"Oh, my lord!" — словно вживую возник передо мной образ голубоглазой смуглой красавицы. Ненадолго споткнувшись на мыслях о красавице мулатке, я все же вернулся к воспоминаниям о последовавшей после памятного бала кровавой карусели королевской битвы, а также ее непредсказуемых последствий, уместивших в себя множество событий, в числе которых договор с аравийским принцем и знакомство с герцогиней Мекленбургской.
Подумав еще немного, я пришел к выводу, что все же первая поездка в протекторат хоть и была... несколько непредсказуема, но все же повернул не туда я во время второго, самостоятельного визита. Не тогда, когда заключил договор с Андре, и не в момент объявления себя варлордом. Все вышло из-под контроля и пошло наперекосяк тогда, когда не позволил Войцеху убить Шиманскую, а после сам попытался ее спасти. Именно в тот момент все не покатилось, но за один раз словно ухнуло вниз, опустив меня сразу на уровень ниже. После дикой гонки по улицам протектората и эвакуации в посольство Конфедерации меня словно отпустили в свободное плавание по бурной реке, и теперь наблюдают с отстраненным интересом — преодолеет гремящие пороги, или нет. Недвусмысленно дав при этом понять, что помощи в случае чего ожидать не следует.
Еще раз со всем тщанием обдумав произошедшее, я легко покачал головой, словно не соглашаясь с самим собой. Ну хорошо, дал бы я убить Шиманскую, или сам бы прикончил ее после того, как у Анжелы самоуничтожились глазные импланты, ослепив ее. С одной стороны, с рациональной точки зрения, бросить Шиманскую было бы правильно. С другой стороны — если я буду каждый раз отходить в сторону, когда убивают или убирают нужных мне людей, тогда вообще стоит сесть на стуле ровно и ждать, пока все за меня решат. Или это сейчас говорит во мне тот самый юношеский максимализм, доставшийся в наследство от Олега? Да и пусть говорит, хмыкнул я, еще раз осмысливая все произошедшее и решив, что пусть я не всегда прав в своих действиях, но никогда в них не ошибаюсь.
По мере приближения к усадьбе на улице постепенно темнело. Вскоре еще и зелени по сторонам стало больше, так что шагал я теперь в сгустившемся полумраке под сенью деревьев. Старый город уже закончился и начались пригороды. Дорога еще больше расширилась, зеленая разделительная пропала. Дома от дороги отдалились, став в большинстве одноэтажными и вызывающе белея вдали сквозь сумерки.
Нужный поворот едва не пропустил, опомнившись только когда мимо прошел. Прошагав по темной, неосвещенной подъездной дороге, я наконец вышел к воротам усадьбы Юсуповых-Штейнберг. Только собрался было утопить звонок рядом с калиткой, как от стены неподалеку отделилась смутная тень. От неожиданности я в прыжке взвился с места и отскочил на несколько метров, готовясь к чему угодно. Вдруг тень посмотрела на меня, и что-то сказала на африкаанс. В темноте я увидел белки глаз и белоснежные зубы, и облегченно выругался.
"Вася, ты в следующий раз думай, прежде чем подкрадываться так незаметно, это может быть опасно для твоей жизни!" — примерно так я сказал ему. Уложился, правда, всего в два слова, одно из которых было "Вася", а второе интонацией безошибочно передало нужный посыл.
Ндабанинга от экспрессивного напора фразы отшатнулся и явно всерьез испугался — проняло, видимо. Меня, кстати, тоже — переведя дыхание от неожиданности, я уже на английском объяснил Василию, что прятаться в тени не самая лучшая идея. Юный ганста-мэн, что-то лопоча на африкаанс, суматошно склонился несколько раз подходя ближе. В тот момент, когда он змеиным жестом вытянул руку, пытаясь коснуться моей ладони, я понял, что не чувствую от чернокожего гангстера вообще никаких эмоций. И ведь именно поэтому его не заметил.
