Героическая битва — уборка урожая
Планетарная Оборона — диспетчерская служба
Джестер подери... Должен ли он поделиться такой бредовой догадкой с Хеди и ее умником-дядей? Нет... лучше не надо. Решат, что Джиль совсем сбрендил от перенесенных ужасных испытаний. Пусть на Ферне творят, что хотят. Желают вести свою странную войну — на здоровье. Гатору от нее нет вреда — здесь даже не подозревают, что с ними кто-то "воюет". Зато польза, вот она, у всех на виду.
Фернанцы упорно трудятся и Гатор получает так необходимое ему продовольствие. А Ферн — более чем достойную плату. Сельхозмашины и медтехнику. Бытовые приборы. Автомобили и гравилеты. Аккумуляторы Ричи. Новые, устойчивые к вредителям сорта семян. Средства связи и полицейское снаряжение, с помощью которых власти Ферна оболванивают и держат в повиновении фернанцев, которые упорно трудятся...
— Что с тобой, Джиль? — встревожилась Хеди. — Смотришь, как будто водой холодной окатили...
— Н-ничего. Вспомнил, как на орбите болтался.
— Жуть, как удачно, что ты промахнулся мимо Гатора. Иначе сгорел бы как метеор! А так тебя вынесло на орбиту. На третьем обороте кинуло бы обратно на Ферн, если бы мы не перехватили. Ты бы всё равно сгорел...
У Хеди перехватило дыхание, на глазах заблестели слезы. Джиль сдержанно ответил:
— Ничего страшного. К тому времени я был бы уже мертв. Я ведь не только аккумулятор заменить забыл. Еще и кислородные баллоны профукал. Когда понял, как круто попал... Нет бы, сразу позвонить тебе! Но... я не верил, что мне могут помочь. А зря тебя пугать: мол, я тут погибаю, прощай — западло как-то. Тебе не очень повезло со мной, Хеди. Я — тот, кто я есть. Парнишка из страны дураков. Если не сказать грубее — как ты привыкла.
Хеди слегка покраснела.
— Я никогда тебя так не назову. А в космосе потеряться и запаниковать — легче легкого — чуждая среда, как говорит дядя. Если ты набрался сил, чтобы встать, то приглашаю пообедать вместе со мной. Заодно, с сестрой познакомлю.
Джиль сел на постели.
— Ох, я и забыл. Ты упоминала, что у тебя есть младшая сестра. Она красивая? Что мне надеть, я не могу появиться перед ней в одних трусах!
— Очень красивая. Вот штаны и рубашка, всё по размеру, одевайся. Хотя, ты и так сестренку не смутишь. Она, бывает, вовсе голышом ходит.
— Гибкий стан, прекрасна ликом, дева смелости великой... — высказал осторожную догадку Джиль.
Хеди прыснула.
— В ее годы и я была оторви да выбрось. Готов? Пошли!
Дом внутренним убранством напоминал королевский дворец, каким их изображают в исторических фильмах. В одиночку Джиль непременно заблудился бы в череде комнат, лестниц, коридоров. Но Хеди уверенно вела его правильным курсом. Он подозревал, что она нарочно удлинила путь. Чтобы показать изящество и красоту обстановки.
При том, что внимательный взгляд Джиля отметил: замысловатая конструкция целиком собрана из типовых модулей. Наверняка, скрепленных стальным каркасом. Такому жилищу не страшны подземные толчки. Индивидуальность ему придают хорошо подобранные обои, гобелены на стенах и напольное покрытие, имитирующее редкие сорта паркета.
Хеди на цыпочках проскользнула мимо полуоткрытой двери.
— Тс-с... дядя работает...
Ах, вот оно как! Здесь не обязательно ходить на работу, чтобы работать. Если ты трудишься не руками, а головой, то какая разница, где ты это делаешь.
— Пришли, — сказала Хеди и потянула на себя дверь, украшенную рисунком переплетенных виноградных лоз.
Легкий скрип, вибрация... Что такое?! Явление быстро прекратилось. Слабый подземный толчок, понял Джиль. Ничего страшного. Послышался грохот и чей-то слабый вскрик.
