай приземлил ракету на детскую качель, которая, в самый последний момент, качнулась и зацепила сопло, повредив его. Ракета легла на бок и весь гравитационный удар, вытянулся эллипсом, как луч упавшего на бок, фонарика! За один выстрел — четыре события, выходящие за рамки возможного математического расчета! И, да... По эскадре я отстрелялся найденными "Тшачойнджами". Ракеты, старые... Но дури в них — не меряно!
— Ты даже знаешь, как они называются?! — Поддел я пацана, готовясь к очередному открытию в своей жизни. Вот уж, воистину, чудеса происходят с теми, кто, в них веря, не забывает творить чудеса сам!
— Разумеется! — Пацан приосанился, пытаясь набрать пару сантиметров важности, раз уж роста не доберешь таким образом. — Я — офицер базы!
— А зовут вас, офицер...?
— Лейтенант Маль'Чикс Паличик!
Я всегда знал, что у Вселенной ЕСТЬ чувство юмора!
Глава 20
Первое, на что наткнулся взгляд — свежая тушка животного, размером чуть меньше барашка, с такой же курчавой шерстью и грандиозным курдюком в филейной части.
Еще болтаясь между сном и явью, отчего-то сразу понял — житель норы честно поделился своей добычей, признавая во мне, то ли "альфа-самца", то ли оплатив, таким образом, арендную плату.
По строению, форме головы и копытам, "баран" явно был именно "бараном". Вот только, когда этот барашек смог нагулять такой чудный курдюк, история умолчала.
Освежевав тушу, располовинил ее и одну часть, вместе со шкурой, подтащил к норе и оставил — мне и десяти килограмм мяса хватит на пару недель, да еще и заранее приготовленного валом, так что пусть зверина неведомая лопает и обо мне хорошо думает.
"Свою" часть туши заныкал в "сумку", вымыл руки и, помахав рукой на прощанье пещере и ее вонючему новому жильцу, потопал дальше, все еще переваривая увиденный сон.
Сны — снами, но вот их четкая последовательность, я бы даже сказал — сериальность, слегка напрягала. Такое ощущение, что сперва мое подсознание "нащупывало" нечто, попадающее под мой ритм, перебирая сны-реальности, а теперь, найдя, начало показывать мне нечто, что я либо пропустил в своей жизни, сбежав сюда, либо... Именно то, чего я избежал.
На самом деле, когда монотонно шагаешь, больше прислушиваясь и глядя себе под ноги, чем уставившись вдаль или вверх, мысли приходят в голову совершенно разные. От пустых и простых, типа "поесть-не-поесть"и до совершенно громоздких, типа "смысла жизни".
Ни до чего хорошего при этом додуматься не дано, но если в пейзаже преобладают редкие кустарники, трава по колено и лишь на горизонте — синеют холмы, то заниматься чем-либо другим — противопоказано.
Запнувшись в третий раз, понял — да и думать, не глядя себе под ноги, противопоказано. Иначе можно и змею "продумать", да и всяческих дырок-оврагов-корней, в моем состоянии надо опасаться больше любого хищника. Хищник он что? Правильно — сожрет и не поперхнется. Быстро и просто. А сломав ногу или повредив позвоночник, все будет болезненно, долго и очень грустно.
Но в конце меня все едино сожрут. И не факт, что не живьем!
Как следует себя накрутив, сделал короткий привал, минут на десять разлегшись на россыпи теплых камушков, оставшихся на месте старого русла какого-то ручья. Заодно покурил и выпил настоя, по жаре есть не хотелось, но вот жажда давала о себе знать, как ты не старайся ее обмануть.
По какому-то странному стечению генов, наследственности или просто противности организма, потеть я начинал лишь после отметки +34 градуса, спокойно разгуливая под палящим солнцем с непокрытой головой. Не теряя влагу и соль, организм от обезвоживания сильно не страдал, но потерять сознание из-за собственной глупости, это было слишком. Так что, погревшись на камушках, снова накинул капюшон и пошел на закат, догоняя компанию Лоттана и Бренд.