Уклоняясь от рывка Васи, попытался ударить. Поздно — гангстер находился в полуприседе и прянул вперед как прыгающая лягушка. В этот миг я столкнулся с его демоническим взглядом ставших багровыми глаз. Сразу после пространство вокруг завертелось каруселью, к горлу подкатил ком тошноты, а я вдруг оказался в безвременной пустоте. На несколько мгновений водоворот сменило ощущение пугающей легкости и неожиданно я почувствовал, что сижу. На деревянной скамье, довольно жесткой и неудобной.
— Я умер? — вырвалось у меня, едва вынырнул из пугающего мига безвременья и осмотрелся по сторонам. Знакомый замковый зал, посыпанные соломой каменные полы, грубый дубовый стол с деревянными скамьями и панорама бескрайнего космоса за окном.
— Пока нет, — покачал головой устроившийся напротив Астерот, одинаково выглядящий в обоих мирах. Сейчас, правда, одет он гораздо менее официально чем совсем недавно в гимназии Витгефта: как и во время нашей первой встречи, Астерот по-прежнему щеголял в пиджаке, джинсах и кедах. Вот только в прошлый раз кеды были синего цвета, а в это раз ярко-красные.
Князь Тьмы. Архидемон Астерот, он же Алессандро Медичи, первый гонфалоньер справедливости Новой эпохи в мире, где я сейчас обитаю. Или обитал? Что значит его "пока нет" — Вася меня все же убил? Или меня убил тот, кто был в теле Васи? Но ведь ощущения после смерти от рук обиженной демонессы были совершенно иные — боль и падение, а сейчас легкость и полет...
За краткий миг у меня возник сразу десяток вопросов, но едва осознав их я вспомнил, что Астерот умеет читать мысли. И напряженно замер, приготовившись слушать. Ведь я сейчас — если обратившийся в демона Василий меня убил там, могу просто исчезнуть из плана бытия.
— Ты не умер, причин для волнения нет, — успокаивающе покачал головой архидемон. — Я просто воспользовался удачным моментом, чтобы поговорить с тобой, не привлекая ничьего внимания.
— Отлично, — действительно немного успокоился я.
— Чай, кофе? Может быть что покрепче? — поинтересовался Астерот.
— Джим Бим со льдом, — в этот раз от предложения отказываться я не подумал.
Стаканы с напитком не появились на столе — они словно бы стояли там до этого. Мне оставалось только взять и сделать маленький глоток. Бурбон, как и заказывал. В родном мире мне всегда сдержанный европейский стиль был много ближе, чем ковбойский американский. Но есть вещи, которым европейцам стоит поучиться у американцев. Например, Форд Мустанг 68-го года, вторая поправка и, конечно же, виски на кукурузе, а не на ячмене.
— Вопрос, — сделав второй маленький глоток, отставил я стакан в сторону. Кто его знает, как алкоголь подействует на меня здесь, в Иномирье? К тому же тело молодое, а если меня с пятидесяти граммов развезет, будет не очень приятно.
— Слушаю, — с интересом посмотрел на меня Астерот.
— Как дела у Олега? В моем теле?
— Он уже разобрался с демонессой, которая тебя убила, если ты об этом, — улыбнулся собеседник. — Вижу, у тебя есть еще вопросы по старой оболочке, но на твоем месте я бы не стал их пока задавать.
— Почему?
— В прошлую нашу беседу я упоминал, что количество информации, которую могу закрыть от магов-ментатов ограничено. Так что не стоит тратить столь ценный ресурс на полезную только в плане морального удовлетворения информацию, — ровным голосом произнес Астерот.
— В прошлый раз остались недосказанности, или количество доступной мне информации увеличивается с ростом способностей?
— Увеличивается, и напрямую зависит от твоего уровня развития.
— Тогда я весь внимание.
— Ты уже слышал о равновесии?
— Да, совсем недавно.
— Что именно?