Хеди рванула дверь, та с треском распахнулась. Джиль увидел уютную комнату; широкие окна выходили в сад. Отблески утреннего света лежали на стенах, на полу и на длинном обеденном столе. Дальняя стена являла собой встроенный шкаф-буфет. Дверца его верхнего отделения была открыта. На ней, изо всех сил вцепившись руками в верхний край, висела темноволосая малышка лет четырех.
Белая рубашонка выбилась из цветастых штанишек. Девчушка прошипела что-то вроде: "вот говно...", дрыгнула ногой, пытаясь нащупать опору, и потеряла сандалию. Другой она лишилась еще раньше. Тут Джиль сообразил, что же такое произошло.
"Деве смелости великой", четырех лет отроду, очевидно, хватило сил подтолкнуть к шкафу кофейный столик. На него она взгромоздила пластмассовый стул. На стул — пару картонных коробок. И осторожно (вот ловкачка!) взобралась на вершину рукотворного столпа. Если бы не подземный толчок, ее план сработал бы. Чего она искала на верней полке буфета — скоро выяснится. А пока юную альпинистку надо срочно спасать.
Одним прыжком Джиль очутился рядом и подхватил малышку в тот самый момент, когда она сорвалась.
— Оп-п-ля! — банально сказал он.
— Хх-хе... — молвила сопливка, крепко вцепившись маленькими пальчиками в рубашку Джиля. Ее большие карие глаза уставились на него.
— Ная, радость моя! — вскричала Хеди, устремившись к сестре.
— Ты хотела сказать: "гадость", — ответила та, предусмотрительно крепко держась за Джиля. Не потому, что боялась свалиться на пол, а потому что, пока он держит ее на руках, старшая сестра не решится ее отшлепать.
— Именно это я и хотела сказать. Не потому, что ты плохая девочка. Ты хорошая девочка. Но совершила ошибку, которую не мешало бы запомнить, чтобы не повторять.
— Аа-а-ай! — завопила Ная, ощутив шлепок. Ее большие, темные глаза наполнились слезами.
"Ей не больно", — сообразил Джиль. — "Она устроит концерт с воплями и ревом, лишь бы нас проучить. Пожалуй, Хеди еще придется порукоприкладничать..."
Он спустил покорительницу буфетов с рук на пол. Ная опасливо косилась на него. Слёзы высохли, намерение орать и топать ножками исчезло тоже.
В столовую вошел долговязый парень, лет восемнадцати. Замер, увидев картину неудавшегося штурма гастрономических вершин. Понурился под строгим взглядом Хеди. Удивительная картина власти одиннадцатилетней девчонки над взрослым, считай, человеком.
Ная бросилась к нему. Заявила решительно:
— Симз не виноват! Я сама всё придумала!
Парень почтительно склонил голову перед малышкой.
— Мадемуазель Наоми! Когда вы снова захотите клубничного варенья, попросите меня принести стремянку, чтобы вам было удобнее его достать!
— Да! Так и сделаю! Все слышали?
— Все, — миролюбиво отозвалась Хеди, хотя ее серые глаза метали молнии.
— Когда прикажете подавать завтрак? — спросил Симз.
— Сейчас. Уж больно жрать хочется, — ответила Хеди.
Когда Симз удалился, Ная захихикала.
— Сестричка моя... аристократочка...
— На себя оборотись. Растрепанная. Сандалии чёрте-где разбросаны. Штаны спадают, рубашка не заправлена. Народ за ней не пойдет, правда, Джиль?
— На кой он мне сдался, ваш народ, — гордо заявила Ная, не поняв шутку.
Джиль между тем отодвинул к стене кофейный столик. Отправил туда же стул и обе коробки. Подпрыгнув, захлопнул дверцу буфета. Когда он закончил наводить порядок, Хеди сказала:
— Джиль, это — моя сестра Наоми! Наоми, это — мой друг Джиль.
— Рад знакомству, — ответил Джиль.
— Это — не полное имя! — запротестовала Ная.
— Гилберт.
— Вот так правильно!
Ная протянула свою маленькую ладошку и Джиль осторожно ее пожал. Вошел Симз, катя перед собой сервировочный столик.