— Разговор зашел о вере в бога, как о некой высшей силе, которой подчиняются процессы нашего мира, — вспомнил я лекцию фон Колера. И под внимательным взглядом Астерота продолжил: — Мне была представлена версия о том, что бог — это наш обитаемый мир. Вся планета как единый организм, а мы в нем — отдельные клетки. И мы, как одержимые, владеющие темной силой, предназначены хранить равновесие...
Мои слова были прерваны архидемоном, который неожиданно весело рассмеялся, даже откинувшись на спинку скамьи.
— Прошу простить, — все еще улыбаясь, принял прежнее положение Астерот, вытерев появившуюся в углу глаза слезинку. — Версия как версия, ничем не хуже, но и не лучше других, — покивал он, вдруг посерьезнев. — Итак, равновесие. В любом поединке равных противников для того, чтобы нанести удар, ты вынужден открыться. И когда демонесса убила тебя в твоем мире, мои враги открылись, давая возможность... не контратаки, но ответных действий. Именно потому я получил возможность вмешаться, перехватив твой дух.
Чтобы тебе было понятнее происходящее сейчас, представь, что очередной раунд противостояния входит в завершающую фазу, и из-за интенсивности событий у меня раз за разом появляются возможности реагировать, вмешиваясь в происходящее без опаски ответного удара.
Подождав немного, видя, как я размышляю над услышанным, Астерот кивнул и продолжил.
— Этот мир не относится к тем, где у меня есть серьезное влияние. Этот мир, если быть честным, относится к тем, что мне недоступны. Но некоторые события дали мне возможность безбоязненно появится здесь и сейчас, подарив тебе немного знаний для использования грядущих возможностей.
Архидемон вновь замолчал и неожиданно поднялся. Отойдя к одному из окон-бойниц, он начал всматриваться в панораму бескрайнего космоса за окном, прихлебывая свой виски. Я в этот момент подумал, что беседа ведется слишком неторопливо — а ведь там, откуда я пришел, на меня в общем-то бросился неожиданно оказавшийся демоном Вася.
— Немого не так, — ответил моим мыслям Астерот. — Твой человек Василий попал под влияние тьмы. В него вселили низшего демона, совсем недавно. И у тебя будет возможность выбора — либо убить своего спутника, либо попробовать помочь ему, прогнав или убив демона. Последнее связано с некоторым риском, поэтому если решишься на схватку с низшим демоном, будь предельно острожен.
Я ничего не сказал, но Астероту это и не было нужно — он почувствовал мой детальный интерес. Кивнув, он запрыгнул на подоконник и удобно сел, вытянув одну ногу и периодически поглядывая сквозь проем бойнице на панораму космоса.
— Вселившийся в твоего человека демон не полностью подчинил себе тело носителя, которое сейчас можно просто убить. Демон при этом будет вынужден покинуть твой мир. Если хочешь сохранить жизнь своему человеку, тебе надо добиться физического истощения носителя, и только после этого заставить демона покинуть человеческое тело.
— Как?
— Свет, огонь, страх, холод, злоба, ультразвук, русский рэпчик из уличной колонки, — сходу выдал сразу несколько вариантов Астерот. — Демон совсем недавно вызван в твой мир и очень слаб. Это ограниченно разумная тварь, у нее есть пока лишь желание убить указанную цель.
— Если этот демон слаб, как он может меня убить?
— Ты пока тоже не силен в темных искусствах, — пожал плечами архидемон. — Для тебя сил у низшего демона хватит. Хватит сил по замыслу отправившего его, конечно же, а не по факту твоих способностей, — ободряюще улыбнулся архидемон.
— Демон собирается перебраться из тела Васи в мое?
— Да. Сейчас он в теле человека не укрепился, а использует его как сосуд, поэтому возможности демона сильно ограничены.
— Почему?