— Оо-о-о, как вкусно пахнет! — восторженно простонала Хеди.
Симз закончил расставлять блюда.
— Приятного аппетита! — и, обращаясь к гостю, добавил: — Добро пожаловать на Унион-1, господин Джиль!
Четыре года спустя.
Джестер его побери! Индикатор почти на нуле! Джиль со вздохом вернул в аграв-пояс плоскую коробочку аккумулятора. Слишком поздно вспомнил, что даже столь емкий накопитель надо иногда подзаряжать. Наказан за глупость и беспечность. Теперь, чтобы оставшегося заряда хватило на обратный путь, надо топать на своих двоих.
Местность из бугристой, поросшей коротким, жестким кустарником равнины, постепенно превращалась в каменный лес. В буквальном смысле. Хорошо прореженный, словно поработали лесорубы, провели просеки, распилили упавшие сиволы на части, кое-что вывезли неизвестно куда... И ушли. После чего здесь всё окаменело.
Джиль пробирался осторожно, ощупывая дорогу перед собой посохом, сделанным несколькими взмахами ножа из подобранной на земле ветки. Не ровен час, споткнешься... Рухнуть на скрытый в кустарнике каменный "пень" — так и костей не соберешь. Его всё больше охватывала тревога за Наю. Она не оставила следов. Но Джиль точно знал: она здесь прошла. Восьмилетняя девочка. В то время, как он, крепкий шестнадцатилетний парень, уже изнемог от нехоженого, таящего коварные капканы пути.
Торчащие из земли тут и там кривоватые каменные столбы источали угрозу. "Они стоят так уже тысячу лет", — уверял себя Джиль. — "Ни один до сих пор не упал".
Каменный лес редел, остался ряд низких гранитных "пней", расположенных в одну линию. Расстояние между ними было чуть больше шага взрослого человека. Джиль пошел вдоль этой путеводной, так сказать, линии. Наблюдая, как каждый следующий каменный зуб становится чуть выше предыдущего. Совсем на чуть-чуть. Сперва по пояс. Потом до уровня плеч. Через некоторое время каменные надолбы поднялись выше его головы.
И вдруг они закончились. На последней, самой высокой, сидела Ная. Всё в том же голубом коротком платьице. Аккуратно свесив грязные босые ноги.
Джиль не позволил себе ни вскрика, ни оклика. Нельзя напугать девочку. Подошел осторожно, помахал рукой. Ная ответила скупым жестом: вижу, мол.
— Привет. Как дела?
— Хорошо. Вот, допрыгалась.
Джиль кивнул. То, что начиналось, как забавная игра — прыг да скок, превратилось в мучительную борьбу. Или прыгаешь на следующий столб, или теряешь равновесие и падаешь. С риском разбиться насмерть. Как же она удержалась на последнем из них?
Ная угадала вопрос.
— Прыгнула повыше. Сделала сальто. Летела медленно-медленно... как во сне. Сейчас — всё нормально. Почти. Устала жутко. И некуда дальше...
— Выход из безвыходного положения находится там же, где вход, — сказал Джиль, с мимолетной тоской вспомнив, от кого впервые услышал эту шутку.
— Обратно... далеко и скучно.
На самом деле она понимала, что на обратную дорогу тем же путем — у нее не хватит сил. А просто спрыгнуть вниз — с высоты в два с половиной метра — страшно. Не видно, что скрывается под стелющимся по земле кустарником. Она боится не зря. Под ногами Джиль ощущал острые каменные обломки. Упади на них и сильно покалечишься.
Поднял руки.
— Готова?
С легким вскриком Ная соскользнула в его объятья. Быстро чмокнула в губы, робко, по детски. Ее тонкое платье задралось кверху и Джиль обнимал теплое нагое тело. Он тут же отпустил ее. Ная потопталась немножко, одергивая платье, подняла голову.
— Мне, наверное, еще рано этим заниматься?
— Чем? — сухо спросил Джиль.
— Тем... чем вы занимаетесь с Хеди.
Эта девочка не смеется над ним, внезапно понял Джиль. И, тем более, не пытается его соблазнить. Ее слова просты и бесхитростны. Так же, как проста и бесхитростна вера в то, что все вокруг — добрые, хорошие люди. Он ответил так же незатейливо:
— Да, в эти игры — немножко рано. Не переживай. Через несколько лет их у тебя будет вволю.
— С тобой?
— С кем захочешь. Тебе выбирать.
Сейчас бы надо прочесть приличествующую случаю мораль о глупых и опасных детских забавах. Отправилась гулять, называется. Дома уже с ума сходят. Но Джиль счел любые поучения излишними.
Однако, придется снова взять ее на руки и надеяться, что аграв-пояс вынесет двоих. Она, видно, подумала о том же, потому что предложила:
— Пригнись, я заберусь тебе на спину.
Сказано — сделано. Ее руки обвили его шею, а ноги талию. Он тоже придержал Наю за ноги, для надежности. Ее волосы щекотали ему затылок.
— Держись крепче. Включаю аграв.
Услышал ее шепот:
— Спасибо, что быстро меня разыскал.
— Мне крупно повезло.
— Нет. Я позвала и ты пришел.
Еще два года спустя.
— Не грусти, Ная, — сказала Хеди, сама готовая расплакаться. — Космический корабль, что стоит на лугу, называется "Малыш". Он отвезет тебя в новую школу.
— У вашей сестры значительный потенциал,— сказал человек с Новтеры. — Недавние тесты — очень впечатлили, скажу по секрету. Было бы преступлением не дать развиться ее способностям. Родители понимают и согласны.
— Наоми уже десять, и она сама за себя решает, — немного резко ответила Хеди. Не к месту этот хлыщ вспомнил о родителях, давно состоящих в разводе. Отец находился в длительной экспедиции на Джестере и приехать никак не смог. А мама — выкроила время. Вчера они с Наей провели вместе целый день. Ная так и не призналась, о чем они говорили. Сегодня утром мама попрощалась с обеими дочерьми. С Хеди до встречи через месяц. С Наей — возможно надолго. С человеком с Новтеры мама видеться не пожелала.
— Да, я решила, — тихо сказала Ная. — Грустно расставаться, сестра. И с тобой, Джиль. И с тобой, Симз. И с вами, дядя и... со всеми. Но это же не навсегда!
Обменялась с ними приветствием равных — когда ладони соприкасаются во встречном движении. Повернулась и пошла через луг в сопровождении человека с Новтеры. Через пять минут маленький межзвездный кораблик унес их в далекие края.
— Приглашение на Новтеру — большая честь и путевка в жизнь, — уныло сказал Симз. — Мы все... очень рады.
Дядя — крупный мужчина с гладко зачесанными назад русыми волосами, со вздохом полез в карман пижамы за электронной сигаретой. Джиль заподозрил, что Маркус Вартан не случайно в столь затрапезном виде пришел проводить племянницу. Так он хотел выказать презрение к человеку с Новтеры. Тому, конечно, на подобные тонкости местного этикета глубоко наплевать.
Вернувшись к себе, на отведенную ему часть дома, Джиль увидел на субэфирном терминале сигнал вызова. На душе было тяжко и он обрадовался неотложному делу, которое, судя по всему, его ждет. Повод отвлечься от грустных мыслей.
— Гилберт. На связи.
В комнате возникло объемное изображение со слегка размытыми краями. Знакомая фигура в желтом кимоно, знакомые сухие черты лица.
— Я — весь внимание, Наставник.
— Гилберт! Позволь мне напомнить недавний урок, когда я попросил провести решающий тест.
— Я помню. Реакции ученицы Наоми Вартан в пост-стрессовом состоянии.
— Я просил тебя причинить ученице Вартан тяжкое огорчение. Это — весьма важно для исследования спектра ее личности.
— Я ответил вам, что никогда так не поступлю. И сейчас повторяю, что считаю подобные методы недостойными и вредящими ученику.
Холодная отповедь Джиля вызвала у Наставника улыбку.
— Тест проводился над тобой, Гилберт. Он пройден успешно. Все испытания тобой выдержаны, хотя до поры ты об этом не знал. Ты признан готовым.
— К чему, черт возьми?.. — забыв о приличиях, воскликнул Джиль.