— Ему нельзя оставлять следов. Судя по происходящему, он собирается выжечь твою душу, чтобы все выглядело как твоя неудачная попытка работы с тьмой. На месте атаки должно остаться два трупа — убитый тобой Василий, в котором не будет и следа тьмы, и твой, якобы уничтоженный невозвратной одержимостью.
— Ты сказал, что демон неразумная тварь, но это не стыкуется с такими продуманными действиями.
— Так это не замысел демона, а расчет призвавшего его демонолога.
— Как демон попал в тело Васи?
— Не думаю, что именно это тебе обязательно узнать от меня. Выживешь, легко справишься сам.
— Понял, — кивнул я, лихорадочно размышляя.
— Ты беспокоился начет времени, — отвлек меня Астерот, — мы сейчас вне времени твоего мира, так что можно не торопиться. Без суеты, ты ведь везде успеваешь.
Я вознамерился было задать волнующий вопрос, но Астерот прервал меня жестом. Даже без слов я понял, что сейчас на очереди передача важных знаний — потому что явно ресурс доступного объема не бесконечен.
— Мир, в котором ты сейчас живешь, не находится в зоне моего влияния. Аллесандро Медичи, если что, ко мне не имеет никакого отношения — в первый раз я специально принял эту внешнюю форму, зная о грядущей твоей встречи с ним. Это человек может быть тебе весьма полезен. Он тебе не враг, но и не друг.
— Буду иметь ввиду.
— Ты появился в теле человека, который для меня небезразличен. Более того, если у тебя все получится, я смогу получить достаточно влияния в этом мире. Приобрести, не потеряв ничего в другом месте, а для меня это важно.
— Ты же сказал, что этот мир тебе недоступен.
— Формально да. Но принадлежность земли определяется не нарисованными на карте государственными границами, а тем чья армия находится на этой земле. Поэтому не буду скрывать, я на тебя надеюсь.
— Если не получится?
— Это будет огорчительно. Для тебя, конечно же, гораздо больше огорчительней, чем для меня.
— Я недавно создал себе много проблем.
— Когда не позволил убить Шиманскую и после не прикончил ее сам? — задумчиво спросил Астерот.
— Да.
— И ты хочешь спросить, если бы ты остался в стороне, как бы это решение повлияло на выполнение пункта контракта о соблюдении законов божьих и человеческих?
— Да.
— А то, что ради спасения Шиманской ты убил трех человек, просто выполняющих свою работу, тебя совсем не смутило?
— Они сами пришли ее убить, знали на что шли.
— Видишь, как все просто. Нет объективной истины, потому что только ты сам — мера всех вещей.
— Homo deus? — иронически улыбнулся я, вспомнив недавнюю лекцию фон Колера.
— Знаешь чем цивилизованный человек отличается от варвара? Цивилизованный человек осознает всю искусственность и условность установленных правил, но тем не менее продолжает им следовать. Варвар же признает божественную нерушимость правил категорично, вплоть до того, что готов убиться ради их соблюдения. Либо, осознав всю их условность, начинает жить вовсе без каких-либо правил. Еще раз повторю — когда понимаешь иллюзорность условностей, только ты сам становишься мерилом своих деяний.
— Это уже софистика. Мне бы попроще объяснение.
— Так это и есть попроще. Более того, это данность твоего мира, где одаренные варвары получили слишком большую силу, а сейчас из-за своих действий стоят на пороге пропасти. И вообще, чем плоха софистика? — деланно нахмурился Астерот.
— Всем хороша, — согласился я. — Особенно если уметь ею правильно пользоваться.
— Я умею.
— Заметно.
— Конечно заметно, я ведь был одним из ее основоположников, — улыбнулся архидемон.
— Оу.
— Не удивляйся. Выживешь, привыкнешь.
— В этом все и дело.
— Это сейчас про что? — не понял, или сделал вид что не понял моих эмоций архидемон.
— Демон в теле Васи. Ты сказал, что я могу попробовать его изгнать, а это опасно для меня.
— В чем противоречие?
— Если я так важен как исполнитель, зачем неоправданный риск?
